Городская экосистема и статус некоторых значимых видов городской фауны.

 

I

    На протяжении последних двух - трех десятилетий в научно-популярной литературе, публикациях СМИ, на радио и телевидении постоянны выступления, связанные с экологической проблематикой. Одна из основных тем – охрана природы: экосистем, видов флоры и фауны. При этом в качестве научного обоснования тех или иных взглядов часто используется представление экосистемы как «сложного, самостоятельного, саморегулируемого, саморазвивающегося механизма», устроенного определенным весьма сложным образом. Воздействие человека на один или несколько элементов этой системы обычно интерпретируется как вредоносный, разрушающий, дестабилизирующий фактор.

    Такой подход может соответствовать действительности при освещении проблем, касающихся малонарушенных экосистем, слабо затронутых человеческой деятельностью. Однако в силу уже сложившихся стереотипов массового сознания и определенной интеллектуальной «моды», подобные интерпретационные модели стали применять и при описании городской среды. При этом такого рода модели не только явно или неявно влияют на характер публикаций просветительского или пропагандистского характера, но и иногда ложатся в качестве идеологической базы в основу муниципальных программ управления городской средой и сопровождающих их нормативно-правовых актов. Встают вопросы: насколько подобные взгляды соотносятся с реальностью? Иными словами, насколько оправданно переносить представления о «самостоятельности» или автоматически осуществляемом гомеостазе природной экосистемы на антропогенную урбанистическую систему? Цели данной публикации – попытаться дать ответы на этот вопрос применительно к городскому животному миру, как, пожалуй, наиболее эмоционально значимому для людей компоненту городской экосистемы. Дополнительно встает проблема экологического статуса значимых для человека видов городской фауны: насколько сопоставимо с естественными аналогами положение, занимаемое в антропогенной системе крупными и распространенными городскими животными.

    Как известно, экологическая система – это совокупность живых организмов в единстве с их местообитанием. Для начала стоит рассмотреть структурные особенности города как местообитания определенного типа. Урбанистическая экосистема типологически резко отлична от природных экосистем, и изолирована от них пространственно. Такая пространственно-типологическая изоляция не подлежит сомнению для городов европейского типа, отделенных от природы транспортными магистралями, характеризующихся большой плотностью населения, многоэтажной застройкой, обширными площадями асфальтированных покрытий, интенсивным транспортным потоком и т.п. Эти градообразующие компоненты даже внешне отчетливо отделяют город от окружающих природных ландшафтов. Безусловно, городская среда в целом не является полностью антропогенной, так как развивается на месте природной экосистемы и включает в себя ее некоторые компоненты, как абиотические, от почв до климата, так и биотические - живые организмы. Простейший пример – дикорастущие городские растения как сохранившиеся виды нативной флоры, приспособившиеся к произрастанию на городских газонах и пустырях, большинство городских насекомых, мелкие позвоночные, рыбы; иногда включенными в городскую среду оказываются целые микроэкосистемы, например, зарастающий пруд в лесопарке и т.п. Но это только фрагменты прежнего разнообразия, уже не складывающиеся в сбалансированную картину; элементы, не определяющие характерную для данной системы модель обмена веществ, обеспечивающую существование крупных видов фауны.

    Обмен вещества и, следовательно, энергии в самодостаточных природных экологических системах принято изображать в виде так называемой экологической пирамиды . Это изображаемое в виде пирамиды соотношение между живыми организмами – структурными элементами экосистемы, рассмотренными в аспекте производства, передачи и потребления органического вещества (из которого все организмы состоят и которое является основным источником энергии для их жизнедеятельности). Классическая схема предполагает для каждой экосистемы наличие трех компонентов, объединенных пищевыми (трофическими) связями: а) продуцентов - производителей органики из неорганического вещества, б) консументов – потребителей произведенной органики и в) редуцентов, превращающих остатки органики обратно в неорганическую форму.

    Упрощенно это можно проиллюстрировать следующим образом. В типичной наземной экосистеме, например, лесу, роль продуцентов играют автотрофные зеленые растения, производящие в ходе фотосинтеза органические вещества и образующие из нее свою биомассу. Затем часть биомассы потребляется растительноядными животными – первичными консументами, часть биомассы травоядных потребляется хищниками – вторичными консументами, и становится составляющей их тел. Некоторые хищники, в свою очередь, поедаются более крупными хищниками – консументами третьего порядка. Наконец, на последнем этапе останки всех организмов попадают в почву, где разлагаются редуцентами – почвенными микроорганизмами. Каждый из уровней представлен, как правило, многими видами.

    Между разными видами на одном уровне существует «разделение труда», обусловленное: а) специализацией на том или ином виде корма из нижележащего уровня и б) занимаемым местообитанием - то есть разными «экологическими нишами».

    Эта схему принято называть пирамидой потому, что биомасса лежащих в ее основе продуцентов обычно больше, чем консументов первого порядка, масса первичных консументов больше, чем вторичных и т.д. – при графическом изображении этой закономерности получается характерная сужающаяся кверху фигура.

    При этом в долговременно существующей природной экосистеме совокупность (сообщество) всех обитающих в ней организмов обладает устойчивостью, как в отношении численности, так и видового состава. Эта устойчивость обеспечивается динамическим экологическим равновесием – невозможностью для каждого из уровней пирамиды (и для каждого отдельного вида из многих, составляющих определенный уровень) выйти за определенные рамки, определенные долговременной эволюционной адаптацией видов друг к другу, ландшафту и климату.

    Например, сбалансированная устойчивость обеспечивается между видами, составляющими разные ступеньки-уровни экологической пирамиды. Хрестоматийный модельный пример – отношения хищник-жертва (например, вторичный консумент – первичный консумент: волк - олень). Если вид-хищник чрезмерно уменьшает численность вида-жертвы, он начинает страдать сам от нехватки корма, следовательно, его численность уменьшается. Это вызывает рост численности жертв, восстанавливающих свою численность, и цикл повторяется. Такое примерно взаморегулирование можно проследить между всеми основными уровнями пирамиды. Это пример действия отрицательной обратной связи, обеспечивающей внутренне присущую системе стабильность. Оба компонента системы одинаково важны и являются взаимно зависящими. Безусловно, в естественной среде, где каждый вид, как правило, связан трофическими цепочками не с одним, а с множеством других видов, такая модель в идеальном виде реализуется редко, но, тем не менее, принцип взаимозависимости-взаиморегулирования сохраняется. Сохраняется в значительной степени он и в антропогенно измененных естественных системах («окультуренных ландшафтах»), например, в районах земледелия – хотя количество видов и сложность связей между ними уменьшаются.

    Рассмотрим структуру экологической пирамиды в случае урбанистической экосистемы. Организмы-продуценты, несомненно, в ней присутствуют – это представители видов, характерных для местной дикой флоры, а также интродуцированные растения, ввезенные в город издалека – деревья, кустарники, декоративные травянистые растения. Однако трофические цепочки, идущие от городских растений («естественные» цепи), сравнительно немногочисленны, коротки и значимы только для ограниченного круга животных-консументов. Это: растительноядные и хищные беспозвоночные, прежде всего насекомые. Среди позвоночных - немногочисленные амфибии (лягушки), а также некоторые виды некрупных птиц - насекомоядных и зерноядных (трясогузки, зяблик, дрозды, снегири, чечетки и др.), реже – хищные (ястребы), некоторые млекопитающие: насекомоядные (землеройки) и грызуны (полевки). В случае позвоночных животных это в большинстве своем - выживающие в условиях города или сезонно кочующие в город (снегирь) виды дикой фауны, причем численность и относительная значимость (количество связей с другими видами) большинства видов этих птиц и зверей в городской экосистеме значительно меньше, чем в соседствующих природных. Кроме того, часть рациона насекомоядных животных в городе всегда составляют насекомые, питающиеся не растениями, а пищевыми отходами человека, а часть рациона растительноядных животных - сами пищевые отходы. То есть они частично включены в «неестественные» пищевые цепи.

    Для крупных и самых многочисленных видов городских млекопитающих и птиц городские растения как первоисточники корма представляют второстепенное значение или не имеют значения совсем. Какие это виды? Для российских городов в европейской части страны это всем хорошо известные так называемые синантропные виды – сизый голубь, серая ворона, домовый воробей, галка, кряква - в последние десятилетия, серая крыса, домовая мышь, в летний период – сизая и озерная чайки; а также домашние виды - кошка и собака (как хозяйские, так и бездомные). Для удобства условно назовем эти доминирующие в городской среде виды «значимыми ».Они все составляют один уровень пирамиды – первичных консументов, потребляющих человеческие продукты. Любое описание кормовых предпочтений (трофической специализации) вышеперечисленных значимых видов указывает на человеческие продукты (или пищевые отходы) как основу их рациона. (Разумеется, растения города почти не имеют значения в качестве пищи и для главного консумента и самого массового вида городской фауны – человека разумного.)

    Таким образом, находящиеся непосредственно в пространственных пределах городской экосистемы продуценты-растения не представляют собой основу для существования основной массы крупных городских консументов. Это принципиальное отличие города от подавляющего большинства прочих экосистем. Некоторое сходство можно обнаружить с абиссопелагиальными экосистемами на больших глубинах в океанах, куда не проникает солнечный свет, и в силу этого отсутствуют растения.

Основная масса вещества, пригодного для усваивания крупными организмами, поступает в городскую систему извне. Основой пищевых цепей для значимых видов городской фауны являются продукты питания, завозимые в город человеком. Человек не только создатель городской системы и основной консумент, он в определенном, функциональном, аспекте является главнейшим городским продуцентом – в смысле не производства органики, а наличного предоставления ее в начало пищевых цепочек. *  (Истинные же городские продуценты находятся за пределами города, иногда весьма далеко – это сельскохозяйственные растения: зерновые и овощные культуры, фруктовые деревья, а также кормовые травы для скота.)

 

    Итак, городская экологическая пирамида редуцирована – усечена; представлена в основном нахлебниками человека и основана на человеческих продуктах питания.

 

II

    Рассмотрим теперь вопрос: способна ли урбанистическмя экосистема к полноценной саморегуляции на основе взаимодействия между уровнями пищевой пирамиды – подобно системам природным. Следует сразу оговориться, что следует понимать под саморегуляцией (авторегуляцией) в нашем случае. Авторегуляционный процесс – это ограничение численности живых организмов, не зависящее от деятельности человека как системообразующего и доминирующего вида. Например, такой процесс имел бы место в случае потенциальной невозможности для человека увеличить (или уменьшить) за определенный предел количество особей какого-либо вида животных в городе - подобно тому, как зверь-хищник в природной экосистеме обычно не может уменьшить за определенный предел численность своих жертв, лимитированный голодной смертью. Человек в этом случае оказывается не всесильным управленцем, а лишь одним из видов городской фауны, на деятельность которого распространяются природные законы. Иными словами, речь идет о потенциальном наличии в городской среде неких лимитирующих факторов, действующих на популяции животных и при этом абсолютно не обусловленных человеческой деятельностью.

    Рассмотрим для начала все значимые виды в их совокупности – как единую ступеньку экологической пирамиды, пока без учета видовой специфики.

    Итак, завезенные продукты потребляются в первую очередь самим человеком и только относительно небольшая их часть становится доступной для вышеперечисленных животных – основных первичных (кроме человека) консументов городской среды. Но даже эта часть позволяет существовать весьма плотным популяциям. Приходящаяся на долю животных пища доступна им в двух формах: а) как корм, непосредственно целенаправленно предоставляемый человеком для животных и б) как выброшенные человеком в городскую среду пищевые отходы, отбросы, мусор, объедки и т.п., которые животные разыскивают самостоятельно. Абсолютное количество доступной пищи и относительное распределение ее по двум вышеназванным категориям всецело зависят от человека, точнее – от ряда факторов экономического, управленческого, социально-психологического порядков, характерных для жизнедеятельности данного города. Спектр факторов весьма широк, и значение их неодинаково – от количества торговых точек и устройства мусорных контейнеров до культуры горожан в отношении утилизации отходов, от эффективности работы дворников и служб вывоза мусора до определяемой социальной психологией потребности кормить голубей на площадях (или уток в прудах, или собак на пустырях) и т.д.

    Человек, влияя на эти факторы, определяет для популяций городских синантропов поддерживающую емкость среды, обуславливающую их максимальную численность. Поддерживающая емкость – термин, подразумевающий совокупность ресурсов, которыми располагает популяция для своего роста. Основной ресурс, конечно, пища. Количество животных не может расти дальше, если исчерпан доступный корм. Но важны и иные ресурсы – пригодные убежища, маршруты перемещения, покровительство людей и т.п. Главное – управление этими ресурсами полностью находится в руках человека и зависит от его осознанных или неосознанных действий в масштабах города, будь то действия администрации, частных предприятий или отдельных горожан. А если брать ситуацию в наиболее глобальном аспекте, то налицо зависимость от «функционального состояния человеческой популяции» – экономической ситуации в стране, эффективности государственного и муниципального управления, уровня и характера культуры людей. Возникает глубокий общенациональный экономический кризис – количество пищевых отходов в контейнерах уменьшается: люди сами доедают все до последней крошки. А если локальный кризис касается только служб вывоза мусора – наоборот, выросли горы доступных для животных отбросов.

    Подобных сценариев множество. Но всегда сохраняется существенная особенность - количество органического вещества, потенциально доступного для всей совокупности животных-консументов практически не зависит от количества этих консументов. Отсутствует автоматически действующая межуровневая обратная связь (типа хищник-жертва), характерная для разных уровней пирамиды в природных экосистемах. Так, например, наличие или отсутствие в городе серых ворон или чаек не влияет на то, сколько отбросов поступает ежедневно в мусорные баки. «Мусорные» птицы влияют лишь на распределение уже наличествующих в баках или на помойках отбросов. Если птиц мало – большая часть съедобных отбросов останется в контейнерах или будет вывезена на свалку; если много – будет потреблена птицами и образует биомассу их тел, массу их помета, будет использована для их жизнедеятельности в качестве источника энергии и т.д. Только действия человека – например, улучшение работы коммунальных служб и повышение культуры сбора мусора – может повлиять на количество поставляемых отходов, доступных для птиц.

    В экологическом аспекте отсутствие обратной связи между человеком как «консументом-продуцентом» и значимыми городскими животными-консументами объясняется еще одной особенностью города как экосистемы – все эти животные не являются по отношению к человеку хищниками, то есть потребителями его собственной биомассы. *  Они – нахлебники, подбиратели крошек со стола вида-хозяина, практически никак не влияющие на численность популяции этого хозяина. В животном мире иногда встречается подобные ситуации. Существует особая форма сосуществования двух видов, когда один из видов-партнеров (обычно более мелкий) использует сожительство с другим видом в свою пользу, а для более крупного вида присутствие мелкого партнера экологически безразлично. Так, небольшая рыбка-прилипала, прикрепившись к огромной акуле, пользуется хозяином как средством передвижения, защитой от врагов и подбирает остатки акульей пищи. Периодически прибегают к подобной тактике млекопитающие - мелкие шакалы подбирают крошки с львиного стола, а за белыми медведями в надежде ухватить недоеденный кусочек следуют песцы. Такую встречающуюся в природе форму сожительства, когда один вид полностью или частично зависит от другого, который, в свою очередь практически не зависит от первого, принято называть комменсализмом. * * Русские эквиваленты – сотрапезничество или нахлебничество. Животных, ведущих такой образ жизни «за чужой счет», можно назвать комменсалами. Итак, значимые виды животных в экологической пирамиде занимают уровень консументов-потребителей, а в плане конкретной формы этого потребительства они являются комменсалами. В природных экосистемах облигатных («чистых») комменсалов довольно мало, большинство видов прибегают к такой форме лишь время от времени, экологическая роль естественного комменсализма мала. А вот городской комменсализм видов-синантропов по отношению к человеку по масштабу несравним с природными аналогами, он охватывает одновременно несколько самых массовых в экосистеме видов крупных позвоночных, являясь функциональной основой их пищевых цепей. Кроме того, речь идет не только о предоставлении человеком корма, но вольном или невольном обеспечении прочими благоприятными условиями для существования, например, убежищами для крыс в подвалах, для птиц – на чердаках, относительно теплым микроклиматом – для всех видов.

    Следовательно, общая городская совокупность всех крупных животных не способна на саморегулирование своей общей массы с помощью природного, естественного механизма, основанного на функционировании обратных связей между разными ступеньками-уровнями экологической пирамиды. *  Общая потенциальная биомасса городских консументов-комменсалов зависит только от деятельности человека – никак не подчиненного им в пищевом отношении.

 

    Могут возразить – регуляцию общей биомассы этих видов могут взять на себя вышестоящие ступени пирамиды: да, крысы, вороны и собаки не питаются людьми, но есть виды живого, питающиеся самими крысами, воронами и собаками – универсальные консументы второго порядка. Именно они при избыточной численности животных-комменсалов должны взять на себя роль автоматического регулятора, и это регулирование не будет зависеть от человека. Рассмотрим этот аргумент. В фауне городов отсутствует такой универсальный дикий хищник, для которого были бы одинаково доступны и крысы, и вороны, и бродячие собаки, да притом обладающий относительно небольшими размерами, огромной прожорливостью, быстрым обменом веществ и малой плодовитостью – чтобы биомасса не накапливалась в нем самом или его потомстве. ( Даже если бы теоретически такой вид существовал, то вряд ли человек позволил существовать такому безусловно опасному существу по соседству с собой). Возможно лишь перераспределение биомассы в пределах одного уровня, одной ступени пирамиды – когда один вид комменсалов теснит другой в результате изменений в параметрах его экологической ниши, оказывается более успешным в сожительстве с человеком (см. раздел III). Но общая биомасса остается примерно той же, перераспределяясь в пользу вида-победителя.

 

    Впрочем, вместо хищников есть не менее смертоносные существа – микроорганизмы-паразиты, возбудители инфекционных заболеваний (микроскопические хищники, питающиеся плотью более высокоорганизованных жертв). Действительно, огромное количество животных в городах гибнет от инфекций, и распространение их видимо зависит от плотности популяций. Но возможна ли остановка роста биомассы рассматриваемых видов или ее уменьшение только за счет действия болезнетворных микроорганизмов?

    Популяционно-экологические последствия городских эпизоотий изучены явно недостаточно. Однако нет никаких оснований полагать, что городские животные в этом отношении кардинально отличны от других животных и человека. Так, известно, что проникновение в популяцию нового возбудителя смертельно опасной болезни может иметь крайне тяжелые последствия, вплоть до уничтожения популяции, если а) популяция мала и(или) б) генетически однородна – то есть отсутствуют генотипы, резистентные к инфекции. Популяции синантропных городских животных вряд ли удовлетворяют этим условиям. В любой достаточно крупной и генетически разнообразной популяции имеются особи, устойчивые к заболеваниям – что и позволяет видам переживать эпидемии. Даже специально применяемые людьми способы биологической войны против крупных популяций видов некоторых «нежелательных» млекопитающих не заканчиваются их полным уничтожением. Примеры: использование бактериальных препаратов (возбудителей «мышиного тифа») против грызунов в населенных пунктах, применение специально завезенного вирусного заболевания миксоматоза для борьбы с кроликами в Австралии. Во всех случаях часть животных оказывалась устойчивой, она выживала и продолжала размножаться, передавая свою устойчивость потомкам. Поэтому смертность от заболеваний со временем заметно снижалась. Так, кроличий миксоматоз в Австралии первоначально имел смертность 90%, которая по мере возрастания резистентности популяции снизилась до 20%. То же самое относится, безусловно, и к естественно циркулирующим среди животных болезням. Таким образом, даже периодическое возникновение новых инфекционных заболеваний не является долговременным лимитирующим фактором.

    Но, возможно, уже существующие болезни в определенных условиях обеспечат авторегуляцию? Да, за год они уносят определенную долю популяции, чаще всего ослабленных особей из молодняка - ослабленных чаще всего из-за конкуренции с более успешными собратьями в условиях ограниченных ресурсов. Но доступные ресурсы – поддерживающая емкость среды – ограничены деятельностью человека. Стоит ему их изменить, например, увеличить количество отбросов, - емкость среды возрастет, и «планка», до которой может расти численность популяции, поднимется вверх. И те молодые животные, которым не хватало корма раньше, успешно сумеют прокормиться и противостоять болезням.

    Но распространение заболеваний зависит от плотности популяции. Так как площадь города ограничена, возрастет и количество животных на единицу площади (плотность популяции). В более плотной популяции, где животные, как правило, чаще контактируют между собой, риск заражения выше, следовательно, и количество заболевших и умерших будет больше. И, возможно, наступит определенный момент, когда как бы ни увеличивал поддерживающую емкость человек, численность перестанет расти, потому что смертность от инфекционных заболеваний станет равна рождаемости. Впрочем, когда достигается уровень – сказать очень трудно, особенно в условиях «наибольшего благоприятствования» для синантропов. Например, плотность популяций крыс в городах может быть высокой * , но лимитирующими, ключевыми факторами для них все же являются факторы, зависящие от человека – наличие корма и дератизационные мероприятия. Нет сведений о том, что циркулирующие среди крыс болезни способны действенно остановить рост крысиной численности при избытке корма. (В случае серых крыс при крайне высокой плотности популяции может «заработать» фактор иной природы, связанный с внутривидовой регуляцией.

    Итак, зависящая от плотности популяции естественная смертность от болезней – лишь теоретически действительно мощный самостоятельный межуровневый механизм регуляции. Но практически его действенность все же зависит от человека. Ибо он не является непреодолимым – и многократно преодолевался человеком в случае содержания и разведения домашних животных. Фермы, птицефабрики, питомники, а часто и городские квартиры – примеры невероятно высокой популяционной плотности. Тем не менее, определенные, не очень сложные для современной цивилизации, мероприятия позволяют избегать массовой гибели животных на этих объектах – и смертность от инфекций там намного меньше рождаемости. Те же меры могут действовать и в городской среде – например, за счет проведения карантинных мероприятий или уничтожения уже заболевших животных. По крайней мере, энергичные меры борьбы с опасными заболеваниями, общими для людей и животных, например, с бешенством и сибирской язвой, обезопасили от них не только людей в большинстве европейских городов, но и как побочный результат – городских млекопитающих.

    Таким образом, и влияние инфекционных заболеваний на популяции значимых видов в городской среде опосредовано антропогенным фактором.

    Итак, подводя итог, можно сказать, что в городе отсутствуют важнейшие механизмы авторегуляции, не зависящие от человека, а именно:

 

    1. Значимые виды животных городской экосистемы не влияют на нижележащий уровень, то есть на человека, поставляющего пищу – нет отрицательной обратной связи, способствующей уменьшению производителей ресурса по мере увеличения количества потребителей.

    2. Нет вышестоящего уровня в виде универсального хищника, питающегося значимыми видами.

    3. Вышестоящий уровень в виде паразитов (болезнетворных микроорганизмов) хотя и может играть определенную роль, но малоэффективен даже при огромных плотностях популяций и даже косвенно преодолевается человеком за счет борьбы с распространением заболеваний.

 

    Добавим, что универсальным хищником по отношению к этим видам является только все тот же человек (то есть он и для них аналог продуцента, он же – и аналог вторичного консумента) – если осуществляет активные мероприятия по регулированию численности. Он ведь не только поставляет животным корм (то есть является нижележащим уровнем пирамиды), но, осуществляя активное регулирование, функционально становится на верхнюю ступеньку над ними! Но принципиально важно то, что регулирует он их численность не по причинам естественным – не ради получения пищи, и даже не в ходе конкуренции за ресурсы. Мотивации, движущие силы иные, основанные на определении причин и следствий, свойственном разумному существу – предотвращение неудобств и угроз, вызванных присутствием синантропных организмов.

 

III

    До сих пор мы рассматривали сообщество крупных городских животных в их совокупности – либо как общую биомассу, либо как нерасчлененную на виды совокупность особей – вторичных консументов в экологической пирамиде, или комменсалов – по типу пищевой связи с человеком. Теперь обратимся к характерной для города структуре межвидовых отношений между этими животными, и также рассмотрим вопрос о степени обусловленности этих отношений деятельностью человека.

    Каждый из видов, стабильно, то есть на протяжении многих поколений, существующий в экосистеме, занимает в ней свойственную ему экологическую нишу. Образно говоря, на каждом этаже экологической пирамиды у каждого вида есть отдельная квартира. Можно сказать и так: экологическая ниша – это «точный адрес и профессия вида». Каждый вид в чем-то лучше, чем другие, приспособлен к определенным условиям обитания и способам жизнедеятельности. В условиях межвидовой конкуренции на каждом из уровней экологической пирамиды такая специализация позволяет виду все же иметь свое собственное пространство выживания, на которое не могут претендовать другие виды. Примеры многообразны. Разделение может быть и пространственным: одни рыбы живут у дна, другие – в толще воды; пищевым: разные виды насекомых поедают разные органы одного и того же растения; временным: одни хищники охотятся ночью, другие – днем и так далее. Причем, как правило, каждый из видов отличается от других не по одному, а по нескольким параметрам.

    В городе экологические ниши для значимых видов создаются человеком – как и практически все условия городской среды. Животные приспосабливаются к предоставленным человеком условиям – каждый по-своему. Причем как и в природной среде, если в городе существуют несколько видов. их ниши не полностью пересекаются – иначе в результате конкурентной борьбы одни виды смогли бы полностью вытеснить другие. В случае, когда в экосистеме два вида занимают абсолютно одну и ту же экологическую нишу, то один из них, как правило, обречен (принцип конкурентного исключения или принцип Вольтерра – Гаузе). Более сильный или плодовитый конкурент истребляет более слабого. Это обычно случается, когда в экосистему проникает новый вид «со стороны», оказывающийся приспособленным к тем же условиям, что и один из аборигенных видов. Между ними разыгрывается борьба за место под солнцем, и отступать им некуда – их ниши идентичны. В истории синантропных городских животных была похожая ситуация, вызванная, кстати, все той же деятельностью человека. Населявшая города средневековой Европы черная домовая крыса (тот самый виновник чумной эпидемии) была значительно вытеснена более энергичной и выносливой серой крысой, невольно завезенной в Европу по караванным путям.

 

    Но характер экологических ниш в городе зависят от одной особенности, о которой уже говорилось: основной источник пищи для всех животных одинаков – человеческие продукты. Различия в способах добывания корма в принципе незначительны. Грызунам в силу их размеров доступны запасы корма не только на помойках, но и внутри домов. Птицы в летний период могут дополнять рацион насекомыми или семенами городских растений. Но и эти различия сводятся к приспособлениям к тем условиям, которые предоставляет человек. Если человек лишает крыс доступа к пище в доме – то крысы чаще будут выходить в поисках пищи за пределы построек. Если город так плотно застроен домами, что для зелени остается мало места – существующие в нем птицы будут еще больше зависеть от отбросов и крошек.

    Сильно зависят от человека экологические ниши значимых видов и в плане подходящего местообитания. Так, наличие грызунов в доме возможно только при наличии пустот и проходов между перекрытиями, в подвалах, в стенах. Показательны успехи в борьбе с крысами при применении достаточного простого метода – бетонирования всех дыр, щелей и пустот * . Так же гнездование голубей возможно только при наличии доступа для птиц на чердаки зданий, гнездование ворон – от наличия посадок достаточно высоких деревьев.

    Такая зависимость особым образом влияет на межвидовые отношения. В природных экосистемах, где условия и соответствующие им экологические ниши неизменны на протяжении веков и тысячелетий, видам на одной ступеньке экологической пирамиды обычно не грозит быстрое вымирание или серьезное сокращение численности из-за межвидовой конкуренции.

    В городе все не так, действия человека могут не только прямо повлиять на численность вида, но и быстро изменить баланс сил между видами. Вот пример – из-за замуровывания подвалов в Москве многие бездомные кошки оказались без характерных для этого вида убежищ. Фактически они были полностью вытеснены в ту же экологическую нишу, которую занимают бездомные собаки – жители открытых городских пространств. И были собаками уничтожены (впрочем, так как экологическая ниша кошек не ограничивалась подвалами, кошки в любом случае периодически выходят наружу – то уничтожение собаками шло и без замуровывания – см. ниже «аменсализм»). Причем так как источник пищи у всех этих видов – один и тот же, то различие ниш в основном пространственное. Вот одна из причин, почему набор крупных животных, могущих без целенаправленной поддержки человека выжить в городе, столь невелик.

 

    Рассмотрим поподробнее варианты отношений между видами:

 

    1. Нейтрализм – представители разных видов не обращают внимание друг на друга. Например, щедрые прохожие рассыпают целыми пригоршнями крошки и пшено во дворе для птиц. Слетаются голуби, воробьи, вороны – корма хватает на всех. Но чаще такое отношение демонстрируют пространственно разделенные виды – например, домовые мыши и вороны. Хозяйские (не бездомные) кошки и собаки – тоже пример нейтрализма.

 

    2. Конкуренция – наблюдается, если корма на всех не хватает, а ниши пересекаются. Крошки на асфальте кончаются – и вороны начинают оттирать голубей. Конкурируют разные виды за мусорные контейнеры. Одиночная безнадзорная собака может спугнуть кошек с мусорного контейнера. На популяционном уровне обычно ослаблена из-за пространственного разделения. Если же виды занимают один и тот же биотоп – следует подавление одного вида другим, конкурентное исключение (пример - черная и серая крысы).

 

    3. (Вторичный) комменсализм – когда один вид, более успешный в добывании корма у человека, невольно помогает другому, делясь недоеденным. При этом никакой пользы сам не получая – выгода односторонняя. Классический уже пример – сосуществование крыс и бездомных собак. Во-первых, крысы получают доступ к малодоступному для них корму – прежде всего к пакетам с бытовыми отходами, вытащенными из контейнеров и разорванным собаками. В высокий контейнер для самих крыс забраться сложно. Это комменсализм в форме нахлебничества. Собаки самостоятельно добывают корм, а крысы пользуются их трудами.

    Во-вторых, крысы подбирают недоеденные собаками остатки приношений людей - собачьих опекунов. Собаки в зависимости от степени сытости оставляют либо крошки, либо целые недоеденные куски. Чем и пользуются крысы. Этот вид комменсализма – сотрапезничество – бывает настолько выгоден крысам, что по соседству с постоянными лежками и укрытиями (или даже в них самих) собачьих стай начинают образовываться обширные крысиные колонии.

 

    3. Хищничество. Как правило, поедание представителями одного вида представителей других видов не играет заметной роли в питании животных. Кстати, такая независимость приводит к тому, что один вид – при создании человеком благоприятных для него условий - может полностью истребить другой, сам не почувствовав для себя негативных последствий. Впрочем, позитивных тоже.

Среди птиц наиболее активными хищниками являются вороны, которые могут проредить ряды более мелких певчих птиц – прежде всего за счет уничтожения птенцов и кладок. Поедание добычи характерно для собак и кошек – но часто добыча остается не тронутой, а если и поедается – не является, как правило основой рациона.

 

    4. Если один вид за счет уничтожения другого вообще не получает никакой выгоды, можно говорить о таком явлении как аменсализм (чаще всего в форме незавершенного хищничества).

 

Пример – уничтожение бездомными собаками находящихся на улице кошек. Уничтожение это не является мотивированным голодом -собаки, как правило, не едят кошек. Нет почти выгоды и как устранения конкурента – кошки кормятся за счет своих хозяев или опекунов, собаки – за счет своих.

    Формы воплощения этого аменсализма разные. Например, наиболее опасно и эффективно нападение стаей – оно, кроме того, вызывает сильное возбуждение, азарт у собак, кстати такое игровое поведение имеет своей основой отработку коллективных охотничьих навыков – но в данном случае они никогда не пригодятся для выживания. Кроме того, иногда нападение на кошек сопровождается принесением кошек в логово к щенкам – пережиток родительского поведения волков-охотников.

 

    В реальности сосуществование разных видов представляет собой комбинацию этих типов связей в разных соотношениях; некоторые из этих отношений действительно являются факторами, лимитирующими численность животных (например, как в случае истребления кошек собаками). Но условия, благоприятствующие одному из видов – детерминированы, как правило, деятельностью людей (например, отсутствием отлова бездомных собак).

В городе количество животных в конечном счете зависит от деятельности человека и никаких автоматически действующих природных механизмов не существует в силу особенностей функционирования городской экосистемы.

 

    * Кстати, человек функционально в значительной мере является и городским редуцентом, удаляющим остатки органики из города на свалки – к естественным редуцентам, или непосредственно переводящим мусор в неорганическую форму путем сжигания его на мусоросжигательных заводах.

    *  Исключением являются отдельные случаи нападения на людей стай городских бродячих собак с последующим частичным поеданием жертвы. Однако с экологической точки зрения это абсолютно несущественно, так как никакого заметного влияния на общую численность человеческой популяции в городе такие случаи, конечно, не оказывают. Более существенным фактором может быть не прямое хищничество, а распространение животными инфекционных заболеваний, смертельно опасных для человека. Так, по некоторым предположениям, одной из причин пандемии так называемой «черной смерти» (возможно, формы бубонной чумы) в 14 веке было огромное число городских чёрных крыс – носителей возбудителя заболевания. Тогда болезнь унесла по всему миру около 75 млн. жизней, многие европейские города пришли в запустение. Но с тех пор вырос уровень цивилизации, структура и функционирование городской среды существенно изменились. В современных городах этот фактор, видимо, не является заметным по сравнению с другими причинами смертности. Увеличение числа сопутствующих человеку животных – переносчиков заболеваний, в условиях современного более-менее цивилизованного города не способно заметно уменьшить численность человеческой популяции. (Хотя, безусловно, может существенно уменьшить качество жизни, комфортность существования горожан). Дело в том, что угроза массовой эпидемии смертельной болезни, как правило, вызывает энергичные мероприятия местных властей и служб здравоохранения. Если выясняется, что животные являются одним из факторов, способствующим эпидемии, принимаются жесткие меры по их изоляции или ликвидации. Такие меры, например, были приняты против грызунов и домашней птицы в Китае и Юго-Восточной Азии во время эпидемий атипичной пневмонии и «птичьего гриппа». В результате эпидемии были подавлены, а смертельные исходы были крайне немногочисленны по сравнению с общей численностью человеческого населения.

    * * Следует отличать от: а) паразитизма – когда вид-нахлебник перехватывает часть жизненно необходимого для вида-хозяина органического вещества, питаясь чаще всего за счет самого организма хозяина и наносит ему тем самым вред; б) симбиоза (мутуализма) – когда тесное сожительство взаимовыгодно для обоих видов, являясь обоюдным адаптационным механизмом выживания. Относительная независимость благополучия человека от численности городских синантропов, конечно, касается только биологического, популяционного благополучия - стабильной численности популяции людей. Есть и другие аспекты человеческого благополучия, например, комфорт, удобство жизни. Как чувствующему разумному существу человеку, безусловно, не безразлично, сколько и какие животные обитают в городе. Например, животные – часто источник сильных эмоций (влияют на психо-эмоциональное благополучие) и т.п.

    *  Еще раз поясню, если бы такое межуровневое естественное саморегулирование имело место, то мы наблюдали бы примерно следующую картину. Увеличившееся человеческое население города производит больше отбросов и прочего пригодного для животных корма. За счет более богатой кормовой базы количество животных тоже со временем увеличивается, и они начинают подавлять популяцию людей – за счет их прямого уничтожения или за счет разноса смертельных для людей (но не животных) болезней или каким-то еще способом. Количество горожан уменьшается («всех звери поели»), уменьшается число потребляемой ими пищи, и, следовательно, отходов – корма животных. Закономерно следует снижение теперь уже числа животных, их пресс на людей слабеет – и смертность людей уменьшается, они снова размножаются, и цикл повторяется... Надо ли комментировать абсурдность такой природной модели применительно к современному городу.

    *  Считается, что в городах количество крыс может примерно соответствовать количеству людей!

    *  Сошлюсь на уже упомянутую статью, в которой приводится мнение к.б.н. В. Рыльникова по поводу эффективных мер борьбы с грызунами.

Влияние человека на структуру субпопуляций безнадзорных собак в городах: к вопросу о соотношении полов.

 
    Несомненно, популяции собак в городах находятся, прежде всего, под влиянием человеческой деятельности. Во-первых, в урбанистической экосистеме она является основным средообразующим фактором, то есть определяет общие условия, в которых обитают животные. Во-вторых существует деятельность, непосредственно связанная с животными – с той или иной степенью осознанности и целенаправленности, например, выбрасывание животных на улицы или, наоборот, удаление их. Наблюдаемая структура популяций является общим результатом этих двух факторов. В этом отношении весьма показателен следующий анализ, проведенный американским исследователем Т. Дэниелсом, изучавшим безнадзорных собак в Ньюарке в конце 1970-х годов. (Ньюарк - город в штате Нью-Джерси, фактически пригород Нью-Йорка).
     «Отсутствие зависимости размера популяций ( populations ) безнадзорных собак, соотношения полов и социальной организации от времени года подтверждает, что условия среды, контролирующие эти параметры, остаются постоянными. Так как эти условия в основном определялись человеческим обществом, социальная организация безнадзорных собак была, по меньшей мере, частично подвержена влиянию человека. Например, относительно высокие плотности популяций безнадзорных собак были возможны из-за круглогодичного избытка доступных корма и убежищ. Так же, относительно небольшое количество самок (3 самца на 1 самку) видимо, объясняется действием двух основных факторов. Во-первых, соотношение полов отражает выбор владельцев при обзаведении собакой в пользу самцов ( Beck , 1973 и собственное наблюдение). Причиной этого может быть то, что самцы более часто используются для охраны семьи и личной собственности владельца, и то, что меры по предотвращению ненужного спаривания и беременности во время течки самки, не являются необходимыми в случае самцов. Во-вторых, более 60% собак, отловленных в Ньюарке ловцами «Службы контроля» и подверженных затем эвтаназии, были самками. ( T . Dunn , личное сообщение, 1978). Нет никаких свидетельств, что самок легче ловить ( T . Dunn , личное сообщение, 1978), нет оснований считать, что особи разных полов значительно различаются по поведению вне периода размножения. Но, когда самка входит в состояние эструса, она становится центром внимания для самцов. Ловцы собак часто разгоняют такие «свадьбы» посредством изъятия самки, что и ведет к большим показателям смертности (для самок). Все это содействует поддержанию высокой доли самцов. Также остается возможной большая естественная смертность самок, но нет никаких данных наблюдений в пользу этого предположения.
    Нет свидетельств того, что безнадзорные собаки были репродуктивно успешны до степени поддержания имеющегося уровня популяции, поэтому постоянный приток животных со стороны популяции владельческих собак, видимо, является основным источником пополнения. Бек ( Beck , 1973) пришел к тому же выводу, изучая собак в Балтиморе, а, по оценке Лардж ( Large , 1971), для собак, размножающихся и выращивающих потомство без непосредственного участия человека, смертность щенков превышает 50%. Другие формы влияния человека на размножение собак, такие как стерилизация владельческих самок, запирание их дома во время течки, отпугивание ухаживающих самцов и отлов целых выводков ловцами могут быть основными факторами, предотвращающими рост популяции».
    ( Из работы : The Social Organization of Free-Ranging Urban Dogs. Thomas J. Daniels. Department of Zoology, The Ohio State University . Социальная организация безнадзорных (свободно бродящих) городских собак. Автор: Томас Дэниелс, кафедра зоологии, Государственный Университет штата Огайо, опубликована в Applied Animal Ethology , 10 (1983), Elsevier Science Publishers , Amsterdam , стр. 341 – 363.)
 
    Остановимся сначала на терминах. Дэниэлс использует слово популяция в отношении той совокупности собак, которые были предметом его изучения. Вообще, слово «популяция» используется очень широко в научной и научно-популярной литературе, далеко не всегда определяясь точно. В строгом смысле этот термин означает достаточно стабильную группу особей одного вида, имеющую общий генофонд с определенной частотой встречаемости генов; характеризуется определенной более-менее регулярной структурой (возрастной, половой, темпами воспроизводства, морфологическими особенностями особей и т.д.); члены популяции обладают способностью свободно (или почти свободно) скрещиваться; при этом в достаточной степени изолированы от членов других популяций. Важный признак – способность популяции при стабильных условиях поддерживать свое существование в данном местообитании на протяжении длительного времени (в идеале – неограниченно). Обычно границы природных популяций определить достаточно трудно, особенно в обширной однородной среде. У некоторых видов, напротив, складывается неоднородная пространственная структура: внутри популяции имеются более мелкие устойчивые объединения особей (семейные группы, стада, парцеллы и т.д.), что еще больше усложняет картину. Иногда в таких случаях говорят о «поселении», «микропопуляции» или «экологической популяции» (совокупности особей в примерно одинаковых условиях в данной местности). Имеется даже концепция иерархии популяций. На практике в литературе, особенно популярной или нормативно-правовой, популяцией называют, отбрасывая часть формальных признаков, просто совокупность особей одного вида, населяющую какую-то достаточно произвольно выбранную при исследовании территорию (например, «популяция оленей заповедника») – без однозначного определения структуры генофонда, четких границ, степени изолированности.
    В случае с собаками положение усложняется тем, что понятие «популяция» разрабатывалось применительно к представителям диких видов, образующим «природные популяции», а не к домашним животным, обитающим в городах. (В свое время А.В. Яблоков предложил понятие «полуприродная популяция» для группировок животных, искусственно завезенных людьми на новые территории, например, кроликов в Австралии. Однако речь все же шла о нахождении животных в природных системах, а не в городах). Очевидны принципиальные отличия от положения дел в естественных условиях. Сами домашние животные – в нашем случае собаки – не являются видами «природного» происхождения, их облик, физиологические особенности и поведение в значительной мере сформированы человеком (целенаправленно или нецеленаправленно) в результате доместикации и искусственного отбора. Кроме того, собаки помещены в искусственно созданную и поддерживаемую среду – урбанистическую экосистему. Тем не менее, пожалуй, не очень уклоняясь от формального определения, совокупность (или «поселение») всех собак в городе можно назвать «популяцией» (видимо, совершенно «неприродной», «искусственной»), по крайней мере, по нескольким формальным признакам, имея в виду относительную изолированность от собак в других населенных пунктов и достаточно долгое устойчивое существование. Но при этом нужно помнить об определяющем влиянии человека на эти искусственные группировки, в том числе и поддержание их существования и определение структуры поселения - зачастую достаточно сложной. В отличие от многих природных популяций, где животные одного вида достаточно однообразно осваивают среду, в городе часто возникают условия, когда человек обеспечивает для животных разные способы освоения одного и того же пространства внутри населенного пункта. Наиболее характерный пример – это случай с безнадзорными собаками. Очевидно, что в городах, в которых имеется проблема перепроизводства животных и не все жители абсолютно строго придерживаются правил содержания собак, имеются условия, когда общая популяция собак разделяется на несколько экологических форм (обычно не менее трех), по-разному зависящих от человека. Большую часть составляют более-менее нормативно содержащиеся владельческие животные, осваивающие территории вне человеческих жилищ на поводке или, по крайней мере, под присмотром хозяина. Вторая форма – это безнадзорные владельческие собаки, делящие свой жизненный цикл на: жизнь внутри дома и вольные прогулки по улицам. Третья группа – это безнадзорные бездомные животные, хозяина не имеющие и проводящие жизнь только вне жилых построек. Несомненно, что эти группы взаимно не изолированы; их численность постоянно меняется - собаки из одной могут пополнять ряды другой, они постоянно общаются на городских улицах, могут скрещиваться. Но особенности освоения в целом единой для них среды, например, поиск и получение корма, суточная активность, отношение к людям и т.п. достаточно четко различны у представителей этих групп. Поэтому, имея в виду совокупности всех особей, относящихся к этим группам в пределах города, можно говорить об общей популяции собак, подразделенной на три (в данном случае) «субпопуляции» («подпопуляции»): владельческих нормативного содержания, владельческих безнадзорных и безнадзорных-бездомных. Тогда мы можем несколько уточнить смысл понятия популяция ( population ) в конкретном случае вышеприведенного отрывка из статьи американского исследователя: использованное в ней выражение «популяция безнадзорных собак» подразумевает совокупность всех свободно-бродящих собак данного города (или его района) – как владельческих на «вольном выгуле», так и бездомных–бесхозяйных (то есть объединенные вместе две «субпопуляции»). Кстати, в Ньюарке среди безнадзорных были в основном свободно-бродящие владельческие животные. Бездомных было относительно мало, что вполне типично для американских городов.
    Теперь можно обратиться к формам влияния человека на структуру поселения собак в общем и на отдельные экологические группы в частности. Как следует из текста, стабильные условия, созданные человеком, позволяют им «не обращать внимания» на сезон, погодные условия и другие природные факторы. Зато весьма весомы лимитирующие факторы человеческой деятельности. Собаки весьма зависимы от действий человека, прямо или косвенно направленных на регулирование их численности и поведения. Характерный пример – это рассматриваемая Дэниелсом половая диспропорция среди взрослых безнадзорных собак (то есть рассматривается третичное соотношение полов, если считать первичным – соотношение полов при оплодотворении, вторичным – среди новорожденных). Возможно, несколько большая, чем у самцов, «оседлость» самок, привязанность к дому хозяина также частично могла повлиять на то, что самки реже стремились покидать дом и реже пополняли группу безнадзорных. Однако, нет сомнений, что наибольший вклад в половую диспропорцию внесли факторы, указанные Дэниелсом. Кстати, сама привязанность самок к дому и хозяину – тоже воздействие человеческого фактора, по-разному влияющего на представителей разных полов.
    Подобная диспропорция в пользу самцов среди собак, находящихся под непосредственным влиянием человека, н аблюдалась и в других случаях. Итальянский зоолог Л. Боитани пишет, ссылаясь на ряд исследований: «Собаки городов и пригородов обычно демонстрируют преобладание самцов в соотношении от 1,6 : 1 до 5 : 1» ( Boitani L ., Ciucci P . Comparative social ecology of feral dogs and wolves // Ethology Ecology and Evolution , 1995. - V . 7. - P . 49-72.).
    Это применимо к некоторым поселениям собак в России. Так, исследованиями зоолога Н. Седовой из Петрозаводска установлено, что в небольших карельских городах Костомукше и Беломорске имеется подавляющее преобладание самцов среди безнадзорных собак. Для Костомукши: «Среди безнадзорных домашних собак на территории города преобладают самцы – 81% ( 2005 г .), 91% ( 2006 г .), 92% (данные 2007 г.)». Для Беломорска: «Доля самцов равна – 74% - 2005 г ., 93% - 2006 г ., 88% - 2007 г.». (Седова Н.А. Экологический анализ населения бездомных собак в городах Карелии: Дис. …канд. биол. наук. Петрозаводск. 2007). Следует обратить внимание, что и в том, и в другом городе безнадзорные собаки были либо владельческими, либо бывшими владельческими, то есть предпочтения жителей в выборе пола питомца непосредственно влияли и на соотношение полов среди полувольных и бывших питомцев (так, как это описал Дэниелс применительно к США).
 
    Прямое влияние человека на соотношение полов возможно и за пределами города: при исследовании (включавшем непосредственное наблюдение и опросы) летом 2005 г. скопления бездомных собак, изолированно обитающих на одной из свалок в окрестностях г. Петрозаводска была обнаружено необычно высокая доля самцов: из 22 собак только три были самками. Объяснение было получено при опросе охотников и местных жителей, также проживающих на свалке (в основном принадлежащих к человеческой социальной категории, общеизвестной как «лица БОМЖ»). Оказалось, что некоторое время назад количество собак в окрестностях свалки было очень велико, они причиняли значительное беспокойство людям и нападали на диких животных (лосей). Поэтому местные обитатели совместно с охотниками периодически более-менее целенаправленно пытаются регулировать численность собак путем выборочного изъятия самок.
 
    Интересный пример весьма заметного воздействия человека на соотношение полов в группировке собак, не обитающих в населенном пункте, приводит тот же американский исследователь Т. Даниэлс, в соавторстве с Марком Бекофф (Источник: T . Daniels , M . Bekoff , работа Population and social biology of free - ranging dogs , Journal of M amm a logy, Vol . 70. No . 4, November 1989). Изучая одичавших (feral) собак в районе свалок за пределами поселений у индейской резервации в штате Нью-Мехико, они обнаружили, что соотношение полов среди них явно в пользу самок – их было в три раза больше! Однако в самих индейских поселениях (как и в других населенных пунктах) среди безнадзорных собак заметно преобладали самцы. Авторы объяснили этот феномен тем, что неугодные (по уже указывавшимся причинам) жителям самки не уничтожались все, а просто вывозились из поселения и выбрасывались у свалки, тогда как более ценные самцы оставались у хозяев на правах обычных деревенских безнадзорных собак. Это единственное объяснение, так как никаких признаков селективного вымирания самцов или преобладания самок в пометах у одичавших не было. Кстати, это еще раз демонстрирует зависимость одичавших собак от притока собак из населенных пунктов – тяжелые условия часто не способствуют репродуктивному успеху одичавших собак.
    Эти примеры – обширных субпопуляций и небольших изолированных группировок – показывают, насколько сильно человек может изменить соотношение полов.
    Итак, можно выделить следующие основные механизмы, влияющие на соотношение полов:
    1. Предпочтение одного пола другому при обзаведении животными – то есть диспропорция среди субпопуляций владельческих животных, переходящая затем при стихийном дичании их части на бездомных. Как правило, в пользу самцов.
    2. Предпочтение одного пола другому при выбрасывании животных – как видим, в определенных случаях этим возможно объяснить преобладание самок.
    3. Выборочный отлов или уничтожение представителей одного пола. Например, если имеется собачья свадьба, то ловцы будут прежде всего изымать самку. Но при «поверхностной зачистке» могут избрать более смелых, крупных, заметных самцов.
 
    Видимо, подобными же причинами можно объяснить преобладание самцов в одном из районов Москвы, обнаруженное российским исследователем А.Д. Поярковым. (Источник: Поярков А.Д. Социальная организация бездомных собак в городских условиях: Дис. … канд. биол. наук. М. 1991). В 1980-х гг. он изучал поселение бездомных собак (насчитывавшее немногим более 100 особей в 1981 г.), в преимущественно нежилой застройке (склады, гаражи и т.п.) к юго-западу от главного здания МГУ. В 1981 году количество самцов было приблизительно в 2 раза больше, чем самок. Эти жившие небольшими стаями собаки имели дневки (базовые территории, центры активности) преимущественно на огороженных участках и находились в той или иной степени под покровительством местных сторожей. Так как плотность поселения была для тех времен достаточно большой, то можно предположить, что опекуны (сторожа) проводили селективное изъятие самок (возможно, в пометах) в целях сдерживания численности и избегания излишних проблем, связанных с поведением животных («свадьбы»). После снижения численности собак к середине 80-х в данном районе соотношение полов почти выровнялось (из-за интенсивного вылова, под который, видимо, попадали прежде всего активные и заметные кобели).
Сам Поярков был склонен трактовать первоначальное соотношение полов как признак высокой плотности поселения и способ сокращения ее роста. Он, видимо, рассматривал это как некую естественную регуляцию, не раскрывая, впрочем, ее механизма. Оставалось непонятным, проявляется ли резкое преобладание самцов уже среди новорожденных щенков. Только тогда бы действие «естественного» механизма, по крайней мере, для данного поселения было бы несомненно. Если это не так (а на самом деле это осталось неизвестным), то преобладание самцов возникло из-за повышенной смертности самок, но тогда неясно, какие «естественные» причины повели к ней. Остается только одно – действия опекунов-сторожей.
    Кстати, в период активной пропаганды московской программы ОСВ в СМИ периодически транслировались утверждения о наличии подобных естественных механизмов – в «зрелой» популяции якобы рождаются преимущественно самцы, а вот если популяцию сократить с помощью отлова, то рождаться будут преимущественно самки (так, по словам бывшей начальницы московского городского Отдела фауны Т. Павловой, после отлова «невыловленные самки рожают только самок») - что якобы не даёт возможности регулировать популяцию отловом. Однако нет достаточных доказательств этого явления, подтвержденных исследованиями (да и эффективность отлова зависит не столько от соотношения полов среди отлавливаемых, сколько от регулярности самого отлова и доступности для него животных).
    Заметим, у некоторых диких животных, в том числе млекопитающих, действительно отмечено увеличение доли самцов на пике плотности популяции. Это, видимо, приспособление, возникшее в результате эволюции и имеющее важное адаптивное значение - таким образом популяция «притормаживает» размножение, чтобы предотвратить перерасход ресурсов в результате потенциального взрывного роста (возможно, спусковым крючком служит большее число конфликтов в плотной популяции, что приводит к психофизиологическим изменениям, влияющим на выборочную гибель плодов – то есть действует информационный, сигнальный фактор). У волков Д. Мич наблюдал заметное преобладание самцов в пометах при недостаке ресурсов ( Mech , L . D . 1975. Disproportionate sex ratios of wolf pups . J . Wildl . Manage . 39(4):737-740). Впрочем, характер, условия и биологические механизмы подобных реакций изучены еще недостаточно. Вызывает оправданные сомнения наличие подобных естественных эффективных механизмов у собак. Ведь собаки достаточно давно были «вырваны» человеком из естественной среды ,и их репродуктивные особенности подверглись существенным изменениям в ходе доместикации. Возможно, некоторые естественные внутрипопуляционные факторы и могут быть, но их действие маскируется и подавляется непосредственным влиянием человека. Поэтому ключевым фактором, видимо, все же является человеческое воздействие, выборочно влияющее на половую структуру.
    Видимо, в отсутствие заметного действия всех трех вышеупомянутых механизмов, соотношение полов среди бездомных собак в большинстве случаев стремится к лишь незначительному преобладанию самцов или практически паритету (то есть равенству, определяемому примерно равными долями полов среди новорожденных и отсутствием достаточно мощного селективно действующего фактора, приводящего к большей смертности среди представителей того или иного пола).
    Этому не противоречит давно известное явление незначительного преобладания самцов над самками в пометах владельческих собак (52 – 57 %) – что вообще свойственно и другим видам. Это адаптивный механизм, связан, видимо, с несколько большей «случайной» смертностью самцов, как пола, более активного во многих отношениях - таким образом, соотношение полов среди половозрелых животных остается близким к паритету.
    Если ситуация в городе (или отдельном типе городской среды) складывается так, что бездомные собаки начинают в основном воспроизводиться самостоятельно, а контроль за пометами со стороны опекунов ослаблен (то есть преобладают собаки социально-экологического типа «полуодичавшие», а не «условно-надзорные») – то может сложиться ситуация, наблюдаемая например в Омске – в основном паритет, за одним примечательным исключеним. Вот данные зоолога М. Макенова по соотношению полов в г. Омске: « Во всех зонах-биотопах, кроме жилой одноэтажной застройки, среди половозрелых особей соотношение полов составляет примерно 1:1. В зоне-биотопе жилой одноэтажной застройки в половой структуре достоверно преобладают кобели ( p < 0,05).» ( Макенов М.Т. Экологическая характеристика синантропных собак – парий: автореф. дисс….канд. биол. наук. Омский гос. пед. ун-т. Омск, 2007.). Известно, что обычно именно в одноэтажной застройке преобладают безнадзорные владельческие собаки (и бывшие владельческие собаки), чей половой состав сильно зависит от хозяев, нынешних и бывших. Видимо, в других районах города дичание зашло дальше, большую роль играет самовоспроизводство и непосредственные механизмы влияния перестали действовать (особенно в отсутствие интенсивного дифференцированного отлова).
    В Петрозаводске, по нашим наблюдениям, среди бездомных собак, являющихся преимущественно полуодичавшими (см. Социально-экологические типы безнадзорных собак), соотношение полов равное (отлов недифференцирован по отношению к полу). Среди безнадзорных владельческих преобладают самцы – 73 %.
 
    Возможно, среди владельческих собак соотношение полов может зависеть от породной принадлежности. С. Снигирев, изучавший популяцию собак г. Барнаула, отмечает, что среди владельческих собак нормативного содержания (по его классификации собак «категории 1») половое соотношение дифференцировано в зависимости от породной принадлежности: «для породистых собак характерно преобладание сук (75, 2%); среди беспородных напротив, суки составляют всего лишь 40,4 %». Видимо, это связано с тем, что при обзаведении породистой собакой у наших людей нет такого же сильного стремления избежать поведенческих сложностей при течке и воспроизводства, как при обзаведении беспородной – напротив, у многих людей имеется желание разводить и продавать породистых щенков. Соотношение полов среди бездомных и безнадзорных владельческих взятых в м е с т е (по Снигиреву, это общая «категория 2»), ожидаемо отражает соотношение полов среди беспородных нормативного содержания: «субпопуляция категории 2 также имеет двукратное численное преобладание кобелей: 68,2 % (0,58 тыс.) над суками (31,8 %)». ( Снигирёв C.И., Мистер Д.А. Закономерности пространственного распределениявида Сanis familiaris L . в условиях крупного промышленного города и обоснование норм изъятия бродячих бездомных собак из состава популяции // Аграрная наука — сельскому хозяйству: сборник статей: в 3 кн. / IV Международная научно-практическая конференция (5-6 февраля 2009 г.). Барнаул: Изд-во АГАУ, 2009. Кн. 3. С 368 - 372. ).
 
    Выводы относительно детерминирующей роли человека касаются не только демографических показателей (соотношения полов), их можно расширить и по отношению и к другим параметрам субпопуляций, например, социальную структуру. Безнадзорные собаки в американском Ньюарке преимущественно были одиночными животными, не образующими постоянных семейных групп – стай. Там, где целенаправленный контроль значительно утрачен – формируются стаи, становящиеся преобладающей формой социальной организации (многие города России).
 
    Жизнь собак в городе – это постоянное взаимодействие природных потенциальных возможностей и искусственных условий, в которых эти возможности могут в той или иной (часто совершенно не природной) форме проявляться. Равнодействующая всех этих сил и создает тот комплекс условий, тот коридор возможностей, в границах которого и реализуется та или иная форма или формы существования собак в населенных пунктах.

Безнадзорные собаки: социально-экологические категории, некоторые особенности поведения и распределения в городе (2004 г., дополнения 2009 г.).

 

    1. ВВЕДЕНИЕ. НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО СТЕПЕНИ ИЗУЧЕННОСТИ ВОПРОСА

 

    1.1 Безнадзорные собаки – собаки, находящиеся на территории населенных пунктов и в их окрестностях без непосредственного контроля человека. Общеизвестно, что их высокая численность создает целый ряд проблем. Обычно выделяют следующие аспекты: эпидемиологическая и эпизоотическая угрозы, загрязнение городской среды, шум, конфликты с человеком с угрозой для его здоровья и даже жизни, нападения собак на домашних и диких животных, страдания и гибель самих собак. В связи с этим признается необходимость контроля численности безнадзорных собак. Однако в России конкретные способы такого контроля представляются недостаточно эффективными. Определенную роль здесь, видимо, играют попытки тотального недифференцированного применения одного-единственного способа - будь то спорадический, нерегулярный отлов, или стерилизация с возвратом («стратегия ОСВ») - ко всем имеющимся в городе безнадзорным собакам. Во внимание не принимается тот факт, что временно или постоянно неподконтрольные человеку собаки представлены несколькими экологическими (социально-биологическими) группами, каждая из которых требует определенного специфического подхода. Кроме того, упускается из вида тесная связь численности большинства групп безнадзорных животных с состоянием популяции домашних - владельческих собак. Их бесконтрольное разведение владельцами порождает ситуацию перепроизводства/переизбытка домашних собак (англ. pet overpopulation ), которое, в свою очередь ведет к массовому притоку «лишних» животных на улицы.

 

    1.2 Предлагаемая в следующей главе схема - это попытка представить в общей системе все имеющиеся группы безнадзорных собак. Использованы как данные собственных наблюдений автора при учетах численности бездомных собак в г. Петрозаводске в 2002-2004 гг., так и исследования отечественных и зарубежных специалистов, а также сообщения средств массовой информации. Среди научных исследований особенно хочется отметить работу А.Д.Пояркова и А.А. Тупикина « Экологические типы бездомных собак » (2001 г., опубликована в Интернете). Заслуживает внимания также классификация С.И.Снигирева и И.И.Гуславского (2001). По собакам, обитающим вне городов, имеются сообщения от специалистов-охотоведов. Зарубежные источники представлены, прежде всего, работами американских зоологов и материалами из Интернета американских и международных природоохранных и зоозащитных организаций. К сожалению, приходится констатировать, что, несмотря на очевидную практическую значимость исследований безнадзорных собак, до сих пор степень изученности проблемы и доступность материалов оставляют желать много лучшего. Особенно это касается отечественной ситуации. Зарубежные данные благодаря Интернету доступнее, они достаточно многочисленны, однако в целом представляют собой довольно мозаичную картину разрозненных сведений по отдельным районам. Американские авторы также указывают на недостаточную изученность проблемы в научном аспекте. При этом нельзя отрицать, что истоки проблемы и пути её решения (в том числе в конкретных районах) англоязычными источниками представлены неплохо.

    До сих пор нет общепринятой русской терминологии по отношению к этим животным. Их всех или их отдельные группы разные авторы именуют по-разному: безнадзорные, беспризорные, бродячие, полудикие, уличные, полувольные, беглые, дичающие, дикие. Чёткие типологию и, следовательно, терминологию предложил Поярков для бездомных собак в условиях мегаполиса Москвы. Он основывается на двух параметрах, предложив выделять до 10-ти типов городских собак. Первый параметр - степень социализации на человека (поведение по отношению к человеку), на основе которой выделяются условно-поднадзорные, бродячие и дикие собаки. Второй - форма фуражировочного поведения, то есть фактически - основной источник пропитания. Здесь выделяются типы: нахлебники (у опекунов), попрошайки (у прохожих), собиратели (на помойках), охотники (на крыс и домашних животных). Объединяя оба параметра, получаем, например, «условно-поднадзорных нахлебников», или «диких собирателей» и т.д. Следует заметить, впрочем, что источники корма в городских условиях зависят от степени доверия собаки к человеку («социализации на человека»), то есть второй фактор в принципе определяется первым или, точнее, является интегральной частью первого. Понятно - и это подтверждается Поярковым - что условно-поднадзорные собаки по преимуществу нахлебники, наиболее обширная и разнообразная группа бродячих – использует все возможные способы фуражировки с опорой на самостоятельное собирательство, наконец, так называемые дикие, недоверчивые к человеку, никогда не используют нахлебничество и попрошайничество. Обычно, чем более социализировано животное на человека (упрощенно говоря, чем более оно «ручное»), тем: во-первых, больше корма оно получает при непосредственном контакте с людьми, и, во-вторых, уже круг этих людей-кормильцев, сводясь в конечном случае – а именно в случае правильно содержащегося абсолютно ручного владельческого животного - к одному человеку, то есть хозяину. (Впрочем, нет сомнения, что большинство городских безнадзорных собак наряду с основным источником корма имеет дополнительные.) Наряду с пищевым поведением в зависимости от доверия к человеку находятся, например, выбор собаками места для родильных логовищ, особенности территориального поведения и степень сплоченности группы (стаи). Поэтому мы используем линейную классификацию, начиная от наиболее «приближенных» к человеку собак и кончая наиболее «отдаленными».

    Для целей нашего исследования определенная неполнота классификации Пояркова заключается в игнорировании такой группы, как безнадзорные домашние (т.е. имеющие хозяина) собаки, находящиеся на прогулке без присмотра. Эта группа широко представлена на улицах многих городов. Вообще, для московских исследований характерна тенденция к обособленному рассмотрению бездомных собак, как отдельной внутригородской популяции, практически не связанной с собаками домашними, и не зависящей от состояния дел в области соблюдения правил содержания домашних животных. Возможно, это специфика Москвы, по крайней мере, некоторых районов. Наши наблюдения в других городах не дают оснований для такого обособления. Домашние собаки активно участвуют и в социальных контактах с бездомными на улицах, и конкурируют с ними за корм на мусорных контейнерах. Ряды бездомных постоянно пополняются за счет выброшенных домашних. Нет и репродуктивной изоляции. Домашние кобели активнейшим образом участвуют в «свадьбах» бездомных собак, причем кобели крупных пород, например овчарки, имеют явное преимущество перед бездомными кобелями в конкуренции за самку. Таким образом, генофонд бездомных собак всё время пополняется, и в бездомных стаях постоянно встречаются особи, имеющие признаки той или иной породы или группы пород, не соответствующие привычным «диким» фенотипам наших «бездомных в нескольких поколениях». (Это признаки терьеров, овчарок или, например, укороченная лицевая часть черепа, встреченная мною у некоторых московских стайных собак, указывает на возможных хозяйских предков из группы молоссоидов).

    Следовательно, городские бездомные собаки - это составная часть («местная субпопуляция») совокупности («местной популяции») всех городских собак. На другом конце спектра одичания также существуют своеобразные группы бездомных собак, недостаточно полно описанные в схеме Пояркова (в силу того, что он проводил исследования в центре крупного города). Это одичавшие собаки окраин населённых пунктов и сельскохозяйственных ландшафтов, проникающие также и в естественные экосистемы (лес, тундру).

    Снигирев и Гуславский предложили наиболее общую систематизацию, в которую можно включить вообще всех имеющихся на определенной территории собак. По мысли авторов, эта схема должна служить целям систематизации данных учетов численности собак в «территориально-административных образованиях». В социальном аспекте авторы четко разделили собак на две категории – фиксированное поголовье и нефиксированное поголовье. К фиксированному относят домашних собак, т.е. имеющих владельцев и лишенных возможности бесконтрольного перемещения, к нефиксированному – «бродячие бездомные» и беспривязно содержащиеся домашние. Кроме того, для ведения базы данных предполагается учитывать пол, возраст и породу собак. Выделяются ареалы их распространения: сельскую местность и города. В городах, в свою очередь, выделяют зоны: многоэтажной застройки, частной жилой застройки и промышленно-административной. Проблема остается в том, что данная схема остается незаполненной реальным содержанием, так как систематизированный учет собак на всей территории России не проводится, нет стандартизированных методик и госструктур, ответственных за такой учет. Кроме того, схема Снигирева и Гуславского, оставаясь наиболее общей, не детализирует категорию «нефиксированного» поголовья – т.е. безнадзорных собак, среди которых имеются разнообразные по происхождению, поведению и кормовой базе группы.

 

    1.3 Предлагаемый нами критерий выделения категорий - степень зависимости от человека. Во внимание принимались наличие хозяина или опекуна, насколько определяются человеком пределы перемещения собак, источники корма, степень зависимости поведения от человека (социализация на человека), степень подконтрольности человеку размножения, наличие постоянных семейных групп (стай). В скобках приводятся другие предлагаемые названия для данной группы, а также приблизительные английские эквиваленты (если есть). Указываются предпочтительные для данной категории участки распространения в городе и за пределами. Используются понятия: участок обитания – район, посещаемый животным или постоянной группой животных; территория обитания (ядро участка обитания, ядровая зона) – часть участка обитания, обычно относительно активно охраняемая от вторжения других собак (тогда как остальная часть участка обитания - буферная зона - используется совместно с другими). На территории «ядра» животные чувствуют себя наиболее уверенно, на ней находятся постоянные места отдыха собак – постоянные «лёжки». Применительно к стаям, Поярков в близком значении использует также термин «днёвка» как центральный участок территории, место, где стая отдыхает, щенятся её самки, происходит большая часть общения между членами группы. По участку обитания животные чаще всего перемещаются по определённым удобным маршрутам.

    Надо добавить, что в реальных условиях разграничение категорий собак часто не может быть строгим, между типами существуют переходные варианты, а одно и то же животное в течение жизни может менять свою приуроченность к той или иной стратегии существования. Это обстоятельство указывается и некоторыми американскими авторами, они говорят о трудностях при проведении четкой границы между stray dogs – «бродячими» и feral dogs – «одичавшими».

 

2. КАТЕГОРИИ (СОЦИАЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ТИПЫ) СОБАК

 

Владельческие (домашние)

 

1. Владельческие собаки нормативного содержания.

 

    Преобладающий тип для российских городов (как и городов развитых стран), особенно средних и крупных – в пределах многоэтажной застройки и «элитной» одноэтажной (коттеджной). Выделяются как отдельная «субпопуляция» (А. Бек). Содержатся в соответствии с правилами содержания домашних животных, принятых в развитых странах. Прежде всего характерен контроль поведения и перемещения со стороны владельцев: собаки в общественных местах находятся на поводке, а без поводка (но под присмотром хозяина) – на площадках для выгуливания или вдали от жилья. Без постоянного присмотра – только на строго огороженных территориях, например, во дворе усадьбы. К этой же категории примыкают собаки, находящиеся на цепи; сторожевые собаки; собаки, живущие в питомниках специальных ведомств (правоохранителей, спасателей). Менее контролируемы – пастушеские и охотничьи собаки сельской местности.

    Размножение также находится под контролем владельца, однако, возможны случаи периодической потери контроля (то есть временного перехода собаки в следующую категорию – временно безнадзорных). В таком случае возможно несанкционированное спаривание и, соответственно, приплод. Однако и в случае вязок запланированных, санкционированных хозяином, вероятен вклад этого типа в перепроизводство – когда хозяева рассчитывают раздать или продать щенков, не имея на это достаточных оснований. Часто – решение о разведении происходит под влиянием временной моды на ту или иную породу, как результат непродуманной попытки разжиться на продаже щенков.

    Среди этих собак действительно относительно велика доля породистых животных и метисов разных пород (принадлежность к породе либо подтверждается документами заводчика (клуба), либо определяется исходя из фенотипических особенностей и данных о родителях животного). По данным наших наблюдений собак, выгуливаемых хозяевами, в г. Петрозаводске около двух третей собак можно было охарактеризовать как породистых. Данные С.И. Снигирева для Барнаула близки к нашей оценке – около 67 % собак из числа «фиксированного» поголовья были породистыми.

    Разведение и широкая реклама породистых животных способствуют тому, что беспородные собаки оттесняются на периферию спроса, к людям относительно низкого достатка из «непрестижных» районов. Это способствует их меньшей востребованности – и так не очень большой на фоне их довольно значительного перепроизводства, вызванного повышенными факторами риска. К этим факторам можно отнести – низкую степень ответственности многих хозяев «бесплатных» собак из малообеспеченных, а также маргинализирующихся слоев населения.
 

    Фото 1. Владельческая собака на выгуле (на фото собака, родившаяся бездомной в петрозаводской промзоне,

пойманная в возрасте 5 месяцев и успешно прошедшая социализацию).

 

    2. Безнадзорные домашние собаки (домашние собаки на неконтролируемом свободном выгуле) англ. uncontrolled pet dogs . Поярков и другие отечественные авторы иногда используют термин полувольные .

    Регулярно находятся вне квартиры (дома) хозяина без присмотра. Длительность прогулок - от нескольких часов до нескольких дней. Всех размеров, всех пород и беспородные. Центром участка обитания является дом хозяина. Кормит в основном хозяин, но при этом регулярно посещают мусорные контейнеры. Выпрашивают еду у прохожих редко. В сельской местности могут охотиться на диких животных за пределами населенных пунктов. Постоянных стай обычно не образуют, однако активно участвуют во временных гонных стаях (свадьбах). Среди длительно находящихся на самовыгуле преобладают беспородные – особенно в сельской местности. Выделена как образующая отдельную «субпопуляцию».
 

    Фото 2. Владельческая породная собака на самовыгуле (Петрозаводск, частная одноэтажная застройка).

    Хозяева таких собак, как правило, довольно безответственно подходят не только к контролю поведения, но и контролю размножения. Самки регулярно приносят помёты. Часть уничтожается сразу после родов, часть подбрасывается по дворам, часть раздаётся. Причём в современных условиях весьма ограниченного спроса на беспородных животных, щенки просто навязываются случайным людям, без гарантии того, что они не окажутся на улице.

    В Петрозаводске зарегистрированы случаи, когда домашняя самка приносила помёты вне квартиры хозяев (как правило, безответственных сильно пьющих людей) - то есть на улице, хотя при этом регулярно приходила в квартиру за едой. Выжившие щенки дичали. Отмечались случаи дичания и взрослых домашних собак, постепенно утративших контакт с хозяином, постоянно находясь на «самовыгуле».

    В сельской местности полувольное содержание домашних собак – наиболее распространено. Собака, если не является сторожевой – то есть сидит на цепи или за неприступной оградой, часто имеет неограниченную возможность выхода за пределы двора. Популяционная плотность подобных собак на улицах деревень и поселков может быть весьма высокой, но при этом они обычно не образуют каких-либо постоянных групп, оставаясь социально ориентированными на свой двор и своего хозяина. Собаки часто покидают пределы населенного пункта и проникают иногда на десятки километров в окружающую местность, посещая свалки и охотясь на диких или домашних животных. В тайге, тундре такое явление было привычно и раньше: «сибирские собаки в свободное время отправляются в лес и как дикие звери, самостоятельно промышляют себе пищу» (А. Брем). В более густонаселенных районах (Европейская Россия) таким образом увеличивается генетическое разнообразие одичавших собак на свалках и кое-где появляются волко-собачьи гибриды.
 

    Фото 3. Традиционный самовыгул в небольшом городе Кондопоге.

 

    3. Потерявшиеся, выброшенные и беглые  (англ. abandoned dogs )

    Переходный тип. Если собаку не находит хозяин, то представители этой группы быстро переходят в состав следующих двух групп. Впрочем, собаки небольших размеров и маленькие щенки, как правило, быстро погибают.

    Особая судьба у собак, оставленных хозяевами не в городе, а в дачных посёлках (осенью), а также на пастушьих и охотничьих стоянках. Если собаки до этого содержались на свободном выгуле, то, при наличии не очень жёстких природных условий часть таких собак может адаптироваться к жизни в природе и перейти в разряд одичавших. Пример - наблюдения Б. Злобиным (1971) брошенных охотниками собак, одичавших и размножившихся в прибалхашских степях в Казахстане.

    В городах большинства стран Западной Европы, во многих районах Северной Америки (наиболее развитые штаты США, Канада) в условиях вообще относительно немногочисленного количества безнадзорных собак, среди них домашние собаки на свободном выгуле или потерявшиеся собаки представляют подавляющее большинство. По-настоящему бездомных собак там крайне мало, так как дальнейшее дичание и размножение собак на улицах не успевает происходить в силу эффективно работающих служб контроля и развитой системы приютов.
 

    Фото 4. Бывшая хозяйская собака на улице Петрозаводска.

 

Бездомные

    Не имеют постоянных владельцев. Поведение, перемещение и размножение не находится под постоянным контролем человека. Преобладают беспородные животные (так, по данным С. Снигирева (2009), в Барнауле доля породистых среди «нефиксированного» поголовья – то есть бездомных и безнадзорных - составляла всего около 9 %). Рассматриваются как третья городская «субпопуляция».

 

    4 . Условно-надзорные (полудомашние), иногда встречается термин «условно-безнадзорные» (введен А. Поярковым). Англ. частично соответствует: community-owned dogs.

    Имеют опекунов, постоянно присутствующих на территории обитания этих собак и частично контролирующих поведение и размножение. Опекуны обеспечивают также убежища для этих собак. Как стайные, так и одиночные. Стаи (семейные группы) могут быть искусственно сформированы опекунами. Весьма разнообразная группа.

    Условно-надзорные животные - типичное российское явление, имеющееся, однако, и в некоторых других странах. Д. Фриц приводит пример крупной «колонии» (около 300 особей) по всей видимости условно-надзорных собак в изолированной промышленной зоне г. Таранто в Южной Италии, существовавшей в 1980-е годы.

    Среди этой категории нами выделяются три достаточно типичные и распространенные подгруппы, которые, видимо, не исчерпывают потенциального многообразия данного типа, как в России, так и за рубежом. (Например, вне городской среды могут существовать определенные малоизученные виды частичной зависимости безнадзорных собак от постоянных опекунов.)

 

    а) собаки огороженных территорий (территория обитания искусственно ограничена) – в городах и поселках на огороженных площадках промышленных предприятий, складов, оптовых баз, гаражей, автостоянок и т.п. Можно включить сюда и некоторые стаи, опекаемые сторожами дачных кооперативов за пределами городов. Территория, обычно охраняемая от проникновения посторонних собак, в основном совпадает с границей ограды. Имеют возможность свободно проникать за пределы ограды – как правило, через ворота или под ними. Проходят также через дыры в ограде или подкапываются под неё. Как правило, активно взаимодействуют с другими собаками, совершая прогулки за пределами ограды. Кормят в основном опекуны, на маршрутах передвижения за оградой регулярно посещают мусорные контейнеры. Могут проявлять агрессию по отношению к постороннему человеку на своей территории и вблизи неё.

    Могут быть одиночными, или представлены группами. Группы имеют двоякое происхождение. Либо собак приводят или подбрасывают работники предприятий – искусственно созданные стаи. Либо стая формируется из «приблудных» собак. Большинство многолетних стай имеет смешанное происхождение: часть животных приведенные - искусственно введенный компонент, часть – мигрируют сами или рождаются уже на территории

    Можно предложить следующее деление условно-надзорных собак в зависимости от функций собак на предприятии. Первая функциональная разновидность – неправильно содержащиеся сторожевые собаки. Часто крупные, породистые особи или метисы (немецких, кавказских или среднеазиатских овчарок, ротвейлеров и т.п.), специально помещенные на территорию для охраны, однако имеющие возможность выходить за ее пределы. Вторая – условно-сторожевые. Как правило, беспородные, могут быть и приблудными по происхождению, однако, находятся на попечении сторожей, которые приветствуют их периодическое агрессивное поведение по отношению к посторонним лицам. Наконец, собаки, не имеющие утилитарной роли, служащие «для украшения пейзажа». Кормят их не сторожа, а работники предприятий, сторожевых функций для них не предусматривая. Впрочем, такие собаки могут проявлять агрессию к чужакам «по собственной инициативе». Поведение и перемещение за пределами ограды двух последних разновидностей слабее контролируются человеком. Они могут легко перейти в состав следующей категории, полуодичавших собак.

    Безусловно, следует учесть, что в зоне промышленной застройки и на территории отдельных строек, автостоянок и т.д. могут пребывать не только условно-надзорные, но и полуодичавшие собаки. Чёткой границы между категориями, конечно, провести нельзя, и отнесение к той или иной категории зависит от степени привязанности собак к конкретным людям и к конкретной огороженной территории. Бывает так, что часть стаи на огороженной площадке очень тесно привязана к опекунам, другая же часть ведёт себя более самостоятельно, устраивает долгие отлучки и имеет источники корма за пределами ограды. Расселяясь за пределами забора, молодь может формировать уже не условно-надзорные, а самостоятельно живущие, и даже не приуроченные к определенному предприятию, стаи – то есть перейти в категорию 4.
 

    Фото 5. Условно-надзорные собаки и их будка на территории автостоянки.

 

    б) дворовые (территория обитания искусственно не ограничена)  – во дворах общего пользования в жилой застройке. Тесно привязаны к человеческому жилью, чем отличаются от полуодичавших собак, обитающих в жилых кварталах. Ночуют и проводят значительную часть времени в определённых подъездах, реже – в подвалах, иногда в специально построенных опекунами будках. Могут охранять «свой» подъезд как от посторонних собак, так и от посторонних людей – что часто служит источником конфликтов. Кормят в основном опекуны. Чаще одиночные особи. Кроме беспородных, встречаются представители и метисы разных пород и разных размеров. В том числе - и мелких («тип болонки»), что также нехарактерно для собственно бродячих - полуодичавших. Человека не боятся. Происхождение – либо выброшенные домашние (чаще), либо расселяющаяся молодь собственно бездомных собак, привыкающая к людям.

    Промежуточной формой между этой и предыдущей подгруппой могут считаться одиночные особи или группы из двух-трёх животных, живущих в помещениях школ, столовых и других общественных зданиях. С другой стороны, не всегда можно чётко отличить условно-поднадзорную собаку от домашней собаки на свободном выгуле, которая большую часть времени проводит за пределами квартиры хозяина. Формальным признаком могла бы служить регистрация, но в большинстве городов систематическая регистрация домашних животных отсутствует.
 

    Фото 6. Бывшая хозяйская собака, нашедшая убежище в подъезде двухэтажного деревянного дома в Петрозаводске (и её будка).

 

    в) собаки бомжей – специфическая не очень многочисленная группа, характерная для городов России. Одиночные или группы до трёх-четырёх или более особей. Обычно сопровождают своих опекунов на маршруте от одной контейнерной площадки до другой. Участок обитания представляет фактически определенные маршруты, по которым передвигаются бомжи. Расстояния, на которые передвигаются эти собаки – наибольшие из всей группы условно-поднадзорных. Часто остаются с опекунами и на местах их стоянок и ночёвок - в подвалах, теплотрассах и т.п. Также обитают вместе с опекунами на загородных свалках. Однако степень привязанности к опекунам может варьировать. Некоторые собаки сопровождают своих опекунов только в пределах определённого участка, отставая от них при пересечении теми его границы. В отсутствии опекунов ведут себя как представители следующей экологической группы.
 

    Фото 7. Женщина БОМЖ и ее собаки. Санкт-Петербург.

 

    5. Полуодичавшие, бродячие , англ. stray dogs .

    Самая широко распространенная в современных крупных российских городах группа. Активно взаимодействуют с человеком, используя все способы получения от него корма. Могут иметь опекунов, однако жизненно от них не зависят, опекуны не контролируют ни передвижение, ни размножение. Убежища и логова выбирают самостоятельно. Стайные и одиночные городские собаки по преимуществу среднего и крупного размера. По экстерьеру это чаще всего беспородные дворняги - лайкоиды (собаки средней величины), различного окраса. Окрас может быть белый, белый с пятнами – часто вариант с темной головой и белым туловищем, бурый, серый зонарный («волчий»), рыжый, черный и др. В составе стаи обычно одинаковым окрасом выделяются особи из одного помета. Иногда в стае встречаются родственные одинаково окрашенные особи с укороченными хвостами – результат близкородственного скрещивания.

    Происхождение – выброшенные хозяевами или уже родившиеся на улице. Чистопородные особи, ставшие бездомными вследствие выкидывания, относительно редки – по очевидной причине, так как породистая собака ценится больше беспородной. Однако, весьма часто встречаются бездомные собаки с внешними признаками той или иной породы – немецкой овчарки (хотя типичный чепрачный окрас может быть и у «дикого типа»), а также колли, эрдельтерьера, кавказской овчарки и др. Это также результат неконтролируемого хозяевами выгула кобелей, участвующих в «свадьбах» с бездомными собаками. Предположительно помесное происхождение выдают отдельные детали – например, обросшая морда, характерная для терьеров.

    Обитают в различных типах застройки. Характерны для городов или районов с плотным расположением небольших населённых пунктов. (Могут также выходить к районам свалок, однако следует учитывать, что на свалках могут также присутствовать собаки бомжей, тесно связанные со своими опекунами, и совершенно одичавшие собаки.) Стаи часто формируются естественным путем, обычно основу составляют сука с взрослыми щенками одного или двух пометов (клан), из которого впоследствии может сформироваться полносоставнвя стая.

    Участки обитания и перемещение по ним в сложном городском ландшафте могут иметь весьма причудливые формы. Так, по нашим наблюдениям, собаки, выпрашивающие корм у нескольких торговых точек, днём передвигаются по постоянному маршруту между ними. Ночью же могут посещать мусорные контейнеры по соседству. Маршруты передвижения между кормовыми пунктами могут быть довольно длинными. Иногда собаки используют даже городской транспорт – автобусы, троллейбусы. В Москве некоторые одиночные бездомные собаки, занимающиеся попрошайничаньем в переходах метро, используют и поезда метро для передвижения от одного кормового участка к другому, по пути выпрашивая корм в вагонах – наблюдения были проведены студентами психологического факультета МГУ.

    Характерно, что по такому признаку, как приуроченность к тому или иному типу городской среды эти собаки, как и собаки предыдущей группы, довольно четко делятся на три категории. Во-первых, это собаки, базирующиеся во дворах жилых домов или примагазинные попрошайки – одиночные или небольшие группы, обитающие посреди жилой застройки; во-вторых, собаки промышленных территорий (нежилой застройки) – часто большие группы, относительно редко выходящие в жилые кварталы (преимущественно ночью); и, наконец, пожалуй самая проблемная группа – собаки маргинальных участков, то есть обитающие на границе типов застройки. Например, это может быть окраина жилого квартала, рядом – парк, пустырь, стройка, промышленная зона или гаражи, часто поблизости – торговая точка. Такие условия позволяют, во-первых, располагать разнообразными источниками корма, во-вторых – иметь надежное убежище от людей, недостижимое внутри дворов жилой застройки. Вот почему стаи маргинальных участков велики по численности, устойчивы и при этом часто вызывают проблемы, проникая в жилую застройку.
 

    Фото 8. Попрошайничающая стая смешанного состава на одном из рынков Петрозаводска

    Источники корма разнообразны, у многих стай «маргинальных» участков они варьируют в зависимости от времени суток. Днем стая или наиболее «смелые» ее представители дежурят на рынках и у ларьков, выпрашивая подачки, вечером в привычном месте получают прикорм от сентиментальных пенсионерок-опекунов, а ночью обшаривают мусорные контейнеры и убивают кошек в окрестных кварталах. Среди собак, обитающих в плотной жилой застройке, велик процент попрошаек; а стаи в нежилой застройке зависят от свалок.

    Опытные попрошайки обладают способностью выделять в толпе наиболее перспективных потенциальных благодетелей. Они уверенно направляются к женщинам, особенно с продуктовыми пакетами в руках, но, как правило, игнорируют мужчин. Иногда попрошайничество у собак переходит в более активные формы добывания корма у людей – «грабеж» и «вымогательство». Случаи «грабежа» возможны, когда собаки, дежурящие у торговых точек, привыкают к тому, что люди подачки для них достают из пакетов или сумок. Отдельные особи со временем сами начинают проявлять инициативу и активно стараются самостоятельно исследовать содержимое сумок зазевавшихся покупателей. Дело может дойти и до разрыва сумки зубами или вырывания ее из рук. «Вымогательство» характерно для некоторых активно подкармливаемых прохожими стай. Привыкшие к частым подачкам, такие собаки начинают воспринимать любого проходящего человека как источник корма и выражают свое «неудовлетворение», часто агрессивно, если не получают «ожидаемого».

    Как упоминалось, могут иметь подкармливающих людей – опекунов, но, в отличие от условно-поднадзорных, опекуны полуодичавших собак не находятся постоянно на территории обитания собаки или группы собак. Опекуны лишь периодически, как правило, в определенное время, навещают собак на их территории – во дворе, на пустыре, у магазина и т.п., куда и приносят продуктовые подачки. Большую часть суток никакого контакта с опекунами у таких собак нет.
 

    Фото 9. Стая смешанного состава в промзоне Петрозаводска. Хорошо различимы родственные особи.

    Выбор места для родильного логова очень разнообразен. Но, оно, как правило, не слишком удалено от доступа людей. Наблюдались даже логова под киоском на оживленной троллейбусной остановке. Очень часто – в подвалах жилых многоэтажных домов или в разных придомовых пустотах – под бетонными плитами крыльца перед подъездом, и прочих дефектах фундамента. Также – в пустотах фундаментов полуразрушенных домов, под бетонными конструкциями на стройплощадках, под металлическими гаражами (очень распространенный в Петрозаводске тип) и т.д.

    Вне города близкие к этому типу стаи собак могут встречаться вблизи крупных сельхозпредприятий вроде животноводческих ферм. В отличие от одичавших собак у свалок (см. тип 6) такие стаи испытывают определенное доверие к людям, так как постоянно находятся в тесном контакте с ними. Но при этом стаи могут свободно перемещаться по окрестностям, их поведение и размножение ни в коей мере не подконтрольны человеку. Часть потомства может впоследствии дичать, удаляясь от контактов с людьми.
 

    Фото 10. Самка с выводком на окраине Петрозаводска.

 

    6. Одичавшие  (англ. feral dogs , редко wild dogs ).

    Слабо социализированы на человека. В большинстве случаев, при виде человека стараются удалиться. Никогда не выпрашивают корм и не имеют опекунов. Логова вдали от строений. Основываясь на данных довольно отрывочных наблюдений и фрагментарных свидетельств из разных источников, для российских условий их можно разделить на две группы – в зависимости от местообитания.

 

    а) городские  – по численности относительно небольшая группа, обитают на пустырях, окраинах и в непосредственной близости от города, очень часто в районе свалок, расположенных на обширных пустырях и по окраинам городов. (Вообще, окрестности свалок – основное место обитания подобных собак). В своем питании, основанном на собирании отбросов, не зависят от непосредственной подкормки человека, к людям не приближаются (кроме случаев конфликтов) – вот основное отличие от предыдущих групп. Происходят от мигрантов из города; также, согласно популярному среди кинологов мнению, определенная часть собак – вывезенные хозяевами за пределы города или к свалке и выброшенные ненужные собаки. Такие одичавшие собаки первого поколения – как в городах, так и в сельской местности – естественно, сохраняют признаки своей породы, что часто бросается в глаза наблюдателям «свалочных» собак, но эти признаки постепенно исчезают при скрещивании с беспородными собаками в следующих поколениях.

    Поярков считает, что в питании таких собак также значительную роль может играть охота. Действительно, отмечаются случаи нападения таких собак и на диких и на домашних животных по окраинам городов – в том числе на кошек и домашних собак. В окрестностях Петрозаводска по свидетельствам охотников отмечены случаи нападения одной собачьей стаи на лосей. Но опора на охоту как основной источник корма скорее характерна для некоторых представителей следующей подгруппы. Логова устраивают в укромных местах вдали от человеческих поселений – в отличие от полуодичавших бездомных.
 

    Фото 11. Одичавшие собаки на городской свалке Петрозаводска.

    б ) сельские или внегородских местообитаний - обитают вблизи сельских населенных пунктов и между ними. Происхождением часто также обязаны свалкам, отбросам с животноводческих комплексов, несанкционированным скотомогильникам и т.д. В населенные пункты входят только для посещения помоек и для охоты на домашних животных. При благоприятных условиях часть одичавших собак переходит к охоте как основному источнику пропитания.

    В 70-е годы сведения об одичавших собаках в Воронежской области собрал Л.С.Рябов. Рябов описывает картину, типичную для района сельской свалки – на ней могут кормиться как домашние собаки на свободном выгуле, приходящие из соседних поселков, так и одичавшие. (Нечто подобное отмечалось и в других странах – например, у индейской резервации в южной части США). Причем одичавшие при росте численности могут начать дифференцироваться по источнику корма – часть начинает заниматься активной охотой в прилегающих лесах или полях, если там нет волков. При этом происходит дифференцирование и по размеру: в леса уходят только крупные и средние особи, на свалках по прежнему встречаются собаки любого размера. По версии Рябова, последовательность происхождения одичавших собак-охотников в Воронежской области такова: одичавшие собаки со свалки находят павших оленей, следующий шаг - привыкнув к питанию падалью в лесу, группы собак переходят к охоте на оленей, инициативу сначала проявляют некоторые особи, затем остальные члены группы перенимают у них охотничьи приемы. При этом доля полностью переключившихся на охоту собак все же остается небольшой по сравнению с теми, кто использует смешанный тип питания. (Напомним, что охотиться в лесу могут и безнадзорные домашние собаки из деревень). Отмечалось пристрастие воронежских собак к одному виду добычи, видимо, наиболее легкодоступному – оленям. Вероятно, это связано с обилием именно оленей в данном охраняемом охотхозяйстве. Большинство источников указывает, что в других условиях – и намного чаще - добыча собак более разнообразна, указывается на неселективность собачьей охоты, когда нападению и загону подвергаются все встреченные собаками животные. Возможна при большом количестве корма на свалке и характерная для собак охота «для развлечения», то есть ради удовлетворения охотничьего инстинкта, сопровождаемого положительными эмоциями, без поедания добычи.

    Рябов отмечал, что одичавшие собаки, перешедшие в лес, где много оленей, жили за счет них, а скот и домашнюю птицу трогали относительно редко. Собаки же, оставшиеся у свалок и поселений, живущие за счет трупов домашних животных, нередко нападали на овец, коз и домашнюю птицу.

    В умеренной зоне могут размножаться круглый год, однако чаще в период с марта по октябрь. Логова одичавших собак находятся вне поселений, причем поблизости встречаются несколько логов одновременно – возможно, признак одновременного размножения нескольких самок в одной группе. Логова устраивают как настоящие дикие звери, в норах, расширяя естественные углубления или норы диких зверей. Впрочем, встречаются и упрощенные варианты – логова в стогах сена, в заброшенных строениях и т.п. Нам встречались логова под корнями вывороченных ветром деревьев и в лисьих норах.
 

    Фото 12. Логовище одичавшей собаки в лисьей норе (к югу от Петрозаводска).

 

    В Северной Америке одичавшие собаки встречаются почти на всей территории США, а также в Канаде и Мексике, однако численность их на разных территориях неодинакова. Кое-где, в более развитых регионах, по-настоящему одичавшие собаки – это экзотика, кое-где – более обычное явление, приносящее ущерб дикой фауне и сельскому хозяйству. По данным Д. Грина и Ф. Гипсона в условиях Северной Америки внешний вид одичавших собак зависит от того, какие породы разводят в окрестных поселениях (овчарки, доберманы, колли), но если одичание заходит далеко и сопровождается многолетним неконтролируемым размножением, возникает генерализированный тип - часто напоминающий немецкую овчарку или лайку («лайкоид»). То есть наблюдается примерно тот же процесс, что и в российских условиях. На изолированных территориях (Галапагосские острова) признаки некогда завезенных туда пород – гончие, борзые и т.п.- сохраняются на протяжении длительного периода, так как нет скрещивания с беспородными особями. Питание собак в Америке также разнообразно. Часть постоянно находится в районе свалок. Другие прибегают к охоте, в том числе и на домашний скот. Последнее обстоятельство и является основной причиной внимания к проблеме одичавших собак со стороны исследователей. Кое-где собаки причиняют заметный ущерб. Кроме того, собаки привлекают внимание специалистов по дикой фауне, изучающих их воздействие на диких животных – например, степень их воздействия на диких оленей в различных районах.

    В естественных экосистемах нахождение одичавших собак имеет негативные последствия. Видимо, это результат нескольких причин. Численность собак на единицу площади может быть очень высока – десятки и сотни особей на сотню квадратных километров, на порядок или два превышая плотность популяции волка в аналогичных условиях. Это связано с рядом факторов: так как собаки быстро размножаются и могут в отличие от волка иметь в год два помета и часто размножаются круглый год – в районах с относительно мягкой зимой. Кроме того, собаки - также в отличие от волка - не зависят в такой степени от численности копытных, при падении их численности они могут увеличить интенсивность посещения свалок или нападать на домашних животных. Таким образом, снижение численности жертв не приведет к заметному падению численности хищника – отсутствие элемента саморегуляции .

    Переход к относительно небольшим темпам размножения происходит, видимо, только в отдельных группах собак, которые очень сильно оторваны от человеческих поселений в суровых природных условиях – например, на Аляске, по данным Гипсона, в изучаемой стае размножалась только одна самка из нескольких, причем она приносила пометы только один раз в год – осенью.

    Дичание собак в умеренной зоне Европы и Северной Америке при отсутствии надлежащего контроля за их содержанием в населенных пунктах – явление, наблюдаемое на протяжении десятилетий или даже веков. Но в силу плотного человеческого присутствия в большинстве ландшафтов, где происходит современное дичание собак, вряд ли этот процесс дойдет до своей последней стадии, которая была достигнута в древние времена на территории малонаселенной Австралии. Постоянный контакт с человеком и с источниками корма, предоставляемого им (свалки), не позволит собакам окончательно порвать связи с цивилизацией. Кроме того, при уходе в мало затронутые человеческой деятельностью экосистемы, собаки встретят естественных врагов. В отличие от Австралии, на многих других территориях существуют, и в достаточных количествах, успешные дикие конкуренты – родственники собак, прежде всего волк, лучше соответствующие той экологической нише, которую могли бы занять собаки. (В Австралии же, где исконных собачьих не было, более совершенные в эволюционном плане динго смогли вытеснить и уничтожить местных архаичных сумчатых хищников (тилацина)).

    Действительно, при возвращении достаточного количества волков в район, населенный одичавшими собаками, отмечается постепенное исчезновение последних (Но это должна быть постоянная и сбалансированная в половом отношении волчья популяция, в противном случае, при низкой плотности волков, наоборот, собаки могут быть и не вытеснены, вдобавок, могут образоваться волко-собачьи гибриды).

    В лесной зоне дичанию собак благоприятствует также изменение человеком ландшафта. Вырубка лесов, создание дорог, полей, возникновение пустошей, зарослей кустарников благоприятствует собакам. В ненарушенном хвойном лесу, при отсутствии легкой добычи наподобие оленей, разводимых в охотхозяйствах, собакам делать нечего. В тех окрестностях Петрозаводска, где сохраняются ненарушенные хвойные массивы, отмечались только редкие заходы собак из города (летом) и полное отсутствие одичавших собак (за исключением района свалки и дачных поселков к югу от города).

 

    7. Дикие  (англ. wild dogs ).

    Не социализированы на человека. Обитают в естественных экосистемах на протяжении сотен и тысяч лет. Не заходят в населенные пункты. Кормовая база не зависит от человека. Пример – динго Австралии, дикие собаки некоторых островов Индонезийского архипелага. По последним данным исследований ДНК, динго происходят от одичавших домашних собак, завезенных в Австралию предками нынешних аборигенов пять или шесть тысяч лет назад. Обладают относительно устоявшимся экстерьером и окраской, сохраняющимся на протяжении десятков поколений и служащими для выделения в отдельные подвиды – как в случае с желто-рыжим динго. (Хотя в популяции динго иногда встречаются особи иной окраски – возможно, следы былой доместикации).

    Видимо, постепенно приближаются (но вряд ли достигнут) к типу диких некоторые группы одичавших собак в малонаселенных районах (например, во внутренних районах Аляски).

 

    Гибриды волка и собаки

    Сведения о гибридах приходят из областей Европейской части России - находящихся в зонах лесостепи и хвойно-широколиственных лесов. Встречаются и в более северных регионах – например, сообщение из Псковской области о находке логова волкособаки и предполагаемых стаях волкособак. («Аргументы и факты Северо-Запад» 11, 2004 г.) или наблюдения предполагаемого выводка волко-собак под Петрозаводском (сообщения очевидцев). В СМИ подчеркивается, что сведения о гибридах в Псковской области стали появляться только 10 лет назад, что связано, видимо, с типичным для России увеличением числа безнадзорных собак в 90-е годы.

    Как полагал Рябов, гибриды могут возникать в условиях большого количества безнадзорных собак, заходящих за пределы населённых пунктов и низкой плотности популяции волка, сопровождающейся диспропорцией в половом составе – малым количеством сильных самцов. Иногда в этих условиях волчицы не имеют возможности во время гона найти волка-самца и спариваются с кобелями. Либо многочисленные и сильные кобели отгоняют от волчихи слабых волков. По свидетельствам охотников, волкособаки могут находиться на равных с волками в составе волчьей стаи. Гибриды обычно отличаются вполне волчьим экстерьером, но имеют собачью окраску. Иногда в одном помете встречаются щенки с типично волчьим окрасом, так и с «собачьим». Охотники полагают, что гибриды меньше боятся человека и способны уходить за линию флажков при облавной охоте. В России волкособаки по численности и распространению все же намного уступают одичавшим собакам, это объясняется относительно случайным характером возникновения гибридов.

    В Северной Америке в некоторых местностях (например. Калифорнии) встречаются гибриды собаки и койота  (англ. coydogs или dogots ). Кстати, формально это действительно настоящие межвидовые гибриды - в отличие от гибрида собаки и волка, который в сущности является внутривидовым метисом (так как волк и собака относятся к одному биологическому виду в генетическом аспекте). В средствах массовой информации даже попадаются утверждения, что численность таких гибридов кое-где даже превышает численность чистокровных койотов, однако это не находит подтверждения в виде результатов научных исследований.

    Считается, что гибриды, также как одичавшие собаки, наносят большой ущерб экосистемам и уничтожают домашних животных.

 

    3. НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО ОСОБЕННОСТЯМ РАСПРОСТРАНЕНИЯ

    3.1 Ареал безнадзорных собак в целом совпадает с ареалом вида собака домашняя (Canis lupus familiaris). Однако численность и тип безнадзорности варьируют в зависимости от региона.

    В целом для Евразии прослеживается следующая закономерность – количество безнадзорных собак на единицу площади растет в направлении с северо-запада на юго-восток, при этом увеличивается степень одичания. Если в городах северной части Западной Европы безнадзорные собаки по преимуществу принадлежат к категориям 2 и 3, то есть являются безнадзорными владельческими, то в городах Южной и Юго-Восточной Азии подавляющее большинство собак – условно-надзорные или полуодичавшие бездомные, хозяев не имеющие, а за пределами городов – одичавшие (категории 5 и 6).

    Россия находится в промежуточном положении. Российские горожане содержат большое количество домашних собак, которые превалирует численно над бездомными.

    По происхождению безнадзорных и бездомных собак – Россия тоже ближе к Европе, так как ее бездомные собаки – вторично-бездомные, они сами или их предки были владельческими.

 

    3.2 Заметно отличается и численность в разных регионах. При этом следует учитывать, что в разных странах смысл, вкладываемый в понятие «безнадзорная» или «бездомная собака» и методы подсчета их численности тоже сильно различаются. В странах с развитой системой приютов для животных и эффективной службой отлова количество безнадзорных собак оценивают по такому показателю, как количество поставляемых в приюты животных. В других – пытаются оценить их количество непосредственно на улицах. При этом используются разные способы. В России в ряде городов использовались вполне научные методы, сходные с теми, которые отработаны зоологами при изучении диких животных – подсчет численности на отдельных пробных площадках, оценка средней плотности субпопуляции с последующей экстраполяцией на всю территорию города. Нечто подобное проводилось и в других странах с относительно большим количеством безнадзорных собак – например, биологом Боитани в южной Италии. Однако, намного чаще, оценки численности собак в городах проводятся умозрительно и весьма приблизительно. Подсчитывается, например, число огороженных площадок заводов, стройплощадок и гаражных кооперативов. Полученное число умножается на количество собак в обычной стае, обитающей на подобной площадке, при этом и размер средней стаи тоже определяется «на глазок». Поэтому иногда данные о количестве безнадзорных собак в том или ином городе (стране, районе), полученные из разных источников, могут заметно разниться.

 

    3.3 Заслуживает интереса различение в черте города различных типов застройки, наподобие предложенного Снигиревым и Гуславским. Действительно, характер распространения той или иной группы собак в весьма неоднородной городской среде зависит от условий их обитания. Во время предварительных учетов численности собак в Москве (90-е годы), проведенных группой А.Д. Пояркова, городская среда этого мегаполиса была подразделена на пять типов. В принципе, подобная типология с определенными дополнениями и изменениями может быть применена к любому городу. Выделяются типы:

 

    1. Застройка центра города (административно-офисная) с очень плотным расположением многоэтажных зданий. Убежищ для собак мало. (В небольших городах может отсутствовать). Обычно – одиночные собаки, реже – небольшие стаи. Условно-надзорные или полуодичавшие. Популяционная плотность от низкой до средней.

 

    2. Разнообразная, гетерогенная жилая застройка со зданиями различной этажности и разного возраста, перемежающаяся магазинами, небольшими парками, небольшими массивами гаражей и т.п. Много убежищ. Наиболее распространена в подавляющем большинстве городов. Одиночные собаки (если в городе нет промзон, есть активный отлов) или стаи, вплоть до крупных. Активное образование стай, видимо, происходит при популяционной плотности свыше 15 - 20 особей на кв. км. Полувольные владельческие, условно-надзорные, полуодичавшие. Популяционная плотность от низкой до умеренно большой. Крупные стаи тяготеют к границам кварталов.

 

    3. Застройка «спальных районов». Однообразные кварталы жилых зданий, как правило, большой этажности. Убежищ намного меньше по сравнению с предыдущим типом. В небольших городах может отсутствовать. Обычно мало полувольных владельческих, в остальном – подобно предыдущему типу.

 

    4. Промышленная, шире – нежилая застройка. Как правило, огороженные территории предприятий, оптовые базы, склады, массивы гаражей, иногда крупные стройки, как правило, перемежающиеся пустырями, относительно много потенциальных убежищ. В основном стайные собаки, стаи очень крупные (до 30 особей). Полуодичавшие, иногда одичавшие, условно-надзорные. Плотность – самая высокая из всех возможных типов, особенно в мозаичных промзонах, состоящих из множества небольших участков.

    5. Лесопарковая зона – почти полное отсутствие строений, обильная растительность, сочетающаяся с относительной близостью других типов застройки. В небольших городах этому типу соответствуют примыкающие к городу поля, лесополосы, леса. Преимущественно стаи, концентрируются у источников пищи – свалок. Полуодичавшие и одичавшие. Плотность – низкая, кроме районов свалок (впрочем, свалки можно выделить в отдельный тип, там помимо прочих имеются условно-надзорные собаки бомжей).

 

    6. Усадебная - в Москве практически отсутствует. Зона малоэтажной частной застройки, а также коттеджные поселки. По характеристикам близка к сельским населенным пунктам. В них – преобладает. В небольших городах может занимать обширную территорию. Убежищ мало (почти вся территория, кроме улиц – занята дворами). В деревнях и старых районов городов – преимущественно полувольные владельческие собаки, плотность их может быть очень большой. Реже – полуодичавшие (в заброшенных домах), заходы одичавших (по ночам).

 

    При необходимости, в иных ландшафтно-климатических условиях, в других странах в городах можно выделять типы, отсутствующие в России. Это, например, «трущобная застройка» бедных окраин тропических городов, или своеобразная малоэтажная жилая застройка городов США и т.д.

 

    4. ПЕРВИЧНО- И ВТОРИЧНО-БЕЗДОМНЫЕ

 

    По происхождению все бездомные собаки подразделяются на:

 

    I . Первично-бездомные. В городах на юге – собаки- парии , относящиеся к социально-экологическим типам полувольных владельческих, условно-надзорных (community-ownеd dogs), полуодичавших и одичавших. Первично-бездомные - это животные, обитавшие «на улице» на протяжении тысячелетий, никогда не подвергавшиеся целенаправленному отбору (отбор был скорее бессознательный), они - предки так называемых примитивных пород.

    Впрочем, в этой группе могут участвовать и потомки собак сельской местности – животные кочевых племен и народов охотников и скотоводов - с их относительно вольным способом содержания собак, но тем не менее имеющимся целенаправленным отбором по рабочим качествам.

 

    II . Вторично-бездомные  – в промышленно развитых странах. Отличие от первично-бездомных – их предки были владельческими и прошли определенный целенаправленный отбор, зачастую – были породистыми животными. Вторично-бездомные характерны для городов развитых стран (в том числе и для России). Вторично-бездомные – потомки беспородных владельческих животных (прошедших, тем не менее, определенный отбор на протяжении многих поколений, когда их предки были сторожами, охотниками и компаньонами) и породистых животных.

    Среди вторично-бездомных можно в свою очередь выделить: а) собак, которые когда-то были владельческими, а затем потерялись или были выброшены и б) собак – потомков потерявшихся-выброшенных, которые сами не были домашними.

 

    В экологическом плане южные собаки-парии – могут быть отнесены к трем из вышеуказанных типов: полувольным владельческим (с той особенностью, что находятся на самом краю этой категории, почти не бывая под полным контролем хозяина), условно-надзорным и полуодичавшим. Их наличие – привычная черта бедных кварталов, имеются и в благополучных районах городов третьего мира. О таких собаках писал еще Брем в 19 веке, отмечая их многочисленность в тогдашнем Константинополе, а также в Египте. Таких собак до сих пор много на Ближнем Востоке, в Индии, Индонезии, странах Индокитая, где они делят городские улицы с нищими. Обычно среднего размера, короткошерстные (по климату), поджарые. Плотность их поселений велика, так, по данным американских зоозащитных организаций, население бездомных собак Бангкока и окрестностей составляет до 300 тысяч особей. Источник корма – городские свалки, где они также могут ловить грызунов.

    Снова подчеркнем, что следует учитывать отличие условий в России и в городах стран Южной Азии. Российский тип городов характерен для Европы, домашних собак в них намного больше, чем бездомных, бездомные – это следствие неправильного содержания домашних, их перепроизводства, выбрасывания на улицу, неправильной работы со сторожевыми собаками на территории предприятий и т.д. Бездомные собаки в своем большинстве зависят от человека, как по своему происхождению, так и в своем существовании. Азиатские собаки менее зависят от непосредственной подкормки, а главное – их существование не связано с содержанием домашних собак. В тех беднейших районах городов, где они живут, домашних собак в европейском смысле – т.е. имеющих владельцев - вообще может не быть, содержание домашнего животного–компаньона для населения - слишком большая роскошь, следовательно, и выбрасывать там некого. Воспроизводство собак на улицах – только за счет их собственного размножения, чем они и занимаются на протяжении уже многих сотен лет. Об этих различиях полезно помнить при разработке мер сокращения численности уличных собак.

 

    ДОПОЛНЕНИЯ

 

    5. СТАЙНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И ВОЗНИКНОВЕНИЕ СТАЙ

 

    5.1 Итак, в основе любой городской группировки бездомных собак в условиях России находятся собаки, когда-то выброшенные человеком или по какой-либо иной причине потерявшие контакт с хозяином. Структура субпопуляции бездомных собак также определена антропогенными факторами (градостроительными и социальными факторами, и наличием активных мер по регулированию). Базовыми относительно самостоятельными элементами социальной структуры могут являться как одиночные особи, так и постоянные группы (стаи).

 

    Собака – социальное животное, которому необходимы тесные контакты с себе подобными. Степень зависимости собаки от взаимоотношений с другими особями определяет, состоит ли она в стае или нет. «Стая – это группа животных, которые передвигаются, отдыхают, ищут корм и охотятся вместе» (из работы американских авторов Т. Дэниелса и М. Бекофф «Популяционная и социальная биология безнадзорных собак», 1989 г.). Действия особей в стае достаточно скоординированы, имеется и внутренняя структура (иерархические отношения, разделение функциональных обязанностей – «социальные роли»).

    На первый взгляд, состав и размер стай, в которые входят передвигающиеся по городу собаки, весьма разнообразен. Однако это разнообразие может быть сведено к нескольким формам:

 

    1. Гонная стая или свадьба – стая «ненастоящая», временная, образуется самцами вокруг самки в эструсе. Более настойчивые самцы образуют временное ядро, остальные – периферию, которая может меняться, если самка перемещается по городу. Свадьбы стайных сук могут быть с участием только самцов стаи (в крупных стаях), или с привлечением самцов со стороны.

    2. Самка с выводком – тоже временная, один из наиболее частых «зародышей» постоянной стаи. Эта социальная группа становится стаей, если подросший молодняк остается вместе, обычно с матерью, реже – покидая мать (или в случае гибели матери). Логова в городах собаки устраивают чаще в зданиях, подвалах, под гаражами (в Петрозаводске именно подгаражные логова – самый распространенный тип). Потомство покидает мать в возрасте от 4-х до 7-ми месяцев.

    3. Родственная стая или «клан» - полностью состоит из родственных животных, обычно самка и ее подросшее потомство одного, двух, реже – большего числа пометов.

    4. Сборная стая – состоит из неродственных животных, собравшихся вместе. Пара самец плюс самка – тоже входят в эту категорию. Образуются в местах интенсивного выбрасывания животных (например, на дачных участках), возникают в местах, где невозможно успешное взросление потомства (людные места) или формируются искусственно сторожами.

    5. Смешанного состава (стая полного состава как её наиболее сложный вариант) – состоит как из родственных животных, так и не являющихся потомками одной самки (см. 5.2).

 

    Фото 13. Гонная стая (свадьба) с участием бездомных и владельческих собак. Петрозаводск.

 

    Фото 14. Самка с выводком подросших щенков. Москва.
 

    Фото 15. Стая родственных животных - клан. Петрозаводск.

 

    Фото 16. Группа неродственных собак. Петрозаводск.

 

    Фото 17. Крупная смешанная стая полного состава.

На переднем плане - доминирующие самец и самка. Петрозаводск.

    Стая в городе (в отличие от сельской местности) в условиях постоянно обильной подкормки со стороны населения – не является принципиально более экологически выгодной формой социальной организации, чем одиночные особи. Скорее всего, при достаточном количестве укромных уголков, но отсутствии слишком тесных контактов с человеком, возникновение стаи просто детерминировано генетической предрасположенностью собак к такой форме социальной организации. Причем плотность популяции – только один из факторов «стаеобразования». Известно, что в деревнях популяционная плотность полувольных владельческих собак очень велика и может быть даже больше, чем бездомных собак в «запущенных» промзонах, тем не менее постоянных стай они не формируют. Препятствует другой фактор – привязанность к хозяину и его двору.

    А вот при отсутствии подкормки или за городом нахождение в стае действительно потенциально выгодно при конкуренции за ресурсы на свалках.

 

    5.2 Видимо, базовой формой для территориальной организации бездомных собак при отсутствии постоянного активного регулирования (активного регулярного отлова) является, как и у волков, сочетание стай и одиночных особей, (как правило, более молодых). При этом наиболее устойчивая структура крупной стаи такова: доминирующая самка (две, редко три самки) плюс присоединившиеся к ней самец (или несколько самцов, но доминант обычно один) плюс взрослое потомство доминирующей самки (щенки одного, двух или более помётов). Это так называемая стая полного состава.

    Одним из типичных путей естественного возникновения городской стаи «с нуля» таков. На удобном месте появляется самка-основательница. «Удобное место» должно удовлетворять некоторым условиям. Нужно наличие источников корма (например, новый рынок с пищевыми отходами, часто также важно иметь активных потенциальных людей-опекунов, например, на конечной остановке автобуса и т.п.). Обычно необходимо наличие укрытий – на голой пустоши или посреди тротуара собаки не поселятся, лучший вариант – наличие какого-нибудь огороженного участка, уголка или разных закоулков и проходов, мало посещаемых людьми (хотя при особо благоприятной прикормочной ситуации впоследствии такой уголок уже стайные собаки могут захватить сами – так ведут себя стаи в людных местах, например, у метро). На этом месте не должно уже быть стаи. Впрочем, на этом месте уже может быть скопление собак, но часто это действительно просто скопление одиночных  собак, не связанных родственно и не проявляющих более-менее постоянной групповой социальной активности. Такие явления наблюдаются у магазинов, ларьков, на остановках, на помойках. Собаки сходятся туда, кормятся, иногда проводят значительную часть суток, общаются, но затем вновь поодиночке расходятся по другим районам своих участков. Совместно они почти не передвигаются и сплочённой постоянной группы не образуют.

    Самки более «чувствительны» к потенциально удобным для формирования стаи местам. Если самок-основательниц две, то они, как правило, щенки одного помета. Основательница находит логово и со временем начинает сама приносить пометы. Иногда самец (самцы) присоединяются к ней сразу. Но видимо чаще ядро стаи как таковой формируется только, когда часть щенков не погибает и не разбредается. Подросшие щенки остаются с самкой и образуют с ней постоянную группу-клан . Как правило, для этого необходимо сочетание вышеперечисленных условий. В разнообразной городской среде такие «удобные места» не редкость, но число их, конечно, ограничено. Поэтому некоторое количество самок все же в таких благоприятных условиях не находятся и классических стай, следовательно, не образуют. Щенки у них частью разбредаются, частью погибают, либо отлавливаются людьми. Самка постоянно приносит пометы, но все же остается одиночкой, либо, реже, образует рыхлую группу с самцами – одним или двумя.

    К образовавшемуся ядру-клану присоединяются самцы со стороны. Один из них, как правило, становится доминантом. В стае чаще размножаются самки-основательницы и самки из старшего помёта.

 

    Вот история возникновения одной из петрозаводских стай, демонстрирующая и как стаи могут переходить из одного типа в другой:

    В середине 90-х годов в районе нескольких двухэтажных домов на окраине города, обитала рыжая самка (Найда или Рыжуха), судя по опросам - выброшенная. Она в 1997- 1998 г . родила щенков, из которых сохранился только один – самка рыжего цвета. Ее, как и мать, называли Рыжуха. До 2001 года они жили вместе, перемещаясь по этому району. Типичный пример постоянной родственной группы. В 2001 году старшая Рыжуха бесследно исчезла. До апреля 2001 года младшая Рыжуха (далее – Рыжуха) рожала в разных подвалах и под гаражами, по мнению опекунов, не менее трех раз. Все щенки пропадали. (Пример временной группы – самка со щенками, которой условия не позволили развиться в стаю). Но в апреле 2001 года произошло роковое стечение обстоятельств, послужившее началом возникновения стаи. В подъезде одного из домов не закрывалась входная дверь, а под лестничным пролетом на площадку первого этажа кто-то выломал несколько досок. Беременная в очередной раз Рыжуха проникла в подвал и родила там щенков. Первоначально было не менее 8, до возраста 3-4 месяцев дожило три, до половой зрелости – 2. Это были самец (имя, данное опекунами - Нянька) и самка (Пушка), оба желто-рыжие. Они вошли в возникающую стаю. Наличие всегда готового к размещению собак убежища – обширного подвала под домом (высота «потолка» от 40 до 80 см .) и пищевых ресурсов (подкормка пенсионерками, некоторыми окрестными жителями и мусорный бак во дворе домов), а также дополнительное убежище в виде дровяного сарая с доступными пустыми отделениями – привели к закреплению стаи на месте.

    Осенью того же, 2001 года, Рыжуха вновь принесла помет в подвале. Первоначальное количество щенков неизвестно, до половой зрелости дожили 3 – желто-рыжий самец (Портрет) и две самки (светло-рыжая Беляна и рыжая Короткохвостая). Поведение Короткохвостой всегда было крайне осторожным, она редко выходила и выходит из подвала, никогда не подпускает к себе ближе, чем на 10 метров , и поэтому ее пол оставался неопределенным на протяжении 2 лет. Примерно в 2000 году жилец того же дома завел у себя двух щенков, которых впоследствии выкинул во двор. Один щенок исчез бесследно, второй перезимовал в дровяном сарае и вырос в темно-бурого кобеля (условная кличка Черный), который сошелся с Рыжухой и ее потомством и занял место доминанта. Собаки стали ночевать и прятаться от непогоды в подвале. Таким образом, к родственной группе («клану») присоединился самец, ставший доминантом, и она преобразовалась в стаю полного состава. В нее на пике численности в 2003 г. входило 9 собак: Черный – самец «со стороны», Рыжуха – самка-основательница, Пушка, Нянька, Портрет, Беляна и Короткохвостая – потомство основательницы, подросток-самка – щенок Пушки (погиб в конце 2003 г.) и еще один крупный самец, пытавшийся присоединится к стае (исчез тогда же). В виде полносоставной она просуществовала до того момента, когда кобель Черный бесследно пропал ранней весной 2004 года, Рыжуха исчезла зимой 2004-2005 гг. (скорее всего, выловлена службой отлова Автоспецтранса, так как поступали вызовы из этих дворов - стая стала причиной различных конфликтных ситуаций). Сборная стая опять стала родственной группой, состоящей из щенков Рыжухи. На 2006 год в стае было 5 собак: два самца – Нянька, Портрет и три самки – Пушка, Беляна и Короткохвостая. В сентябре 2006 г. отловили Беляну, Няньку - в феврале 2007 года. В 2008 г. в подвале обитали Пушка, Короткохвостая и Портрет. Зимой 2009 года Пушка исчезла (причем накануне состояние ее здоровья по неустановленной причине сильно ухудшилось). К весне 2009 г. в группе остались только Короткохвостая и Портрет. По просьбе опекунов пристраивались или усыплялись все рождающиеся с 2003 по 2009 гг. по настоящее время щенки, опекуны не кормят вновь приходящих собак, таким образом, осуществляется некоторое регулирование численности. За время наблюдений с 2002 по 2008 гг. самки стаи принесли 17 пометов.
 

    Фото 18. Часть стаи в 2003 году. Крайняя справа - основательница Рыжуха. За ней - доминирующий самец Черный.

Слева потомство основательницы - самцы Нянька и Портрет, за ними лежит самка Пушка.

    5.3 Видимо, при определенных благоприятных условиях в стае могут размножаться все самки. В вышеописанной стае размножалась как самка-основательница, так и все выросшие самки из ее двух пометов (4 самки). Однако самки второго помета, занимавшие наиболее низкие ступени в иерархии, приступили к размножению поздно – Беляна спустя 2 года после рождения, а Короткохвостая – на пятый год жизни, то есть после смерти основательницы.

    Обычно каждый год появляются щенки у доминирующих самок, но бывает, что и младшие члены стаи размножаются, иногда при отсутствии помета у доминантов. Общее количество щенков бывает очень большим: до двадцати – тридцати и больше на крупную стаю в год. Как правило, количество пометов и число щенков в них велико у одиночных самок и самок-основательниц стай в период, когда стая еще не достигла предельного размера. Позже, когда стая становится большой, видимо, наблюдается тенденция к некоторому замедлению темпов воспроизводства. Однако, как видим, они никогда не становятся достаточно низкими. Ежегодно появляющиеся выводки по своей численности многократно превышают убыток от «естественной» смертности среди взрослых.

    Иногда наблюдается инфантицид – уничтожение старшими самками или самцами потомства младших самок. Впрочем, может быть и наоборот – совместное выращивание щенков (еще один пример крайней лабильности и подверженности случайностям социальной структуры городских собак – результат малого давления лимитирующих естественных факторов и ослабления действия генетически детерминированных механизмов авторегуляции, свойственной диким хищникам). Заметим, кстати, что, в отличие от волков, самцы собак крайне редко участвуют в воспитании детенышей, как старших, так и младших самок.

    Намного более заметную роль в определении конечной численности собак, чем внутрипопуляционные механизмы (снижение темпов размножения и инфантицид) играют непосредственно действующие внешние факторы – ограниченное количество ресурсов (правда, играет роль и конкуренция со стороны взрослых) и болезни. Смертность щенков очень высока. Однако, во многих типах городской среды условия позволяют рождаться и выживать такому количеству щенков, которое перекрывает убыль (например, в промзонах). Там обычно субпопуляция собак – самоподдерживающаяся (в жилой застройке и за городом – часто поддержание численности зависит от выброшенных собак).

    5.4. Итак, такого рода стаи, состоящие из четырех компонентов: доминирующих самок, присоединившихся самцов, взрослого потомства старших самок и подрастающих щенков (в определенное время года щенки могут отсутствовать) можно условно назвать полносоставными. К такой стае может прибиваться и молодь со стороны. По своей структуре (но не по размеру и интеннсивности размножения) такие стаи тяготеют к структуре стай волков. Степень сплоченности их "ядра", состоящего из старших особей, крайне высока. Степень сплоченности стай, возникших частично или полностью другим путем, например, созданных человеком на огороженном участке, как правило, меньше – то есть среди них чаще бывает так, что их члены тяготеют к самостоятельной активности, особенно за пределами центральной зоны участка обитания.

    Что касается молодых особей, каждый год рождающихся в стае, то они образуют своеобразный шлейф стаи, частично меняющийся каждый год за счет вытеснения, миграции или гибели.

    Смешанная и смешаннная полносоставная структура характерны для «успешных» бродячих городских собак, особенно населяющих маргинальные (граничные между разными типами застройки) участки городской среды. Одичавшие и дикие собаки, живущие вне контроля человека длительное время (а не выброшенные недавно), видимо, представлены в основном только такими группами.

    Внешне кланы и возникшие из них молодые полносоставные стаи часто легко идентифицировать по морфологическим признакам. Они либо полностью, либо значительным большинством членов состоят из одинаковых по экстерьеру и окрасу особей, наглядно демонстрирующих таким образом свое родство. Наши петрозаводские наблюдения можно сравнить с исследованиями в Омске, проводившимися Е.С. Березиной (2003 г.). В этом городе подавляющее большинство изученных стай состояло из особей с однотипными «окрасами, формой ушей и хвостов». Судя из контекста сообщения, речь идет о собаках, относимых к типу полуодичавших городских.

    По мере старения стаи ее ядро становится более пестрым по внешнему виду, так как его состав обновляется сравнительно медленно и в него поодиночке включаются особи разного происхождения, но молодое охвостье стаи, состоящее из выводков «сеголетков» и(или) «переярков», по-прежнему представляет типичную картину «близняшек».

 

    5.5 По нашим наблюдениям в среднем в полносоставных стаях наблюдается равное соотношение полов. После возникновения стаи, самки продолжают обеспечивать существование данной группы на протяжении длительного периода; в поддержании стаи как самостоятельной социальной единицы, состоящей из родственных животных, они играют более важную роль, чем самцы. Как правило, самки более оседлы и менее склонны покидать территорию. Самцы же берут роль активных защитников территории и разведчиков за ее пределами. Они более мобильны, в силу чего чаще гибнут, и смена их поколений в стае (при отсутствии регулярного отлова) происходит более часто по сравнению с самками. К стае также постоянно стараются примкнуть самцы «со стороны». Заметим в скобках, что этот обобщенный вывод не исключает существования самцов-долгожителей, доминирующих в той или иной группе на протяжении нескольких (иногда, как утверждают опекуны, более десятка) лет.

Обилие в городе кланов и, особенно, полносоставных стай является индикатором крайне малой управляемости ситуацией со стороны человека.

 

    5.6 Близкие по структуре к волчьим, полносоставные стаи находятся как бы на одном, «естественном» или «диком» конце шкалы возможных социальных группировок городских собак. На противоположном, «цивилизованном» конце находятся правильно содержащиеся одиночные домашние собаки, чья «стая» - это семья хозяина. В промежутке – разнообразные варианты, например группы бродячих собак в плотной жилой застройке. Часто это усеченные варианты полносоставных стай  – например, самка, самец и один или два щенка, давно ставших взрослыми. Самка регулярно размножается, но внешние условия не позволяют новым щенкам выживать или оставаться с родительницей на сколько-либо длительный срок. «Усеченные» стаи имеют относительно небольшой размер – от двух до пяти особей - и «несбалансированный» половой состав – часто с преобладанием самцов. Миграция молодых происходит чаще поодиночке, но отмечаются небольшие группы, состоящие из расселяющихся щенков одного помета (две-три особи, без матери). Как правило, их возраст от 5-6 месяцев до года, такие группы могут дать начало полносоставной стае, стае усеченной, либо даже влиться в состав другой группы, как правило, небольшой.

    Есть вариант «сборных» стай, причем как условно-надзорных, так и бродячих или одичавших. Стаи, часто крупные, состоят из неродственных особей. Такое возможно обычно в условиях устойчивой кормовой базы и, главное, постоянного притока на данную территорию выбрасываемых людьми собак. Это распространенный вариант для условно-надзорных собак. Также типично такое явление для районов свалок или дачных кооперативов и товариществ, где по осени владельцы в массовом порядке оставляют своих «ненужных» питомцев. Даже беглый взгляд на такие сборища выявляет крайнюю «разномастность» их членов – как по размеру, так по породе и окрасу. Особенно разнообразны группировки условно-надзорных собак, что объясняется искусственностью их происхождения. Сплоченность таких стай меньше, чем «естественно» возникших. При прекращении притока новых собак такие стаи постепенно превращаются в полносоставные – за счет выбывания менее приспособленных и размножения более успешных. Такой процесс, как уже указывалось, приводит к унификации экстерьера и окраски.

 

    6. РАЗМЕРЫ СТАИ

    Размеры стай не могут быть произвольно большими. Как и многие другие аспекты, вопрос о предельном размере стаи собак изучен недостаточно. При его рассмотрении нужно, прежде всего, учитывать, что стая собак – это не косяк рыбы или муравейник, животные в которых не распознают индивидуальность друг друга. Собачья стая – образование, состоящее из поведенчески более сложных элементов; члены ее должны «знать друг друга в лицо», чтобы поддерживать определенное «разделение труда» и иерархию. Степень сложности этих взаимоотношений не позволяет увеличиваться группе сверх определенного предела, за которым функционирование группы как целого будет невозможным. Этот предел определяется, например, доступностью корма. Имеющиеся в ближайших окрестностях мусорные баки обладают ограниченным ресурсом, а для обшаривания большего количества баков требуется больший расход сил, большая организованность. Но крупной городской стае сохранить организованность на дальнем маршруте очень сложно. В сложной городской среде с относительно обильным, но распределенным в пространстве потенциальным рационом, стая должна демонстрировать достаточно четкую слаженность действий при его поиске. Для очень крупной стаи это невозможно, в растянувшейся на маршруте стае члены ее будут терять контакт друг с другом – из-за относительно тесной застройки, людей, машин, домашних собак и т.п. Утеря контакта – утеря сплоченности, и стая рассыпается на подгруппы. Поэтому устойчивые стаи, превышающие 15 особей, в зоне разнообразной застройки представляются редким исключением. В Петрозаводске наиболее крупная отмеченная стая полуодичавших собак на границе жилой застройки насчитывала 17 особей, но в ней явно прослеживалась тенденция к разделению на несколько более мелких подгрупп, прежде всего, к отсеиванию молодняка из «охвостья».

    При «естественном» ограничении численности стаи прежде всего отсеивается молодняк, которому не хватает ресурсов при самостоятельном поиске (конкуренция со взрослыми), иногда наблюдается инфантицид (уничтожение взрослыми собаками щенков, особенно у сук, младших в иерархии). Выжившие молодые особи разбредаются по окрестностям и могут сформировать свою стаю.

    Видимо, чем более однородна среда и однообразен источник корма – тем более крупной может быть стая. Поэтому размножающиеся условно-надзорные стаи на огороженных крупных предприятиях с активными опекунами потенциально могут достигать численности и более 15 особей, но тут действует ограничительный фактор в виде человека – работники пытаются ограничить размер группы путем раздачи или уничтожения приплода.

    В целом вряд ли городская организованная стая собак, сохраняющая свою сплоченность, может превысить размеры 20 - 25 особей (чаще, как видим, намного меньше). Встречаемые иногда сообщения о скоплениях собак в 30, 40, 50 и более особей относятся, скорее всего, к рыхлым, слабо структурированным сборищам одиночных собак или нескольких стай в местах концентрации корма – например, на свалках. Такие сборища, видимо, мало способны к сложным согласованным действиям и совместному передвижению. Также иногда – при высокой плотности безнадзорных собак - возникают временные крупные гонные стаи («свадьбы») – когда за самкой в состоянии течки следуют до 20 – 25 самцов разного происхождения, в том числе владельческих, в некоторых случаях сопровождаемые самками из соседних стай.

    Обычно в нашей стране размеры стай негородских одичавших собак примерно такие же, как и у городских: так, по данным Рябова, (Европейская Россия) из 21 учтенной стаи 11 стай состояли из 5 – 6 особей, 5 стай – из 2 – 3 и 5 стай – из 8 или 9. Однако, иногда в природе размеры стай негородских одичавших собак могут, видимо, быть ещё большими, по крайней мере Боитани отмечал в южной Италии стаи по 20 – 30 особей. Стаи динго в Австралии достигают численности в несколько десятков особей.

    Очень крупные стаи отмечаются и для некоторых других псовых, например, стаи африканских гиеновых собак (дикий вид, не относящийся к роду волков и настоящих собак Сanis) – до 90 особей. В последнем случае такую численность можно объяснить однообразным ландшафтом саванны и наличием достаточно крупной и обильной добычи – крупной копытных, охота на которых (загон и нападение) требует совместных усилий многих животных. Видимо, по аналогии крупные стаи для одичавших обычных собак можно объяснить однородными условиями обитания, преимущественно открытыми южными ландшафтами (поля, степи) и устойчивым и однообразным источником корма – это, например, обильные свалки для одичавших.

    Также заметим, что размеры стай в городе всегда уменьшаются при наличии активного отлова. Стая, достигающая предельного размера – знак крайне запущенной ситуации в области регулирования численности, крайнего неблагополучия…

 

7. НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО СОЦИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ И ТЕРРИТОРИАЛЬНОМУ ПОВЕДЕНИЮ БЕЗНАДЗОРНЫХ СОБАК

    Еще А. Брем указывал на то, что каждая стая азиатских бродячих собак не кочует беспорядочно, а занимает свой определенный участок, охраняя его от посягательства других собак. Однако абсолютизировать такую защиту не следует – стаи могут проходить на участок обитания других стай и даже объединяться. Причем вероятность таких перемещений – не так уж мала.

    Утверждение о том, что при большой плотности поселения собак интенсивность их перемещений падает, нуждается в значительной коррекции ввиду наличия различных возрастных групп и многообразия типов безнадзорных собак. Если интенсивность перемещений крупных стай из взрослых особей невелика, то сохраняется перемещение молодняка, вынужденного искать новое местообитание среди «взрослых» стай. Кроме того, наличие бездомных стай мало влияет на перемещения домашних безнадзорных собак, особенно в дневное время - в период наивысшей активности домашних собак и низкой – бездомных. Перемещения же гонных стай даже в условиях высокой плотности могут выходить далеко за пределы привычного участка обитания самки, находящейся в состоянии эструса.

 

 

    8. РАЗМНОЖЕНИЕ УСЛОВНО-НАДЗОРНЫХ СОБАК

    Размножение настоящих сторожевых собак либо не происходит, либо жестко контролируется сторожами. Одно из отличий условно-надзорных собак от сторожевых как раз в том и состоит, что зачастую, кроме кормежки и предоставления укрытий, участие опекунов в их судьбе никак не проявляется. Во время течки самки могут удаляться с территории, затем, естественно, они приносят потомство. Зачастую у опекунов, как правило, сентиментальных женщин, «рука не поднимается» новорожденное потомство ликвидировать, либо опекуны не имеют доступа вглубь логова. Большинство же работников предприятия до поры до времени вообще не обращает внимания на щенков. Для предприятий вполне характерна абсолютная безалаберность в отношении собак, не предпринимается никаких целенаправленных попыток хоть как-то упорядочить на перспективу содержание и разведение животных в пределах территории. В результате это приводит к различным эксцессам. После того как щенки подрастут, судьба их складывается по-разному. Иногда опекуны развивают лихорадочную деятельность по устраиванию щенков по принципу «лишь бы взяли». Иногда часть разбегающихся по территории щенков подвергается спонтанному уничтожению «опомнившимся» работниками, особенно если начинаются проблемы, связанные с агрессивным поведением собак - причем методы экзекуции избирают исходя отнюдь не из гуманных соображений. Наконец, и чаще всего, выжившие щенки просто рассасываются по окрестностям, и судьба их никого уже не интересует, и так – до следующего помета.

    Крайне способствует распространению бродячих собак в промышленных зонах также невероятная захламленность территорий и отсутствующая на протяжении многих лет уборка, многие производства во время экономического кризиса 90-х были закрыты или перепрофилированы – отсюда полуразрушенные и заброшенные заводские строения, служащие убежищами и родильными логовами для собак.

 

    9. МНОГОЛЕТНЯЯ ДИНАМИКА ЧИСЛЕННОСТИ

    Научного изучения изменения численности собак на протяжении веков и десятилетий практически не велось. Опираясь на немногочисленные разрозненные свидетельства можно сделать общий вывод об относительном увеличении числа безнадзорных собак в годы экономических кризисов умеренной силы, сопровождающихся плохим управления городским хозяйством. Чем более благополучен в экономическом смысле период, тем меньше безнадзорных собак в городах. С другой стороны, в годы еще более острых исторических потрясений: войн и революций, сопровождающихся голодом, количество собак в городах резко сокращается, так как практически все продуктовые ресурсы используются людьми. В такие периоды и сами собаки становятся источником мяса для голодающих людей. Сохраняются только одичавшие стаи вне городов, перешедшие к диверсифицированной кормовой стратегии.

    Детальные причины видимого увеличения численности безнадзорных собак в российских городах на протяжении 90-х годов также никогда не были предметом пристального изучения. Однако, исходя из общих соображений, можно выделить ряд факторов, которые могли способствовать такому росту.

    Во-первых, резкий рост кормовой базы. Появилось множество уличных продуктовых торговых точек – от больших рынков до отдельных ларьков и палаток. Качество же уборки города соответствующими службами снизилось из-за всеобщего упадка и недофинансирования городского хозяйства. Грязь, свалки, захламленность – благоприятная среда для собак.

    Во-вторых, изменение социально-психологического отношения к содержанию домашних собак – фактор, связанный с предпочтениями «массового сознания». В публикациях печати, в телевизионных передачах о животных преобладает легкомысленный умильно-сентиментальный тон. Рассказывается о модных породах, о домашних любимцах звезд эстрады, о «забавных» случаях и гастрономических предпочтениях зверюшек, публикуются даже астрологические гороскопы животных. Но почти ничего не говорится о содержании животных как особом виде социальной ответственности. Таким образом, в массовом сознании формируется стереотип домашнего животного как доступной забавной игрушки, обзаведение которой как бы приближает нас к кругу элиты, якобы повышает наш социальный статус или же является следствием мимолетного порыва.

    Мода на ту или иную породу, легкость, с которой можно завести собаку, отсутствие регистрации, распространенная безалаберность и ненnbsp;аказуемость в вопросах содержания – вся эта хаотическая ситуация способствует перепроизводству домашних собак. Особенно тяжело это положение отражается на судьбе беспородных животных, имеющих меньшую ценность в глазах населения, и легко "растворяющихся" в массе бездомных на улицах. В ситуации перепроизводства начинает действовать своеобразная цепная реакция, еще больше усугубляющая ситуацию: ненужное потомство неопытный владелец пытается пристроить любой ценой, частенько буквально навязывая щенков знакомым и малознакомым. Многие люди, вполне вероятно, никогда бы в другой ситуации не стали бы брать животное, так как психологически или по экономическим причинам не расположены к содержанию собаки, но, поддаваясь на уговоры, ее берут. Так растет число неприспособленных к содержанию животных владельцев. Ответственного содержания от таких «владельцев по недоразумению» ждать не приходится, отсюда незапланированные пометы, и повторяется история с пристраиванием. А часто реализуется и другой вариант: помаявшись с собакой некоторое время, ее бросают на произвол судьбы. Многие люди не отдают себе отчета, что обзаведение животным – крайне серьезный шаг и решаться на него нужно не по первому эмоциональному порыву. В конечном итоге, только владелец несет ответственность за все, что происходит с его питомцем, в том числе за судьбу потомства. Однако предотвращение размножения, в том числе путем стерилизации своего животного – дело еще непривычное. Практически отсутствует просвещение населения относительно ситуации перепроизводства домашних животных, ее причин и последствий. Нет пропаганды и поддержки стерилизации животных владельцами. В массовом сознании, в отличие от западных стран, не сформировано мнение о необходимости такого шага.

    В-третьих, особым фактором, касающимся уже имеющихся бездомных собак, является безответственное опекунство. Иногда это самое настоящее разведение бездомных собак путем выкармливания стаи и последующими конвейерными родами со всеми вытекающими отсюда последствиями (пример взрывообразного роста стаи приведен выше). Во многих больших городах именно этот фактор является определяющим в последнее время.

    Вид выпрашивающей корм собаки для многих людей является мощным психологическим стимулом, заставляющим немедленно прибегнуть к подачке. Для большинства людей их роль в жизни бездомных собак случайными подачками и ограничивается. Но в случае, когда человек многократно встречается с одним и тем же животным во дворе или на ежедневном маршруте в магазин или на работу, то он начинает отличать это животное от других, привыкает к нему, подачки становятся адресными и ежедневными. Так человек становится опекуном. Интенсивность опекунства различна: от нескольких минут в день, потраченных на раскладывание еды перед животными по пути на работу, и до многократных навещений в течение суток – если животные размещены по месту жительства опекуна. Опекунство – своеобразное социально-психологическое явление, когда человек или группа людей постоянно, изо дня в день кормят собаку или группу собак на определенном месте, иногда предоставляя животным и другие «услуги». В подавляющем большинстве случаев в зоне жилой застройки опекунами становятся женщины предпенсионного и пенсионного возраста, сентиментальные, с неугасшими материнскими чувствами. Их потенциальная социальная активность не востребована обществом – например, из-за отсутствия сети приютов, в которых они могли бы ухаживать за животными. Свои чувства женщины изливают на попавшихся на улице или забежавших во двор животных. Со временем опекунство становится своеобразной психологической зависимостью, люди постоянно думают о своих подопечных, тратят на кормление весьма приличные суммы, «защищают» подопечных от реальных и мнимых опасностей.

    В промышленной зоне, на территории предприятий и организаций, наиболее активными опекунами являются чаще женщины-работники предприятий, а также сторожа, особенно в случае «шефства» над «условно-сторожевыми» собаками.

    Следует различать ответственное, продуманное опекунство (поиск хозяина для собаки) и безответственное (выкармливание стаи), вызывающее тяжелые последствия. Безответственное – служит косвенной причиной появления стаи бездомных собак на определенной территории или роста опекаемой стаи и числа рождающихся в ней щенков. Один из типичных сценариев опекунства, имеющего негативные последствия, таков. Во двор или на иную удобную площадку попадает собака – либо выкинутая, либо переместившаяся из другого района. Она «закрепляется», найдя удобные условия, и у нее появляется опекун или опекуны. Наилучшим выходом было бы, конечно, нахождение для собаки хозяина – в случае не очень одичавшего животного. Однако, в условиях перепроизводства животных и отсутствия приютов «неограниченного приема», это может быть весьма сложной задачей. Многое зависит и от энергичности опекунов в деле нахождения новых владельцев. В случае, когда найти нового владельца не удается или его не ищут, то собака остается на месте. Если собака – кобель, притом неагрессивный, то по первоначалу особых последствий нет. Но если это самка, то естественно, регулярно начинает появляться потомство. Здесь некоторые понимают неизбежность появления щенков и предпринимают меры. В этом случае в последнее время довольно распространенным решением является стерилизация собаки, и наиболее ответственные и энергичные опекуны идут на это. Но такой выход требует наличия средств и ветеринара, готового оперировать бездомную собаку. Пока что в российских условиях более распространены другие способы – усыпление (часто «народный способ» - утопление) новорожденных щенков, либо попытки их раздать, иногда часть помета раздается, часть – усыпляется

    Но сам факт стерилизации самок стаи – не является достаточным для прекращения роста стаи. Ведь стаи, как мы видели, растут и за счет прихода новых собак со стороны. Опекуны создают невероятно большое обилие корма – что не может не привлекать новых собак. Таким образом, вполне реально и осуществляется на деле (в Москве) возникновение стай, в которых уже свыше 10 собак, все самки стерилизованы – но стая продолжает рост. Таким образом, опекунство, не направленное на раздачу животных, в конечном счете ведет к негативным последствиям – даже при стерилизации.

    Кроме того, опекунские собаки чувствуют себя уверенно с людьми, что приводит к выпрашиванию-вымогательству корма, активной «защите» территории от «чужаков» - прохожих. Люди становятся для собак подносчиками корма, невысоко «котирующимися» в их иерархии - что чревато крайне негативными последствиями.

    Степень зависимости роста стаи и размножения от «стараний» опекунов может быть весьма значительна, особенно в начальный период, когда еще немногочисленным животным достается больше корма.

 

    10. НЕКОТОРЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО РЕГУЛИРОВАНИЮ ЧИСЛЕННОСТИ (НА ПРИМЕРЕ ПЕТРОЗАВОДСКА)

    Для внедрения эффективной программы сокращения численности безнадзорных собак следует учитывать особенности различных социально-экологических типов и, соответственно, применять дифференцированный подход. Прежде всего, для борьбы с выбрасыванием домашних собак, за счет которого пополняется состав всех вышеперечисленных социально-экологических категорий , необходимо уменьшение перепроизводства собак. Это меры, стимулирующие владельцев предотвращать размножение своих питомцев, например, путем стерилизации. Таким образом, объем ответственного спроса на животных будет приближаться к предложению, то есть количеству раздаваемых владельцами щенков.

    Для профилактики появления безнадзорных домашних (владельческих) собак  следует наладить контроль выполнения владельцами Правил содержания животных и применять иные меры повышения культуры владения животными для предотвращения неконтролируемого свободного выгула и дичания владельческих собак.

    Для уменьшения численности уже имеющихся на улицах проблемных безнадзорных владельческих собак и бездомных собак всех типов  необходимо иметь эффективную службу отлова, пункт для краткосрочной передержки отловленных животных (карантинные вольеры) и приют (приюты) для долгосрочной передержки. Потенциально «проблемные» владельческие безнадзорные собаки подлежат отлову и помещению в пункт передержки, в дальнейшем – в приют. Возвращение их владельцу должно происходить после оплаты им услуг по отлову и содержанию его собаки – это практика всех развитых стран.

    Основной формой работы по всем типам бездомных собак  остается регулярный безвозвратный отлов (при гуманизации самих методов изъятия собаки из городской среды без ее умерщвления на месте отлова, если она не представляет непосредственной опасности для жизни человека). Также следует рассмотреть ряд дополнительных мероприятий. Так, для уменьшения численности условно-надзорных собак огороженных территорий  необходимы меры по упорядочиванию (регламентированию) содержания животных на территории предприятий и организаций. Если работники предприятия настаивают на присутствии собак на территории, то часть таких собак подлежит безвозвратному отлову и вывозу в пункт передержки/приют, остальных целесообразно стерилизовать (прежде всего самок) и оставить под надзором работников предприятия при условии недопущения свободного выхода собак за ограду и соблюдения основ Правил содержания, наличия вольеров и т.п. (частичное использование стратегии «отлов-стерилизация–возврат» (ОСВ). Работники предприятия должны обеспечить недопущение проникновения новых собак. Повышенная степень территориального поведения условно-поднадзорных собак в границах ограды также может содействовать недопущению других животных. (Такой подход оправдан также и тем, что зачастую опекуны препятствуют полному удалению собак с территории и прячут собак от отлова, но при этом по-прежнему не препятствуют их размножению.) Так же стоит поступать и с условно-надзорными дворовыми собаками - причем следует всячески стимулировать непосредственную, без отлова, передачу таких собак новым владельцам, пользуясь тем, что такие собаки демонстрируют слабую степень одичания и социализированы на человека. После получения результатов программы необходимость в применении ОСВ будет уменьшаться (в развитых странах ОСВ в отношении собак никогда не применялся и не применяется, а единственной формой работы по безнадзорным собакам служит безвозвратный отлов с помещением в приют).

    Основной формой работы по полуодичавшим (бродячим) собакам, особенно в жилой застройке, является оперативный безвозвратный отлов (это касается и молодняка), как исключение можно рассматривать стерилизацию c возвратом в отдельных случаях некоторых имеющих опекунов особей, которых можно перевести в разряд условно-надзорных . Для предотвращения появления новой группы на месте отловленной стаи, следует наладить мониторинг потенциальных участков обитания и профилактический отлов вновь появляющихся животных до того, как они успели одичать и (или) начать размножаться (такая форма успешно зарекомендовала себя в развитых странах) . Одичавшие , выброшенные,  а также мигрирующие собаки и молодняк собак всех экологических типов подлежат безвозвратному отлову.

 

    Отловленные животные транспортируются в пункт передержки (карантинные вольеры). Попадающие в пункт передержки отловленные бездомные собаки всех типов подлежат ветеринарному осмотру и передержке в течение определенного срока. В течение этого срока они могут быть переданы новым владельцам или востребованы старыми (в случае отлова владельческой собаки). Далее, собаки, для которых в условиях имеющегося спроса могут быть найдены новые владельцы, при наличии свободных мест передаются в приют (а также в частные или общественные приюты, если они желают их принять) для передержки на протяжении длительного срока. Остальные животные (прежде всего одичавшие, больные, неспособные к самостоятельному существованию и т.д.) после периода краткосрочной передержки подлежат усыплению (ветеринарным специалистом с применением медикаментозных безболезненных методов).

 

 

 

    СПИСОК ОСНОВНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ПО ЭКОЛОГИЧЕСКИМ ТИПАМ СОБАК:

 

1. Березина Е.С. Этологические и экологические особенности бродячих собак в условиях города // Животные в городе. Материалы второй научно-практической конференции. - М.: ИПЭЭ РАН, 2003а. - С. 113.

2. Березина Е.С. Морфологические особенности бродячих и бездомных собак в г. Омске // Териофауна России и сопредельных территорий: VII съезд Всесоюзного териологического общества. Материалы международного совещания. - М., 2003б. - С. 43.

3. Березина Е.С. Популяция бездомных собак в г. Омске // Териофауна России и сопредельных территорий: VII съезд Териологического общества. Материалы международного совещания. - М., 2003в. - С. 43.

4. 3лобин Б.О. О бродячих собаках// Охота и охотничье хозяйство. - 1971. - С. 30-31.

5. Поярков А.Д., Горячев К.С., Верещагин А.В., Богомолов П.Л. Учет численности бездомных собак на территории Москвы.// VI съезд териолог. общ-ва. тезисы докл. - М., 1999. - С.204.

6. Рябов Л.С. Бродячие и одичавшие собаки в Воронежской области // Бюлл. МОИП. Отд. биол., 1979. - Т. 84. - Вып. 4. - С.18 - 27.

7. Снигирёв С.И. Социально-биологические категории собак и их ареалы. / С.И. Сниги-

рев, И.И. Гуславский // Ветеринария. № 4. 2001. С. 48-50.

8. Снигирёв C.И., Мистер Д.А. Закономерности пространственного распределениявида Сanis familiaris L . в условиях крупного промышленного города и обоснование норм изъятия бродячих бездомных собак из состава популяции // Аграрная наука — сельскому хозяйству: сборник статей: в 3 кн. / IV Международная научно-практическая конференция (5-6 февраля 2009 г.). Барнаул : Изд - во АГАУ , 2009. Кн . 3. С 368 - 372.

9. Beck A.M. The ecology of stray dogs: a study of free ranging urban animals. York Press, Baltimore, 1973. - 98 pp.

10. Boitani L., Ciucci P. Comparative social ecology of feral dogs and wolves // Ethology Ecology and Evolution, 1995. - V. 7. - P. 49-72.

11. Boitani L. Wolf and dog competition in Italy // Acta Zool. Fennica., 1983. - V. 174. - P. 259-264.

12. Daniels T.J. The social organization of free ranging urban dogs. I. non estrous social behavior // Applied Animal Ethology, 1983a. - V 10. - P. 341-363.

13. Daniels T.Y., Bekoff M. Population and social biology of free-ranging dogs, Canis Familiaris // J. Mammal., 1989 а . - V. 70. - P. 754-762.

14. Green J.S., Gipson P.S. Feral dog // Prevention and control of wildlife damage: Great Plains Agricultural Council, Wildlife Committee and other, 1994. - P. 77-81.

Регулирование численности безнадзорных и бездомных собак и кошек – мировой опыт.

Варианты для России.

 

    (Опубликовано с сокращениями: журнал "ВЕТЕРИНАРНАЯ ПАТОЛОГИЯ" №2(17), 2006 г., с. 12-19)

 

    Перед разработкой программ по уменьшению численности городских безнадзорных и бездомных животных представляется необходимым изучение мирового опыта в этой области с учетом комплекса факторов, связанных с конкретными условиями городской среды и социально-культурными особенностями.

 

    Развитые страны .

 

    Наиболее успешно проблемы, связанные с безнадзорными животными, решаются в промышленно развитых странах. В них на протяжении десятилетий сформировались системы контроля численности и содержания домашних животных, объединяющие муниципальные службы контроля (В США - Local governmental animal care and control agencies или Animal Control) и общественные организации. Подавляющее большинство стран Европейского Союза, США, Канада, Япония, Южная Корея, Австралия, наиболее развитые страны Латинской Америки характеризуются значительным количеством животных-компаньонов (собак и кошек), содержащихся в домах или квартирах владельцев. Так, по оценкам, население США в 2002 году содержало 60 млн. собак. Западные специалисты считают, что «перепроизводство и переизбыток владельческих животных» (pet overpopulation), обусловленные потенциально очень высокими темпами размножения собак и кошек, являются основной причиной появления бездомных животных (наряду с безответственным содержанием). Перепроизводство животных вызывает несоответствие между «спросом» и «предложением», то есть количество потенциальных ответственных владельцев меньше количества рождающихся у владельцев щенков и котят. Причины перепроизводства – недостаточно высокая культура содержания животных владельцами, в том числе бесконтрольный выгул во время течки, а также преходящая мода на те или иные породы (желание наживы со стороны заводчиков) и т.п. Излишние, не нашедшие хозяев, животные зачастую оказываются на улице. Бездомные животные являются либо выброшенными владельческими, либо их потомками. Бездомность домашних собак и кошек справедливо рассматривается как негативное явление (в том числе в аспекте гуманности), оптимальными представляются ситуации минимума численности или полного отсутствия бездомных кошек и собак.

 

    Основные направления работы по бездомным животным в развитых странах:

    1. Отлов и сеть приютов для уже имеющихся бездомных животных,

    2. Профилактические меры по предотвращению бездомности.

 

    Отлов и приюты.  Основной формой работы с безнадзорными владельческими и бездомными животными в западных странах является безвозвратный отлов  (то есть изъятие из городской среды без последующего возвращения животных на место отлова) и помещение отловленных животных в приюты . Приюты также активно действуют как центры сбора отказных, в том числе «излишних» животных у владельцев, и как центры передачи животных новым владельцам. Так, по информации на 1990-е годы, в США немногим более половины попадавших в приюты собак были отловлены на улицах, остальные - сданы людьми, прежде всего владельцами. Сеть приютов – как муниципальных, так общественных и частных – действует совместно с муниципальными службами отлова. Как правило, согласно муниципальным, региональным или общенациональным нормативным актам, обязательному отлову подлежат любые собаки, находящиеся без надзора владельца в общественных местах; отлов кошек может осуществляться выборочно. После обязательного срока передержки – обычно от 3 - 5 дней до двух недель, иногда - до двух месяцев (в Великобритании этот срок – неделя), в течение которого отловленные собаки и кошки возвращаются владельцам (если они являются потерянными или беглыми), животные могут быть переданы новым владельцам или общественным приютам для дальнейшего содержания. Невостребованные животные усыпляются  ;в некоторых наиболее благополучных странах Европы в этой мере фактически уже нет необходимости по отношению к здоровым неагрессивным животным ввиду того, что все они могут быть пристроены за приемлемый срок – см. ниже. В реальности длительность содержания животного до усыпления зависит от ряда условий, но не может быть меньше обязательного срока передержки. Усыпление (эвтаназия) рассматривается как неизбежная мера, так как приюты, выполняющие муниципальные программы – так называемые «приюты неограниченного приема» (open-admission shelters) - должны обеспечивать достаточную пропускную способность и быть всегда готовыми к поступлению новых животных. Переполнение приютов повело бы к параличу их деятельности. Так, крупнейшие американские национальные зоозащитные организации (например, американские The Humane Society of the United States - HSUS и People for Ethical Treatment of Animals - PETA ) полагают, что эвтаназия должна применяться до тех пор, пока в ней сохраняется необходимость. Считается, что в большинстве случаев подвергнуть животных усыплению более гуманно, чем бросить на произвол судьбы на улицах города и обречь их на раннюю и обычно жестокую смерть или позволить отдельным выжившим размножаться на улицах, усугубляя тем самым проблему бездомности. При выборе животных для усыпления также обычно учитывают его поведенческие характеристики (отношение к людям, агрессивность) и возраст. В этом случае менее подходящие для пристраивания к новым хозяевам животные усыпляются в первую очередь.
Впрочем, наряду с крупными приютами «неограниченного приема», существуют приюты различных размеров, частные или принадлежащие зоозащитным организациям, которые по этическим причинам не считают для себя возможным усыплять здоровых животных. Эти приюты прекращают прием животных, как только заканчиваются свободные места, для них принято название «приюты ограниченного приема» (limited-admission shelters). Они содержат животных до тех пор, пока найдется новый владелец; или на протяжении всей жизни животного, если никто не захочет его взять. Если сохраняется перепроизводство собак и кошек, имеются выбрасываемые и бездомные животных, такие приюты выполняют важную, но только дополнительную роль в мероприятиях по контролю численности животных. Все приюты проводят активную работу по нахождению новых владельцев для содержащихся животных (кроме некоторых пожизненных "пансионатов" (animal sanctuaries) - частных заведений с ограниченной вместимостью, специализирующихся на содержании животных, обычно старых и лишившихся хозяев, до их естественной смерти). Проводится общественная пропаганда в пользу приобретения животного именно из приюта, а не от заводчиков или из магазина.

 

    Профилактические меры.  Для снижения численности бездомных животных и, следовательно, уменьшения количества усыплений в приютах, важнейшей профилактической мерой  является стимулирование и пропаганда предотвращения размножения владельческих животных  и повышение культуры содержания владельческих животных. В ряде стран (США, Канада) это достигается введением сниженных сумм лицензионных или регистрационных сборов (налогов) с владельцев стерилизованных животных, там же и во многих странах - массовыми просветительскими кампаниями зоозащитников и проведением мероприятий по бесплатной стерилизации животных малоимущих владельцев. Животные в приютах, передаваемые новым владельцам, также стерилизуются. Основная тенденция в этом случае - нестерилизованные животные должны оставаться в основном только у лицензированных заводчиков. Наряду с этим также вводятся меры по противодействию бесконтрольному выгуливанию владельческих собак (иногда и кошек), по их регистрации и идентификации (жетоны, татуировка, микрочипы). Обычна обязательная государственная регистрация собак (ее нет только в Великобритании, впрочем, это компенсируется строгими ограничениями на разведение собак заводчиками) и добровольная (реже – обязательная), но всячески поощряемая регистрация кошек. При создании эффективной системы поддержания ответственного содержания животных и достижении определенной доли стерилизованных владельческих животных (обычно 60 – 80 процентов от общего количества), число выбрасываемых и бездомных животных, попадающих в приюты, начинает значительно сокращаться. Как правило, для популяций собак необходимый порог стерилизованных животных меньше, чем для кошек, при условии, что выгуливание и размножение собак в основном находятся под контролем законопослушных владельцев. (Так, в Швеции и Норвегии многолетняя практика контроля заводчиков и традиционно высочайший уровень культуры содержания животных позволяют справится с перепроизводством собак и без стерилизации большинства сук - однако, это, скорее, исключение). Все эти усилия позволили некоторым городам и целым странам (Скандинавия, Германия, Нидерланды, некоторые города в США) уменьшить число усыплений до минимума, так как предложение практически сравнялось со спросом, а бездомные животные встречаются крайне редко. (В отношении собак достичь такого результата обычно удается несколько быстрее, чем в отношении кошек.) В таких случаях усыплять приходится только смертельно больных, очень агрессивных или неспособных к самостоятельному существованию животных. Положительная динамика, связанная с повышением культуры содержания животных и массовой стерилизацией владельческих животных, прослеживается и в масштабах целых стран, несмотря на некоторое общее увеличение количества владельческих животных. Так, по оценкам HSUS и других организаций, в США количество усыплений в приютах снизилось, по крайней мере, в 4 раза за последние 30 лет – с 23 млн. животных в год в начале 1970-х до около 4 млн. в 2006 г. (Среди усыпленных животных за последние годы примерно равная доля собак и кошек.) К этому времени снизилось и количество животных, поступающих в приюты, хотя в целом по стране усыплять все еще приходилось почти половину поступающих животных (впрочем, этот показатель сильно варьируется в зависимости от конкретного города и штата). В Великобритании, где борьба с бездомностью собак продвинулась еще дальше, около половины отловленных собак являются потерянными владельческими и возвращаются в течение недели хозяевам. Большая часть остальных передается новым владельцам, и усыпляются только 10 – 15 процентов от отловленных собак (на всю страну в год примерно 10 – 12 тыс.), в основном и представляющие собственно бездомных (помимо травмированных и тяжело больных).

 

    ОСВ.  В то время как практически единственной формой работы с бездомными собаками  в развитых странах является безвозвратный отлов, в отношении бездомных кошек  иногда применяют иной подход. В некоторых городах США (как правило, в южных и части восточных и западных штатов), а также в некоторых населенных пунктах Великобритании, Канады, Австралии, Франции, Испании, Польши и ряда других стран используется стратегия trap / neuter/re turn (сокращенно TNR, иногда называется trap/ alter / return , ТAR) – «отлов/стерилизация/возврат» (ОСВ) .  Она является дополнительной к обычному муниципальному отлову и применяется только по отношению к некоторым изолированным «колониям» (семейным группам) бездомных кошек, обитающих на окраинах городов, на территории предприятий, в частных владениях, в студенческих городках и т.п., и не вызывающих своим присутствием серьезных проблем. (Обычно возникновение «колоний» бездомных кошек за пределами человеческого жилья в части штатов США и некоторых других странах объясняется, прежде всего, относительно мягким климатом с бесснежной зимой, позволяющей кошкам выживать и размножаться за пределами отапливаемых помещений.) «Колонии», в отношении которых применяется ОСВ, должны иметь ответственных опекунов, обеспечивающих наблюдение за кошками и необходимую ветеринарную помощь. Зоозащитные организации (иногда участвуют и муниципалитеты) обеспечивают одновременную стерилизацию всех самок (часто и кастрацию котов) в «колонии», после чего можно ожидать постепенного снижения численности животных при соблюдении условия предотвращения поступления новых кошек. Применение данной практики иногда вызывает споры из-за ее неэффективности в случаях, когда невозможно обеспечить выполнения ряда условий. Успех любого применения стратегии ОСВ, то есть устойчивого процесса уменьшения количества животных в группе (популяции), может быть достигнут только в случае: а) одновременной стерилизации как можно большего количества самок - обычно при превышении 70 – 80% от их общего числа и б) изоляции, то есть препятствования миграции на территорию и присоединения к группе новых животных. В этом случае убыль животных за счет смертности не будет восполняться поступлением новых - рождающихся в группе и появляющихся извне). По отношению к собакам эта практика не применяется ,  так как они являются более «проблемными» животными, кроме того, не образующими компактных изолированных «колоний», склонными к миграциям. Отлов бездомных собак обычно действует достаточно эффективно, выброшенные, беглые, бездомные собаки обычно изымаются из городской среды до того, как успевают одичать и (или) начнут размножаться.

    Полагают, что уменьшение количества бездомных собак и кошек в развитых странах иногда приводит к проникновению в периферийные районы городов диких животных, претендующих на тот же кормовой ресурс (т.е. пищевые отбросы и подкормка населением). Так, в некоторых штатах США это койоты и еноты-полоскуны, в Великобритании – лисицы, в некоторых районах Германии – также еноты (ввезенные из Америки). Однако, и количество этих животных, и масштаб проблем, вызываемых ими, обычно намного меньше, чем в случае с неконтролируемыми популяциями бездомных собак. Кроме того, обычно к появлению в городах этих животных приводят только особые условия городской среды. Например, в Великобритании и Канаде типичная для окраин городов неплотная малоэтажная (коттеджная) застройка с большим количеством живых изгородей, лужаек, зарослей кустов, а также доступный бытовой мусор, размещавшийся в непрочных пластиковых мешках либо в индивидуальных контейнерах на задних дворах, создали относительно благоприятные условия для лисиц. Зачастую необдуманные действия человека также стимулируют проникновение диких животных - подкормка лисиц некоторыми горожанами в Великобритании или искусственное вселение нетипичного для данной страны вида, не имеющего естественных врагов (американские еноты в Германии). К диким животным применимы обычные охотничьи методы регулирования численности, уменьшение доступа к корму, а также в последнее время отпугивание и другие, так называемые нелетальные методы (например, отлов и перевозка за пределы города).

 

    Частичное использование стратегии ОСВ для бездомных собак в Европе существует только на её юго-восточной периферии: в некоторых городах Южной Италии, как локальные опыты – на Балканах: в Болгарии, Греции, Румынии и бывшей Югославии. Но, во-первых, эти преимущественно субтропические регионы и страны находятся на границе исторически сложившегося ареала так называемых собак-парий (см. ниже), во-вторых, там параллельно с ОСВ обычно продолжает применяться отлов (безвозвратное изъятие особей из среды), часто имеются приюты. При этом никакого значительного сокращения численности собак в городах при отдельных попытках применении только стратегии ОСВ не достигнуто, за исключением относительно небольших изолированных скоплений (например, в промзонах Южной Италии).

 

 

    Южные развивающиеся страны .

 

    ОСВ как основной метод работы с бездомными собаками в последние 10 лет применяется в ряде городов Индии. Проводятся такие работы в Турции. В этих странах стратегия ОСВ для собак рекомендована на правительственном уровне (при параллельном официальном сохранении безусловного изъятия «проблемных» особей). По имеющимся данным, частично подобную практику проводят Таиланд, Шри-Ланка, проявляет интерес Египет и некоторые районы Индонезии. Существуют отдельные эксперименты в некоторых регионах Латинской Америки. При анализе такого выбора следует учитывать, во-первых, уникальные исторически сложившиеся особенности городской среды Южной Азии и Африки, во-вторых, цели, для достижения которых применяется стратегия ОСВ в этих регионах.

    Города Юго-Восточной Европы, Малой Азии, Ближнего Востока, Африки, Южной и Юго-Восточной Азии исторически входят в область географического распространения городских уличных собак, обычно известных как городские собаки-парии. Это своеобразная экологическая форма бездомных, в определенной степени одичавших собак, обитающих по соседству с человеком на улицах южных городов и поселков, зачастую в огромных количествах (до нескольких сотен тысяч в крупных поселениях). Причем, это явление прослеживается на протяжении всей истории городов. Хотя парии – это, прежде всего, исторически сложившаяся «экологическая форма» собак, занимающая особую социально-экологическую нишу в специфической среде южных городов - иногда считается, что наряду с экологическими особенностями, типичные парии имеют ряд характерных наследственных морфологических черт (определенный ограниченный набор морфотипов). Впрочем, их облик не всегда однообразен и может иметь региональные особенности. О существовании парий известно со времен античности. Скорее всего, собаки-парии появились как компонент городского животного мира тысячи лет назад одновременно с возникновением городской цивилизации в вышеназванных регионах и всегда были весьма многочисленны. В Константинополе и Египте их описывал еще А. Брем как характерную южную экзотику. В схожих городских условиях некоторых бедных районов Латинской Америки также имеются собаки, экологически подобные париям Старого Света.

    Относительно благоприятные условия для поддержания большой численности собак-парий обеспечиваются за счет сочетания ряда условий, включая и социально-культурный фактор: очень теплый климат; большое количество неутилизированных отбросов и подкормка местным населением, веками делящим с собаками свои кварталы; гетерогенность (мозаичность, разнообразие) городской среды, зачастую имеющей вид запутанной малоэтажной застройки (с уличными базарами, иногда обширными трущобами, обилием заборов, внутренних двориков и т.п.), перемежающейся пустырями и зарослями. Играет роль и своеобразная культура содержания домашних животных, предусматривающая их обитание на улицах, а не в домах (так, в ряде стран содержание собак в жилых помещениях считается недопустимым по причине религиозных запретов и вековых обычаев).

    Интересно, что при этом в такой крайне неоднородной среде сохраняются условия («экологические ниши») для существования и других видов животных, например, бездомных кошек, разнообразных грызунов, иногда обезьян, виверровых и других мелких млекопитающих. Так, по данным некоторых зоозащитных организаций, в Бангкоке более 100 000 уличных собак (по другим данным, их до 300 000), и более 25 000 (по другим данным, не менее 100 000) уличных кошек.

    Стоит подчеркнуть, что статус некоторых собак-парий (а также уличных кошек) в некоторых странах не совсем соответствует российскому понятию «бездомный-бродячий», так как некоторые из них являются так называемыми «животными общин» (community-owned animals), их группы в определенной степени зависимы от конкретных человеческих общин - населения бедных кварталов. Также некоторые парии имеют одного номинального хозяина и могут быть уподоблены европейским владельческим животным на бесконтрольном «свободном выгуле», однако с той разницей, что тропические «условно-владельческие» собаки обычно находятся на подобном «самовыгуле» практически круглые сутки, в дом не допускаются, и значительную часть рациона добывают сами, что соответствует местной исторической культуре «содержания» животных. Но настоящих владельческих домашних собак и кошек в европейском и российском понимании (pet animals , городские животные-компаньоны) там практически нет или их относительно мало. Они концентрируются в основном в европеизированных районах. Следовательно, вся проблема «перепроизводства» животных «вынесена на улицу», их численность зависит от лимитирующего фактора - имеющейся кормовой базы при наличии внутри- и межвидовой конкуренции (последняя ослаблена наличием разных по характеру мест обитаний для кошек и собак). Общая численность собак-парий во многих странах, видимо, испытывает кратковременные колебания на фоне общего роста за счет увеличения человеческого населения и площади городов в странах «третьего мира». Продолжительность жизни собак очень невелика, в среднем не более двух лет.

    Преобладающей опасностью, исходящей от бездомных собак в этом регионе мира считается эпидемиологическая: распространение бешенства, реже – других болезней. На остальные неудобства, в том числе покусы, традиционно обращается относительно мало внимания, за исключением европеизированных богатых районов, откуда собак удаляют путем отлова.

    Для подавления или профилактики вспышек бешенства, нередких в этом регионе, преобладающим методом являются периодические массовые отстрелы и потравы собак, иногда массовый отлов с последующим немедленным усыплением или вывозом далеко за пределы города с оставлением на произвол судьбы (как «альтернатив» немедленному умерщвлению). Так, только на одном из островов Индонезии за два года было уничтожено несколько сотен тысяч собак. При этом численность собак довольно быстро восстанавливается – до следующего отстрела или потравы. Впрочем, организаторы мероприятий обычно не ставят себе целью устранение уличных собак как таковых, имеется только определенная задача – подавление локальной вспышки заболевания.

    Как альтернативную форму борьбы с бешенством зоозащитники Индии предложили использовать стратегию ОСВ для собак. При этом целью является не ликвидация бездомности  собак как таковой – для больших и слабо изолированных городских популяций радикальное сокращение численности методом ОСВ практически невозможно; кроме того, в условиях Индии это бы означало почти полное исчезновение собак как вида во многих районах, поскольку иных собак, помимо уличных парий, там крайне мало. Целью мероприятий является лишь стабилизация численности и вакцинация от бешенства (прежде всего условно-владельческих парий). В конце 90-х – начале 2000-х годов работы развернулись в некоторых индийских городах при использовании быстрых и дешевых технологий при отсутствии длительного послеоперационного контроля. Собаки оставляются на улицах при сохранении их высокой смертности за счет «естественных» причин. Финансируются мероприятия за счет западных благотворительных средств, частично – за счет государственных при общем благоприятном отношении правительства. Информация о результатах довольно противоречива. В городе Джайпуре, как сообщалось, удалось стабилизировать популяцию, возможно с некоторым снижением численности (на 28%). Данные о стабилизации популяции получены также и для города Ченнаи. Это произошло, когда количество стерилизованных уличных собак по неподтвержденным данным достигло около 70% от общей численности. В других, в том числе более крупных городах окончательная стабилизация не достигнута, так как огромные популяции не позволяют достичь необходимой доли стерилизованных животных (это подтверждают, например, сообщения СМИ из Дели – на 2007 г. там удалось стерилизовать не более 20% самок бездомных собак, на 2009 год - 45%). В городе Бангалоре, по сообщениям СМИ, численность бездомных собак после введения ОСВ заметно возросла (с 70 000 в 2000 г. до 183 000 в 2007 г.) В регионах применения ОСВ для собак, как правило, сохраняется периодическое безвозвратное изъятие и усыпление «проблемных» (агрессивных и т.п.) животных за счет муниципалитетов. И, по-прежнему, если в определенном районе города происходит вспышка бешенства, собаки в этом районе обычно отлавливаются и уничтожаются.

    В некоторых городах Азии проводятся эксперименты по использованию ОСВ для кошек.

 

    В некоторых странах Южной Европы и Азии (Испания, Израиль, Малайзия, Сингапур и др.), несмотря на историческое присутствие собак-парий или экологически подобных им собак, исходя из локальных особенностей властями и зоозащитниками сделан выбор в пользу европейского пути решения проблемы (безвозвратное изъятие, приюты с допущением эвтаназии и упор на работу с владельческими собаками). В этих странах ОСВ для бездомных собак не используется или используется крайне ограниченно. (Применимо ОСВ для кошек - Испания, Израиль и т.д.).

 

    Ситуация в России.

 

    Для России настоящие городские собаки-парии не характерны. В России иные природно-климатические условия, иная структура городской среды и иная исторически сложившаяся культура содержания домашних животных. Как и в Европе и Северной Америке, большую (подавляющую) часть собак и кошек в наших городах составляют и составляли владельческие животные (сейчас это домашние питомцы, животные-компаньоны, англ. pets или реt animals). Если в Южной Азии основная часть городской популяции собак находится на улицах, то в России – в домах (некоторая часть периодически находится на «вольном выгуле», особенно в районах малоэтажной застройки). Количество владельческих собак в России – не менее 10 млн., бездомных и дичающих – видимо, не более 900 тыс. Бездомные собаки в российских городах – это вторично дичающие выброшенные домашние животные или потомки выброшенных домашних животных. В России не существует «чистых линий бездомных собак», прослеживаемых на протяжении веков; их популяция в значительной мере поддерживается и постоянно обновляется за счет «перепроизводства», выбрасывания и дичания владельческих собак. Относительно долговременное (до 20 – 30 лет) присутствие относительно изолированных групп условно-надзорных бездомных собак характерно только для огороженных территорий некоторых предприятий и организаций. Большое количество бездомных собак – это экологическая и социальная «болезнь» города, показатель падения ответственности владельцев и некомпетентности городских властей. Если в Южной Азии огромные, плотные популяции собак-парий существуют, видимо, на протяжении тысячелетий, то в России последний резкий рост численности бездомных собак наблюдается только в последние 10 – 15 лет. Российские города не приспособлены для бесконфликтного присутствия множества безнадзорных собак, в том числе и в аспекте межвидовых отношений, и в аспекте социально-культурном.

    Городская и окологородская среда в России, как правило, носит намного менее мозаичный и более однообразный (более «гомогенный») характер, чем в южных странах. Собаки могут проникать почти всюду. Относительно мало укрытий для видов животных, которые являются потенциальными конкурентами или жертвами бездомных собак (кроме синантропных грызунов). При высокой плотности популяции бездомных собак и образовании их стай, происходит массовое истребление ими домашних и бездомных кошек в районах многоэтажной жилой застройки и диких животных в лесопарках и окрестностях городов.

    Явление бездомности  домашних животных также не соответствует культурным традициям и в целом негативно оценивается с точки зрения массового сознания российских городских жителей. Выбрасывание домашнего животного на улицу однозначно определяется как морально недопустимый поступок, а бездомные собаки и кошки у части населения вызывают чувство жалости, у части - недовольство их присутствием. Имеется огромное количество конфликтных ситуаций, связанных с присутствием бездомных животных, в которых страдают и животные (бездомные и владельческие), и люди.

 

    Варианты действий для России.

 

    Ныне действующая в большинстве городов России система отлова/уничтожения собак, иногда кошек, приблизительно соответствует ситуации в западных странах 70 – 100 лет назад. Такой отлов при его интенсификации способен сдерживать численность бездомных собак. Но такой односторонний подход при практически полном отсутствии контроля содержания и разведения владельческих животных не полностью отвечает сложившимся в последнее время условиям, когда увеличившаяся кормовая база и уменьшение ответственности владельцев способствуют росту численности «лишних» животных. Кроме того, некоторые методы уничтожения собак на месте отлова нельзя признать цивилизованным. Исходя из анализа комплекса факторов, для России оптимальным представляется вариант подхода, принятого в развитых странах, предусматривающий активное воздействие на популяции , и имеющий целью в перспективе полное, или почти полное, искоренение явления бездомности. То есть России необходимо пройти путь, по которому прошли развитые страны. Однако следует учитывать также ряд российских особенностей.

    Стратегия решения проблемы бездомных животных должна быть долгосрочной, комплексной и включать два направления: а) создание и функционирование специализированных профессиональных структур; б) активная вовлеченность владельцев животных, повышение ответственности и информированности населения.

    Необходимо создание профессиональных муниципальных служб контроля численности и содержания городских животных , которые принимали бы соответствующие меры исходя из складывающихся условий и координировали в масштабах города всю деятельность, связанную с домашними животными.

    Как правило, основным методом работы по имеющимся бездомным собакам должен оставаться безвозвратный отлов, как и в развитых странах . Необходима гуманизация методов отлова и переход от часто применяемого умерщвления собак непосредственно на месте отлова к отлову собак живыми для временной передержки. Для этого необходима сеть относительно небольших пунктов передержки (и более крупных приютов «неограниченного приема»), которые, кроме того, служили бы центрами для сбора «лишних» и отказных животных у владельцев и для передачи части отловленных животных новым владельцам. Рекомендуется стерилизовать животных перед передачей. Отлову также подлежат потенциально «проблемные» безнадзорные владельческие собаки, при возврате их владельцу следует предусмотреть компенсацию им содержания животного. В приютах и пунктах передержки усыпление невостребованных животных (проводимое безболезненными методами) должно применяться после определенного срока передержки (как правило, несколько суток). Тем не менее, усыпление (эвтаназия) должно сохраняться до тех пор, пока в нем будет иметься необходимость для обеспечения необходимой ротации животных в приюте (пункте передержки).

    Учитывая современный западный опыт, необходимо всемерно стимулировать и пропагандировать повышение культуры содержания животных (этому пока уделяется мало внимания) и недопущение бесконтрольного разведения животных владельцами , то есть осуществлять борьбу с перепроизводством домашних животных – это должно быть основой городских программ по снижению численности бездомных животных и уменьшения необходимости в усыплениях. Стерилизация владельческих животных должна быть всемерно поощряема. По примеру развитых стран рекомендуется вводить регистрацию владельческих собак (и в перспективе, кошек) и экономически стимулировать их стерилизацию. Должен быть налажен контроль выполнения владельцами правил содержания собак и кошек – в том числе и на территориях предприятий и организаций, где сейчас базируется значительная доля дичающих собак. Необходимо создавать систему идентификации всех владельческих собак и, желательно, кошек (жетоны, татуировки, микрочипы) для облегчения поиска владельца безнадзорно выгуливаемых и выброшенных животных. Для небольших поселений, деревень и отдаленных районов городов с одноэтажной застройкой с большой долей традиционно свободно выгуливаемых владельческих животных помимо прочего полезно использовать мобильные ветеринарные клиники для стерилизации (опыт некоторых развивающихся стран). Крайне необходима соответствующая законодательная база для всей деятельности.

    Следует также всемерно поощрять уже имеющиеся благотворительные инициативы - создание общественных и частных приютов «ограниченного приема» и помощь хозяевам стихийно возникших «приютов на квартире»; наладить информационное обеспечение для поиска новых хозяев (общественные «службы поиска»). Необходимы кампании по содействию стерилизации собак и кошек у малоимущих владельцев. Нужно правильно формировать общественное мнение о причинах и пагубности для людей и животных состояния бездомности, предотвращая выкидывание животных или полуосознанное разведение бездомных животных на улицах, во дворах, на территории предприятий и т.д. Необходимо призывать горожан забирать бездомных животных с улиц, а не бесконтрольно прикармливать их на улицах; проводить соответствующую этому принципу работу с людьми, подкармливающими бездомных животных.

    К сожалению, до сих пор под предлогом отмены «жестокого отлова» некоторыми зоозащитниками довольно активно ведется пропаганда ОСВ - в условиях России малоэффективного подхода, вместо того, чтобы переориентировать общественное мнение на устранение причин бездомности.

 

    Роль ОСВ – второстепенная.

 

    В условиях России, так же, как на Западе, метод ОСВ как основной способ уменьшения количества бездомных собак в масштабах всего города малоэффективен, так как не позволяет заметно снизить численность животных и может даже иногда повести к ее увеличению за счет «накапливания» бездомных собак в городской среде (что, видимо, имело место в некоторых районах Москвы в самом начале 21 века). Он не учитывает многообразия безнадзорных собак (наличествуют разные экологические типы) и источников восполнения численности, и никак не затрагивает основную массу владельческих животных, выбрасывание части которых на улицу в условиях перепроизводства сведет на нет все попытки сократить размеры популяции бездомных за счет «естественной убыли». Даже на участки, где проведена тотальная стерилизация, будут поступать новые собаки (как выброшенные, так и бездомные из других районов), так как у бездомных собак территориальное поведение («недопущение чужаков») не выражено абсолютно, а иногда почти отсутствует.

    Кроме того, использование ОСВ не способствует эффективному внедрению норм правил содержания владельческих собак – узаконенное присутствие бездомных собак на улицах будет им противоречить. Так, по мнению Рея Батчера ( Ray Butcher ), президента Федерации европейских ветеринарных ассоциаций (FECAVA), высказанному им на конференции по проблемам гуманного регулирования численности собак и кошек (Афины, 2003 г.), программа ОСВ может дезориентировать общество: «Может ли ОСВ сочетаться с пропагандой ответственного содержания животных? Если вашей целью является ответственное содержание животных владельцами, ОСВ не тот метод, с помощью которого общество получит правильный сигнал».

    Так же, как и в развитых странах, метод ОСВ можно рассматривать как один из методов для бездомных кошек, или только как временную меру для переходного этапа (то есть дополнительный метод при безусловном сохранении безвозвратного отлова как основного метода) для собак. Таким образом, ОСВ можно рассматривать для ограниченного применения - для изолированных, «непроблемных» и ограниченных по численности групп животных (или отдельных особей), находящихся под наблюдением лиц, несущих полную ответственность за их поведение. Это, прежде всего, учитывая западный опыт - «колонии» условно-надзорных бездомных кошек (иногда отдельные кошки) при наличии убежищ и опекунов.

    Что касается использования этого подхода по отношению к собакам, то здесь необходима особая осторожность (помимо прочего, памятуя о том, что в развитых странах он к собакам не применяется – о чем адепты ОСВ предпочитают умалчивать). Однако, учитывая современные российские реалии, возможность этого метода может рассматриваться - однако только по отношению к одной категории собак, условно-надзорным. Причем возможное принятие метода должно рассматриваться отдельно для каждого конкретного населенного пункта, с учетом уникальных особенностей сложившейся там ситуации, а само применение должно быть под строгим контролем уполномоченных государственных и ветеринарных служб.

    Вероятная область использования: прежде всего - для отдельных «неконфликтных» особей или небольших групп условно-надзорных собак на надежно огороженных территориях предприятий, в основном в районах промышленно-складской застройки – такие группы на закрытых территориях обычно уже достаточно изолированы от остальной части городской популяции и часто имеют значительно выраженное территориальное поведение, что будет препятствовать миграции. Изолированность должна быть усилена (укрепление ограды, надзор работников). Как правило, ОСВ должен использоваться с последующим постепенным обязательным юридическим закреплением собак за предприятием как владельческих, и переходу к их содержанию в рамках действующих Правил содержания при использовании вольеров, недопущении выхода собак за ограду и т.п. При этом необходимо определять, какое количество собак действительно необходимо работникам предприятия, за каким количеством они способны установить более-менее надежный контроль. «Излишние» и полуодичавшие животные изымаются. Ограда территории и соответствующее инструктирование работников предприятий должны служить препятствием к росту таких групп за счет присоединения других собак. Если после возращения изменение характера территории, содержания или поведения возвращенных собак приводят к их длительному бесконтрольному отсутствию на территории предприятия, или к конфликтам, то такие собаки безусловно подлежат безвозвратному отлову.

    Дополнительно для некоторых населенных пунктов можно рассмотреть применение ОСВ в отношении собак для отдельных «непроблемных» условно-надзорных особей в других (жилых) районах городов (или небольших поселений). При этом такие возвращаемые животные должны быть обеспечены условиями для проживания на данной территории (вольеры, будки и т.п.), но при этом не должны доставлять никаких неудобств окружающим людям и домашним животным. В основном, такое применение ОСВ должно рассматриваться как промежуточный этап к передаче животных владельцам с переходом к соответствующим стандартам содержания (в квартире, на частном участке и т.п.). До такой передачи любые возвращенные под надзор опекунов собаки при возникновении каких-либо конфликтных ситуаций или неудобств подлежат немедленному безвозвратному изъятию на общих основаниях. Также необходимо постоянно наблюдать за тем, чтобы к таким животным не присоединялись новые (недопущение образования стаи, возможное при отсутствии территориальной изолированности таких «дворово-подъездных» собак от остальной популяции).

    В некоторых случаях для кошек следует рассмотреть такую разновидность метода, как отлов-стерилизация-перемещение (ОСП) (англ. trap - neuter - relocate – применяется в Англии к некоторым группам кошек, которых отвозят из городов на фермы). В определенном смысле это форма, промежуточная между безвозвратным отловом и ОСВ. В отношении собак можно рассмотреть вариант ОСП, когда стерилизованные собаки из жилого района переводятся на закрытую территорию (или даже специальный изолированный загон) под надзор опекунов, минуя стадию длительной передержки в обычном приюте.

    Иногда подход ОСВ, наряду с периодическим выгуливанием владельческих животных, позволит сохранить на переходный период сдерживание численности синантропных грызунов за счет действия на них «охотничьего пресса» и конкуренции - конечно, прежде всего, со стороны кошек.

    При этом следует снова особо подчеркнуть, что необходимость (и характер применения метода ОСВ, особенно к собакам) определяется в зависимости от сложившихся в конкретном населенном пункте условий, в том числе исходя из источников восполнения численности бездомных животных, и от финансовых и иных ресурсов данного населенного пункта. Популистские воззвания типа «распространим опыт Москвы по стерилизации бездомных собак на всю страну» абсолютно безответственны и недопустимы (особенно с учетом наблюдающейся долговременной безрезультатности этого эксперимента, несмотря на вливание гигантских средств, и с учетом того, что метод ОСВ в столице в свое время было позиционирован не как дополнительный, а как основной метод).

    Безусловно, при выборе дополнительной стратегии ОСВ в любом случае нужен учет экологических различий между кошками и собаками как животными разной степени «проблемности». Метод ОСВ нельзя применять при возражении со стороны населения, угрозе домашним животным и природным экосистемам, и заведомой неэффективности. Всегда нужно помнить об одном критерии эффективности – служит или нет реализация определенных мер реальному и постоянному снижению численности бездомных животных.

    И следует особо отметить, что, так же как и в развитых странах, метод ОСВ не может и не должен быть узаконен (прежде всего в отношении собак), так как это было бы фактическим узакониванием бездомности - т.е. юридически должна быть закреплена оптимальная стратегия минимизации численности бездомных животных и система пунктов передержки (приютов), а не ОСВ. Там, где он применяется, для общественности метод ОСВ должен быть позиционирован не как юридически постоянно оформленная норма или правило, а как исключение, вызванное к жизни только временно сложившимися обстоятельствами, связанными с историческим отсутствием в России нормальной системы работы с городскими домашними животными. По мере создания такой системы даже потенциальная нужда в ОСВ будет уменьшаться.

    Таким образом, перспективным стратегическим направлением работы по уже имеющимся бездомным и безнадзорным хозяйским собакам (а также в определенной степени по кошкам) должно быть создание пунктов передержки и сети приютов неограниченного приема, сохранение безвозвратного отлова как основного подхода – с гуманизацией самих методов отлова, а также введение работоспособных Правил содержания для предотвращения безнадзорности и вытекающей из нее бездомности животных. Это должно сочетаться с борьбой против перепроизводства владельческих животных.

    Для недопущения появления в районах жилой и промышленно-складской застроек и вблизи городов новых стай собак на месте отловленных, следует проводить постоянный мониторинг (в том числе с привлечением местных жителей) и применять заблаговременный профилактический отлов вновь прибывающих животных (а также молодняка) до того, как они одичали и (или) начали размножаться. Такой профессиональный профилактический отлов (а не привычный для России отлов уже «по факту» существования большой стаи) достаточно успешно применяется на Западе. Он позволяет значительно уменьшить количество отлавливаемых бездомных собак и предотвращает негативные последствия нахождения их в жилых кварталах и лесопарках (в том числе и нападения на кошек и диких животных).

    Очень важной дополнительной мерой является уменьшение кормовой базы – отбросов, доступных для самостоятельного потребления животными. Для предотвращения доступа бездомных животных, грызунов, ворон и, потенциально, лисиц к пищевым отходам следует принимать меры по техническому недопущению их проникновения к мусорным контейнерам (огораживание, надежные крышки и т.п.), улучшать работу соответствующих служб и повышать у населения культуру обращения с отходами. Для уменьшения числа одичавших собак за пределами населенных пунктов следует сокращать число загородных свалок. Также для предотвращения одичания собак вне городов следует рассмотреть вопрос о сохранении популяций волков (безусловно, регулируемых, и только в тех районах, где присутствие волков не повлечет негативных последствий).

 

 

 

    Ссылки на некоторые источники:

www . hsus . org - сайт организации HSUS (США)

www . peta . org  – сайт организации PETA (США)

www . petpopulation . org  – некоторая информация о поступлении животных в приюты США

www . dogstrust . org . uk  – сайт организации Dogs Trust (Великобритания)

www.firepaw.org/wpmodel.html - модель оценки эффективности кампаний по стерилизации владельческих собак в США

www.animalpeoplenews.org  – сайт газеты Animal People ( США )

www. bluecross .org.in – сайт организации Blue Cross (Индия)

http://tnrhistory.blogspot.com - информация о стратегии ОСВ для кошек на Западе

   Рыбалко В.А.

СОБАКИ И КОШКИ В ГОРОДЕ. ПРОБЛЕМА БЕЗДОМНЫХ ЖИВОТНЫХ.

(Защита городских домашних животных – иллюзии и реальность).

 

    Предварительное пояснение. В начале 2004 года я написал полемический текст «Защита животных – иллюзии и реальность». Речь шла о проблеме городских бездомных животных в России и первых неумелых попытках ее решать.  Задуманный вначале как письмо в газету от имени биолога, изучающего проблему бездомных собак, он в конечном итоге был опубликован как статья на сайте «Трибуна Защиты Животных». Прошло время, и в 2008 году я решил вновь вернуться к этой теме, ставшей еще более общественно значимой. В принципе, основные противоречия между «иллюзиями» и «реальностью» по-прежнему актуальны, однако, учитывая возросший интерес к проблеме, на отдельных моментах я решил остановиться намного подробнее. Нужно ввести коррективы и в связи с новой доступной информацией и ее обсуждением в обществе. Появились данные исследований, из которых, помимо прочего, следует, что негативные последствия опрометчивых подходов к проблеме усугубились – а ведь предостережения были сделаны заранее. Некоторые важные вопросы, наконец, либо появились в фокусе общественного внимания, либо стали более активно обсуждаться, в том числе под влиянием такого вполне уникального информационного ресурса, как вышеупомянутый сайт – это, например, проблема перепроизводства домашних животных.

1. Вместо введения.

    1.1. Постановка проблемы.

    За последние годы высказано немало мнений относительно проблем, связанных с городскими собаками и кошками – в том числе и прежде всего бездомными; причем обсуждение этой тематики привлекает всеобщее внимание и вызывает бурю эмоций. Однако по-прежнему складывается впечатление сумбурности и противоречивости информационной картины. В России так пока и не сформировалась площадка для плодотворной дискуссии на данную тему; за эмоциями постоянно ускользают важнейшие вопросы, ответ на которые (или хотя бы их постановка!) помогли бы сориентироваться в ситуации и общественному мнению, и активистам зоозащитных организаций, и властям. Наконец, это помогло бы действительно решать проблемы, наличие которых большинством не отрицается.

    В нашей стране нет серьезного опыта постановки и решения подобных задач. Это свойственно и большинству так называемых стран «третьего мира», но Россия все же считается страной более-менее развитой. Но так уж сложилась ее история в 20 веке, что вопросы о сосуществовании животных и человека в городской среде решались в лучшем случае поверхностно. После распада СССР контроль над ситуацией в этой сфере был вообще потерян – и проблемы разрослись многократно. С конца 90-х на свой страх и риск отдельные города и субъекты федерации пытаются находить решения (как правило, на основе весьма скудного анализа как собственной ситуации, так и чужого опыта). Чаще это пока декларации, реже - попытки претворять их в жизнь, причем основная беда - без четких критериев проверки эффективности. Но до сих пор нет ни четкой общегосударственной позиции, отразившейся в нормативных актах на федеральном уровне; ни сообщества специалистов, способного давать выверенные рекомендации по теме. Отсюда в немалой степени и недальновидность или необоснованность разного рода идей, решений и мероприятий последних лет.

    Абсурд некоторых лежит на поверхности и виден практически для всех. Это, например, факты привлечения к ответственности ветеринаров в некоторых городах за «нарушения» сверхжестких нормативных ограничений в использовании кетамина.
     Труднее с другими, менее очевидными, но намного более важными вещами. Среди прочих социальных и экологических проблем вопрос о «регулировании и контроле в сфере содержания городских домашних животных» - один из лидеров в отношении удручающих по поверхностности и непоследовательности в попытках решения. Дело даже не в том, что на большое количество вопросов нет достаточно аргументированных ответов, - некоторые ключевые вопросы даже не поставлены перед обществом и властью с достаточной степенью четкости. Аргументы, представленные в редких более-менее профессиональных дискуссиях - мало известны. На этом фоне большое количество полумифических представлений, а иногда явной лжи, продолжают воспроизводиться в СМИ и циркулировать среди населения.

     Над какими вопросами, на мой взгляд, нужно задуматься? Например, из важнейших - к какому идеалу необходимо стремиться или какова конечная, желанная цель работы по «бездомным животным» в городах и в сельской местности? Нет оценки приоритетов: каковы первоочередные проблемы, которые действительно нужно решать, а что – второстепенно. Каковы истоки этих проблем, какие подходы применять для их решения? Каковы должны быть критерии успешности? Как должны соотноситься средства и цели – особенно если речь идет о длительной перспективе с учетом всей многосторонней сложности проблемы: должны быть рассмотрены экологические, этические, экономические, социально-психологические аспекты? Каково соотношение между задачами общественности и органов власти? Как можно использовать уже имеющийся опыт – и зарубежный, и отечественный – хотя бы для того, чтобы сократить непредсказуемость «стихийного» периода в решении вопроса?

    Попробуем критически и детально рассмотреть имеющиеся проблемы, складывающиеся и распространенные в обществе подходы к этому кругу вопросов, рассмотрим биологическую сторону дела и мировой опыт, и, наконец, попробуем все-таки наметить основные контуры возможных ответов.

 

2. «Московский опыт» – предпосылки и основные принципы.

    2.1.«Неотъемлемая бездомность» и «программа стерилизации».

    2.1.1. «Гуманная программа».  Как уже упоминалось выше, с конца 1990 гг. ряд городов России пытается начать движение к созданию современных и эффективных систем решения вопросов собак и кошек. Решения принимались как в области нормотворчества (правил содержания хозяйских животных, регламентационных документов по регулированию численности бездомных животных и т.д.), так и в области практической.

    Прежде всего, обратим внимание на опыт Москвы.

    До сих пор нет по-настоящему исчерпывающего анализа, полного, обстоятельного и непредвзятого разбора московских достижений. Однако по сравнению с большинством других городов московские проекты и их результаты все же изучены намного лучше. Столица всегда находится в фокусе пристального внимания.

    Было распространено мнение, сформированное в основном СМИ, что столица, начиная с 2001 года, более других продвинулась в области урегулирования соответствующих вопросов, причем «гуманным способом». По-настоящему объективные и достоверные подробности о предпосылках, методах и результатах «московского подхода» все еще мало известны широкой российской публике - кстати, это в немалой степени результат отсутствия того самого профессионального аналитического сообщества. Но, по крайней мере, имеется представление о том, что в Москве выполняется (или выполнялась) определенная программа (обычно известная как «программа стерилизации бездомных собак»), под которую щедро выделяются деньги. А прежний «отлов» был запрещен.

    И конечно, именно к опыту Москвы (опять же, к сожалению, чаще к тому, что известно об этом опыте только из медийных источников) приглядываются другие города в лице как общественников, так и властей, стремясь использовать его на своей практике. Кое-где «в провинции» так или иначе восхваляют московские достижения и пытаются копировать «гуманный подход»; кое-где, напротив, проглядывает недоверие, основанное на неоднозначности этих достижений (например, на появляющиеся в последнее время в СМИ сведения о том, что никакого уменьшения численности бездомных собак в Москве не наблюдается, а все обстоит наоборот).

    Стоит подчеркнуть особо, опыт Москвы - как в области деклараций, так и в области реальных достижений - нельзя считать исчерпывающим для такой обширной страны, как Россия, однако именно в нем преломились основные вышеуказанные (п. 1.1.) недосказанности и неясности.

    Итак, попробуем рассмотреть пример Москвы – точнее, предпосылки и основания ее «программы» - чуть поподробнее, чем обычно подается в СМИ, коснувшись некоторых концептуальных моментов, лежащих в основе московской программы. Уделим внимание как нормативно-правовым документам, так и результатам научных исследований, статьям и пресс-конференциям заинтересованных сторон.
        
 

     2.1. 2 .   Неотъемлемость бездомности.   Московская программа была запущена распоряжениями мэра и правительства Москвы, издавшими несколько нормативных актов. Начнем с одного из них. В преамбуле одного из документов-инструкций, лежавших в 2002 г. в основе «программы стерилизации» («Регламента по отлову, транспортировке, стерилизации, содержанию, учету и регистрации безнадзорных и бродячих кошек и собак») имеется пункт, утверждающий что «безнадзорные и бродячие животные являются неотъемлемой частью городской экологической среды».   Обратите внимание - "неотъемлемой". Таким образом, нормативно закрепляется бездомность некогда домашних животных, как некая положительная реальность, или по крайней мере, как нечто, что само по себе не является проблемой. Утверждения в том же духе («бездомные животные нужны для экологического равновесия») встречаются и в других официальных и полуофициальных документах, материалах пресс-конференции авторов и сторонников «программы стерилизации» и прочих текстах, претендующих на выражение прогрессивных взглядов.

    Заметим в скобках, что на принципе «неотъемлемой бездомности» можно было вполне успешно обосновать ненужность вообще какой-либо программы. Однако, видимо, определенные неудобства от нахождения большого количества животных на улицах все же ощущались - и об этом тоже иногда упоминалось в публикациях, сопровождавших старт программы. Причем неудобства в основном от собак (не от кошек). В принципе ничего уникального здесь нет, учитывая размеры, подвижность и потенциальную опасность этих животных – во всем мире собаками занимались и занимаются в первую очередь.

    Бездомные собаки же и были основной целью служб отлова достерилизационного периода – отсюда, видимо, мнение именно об их, собак, первоочередной защите (так как отлов позиционировался как основная проблема для бездомных животных). Именно на собаках, как более значимых по сравнению с кошками представителей «бездомных животных» и сконцентрировано внимание разработчиков и проводников программы.

    Эта бОльшая значимость почти никогда не декларируется открыто. Тем не менее, в Москве «собачий компонент» программы все же непропорционально заслонил кошек. Проблемы, исходящие от бездомных кошек, и проблемы для самих кошек мало дискутировались. О бездомных кошках вспоминали и вспоминают в основном только в связи с «замуровыванием подвалов», где основная часть бездомных кошек находит убежище. Только позже, благодаря усилиям зоозащитников Ильинских, удалось поднять и другие, более общие и важные вопросы – о массовой постоянной гибели бездомных кошек по другим причинам (прежде всего из-за нападений стай бездомных собак), о перепроизводстве владельческих кошек и его последствиях.

    Итак, как можно понять при разборе нормативных текстов и мнений разработчиков программы, прежде всего как основная цель планировалось некоторое регулирование численности бездомных собак – в целях ее сокращения до некоторых, впрочем, точно не обозначаемых, пределов – но, конечно, не до нуля, ибо бездомность «неотъемлема».

 

    2.1.3. Стерилизация с возвратом . В соответствии с основополагающим принципом сохранения бездомности находятся и методы регулирования. Основной метод - стерилизация самок бездомных собак с последующим их возвращением на место обитания (процедура описана, например, в том же «Регламенте…»). По мысли авторов, там бы эти собаки продолжали жить, заполняя «экологическую нишу», постепенно снизив свою численность до (так и оставшихся неизвестными) «приемлемых величин». Отсюда же и распространенное название программы – «программа стерилизации» (более правильно называть ее программой отлов-стерилизация-возврат, ОСВ). Этот метод был предусмотрен как основной в нескольких вариантах проекта московского «Закона о содержании животных» – главного документа, который должен был окончательно легализовать уже развернутую программу.

    Характерно, что при этом, однако, не приводилось хоть сколько-нибудь внятных ссылок на подобные программы и их результаты за рубежом.

 

    2.1.4. Нет усыплению – и немедленно.  Есть у московской политики и соответствующего ей «Закона…» еще одна особенность. Некоторые отечественные комментаторы называли его не иначе как самым гуманным в мире. Видимо, из-за того, что в нем практически запрещено усыпление бездомных животных (за исключением случаев неизлечимой тяжелой болезни и новорожденного приплода).

    Это "впереди планеты всей" как раз и настораживает. Дело в том, что ни в одной развитой стране, в которой реально достигалась высокая степень защиты и благополучия животных (то есть бездомных животных мало), усыпление здоровых животных не было формально запрещено (конечно, там существуют жесткие требования и критерии для этой процедуры). И на это есть объективные причины, которые далее будут рассмотрены в соответствующей главе.

    Оговорюсь, что у меня нет повода сомневаться в искренности многих авторов этих текстов - людей, действующих ради блага животных. Понятно их эмоциональное стремление найти способы защитить животных от тех примитивных методов их регулирования, которые так долго были приняты у нас. Однако, для пользы дела аргументация и методы все же должны соответствовать здравому смыслу, комплексу научных данных и работать на перспективу. При внимательном изучении истории московской программы выясняется, что именно это первичное эмоциональное побуждение – «любой ценой защитим от жестокого регулирования» - и является побудительным толчком к тому, чтобы не рассматривать проблему во всей ее сложности. А также к тому, чтобы считать бездомность благом: тогда и регулировать не надо. А если и надо – то таким способом, который на первый взгляд никак не приведет к смертям животных. Поэтому к словосочетанию «программа стерилизации» часто прибавляется и слово «гуманная», причем ее гуманизм определяется только по одному критерию – декларированному запрету усыпления. Причем не делается различия между жестокими и безболезненными методами умерщвления - на волне неприятия усыпления вообще.

 

    2.1.5. « Научное обоснование».  Впрочем, помимо апелляции к гуманности, используются попытки объяснить и с «точки зрения науки», почему бездомность неотъемлема. Так, в программных документах одной из московских зоозащитных организаций, активно продвигавшей многие городские инициативы, можно было прочитать, что "уличные животные необходимы городу для экологического равновесия". Видимо, эвфемизмом "уличные" заменено слово "бездомные", которое имеет явно негативный оттенок для людей, воспитанных в традиционном понимании, что бездомность для собак - явление ненормальное. Ссылки на «экологическое равновесие» или нечто похожее можно встретить и во многих других текстах и выступлениях, связанных с программой. Также с точки зрения науки пытаются обосновать и неэффективность любых других методов (прежде всего, безвозвратного отлова), кроме пресловутой «стерилизации с возвратом».

    Обыкновенно для придания веса этой позиции можно встретить отсылки к мнению зоологов из московского Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова. При более внимательном рассмотрении дела выясняется, что речь идет об исследованиях сотрудника этого института А.Д. Пояркова, некоторые из которых были проведены совместно с его коллегами и учениками.  Работы других исследователей обычно в расчет не принимаются.

    Конечно, нельзя не оценить заслуги Пояркова как первого биолога в России, выбравшего бездомных собак объектом долголетних исследований и участвовавшего в разработке методик учета их численности. Однако, научные исследования группы Пояркова – их предмет, цели, задачи и результаты - при внимательном рассмотрении не могут быть признаны исчерпывающими для ответа на многие вопросы относительно стратегий регулирования численности бездомных собак. Первые исследования Пояркова еще 80-х годов прошлого века (их результаты вошли в кандидатскую диссертацию Пояркова) касались лишь социальной структуры относительно небольшого поселения (микропопуляции) бездомных собак, обитавших вблизи главного здания МГУ и прилежащей промзоне. В конце 90-х (до введения ОСВ) группой Пояркова были проведены учеты численности бездомных собак по всей Москве, а также получены оценки некоторых параметров (соотношение полов, возраст) на некоторых отдельных участках. Наконец, в 2006 г. был проведен еще один общемосковский учет численности.

    Собственно, собранная в результате этих трех циклов исследований информация не может однозначно склонить в сторону ОСВ. Например, как ни парадоксально, ранние работы Пояркова свидетельствовали, скорее, об эффективности именно безвозвратного отлова, ну, а сравнение данных учетов численности 1997-98 гг. и 2006 г. говорят о провале программы ОСВ (об этом подробнее ниже). Однако вполне субъективная интерпретация (как авторская, так и неавторская) некоторых результатов этих исследований в пользу именно ОСВ используется до сих пор (прежде всего тезис о безусловной неэффективности безвозвратного отлова из-за восстановления численности – при этом забывается, что регулярность отлова снимает эту проблему; или тезис о незначительности вклада владельческих животных в число бездомных – сейчас, впрочем, он используется реже). Кроме того, подчас Интернет-молва приписывает Пояркову и некие «неопровержимые результаты» в тех областях, которые вообще никогда не были предметом его сколько-нибудь подробного научного интереса (например, отношения бездомных собак с другими городскими животными или жизнь бездомных кошек) и, соответственно, о которых он либо никогда не писал и не высказывался, либо высказывался мимоходом и без должных на то оснований.

    Отдельно стоит упомянуть об эксперименте в Марфино, как части «научного обоснования». Судя по имеющейся информации, в этом московском районе в начале 2000-х годов было осуществлено массовое изъятие самок собак в приюты (со стерилизацией оставшихся самок, при этом часть кобелей, видимо, мигрировала в другие районы). Чем кончился этот эксперимент спустя несколько лет – неизвестно, новых исследований и публикаций нет.

 

    2.1.6. Забвение приютов.  Интересно, что до шумихи, связанной с ОСВ, в Москве и в России в фокусе зоозащитного внимания была совсем другая перспективная тема – а именно, приюты для бездомных животных. О том, что за границей есть приюты для кошек и собак, в нашей стране было давно известно. Как только в 80-х годах в России (тогда СССР) стало зарождаться движение в защиту животных, появилось стремление завести и у нас такие учреждения.

    Но позднее, в конце 1990-х в нашей стране появились слухи о применении ОСВ, причем весьма искаженные (например, то, что ОСВ в отношении бездомных собак имеет весьма ограниченное применение стало широко известно намного позже – после публикаций на сайте Трибуна Защиты Животных). В отличие от приютов, метод ОСВ на первый взгляд подкупал теоретическим «биологическим обоснованием» и возможностью отказаться от умерщвления. Всплыли идеи «пользы от бездомных животных». Зоозащитники в массе быстро переориентировались на манящую идею. Приюты оказались отодвинутыми на второй план, и им стали отводить роль разве что места сбора для потерявшихся хозяйских животных и пожизненных пансионатов для тех собак, которых все же предполагалось изымать с улиц («агрессивных»).

    И лишь намного позже постепенно стала распространяться информация о том, что метод ОСВ имеет огромное количество «подводных камней», и то, что модели, лежащие в «теории» ОСВ слишком упрощены (например, не учитывают проблемы перепроизводства владельческих животных и их выбрасывания). А также то, что применение безвозвратного отлова и систем приютов – тоже может быть не менее биологически обоснованным, и более того, на деле доказавшим свою эффективность.

 

    2.1.7 . Отсутствие внятной позиции по вкладу в пополнение рядов бездомных со стороны владельческих животных .  Подразумевалось, впрочем, что вклад этот ничтожен и никак не может повлиять на успешность программы (встречалась следующая оценка, приписываемая Пояркову – только 2% бездомных собак были когда-то владельческими). Бывшие хозяйские собаки на улицах якобы обязательно «быстро гибнут » - причем независимо от того, рассматривается ли Москва или иной населенный пункт. Хотя подробных исследований этого вопроса не проводилось. Про кошек, как обычно, речь практически вообще не шла.

    Соответственно, проблемы несоответствия спроса и предложения на домашних животных (так называемое перепроизводство домашних животных), судьба «лишних» (не нашедших хозяина животных), влияние культуры содержания хозяйских животных на ситуацию с бездомными животными – практически не обсуждались. А ведь это обширный круг вопросов, очень важных для успешности любой программы. Даже признавая, что самовоспроизводство бездомных собак в Москве с определенного времени стало основным источником пополнения их численности, нельзя сбрасывать со счета и приток на улицы владельческих во всех его вариациях (из квартир граждан, с территорий предприятий). Этот приток, даже внося меньший вклад в численность, тем не менее, может быть достаточно значительным, чтобы похоронить непродуманный прожект ОСВ. И уж тем более нельзя автоматически переносить московские представления на другие города России, где самовоспроизводство собак на улицах может вообще не играть превалирующей роли в поддержании бездомности.

 

    2.1.8. Сумма предпосылок московской программы. Исходя из анализа разных источников, можно вывести следующие принципиальные позиции, на которых - явно или подспудно, осознанно или полуосознанно - базировалась первоначально «московская программа» (и ее клоны в других городах):

    а. Бездомность собак и кошек – явление, которое в целом можно рассматривать как положительное или нейтральное, требующее только корректировки в плане некоторого «регулирования численности».

    б. Бездомные животные (подразумевается – собаки) безусловно нужны для «экологического равновесия».

    в. Преобладающее внимание уделено только одному виду из двух, а именно собакам.

    г. Положение с хозяйскими животными оказывает крайне ограниченное влияние на ситуацию с бездомными («бывших владельческих собак на улицах мало – около 2-х процентов», кошки не рассматриваются). (Лишь позднее этому аспекту стали уделять все же больше внимания, пытаясь объяснить неудачу ОСВ «выбрасыванием собак населением», пополняющем число бездомных.)

    д. Первоочередные задачи внедрения программ – почти полный запрет безвозвратного отлова и немедленный и почти безусловный запрет умерщвления животных муниципальными службами.

    е. Основной метод – стерилизация сук бездомных собак с последующим выпуском в «места обитания» («отлов-стерилизация-возврат» (ОСВ).

    ж. Приюты должны играть вспомогательную роль, либо их роль вообще внятно не рассматривается.

 

    2.1.9. Последующая неразбериха.  В последующие годы в Москве в ходе выполнения программы, когда все яснее стали ее неутешительные результаты, стали постепенно появляться попытки ее «усовершенствования». На фоне всеобщего осознания неудачи ОСВ, роста численности собак со всеми вытекающими последствиями (в том числе и человеческими жертвами), на фоне массового неофициального отлова и самосудов населения над собаками, на фоне скандальных обвинений в разворовывании средств - проявилась тенденция к переоценке приоритетов. Появились идеи ограничить выбрасывание хозяйских животных, которые, как «неожиданно выяснилось», вносят определенный вклад в увеличение количества бездомных. Правда, каким образом это сделать – было неясно, тем более что многие вопросы (например, регламентация регистрации хозяйских животных), как оказывается, находятся в ведении федеральных властей.

    Спустя несколько лет после старта «программы стерилизации», наконец, в среде московской власти появилась мысль о ее постепенном сворачивании и заменой системой приютов – которые, наконец, и стали активно строиться в 2008 году. На это выделены колоссальные суммы. Причем, видимо, осознавая невозможность поместить в приюты на пожизненное содержание всю разросшуюся субпопуляцию московских бездомных собак, власти периодически осторожно дают понять, что придется прибегать к усыплению после определенного срока передержки. Но ведь в свое время теми же властями были щедро розданы обещания о том, что усыпления больше не будет! Общественность дезориентирована, радикальные зоозащитники протестуют – и поэтому власти снова идут на попятную, пытаясь сохранить принцип «отсутствия усыпления». Отсюда рождаются химерические прожекты. Например, поначалу в СМИ промелькнула идея о возвращении собак обратно после шестимесячной передержки в приюте (? – чем это отличается от ОСВ). Затем речь пошла о быстром перемещении всех сразу бездомных собак в огромные создающиеся приюты с последующим пожизненным содержанием. При этом как бы забывается, что отловить всех сразу просто невозможно, ведь даже интенсивный отлов - продолжительный процесс, и определенная компенсация численности за счет размножения недовыловленных собак все равно будет происходить, хотя численность и будет постепенно снижаться. Если же места в приютах все же не хватит – говорили о перевозке их в приюты других городов (а там ведь и своих собак хватает!) И такая неопределенность, видимо, будет длиться годами. Причем по-прежнему на фоне разнообразных самосудных расправ над собаками. (Вот еще одна особенность программы ОСВ, которая будет подробнее рассмотрена ниже – в нее легко впутаться под фанфары о гуманизме, но нелегко выпутаться обратно)…

 

    Итак, имеются серьезные основания считать, что московский подход ни по замыслу, ни по методам, ни по последствиям, нельзя признать оптимальным. Упущения необходимо проанализировать более детально.

    Отталкиваясь в общем от вышеприведенной последовательности принципов (двигаясь от «экологии» к «методам»), постараемся рассмотреть в подробностях, как обстоят дела в интересующей нас обширной и еще теоретически малоосвоенной области.

3. Биологические и социальные аспекты жизни собак и кошек в населенных пунктах.

3.1. «Экологическое равновесие» в городе и его отличие от природного.

      3.1.1. «Экологическое равновесие».

     Начнем по порядку – с «экологического равновесия». Точнее, с общих закономерностей экологической системы населенных пунктов. Они и определяют, каким образом складываются те или иные относительно устойчивые («равновесные») состояния городской экосистемы.

     Заметим, что термин "экологическое равновесие" сейчас популярен в свете идей охраны природы и «зеленого» движения. В строгом смысле такое «равновесие» - явление, возникшее естественным путем. Его уместно использовать для описания естественных экологических систем, например, леса, где сложнейшие взаимосвязи между видами флоры и фауны формировались на протяжении тысячелетий, и где каждое рождение и каждая смерть не напрасны и служат для поддержания общего баланса. Возьмем утрированный пример: хищники питаются растительноядными животными (что служит фактором, не позволяющим растительноядным слишком размножиться, позволяет освобождаться от больных и неполноценных особей) – но в случае переизбытка хищников начнут интенсивно гибнуть уже они сами из-за уменьшения числа жертв (а это сохранит экосистему от дальнейшего, чрезмерного падения численности травоядных…) и т.п. В городе, как будет показано ниже, столь выверенного и возникшего естественного путем баланса нет.

 

     3.1.2. Общие закономерности и связи между элементами городской экосистемы .

     Упрощенно говоря, экологическая система – это рассматриваемая как целое совокупность живых существ, со всеми своими взаимными связями, находящихся в общей для них среде обитания.

     Город как экосистема значительно отличается от экосистем природных. Рассмотрим разницу подробнее, особо обращая внимание на наиболее интересующие нас, значимые виды животных.
       Современный город как среда обитания – прежде всего совершенно эволюционно уникальное и абсолютно новое в истории Земли сочетание искусственных неживых объектов (дома, дороги, автотранспорт и т.д.) и огромного количества особей одного вида разумных существ – то есть людей, создающих и изменяющих эти объекты. Города возникли и существуют в природных, естественных ландшафтах; их экосистема в какой-то мере включает в себя элементы прежней, существовавшей до возникновения города, природной экосистемы – но это лишь отдельные элементы, а не целостная система.

     Городская экосистема как тип сформировалась в ничтожный по природным меркам срок – несколько десятилетий, в лучшем случае веков. Тогда как типы естественных экосистем формировались на протяжении, по меньшей мере, десятков и сотен тысяч лет.
     В экосистемах осуществляется круговорот вещества и энергии.  В естественных экосистемах (крупных, уровня биогеоценозов) существует в основном замкнутый круговорот вещества. Животные получают пищу (органическое вещество) и, соответственно, энергию, от местных зеленых растений. Затем органика передается по пищевым цепям (от травоядным к хищникам), вещество всех отмерших животных и растений возвращается обратно в цикл с помощью микроорганизмов-деструкторов.        В городе - цикл в основном разомкнутый. Растения являются лишь незначительным компонентом экосистемы, и их обилие регулируется человеком – посредством устройства (или уничтожения) зеленых зон, парков, скверов, газонов и проч. В питании городских позвоночных животных местные растения играют относительно малую роль (например, семена растений служат кормом для всеядных синантропных птиц) или не играют совсем (домашние собаки и кошки не используют городские растения как пищевой ресурс). Преобладающий поток органического вещества, пригодного для потребления крупными животными, поступает в город извне. Основная часть органики ввозится в город человеком (в виде пищевых продуктов – результат внегородского сельхозпроизводства, рыболовства и т.д.). Большая доля отходов также выводится за пределы поселения, например, на свалки. Итак, основные источники пищи для крупных животных контролируются человеком – как городской растительный мир, так и основной ресурс – продукты питания.

     Пищевые связи между видами в природной экосистеме существуют в виде сложных долгосрочных многозвенных цепей, образующих целые биоценотические сети. Каждый вид животных потребляет «органику», предоставляемую другими организмами, и сам служит пищей для следующих звеньев пищевых цепочек. Общее направление цепочек (точнее, «цепей выедания») таково: растения служат кормом для травоядных, а травоядные – для хищников. Причем некоторые относительно слабые хищники в свою очередь являются пищей для более сильных.

В городе же пищевые связи в значительной степени случайные и короткие – потому, что в питании животные привязаны к человеку, а не друг к другу (за исключением остатков природной среды в виде лесопарков и т.д.).

     Человек определяет не только характер и обилие кормовой базы в городе, но и «пространственные ресурсы» - то есть предоставляет для животных убежища, укрытия, логова в своих зданиях и сооружениях, определяет пространственные характеристики местообитаний (жилая застройка, склады, промышленная застройка и т.д.). Это происходит двояким образом: 1. целенаправленно, когда люди специально создают условия для комфортной жизни для избранных животных (как правило, домашних) в своих квартирах, домах, дворах, и 2. нецеленаправленно – животные самостоятельно используют конструктивные особенности сооружений с пустотами и дырами, осваивают доступные подвалы, стройплощадки, пустыри и т.д.

     И климатический фактор значительно зависит от человека: температурный режим в предоставляемых человеком укрытиях значительно отличается от природного - домашние животные зимой не страдают от холода в квартирах хозяев. А бездомные собаки и кошки и дикие животные-синантропы (см. ниже) – могут греться в открытых подвалах, на чердаках, вблизи трубопроводов теплоснабжения и т. п.

     Таким образом, и большинство так называемых абиотических (не связанных с питанием) факторов – например, наличие и характер убежищ - также заданы людьми. Даже микроклимат, температурный и световой режимы в городе заметно отличаются от окружающих природных и подвержены значительным локальным вариациям. Таким образом, параметры и кормовой базы, и мест обитания – почти все задано целенаправленной или нецеленаправленной деятельностью человека (см. также Приложение 1)

     Сумма, доступность и распределение всех ресурсов определяют потенциальную максимальную численность того или иного вида – так называемую «поддерживающую емкость среды». Деятельность человека по активному регулированию численности того или иного вида определяет, достигнет ли она максимально возможных значений или нет.

 
      3.1.3  Стабильность и равновесие.

     Стабильность экосистем - естественной и городской - разная. В сложившейся природной экосистеме ни один вид не может резко поменять условия, в городе – человек обладает такой возможностью. «Природная система – обладает сравнительно высокой стабильностью, имеется динамическое равновесие и саморегуляция. У городской – стабильность низкая, система постоянно подвергается различным антропогенным возмущениям. Саморегуляция почти отсутствует, человек сам должен выполнять регуляторную функцию»  (Клауснитцер Б. Экология городской фауны. М., 1990).

     Особенно хочется обратить внимание на последний тезис ввиду распространяемых идей о якобы присущей городским животным саморегуляции (или «саморегулировании») своей численности. «Саморегуляция» численности животных в городе, особенно животных домашних – это «саморегуляция» воды в стакане. Чем больший по размеру стакан возьмет человек - тем больше воды в него влезет. Чем более (менее) благоприятные в экологическом смысле условия создаст человек, осознанно или неосознанно, для определенного вида в городе – тем больше (меньше) будет численность этого вида. Размеры стакана – то есть параметры экологических ниш, задаются человеческой деятельностью. Весь этот контроль осуществляется либо преднамеренно, либо непреднамеренно – косвенная регуляция численности и межвидовых отношений за счет изменения параметров городской среды.

     Размах человеческого регулирования потенциально почти безграничен и лимитирован только специфическими цивилизационными факторами: доступными технологиями и экономической целесообразностью. Например, теоретически можно строить здания абсолютно без малых пустот и полостей, в которых живут грызуны, но в массе это технологически сложно и экономически невыгодно (пока?). В эти параметры регулирования, кстати, может входить и благоприятствование одному виду в ущерб другому (см. ниже).

 

       3.1.4 . Комменсализм городских животных по отношению к человеку. Пищевые цепи.

     Если рассматривать только высших позвоночных животных - впрочем, это частично касается и многих групп беспозвоночных - то выясняется, что городская экосистема сильно обеднена видами по сравнению с большинством естественных экосистем, зато основные виды обычно представлены «неестественно» большим числом особей на единицу площади. Это: 1) домашние собаки и кошки, в том числе и бездомные, а также все прочие домашние животные, содержащиеся в городе и 2) дикие синантропные животные, классические примеры - крысы, мыши, воробьи, вороны, чайки и т.д. Их численность в немалой степени зависит от степени лояльности животных к человеку – наиболее многочисленны те, кто меньше человека боятся. Разница между бездомными домашними животными и дикими синантропными животными заключается в том, что домашние животные были приспособлены человеком к жизни рядом с ним (одомашнены) и когда-то введены в населенные пункты ради определенных утилитарных целей; дикие синантропные животные в общем сами приспособились к соседству с человеком и поселились в городе самостоятельно или вследствие случайного, непреднамеренного завоза. Домашние животные прошли целенаправленный или нецеленаправленный искусственный отбор в ходе процесса одомашнивания, дикие синантропные такого отбора не проходили.

     С точки зрения использования пространства городские животные - это квартиранты человека, обитающие в его искусственно созданном для себя ландшафте. А в аспекте пищевых (трофических) межвидовых отношений большинство крупных городских животных являются нахлебниками-«комменсалами» по отношению к человеку, в своем питании полностью или почти полностью от него зависящими, подъедающими за ним пищу, которая человеку уже не нужна (отбросы) или которую он специально выделяет животным (подкормка). «Комменсализм» иногда определяется как сотрапезничество или нахлебничество. Происхождение термина - от латинских cum – «вместе», «с» и mensa – «стол». Является формой взаимоотношения видов, при котором один вид – хозяин - предоставляет для другого условия для существования, сам экологически не завися от нахлебника. Примеры из природы – акула и рыба-прилипала, лев и шакал. Но комменсализма таких масштабов, как в городе, природа, пожалуй, не знает. Один вид - человек кормит огромное количество крупных животных, причем нескольких видов сразу.

      (Как и при природном комменсализме, численность хозяина-человека трофически не зависит от численности нахлебников (но не наоборот!). В биологическом смысле это односторонняя связь – ведь комменсалы не объедают человека как вид, конкурируя с ним за пищу, и не охотятся на него. (Впрочем, категоричность этого тезиса в отношении собак в современных российских условиях можно поставить под сомнение, так, бездомные собаки могут перехватывать у бомжей объедки из контейнеров – конкуренция, а случаи гибели людей от нападений собак можно расценивать как пример охоты. Однако эти исключения не делают погоды. Кроме того, человек подчиняется не только непосредственным биологическим закономерностям, и животные могут оказывать на него воздействие в других сферах: санитарного благополучия и комфортности среды обитания, социально-психологической и др. Но в любом случае, животные намного больше зависят от человека, чем он от них).      

      Проанализируем подробнее некоторые закономерности городской экосистемы применительно к этим самым значимым видам животных. Как уже было указано, пищевые продукты человека, в том числе и в виде отбросов – первое звено  коротких трофических цепей. Вторым звеном  и являются основные синантропные и домашние животные. Далее «пищевые цепи выедания», как правило, не простираются – то есть нет или немного видов-хищников, строящих свое существование на поедании представителей первого звена. Ведь отбросов и подкормки относительно много, кроме того, они на любой вкус (для воробьев – мелкие крошки на асфальте, для голубей – крошки покрупнее, для крыс – объедки в мусоропроводах, для собак – в пакетах из баков или из рук прохожих). Так человеческой деятельностью не только предоставлен обильный корм, но и заметно разделены в пищевом отношении «экологические ниши» среди всеядных синантропов и домашних животных. Это позволяет существовать очень плотным популяциям, переводит межвидовую конкуренцию «за пищу» на периферию «экологических ниш» (если не происходит радикальной перестройки среды человеком, дающей преимущество тому или иному виду) и делает хищничество ради прокорма относительно неважным для выживания видов. (Что, однако, автоматически не означает мирного сосуществования. Есть сильная внутривидовая конкуренция, есть и «охота ради охоты», часто инспирируемая человеком.) Настоящих природных хищников, существующих именно за счет поедания добычи, в городе нет или мало – не очень уживаются они с человеком. (За относительно редкими исключениями вроде охотящихся на голубей ястребов, малочисленных соколов кое-где на высотных зданиях и каменной куницы в южных российских городах и др. В любом случае, их численность ниже той, которая может быть поддержана имеющейся для них потенциальной кормовой базой).

     Кстати, значительно чаще природные хищники заходят в города не ради охоты, а ради тех же отбросов, которые они собирают на помойках (см. синантропизация и ее последствия в Приложении 4)

 

     3.1.5 Устойчивые состояния – результат человеческой деятельности.

     Итак, город - это искусственная система, созданная и поддерживаемая человеком, нечто вроде огромного дома или квартиры, в которой только её творец и хозяин - человек - может поддерживать то или иное устойчивое состояние, то есть то самое "равновесие". Это особенно важно для более-менее крупных животных города – прежде всего, это домашние животные (кошки и собаки, в том числе бездомные) и синантропные дикие животные (голуби, крысы, воробьи и т.д.). Их питание зависит от корма, который им специально (кормление) или непреднамеренно (отходы) предоставляет человек. Их дома, убежища, логова и норы либо расположены непосредственно в строениях человека (например, у домашних животных), либо их наличие иным способом зависит от его деятельности, например, для некоторых птиц - от количества высаженных в городе деревьев. Даже климат и освещенность в городе не совсем естественные – даже вне помещений зимой в городе теплее, а ночью – светлее, чем за городом.

     Кроме того, история современного типа городской среды, асфальто-бетонного пространства - это всего несколько десятилетий. Этого маловато для возникновения равновесной экосистемы. Человек своей деятельностью постоянно, беспрерывно меняет условия обитания. Связи между видами животных в городе грубее, примитивнее, несбалансированнее, чем в природе.

     Следовательно, в городе та или иная экологическая ситуация (относительно устойчивое состояние, характеризующееся определенным числом животных разных видов и их соотношением) возникает не сама собой, а определяется как равнодействующая сил действия или бездействия человека, зависит от его умения или неумения управлять созданной им экосистемой.

     Весь этот контроль осуществляется либо преднамеренно, либо непреднамеренно – в последнем случае это косвенная регуляция численности и межвидовых отношений за счет изменения параметров городской среды (подробнее см. Приложение 1.)

p class=

 3.2. Кошки и собаки: социальные и экологические аспекты обитания в городах. Бездомные животные. Популяция и субпопуляции.

Социально-экологические типы. Факторы, влияющие на численность.

 

    3.2.1. Два крайних варианта.

    Сосредоточим внимание на тех городских животных, которые представляют главный предмет нашего рассмотрения. Это кошки и собаки. Каковы основные черты можно выделить, рассматривая их пребывание в экосистемах человеческих поселений?

    В современном мире можно выделить две формы, два базовых способа существования кошек и собак в населенных пунктах. Назовем их условно, используя термины, обычно имеющие более узкое значение. Итак, первая форма - животные-компаньоны. Вторая – бездомные (бесхозяйные) животные. Между ними нет очень четкой грани и прослеживается обширная промежуточная область – животные полувольного содержания (вариация «полувольности» в пределах этой области очень широка).

    Разница между ними, прежде всего, определяется отношением людей к животным, с которыми им приходится делить свое жизненное пространство. В немалой степени, это разница в культуре и традициях содержания кошек и собак.

    Животные-компаньоны – это в полном смысле слова домашние животные, проводящие жизнь под контролем хозяина. Он предоставляет им пищу и кров, он же и контролирует их поведение. Цель, с которой они содержатся – это удовлетворение потребностей в общении, сами животные – своего рода члены семьи. Параллельно могут выполняться и иные, утилитарные функции, которые в историческом плане когда-то были преобладающими – охрана хозяина и дома, борьба с грызунами.

    Компаньоны как основная масса животных – не такое уж старое явление. Еще пару-тройку столетий назад горожане содержали собак и кошек прежде всего ради утилитарных функций, а их привычное место было во дворе, на кухне или в иных помещениях. Животные для развлечения и общения были скорее уделом богачей и аристократии. Но рост благосостояния и одновременно потребность в общении на фоне все уменьшающейся в размерах семьи горожан и отчужденности от соседей расширили область "применения" прирученных когда-то хищников. Содержание «неутилитарного» животного непосредственно в жилище человека стало обычным делом на фоне урбанизации. Переход к компаньонам как основному стилю содержания домашних животных – феномен, впервые широко развившийся в рамках западной цивилизации.

    Содержатся такие животные на хозяйский счет; как правило, их поведение владельцем же и контролируемо. Однако «свободные» фазы самостоятельного существования тоже частично сохранены. Свободный или «вольный» выгул в развитых странах, как правило, существует только для кошек, да и то преимущественно в районах с малоэтажной застройкой и там где нет интенсивного движения автомобилей. Собаки под бОльшим контролем и относительно их обычно действуют правила содержания («закон поводка»), предусматривающие выгул под обязательным надзором. Иногда такие требования касаются и кошек: они могут быть ограничены в свободном перемещении только двором хозяина или обязаны быть под замком в ночные часы (так называемый «кошачий комендантский час» в Австралии. Среди компаньонов – много породных животных (по данным опросов 55% собак в США в середине 90-х гг. принадлежали к той или иной породе).

    Бесхозяйные животные – это иной полюс. Классический пример этой модели, когда традиционная культура и условия среды приводят к превалирующему обитанию собак и кошек именно «на воле» – это уличные животные-парии развивающихся стран. Собственно, сотни или даже тысячи лет назад их предки тоже явились как исполнители утилитарных задач в жилище хозяина или (чаще) по соседству с ним (охрана, участие в охоте, борьба с грызунами). Однако часть таких животных неизбежно частично дичала (точнее – часть популяции всегда была полуодичавшей, что неудивительно в условиях отсутствия каких-либо «правил содержания»); и чем более разросшимся и многолюдным становилось поселение, тем больше появлялось в нем все более оторванных от конкретного хозяина собак и кошек. Эти животные не подвергались целенаправленному искусственному отбору, хотя, безусловно, закрепился набор определенных признаков («дикие типы»), видимо, способствующих наилучшему выживанию в конкретных условиях (так, среди собак-парий нет слишком больших или слишком маленьких животных).

    Наверное, не так уж много стран, где эти две формы представлены в чистом, «дистиллированном» виде. Например, в сельской местности, небольших поселениях (так называемых усадебной застройке) даже самых развитых стран животные-компаньоны способны к большей самостоятельности и пользуются намного большей свободой.

    Там, где безнадзорность в пределах человеческих поселений (и вблизи их) развивается до своего предела, бездомные кошки образуют большие колонии (особенно в условиях обильного притока пищи от человека), а у собак в социальной структуре начинают преобладать стаи. Часто бывшие домашние животные совсем покидают пределы городских экосистем и внедряются в окружающие системы, в том числе и естественные – саванну, лес, лесостепь, тундру (кошки – преимущественно в теплых странах, собаки – практически во всех климатических зонах). Впрочем, как правило, там их популяционная плотность (количество особей на единицу площади) значительно ниже, чем в городах. В условиях окончательного переселения в «природу», кошки, кажется, вновь становятся одиночками, но собаки остаются стайными. Однако, хотя вопрос о проблемах, вызываемых существованием домашних животных в естественных системах, весьма важен, но здесь подробно касаться мы его не будем, сосредоточившись на рассмотрении населенных пунктов (тем более, что именно город часто и является поставщиком таких животных в природу).

 

    3.2.2 . «Популяция» и ее составные части. Бездомные собаки и кошки.

    Вся совокупность городских собак (так же, как и кошек) может быть названа городской популяцией. Более развернутое определение популяции – устойчивая группировка всех особей одного вида домашних животных, обитающая в пределах данного населенного пункта, относительно изолированная от животных других населенных пунктов. То есть, прежде всего, объединенная местом обитания. При этом следует помнить, что по многим иным важным характеристикам городская «популяция» собак очень сильно отличается от «истинных» популяций диких животных в естественных экосистемах – она слишком разнородна, не включена в естественные экологические связи, не отвечает на внешние воздействия как единое целое и т.д. Воспроизводство «популяции» городских домашних животных зависит от человека.

    В рамках общей городской «популяции» собак можно выделить группировки, занимающие относительно дифференцированные специфические экологические ниши, и образующие относительно изолированные «субпопуляции» (их три - для типичных российских городов с европейским типом содержания животных, но наличием и безнадзорных собак). Это:

    - владельческие собаки нормативного содержания (выгул – под надзором);

    - владельческие собаки полувольного содержания, безнадзорные владельческие собаки (периодический или постоянный свободный выгул);

    - бездомные собаки.

    Три вышеупомянутые «субпопуляции» как раз и есть отражение двух вышеописанных полюсов и промежуточной области, столь характерное для России. (Впервые разделил совокупность городских собак на эти субпопуляции американский зоолог А. Бек применительно к положению в США в 1970-е годы).

    Две последние группы – обычно юридически определяются как «безнадзорные собаки », если находятся в общественных местах.

    В дальнейшем в тексте под безнадзорной будет пониматься собака (а также кошка), чье поведение, перемещение и размножение постоянно или временно находится вне прямого контроля человека.

    Бездомная (бесхозяйная) собака или кошка – безнадзорная собака (кошка), не имеющая владельца (физическое или юридическое лицо). Бездомные собаки (кошки) – часть общей популяции собак или кошек населенных пунктов, имеющие частичную репродуктивную и пространственную изоляцию от владельческих животных. Вне населенных пунктов иногда изоляция полная, но чаще связь с животными из человеческих поселений сохраняется. Восполнение численности бездомных собак (кошек) происходит как за счет собственного размножения, так и за счет бывших владельческих животных. Соотношение между этими источниками зависит от характеристик населенного пункта и общей культуры содержания животных в нем.

    Каждая из трех субпопуляций занимает свою «экологическую нишу», параметры которой и возможность ее заполнения определены человеком. (Однако четких, а тем более непреодолимых границ между ними нет. Почти любая владельческая собака может на время стать безнадзорной, а некоторые номинально владельческие собаки, практически постоянно проживающие на улицах («заброшенные» хозяевами) практически неотличимы от бездомных.)

 

    Рассмотрим для примера г. Петрозаводск, в котором мы вели многолетние наблюдения.

    а. Как во всех городах с преобладающим «европейским» стилем содержания домашних животных, в Петрозаводске наиболее стабильна экологическая ниша владельческих собак нормативного содержания ; количество владельческих собак велико (от 10 до 15 тыс. особей). Возможность существования крупной субпопуляции владельческих собак – исторически сложившаяся в России и вполне европейская традиция содержания домашних животных-компаньонов для удовлетворения «неутилитарных» потребностей в общении с животными и т.д., впрочем, часть владельческих собак используется в «практических» целях – для охраны, разведения и т.д.

    В мире собаки европейского или «западного» нормативного содержания – абсолютно преобладающий тип в развитых странах Европы, Северной Америки, развитых странах Азии (Япония, Корея), Австралии, наиболее развитых странах Латинской Америки. В развивающихся странах представляют заметную долю только в европеизиованных кварталах относительно состоятельных горожан.

    б. Возможность возникновения в Петрозаводске субпопуляции владельческих собак полувольного содержания  определена имеющимися у части населения представлениями о допустимости свободного выгула и неэффективными механизмами введения в жизнь нормативных требований к выгулу собак. Численность таких собак, непосредственно находящаяся на улицах, подвержена колебаниям (в зависимости от сезона и даже времени суток). Большинство владельческих собак может периодически оказываться вне поля зрения хозяина, но регулярно находящиеся на свободном выгуле собаки составляют меньшую долю. Общее их количество (одновременно находящихся вне дома или квартиры хозяина) в Петрозаводске может превышать две тысячи особей.

    В целом по России доля собак полувольного содержания тем меньше, чем крупнее город. Обычны в сельской местности. В мегаполисах выпускать собак на самовыгул более затруднительно и опасно из-за большой этажности домов и интенсивных транспортных потоков. В остальном мире: в развитых странах их количество весьма невелико, однако могут присутствовать в сельской местности. В развивающихся – их много, причем там они практически смешиваются с бездомными собаками-париями, фактически также относясь к категории парий (первично-безнадзорным).

    в. Возможность возникновения субпопуляции бездомных собак определена значительным количеством выбрасываемых на улицу, дичающих и теряющихся животных, способных, выжив, самостоятельно размножаться на улицах. Таким образом, эта субпопуляция состоит из: а) бывших владельческих животных (поступающих из первых двух субпопуляций – таких в городе Петрозаводске не менее трети от общего числа бездомных ) и б) уже родившихся на улице животных (бездомных во втором – третьем поколениях). Численность ее в основном определяется проводимой в городе политикой в области решения проблемы бездомных животных, а также доступными ресурсами. Она в 2007 г. составляла 900 – 1000 взрослых животных на основной территории Петрозаводска. Кормятся бездомные в основном за счет собирательства отбросов и попрошайничества. Их популяционная плотность (количество животных на единицу площади) зависит от характерных условий городской среды. В районах жилой застройки и в районах промышленно-складской застройки эти условия разные, следовательно, наблюдается и разница в плотности.

    В России и ряде восточно-европейских стран в некоторых городах количество велико (но всегда в несколько раз меньше, чем представителей из двух первых, владельческих субпопуляций). Соотношение "выброшенные-родившиеся на улице" варьируется в зависмости от местных условий и специфики контроля численности (например, в Москве и ряде крупных городов, после очевидной потери контроля над ситуацией основным источником восполнения численности стало самовоспроизводство; напротив, в ряде городов среднго и малого размера - большиство бездомных собак были владельческими; есть города, занимающие промежуточное положение, как Петрозаводск). В развитых странах – количество бездомных собак незначительно. В развивающихся странах – численно преобладающая группа (представлена париями и париеподобными собаками).

    Кормовая база для всех трех субпопуляций представлена пищевыми продуктами человека. Для всех трех групп пища доступна в ходе непосредственного кормления – хозяевами или прохожими, а для двух последних – также в виде отбросов, потребляемых в ходе самостоятельного собирательства.

    Убежища для животных первых двух субпопуляций – целенаправленно предоставлены человеком, для третьей – собаки сами ищут укрытия, которые часто образованы элементами ландшафта искусственного происхождения (например, пустоты под строениями). Иногда и для этой субпопуляции убежища (будки) создаются горожанами намеренно (особенно, если в городе введена программа ОСВ и наблюдается постоянное многолетнее пребывание собак на улицах).

    Вторая и третья субпопуляции приближаются к статусу свободноскрещивающихся. Первая – в значительной мере контролируема людьми в этом аспекте.

    Демонстрацией зависимости даже бездомных животных от человека является зависимость плотности субпопуляций от характера городской среды («типа среды обитания»). Любой значительный город можно подразделить на несколько зон, каждая из которых обладает своим особым набором характеристик среды, важных для находящихся там животных. Эти параметры включают: 1. обилие и характер укрытий; 2. обилие и характер пищевых ресурсов; 3. характер прямого воздействия человека. Наиболее общие, распространенные «типы среды» в России – 1. жилая одноэтажная застройка (деревенского или усадебного типа), характерно относительно небольшое число укрытий для бездомных собак, более значительное - для кошек, кормовая база для самостоятельного собирательства относительно невелика, обычно превалируют безнадзорные владельческие животные; 2. административно-жилая многоэтажная застройка, для бездомных собак - укрытий относительно немного (за исключением отдельных огроженных территорий), для кошек - укрытия относительно многочисленны (подвалы домов), значительны - потенциал конфликтности и фактор беспокойства со стороны населения, кормовая база - обильна, равномерно распределена, это как мусорные баки, так и подкормка населением; 3. промышленно-складская застройка, множество укрытий для собак (огороженные территории, пустыри), относительно немного укрытий для кошек, фактор беспокойства со стороны населения снижен, кормовая база - локализована вблизи предприятий питания и свалок, наиболее благоприятны для собак маргинальные участки между этим и предыдущим типом среды (сочетание укрытий и обильного корма). В пределах каждой типовой зоны можно вычленить более мелкие градации. Есть и менее распространенные типы (например, лесопарки крупных городов, по своим характеристикам приближающиеся к загородной среде). Особенности каждого из них и определяют, сколько и каких собак (или кошек) будет обитать в их пределах, каково будет их происхождение и поведение и т.д. (Подробнее см. Приложение 3).

 

    В свою очередь, среди бездомных собак и кошек выделяются несколько социально-экологических типов-категорий, со своими особенностями приспособления к существованию в городе. Таким образом, субпопуляция бездомных животных может быть весьма разнородна, в ее структуре представлены несколько экологических категорий, а популяционная плотность варьируется в зависимости от типа городской среды (См. ниже).

 

    3.2.3. Социально-экологические типы собак населенных пунктов.

    Теперь более подробно рассмотрим экологические особенности и характерные черты взаимодействия с человеком для представителей всех трех «субпопуляций». Удобной для этого формой, принятой многими исследователями, будет распределение собак по «социально-экологическим» типам. Критериями, по которым выделены типы - особенности приспособления собак к определенным местам обитания, особенности поведения и питания собак и характер и степень зависимости от человеческой деятельности (см. также Приложение 3).

 

Схема классификации:

    1. Владельческие собаки нормативного содержания.

    2. Владельческие собаки полувольного содержания (а также

    промежуточная категория - потерявшиеся и выброшенные).

    3. Бездомные собаки:

    - условно-надзорные собаки;

    - полуодичавшие собаки;

    - одичавшие собаки;

    - дикие собаки.

 

    а) Первые два типа собак – это собаки, имеющие номинальных владельцев или имевшие их в недалеком прошлом.

 

    Владельческие собаки.

 

    I . Владельческие собаки нормативного содержания.

    Преобладающий тип для городов, особенно средних и крупных – в пределах многоэтажной застройки и «элитной» одноэтажной (коттеджной). Выделяются как отдельная «субпопуляция» (А. Бек). Содержатся в соответствии с правилами содержания домашних животных, принятых в развитых странах. Прежде всего характерен контроль поведения и перемещения со стороны владельцев: собаки в общественных местах находятся на поводке, без поводка (но под присмотром хозяина) – на площадках для выгуливания или вдали от жилья. Без постоянного присмотра – только на строго огороженных территориях, например, во дворе усадьбы. К этой же категории примыкают собаки, находящиеся на цепи, сторожевые собаки, собаки, живущие в питомниках специальных ведомств (правоохранителей, спасателей). Менее контролируемы – пастушеские и охотничьи собаки сельской местности.

    Как уже указывалось, среди городских собак-компаньонов велика доля породистых животных. Это как собаки, приобретенные в клубах и имеющие родословную, так и потомки породистых или их "близкие метисы", родословной не имеющие, но сохраняющие морфологические признаки определенной породы. В США, как показано выше, породистых не менее 55% от общего числа собак. Видимо, в России эта доля по крайней мере не ниже (в городах). По данным С. Снигирева (2009 г.) среди хозяйских собак г. Барнаула, породистых 64 %. В г. Петрозаводске по нашим наблюдениям владельческих собак на выгуле, примерно две трети собак могут быть отнесены к той или иной породе. Впрочем, доля беспородных, как видим, тоже весьма велика. Особенно их много в сельской местности, где они, видимо, превалируют численно (в отличие от городов).

    Размножение также находится под контролем владельца, однако возможны случаи периодического потери контроля (то есть временного перехода собаки в следующую категорию – временно безнадзорных). В таком случае возможно несанкционированное спаривание и, соответственно, приплод - что является обстоятельством, усугубляющим проблему перепроизводства домашних животных. Однако и в случае запланированных, санкционированных хозяином вязок также возможен вклад в перепроизводство – когда хозяева рассчитывают раздать или продать щенков, не имея на это достаточных оснований. Часто – решение о разведении происходит под влиянием временной моды на ту или иную породу, как результат непродуманной попытки разжиться на продаже щенков.

    Кроме того, разведение и широкая реклама породных животных способствуют тому, что беспородные собаки оттесняются на периферию спроса, к людям относительно низкого достатка из «непрестижных» районов. Это способствует их меньшей востребованности – и так не очень большой на фоне их довольно значительного перепроизводства, вызванного повышенными факторами риска. К этим факторам можно отнести низкую ответственность многих хозяев «бесплатных» собак из малообеспеченных или откровенно маргинализирующихся слоев.

 

    Типы, представленные далее – это, как уже указывалось, собаки безнадзорные: те собаки, чье поведение, перемещение и размножение в той или иной степени неподконтрольны человеку. В зависимости от степени и характера последствий утери такого контроля выделяется несколько типов безнадзорных собак. Добавлю, что схемы классификации безнадзорных собак по признакам их зависимости от человека предлагались неоднократно (например, Луиджи Боитани, итальянским специалистом, который делил собак на безнадзорных домашних, бродячих и диких).

 

    II. Безнадзорные домашние собаки (домашние собаки на неконтролируемом свободном выгуле, собаки полувольного содержания)

    Имеют владельцев, но регулярно находятся вне квартиры (дома) хозяина без присмотра. Выделяются как отдельная «субпопуляция». Всех размеров, всех пород и беспородные. Длительность неконтролируемых прогулок - от нескольких часов до нескольких дней. Очень разнообразный тип, так как возможны временно безнадзорные и почти постоянно безнадзорные (хозяин контролирует их, например, только во время кормежки). Центром индивидуального участка обитания собаки является дом хозяина. Кормит в основном хозяин, но при этом обычно регулярно посещают помойки и мусорные контейнеры. Реже выпрашивают еду у прохожих. Наибольшее количество таких собак на улицах и пик их активности приходятся на светлое время суток. Как правило, в период брачной активности отлучки длятся намного дольше. Наблюдается иногда и сезонная зависимость – так, в поселках лесотундры и тайги хозяйские собаки в летний период далеко проникают в естественные ландшафты, а зимой – жмутся к дому хозяина.

    В городах и поселках постоянных стай обычно не образуют – сохраняют связь с хозяином как «лидером» своей семейной группы, однако активно участвуют во временных гонных стаях («собачьих свадьбах»), могут организовывать временные группы на местах кормежки и за пределами поселений. Самки обычно приносят потомство в квартире хозяина (хотя имеются случаи обустройства родильных логов и во дворах общего пользования). Абсолютное количество таких собак и их доля среди вообще всех безнадзорных – сильно варьируются в зависимости от местных условий. Можно смело сказать, что там, где есть хозяйские собаки, какая–то их часть периодически оказывается без присмотра. Однако в развитых странах – это не столь частые случаи. Чем беднее страна – тем, как правило, «либеральнее» режим содержания собак, причем в сельской местности он более «либерален», чем в городах. В исторической перспективе именно такой тип содержания животных был когда-то преобладающим. Сейчас особенно характерна периодическая безнадзорность для архаических кочевых и полукочевых культур – охотников и скотоводов. Собаки находятся у временных жилищ не всегда на привязи.

    В России обычны в районах жилой застройки (но чем больше город, тем обычно меньше таких собак), являются численно преобладающей группой в районах одноэтажной («усадебной») «неэлитной» застройки. В промышленно-складских районах таких собак меньше (там они – периодически выпускаемые на вольный выгул сторожевые собаки, официально закрепленные за предприятием). Имеются в пригородных деревнях и дачных поселках, в этих условиях формируя иногда «сборные» стаи. Иногда дичают, переходя в категорию бездомных (например, в случае смерти, болезни, переезда хозяина). Как правило, уже знакомое с уличной жизнью животное приспосабливается к новому статусу. Массовое дичание возможно при резком изменении стиля жизни горожан – прежде всего, при переезде из индивидуальной частной застройки в многоквартирные дома, когда большое количество животных оказывается брошеными на старом месте. (Такое возможно не только в России - по утверждениям румынских источников, огромное количество бездомных собак в Бухаресте и других румынских городах образовалось при массовом насильственном переселении румын из частных домиков в большие многоэтажки при правлении Чаушеску).

    В населенных пунктах людей, как правило, не боятся. Могут проявлять агрессивное поведение к ним (чем ближе к дому хозяина, тем оно выраженнее).

 

     III . Потерявшиеся, выброшенные и беглые владельческие собаки

    Промежуточная категория. Владельцы выбрасывают надоевших животных или нежелательное потомство на улицы города. Как известно, этому способствует перепроизводство животных, то есть ситуация, когда количество потенциальных ответственных владельцев меньше количества рождающихся у владельческих собак щенков. Влияет также отсутствие или недостаток приютов для приема отказных животных с достаточной пропускной способностью и централизованной службы поиска. После летнего сезона ненужных собак оставляют в дачных поселках, выбрасывают в сельской местности. Кроме того, теряются собаки, особенно молодые, постоянно находящиеся на свободном выгуле. Собаки могут оказаться на улице при переезде или смерти хозяев.

    Собаки небольших размеров и маленькие щенки, как правило, имеют меньше шансов выжить. Выжившие и не подобранные старым или новым владельцем, становятся бездомными. По данным учетов, в Петрозаводске в некоторых городских районах жилой застройки до 30% бездомных собак – это бывшие владельческие, потерявшие связь с домом хозяина (дичающие) или выброшенные. А вообще доля собак, ранее бывших хозяйскими, существенно зависит от особенностей населенного пункта или "типа городской среды" внутри самого пункта. Например, бывших владельческих обычно относительно немного в зонах промышленно-гаражно-складской застройки. Впрочем, все же выброшенные животные имеются и в таких местах обитания. Здесь могут оставлять ненужных животных хозяева, рассматривающие свои (или чужие) предприятия как эрзац-приют – «вот бегают здесь собаки, значит к ним можно подкинуть еще». Могут отбиваться от рук и сторожевые собаки предприятий – часто после их закрытия или перепрофилирования. Часто остаются ненужные более собаки-сторожа после окончания строительства. Таким образом, судьба ненужного щенка может быть следующей: хозяева его отвозят на предприятие или стройку, где он якобы нужен в качестве сторожа, но потом он «отбивается от рук» (да особо никому и не нужен – в любой момент можно завести нового) – а потом имеет большие шансы одичать, а в случае окончания стройки – его дальнейший бездомный статус гарантированно предопределен.

    Относительно мало бывших владельческих - в районах административных зданий, больниц и т.д. В районах жилой застройки зависит от ряда условий (отлов, этажность, тип уборки мусора и т.д.) В небольших городках (без промзон и с периодическим отловом) доля бывших владельческих может достигать, по моим наблюдениям, 80% и выше. В деревнях и районах усадебной застройки окраин провинциальных городов - почти 100% (хотя бывает и значительно ниже). А вот в больших городах (особенно с запущенной ситуацией, как в Москве, и обширными промзонами, стройками и т.д., откуда могут в жилые кварталы мигрировать собаки) – бывших владельческих среди бездомных треть или менее. Меняется это соотношение и во времени в связи с ситуацией: чем более запущена проблема в большом городе, тем больше становится бездомных собак и более весомым фактором становится их собственное размножение на улицах, а не перепроизводство и выбрасывание хозяйских…

 

    б) Следующие категории – это собаки, не имеющие хозяев, которые могли бы подтвердить свое право собственности на них – то есть собаки бесхозяйные, или бездомные. Выделяются в отдельную и многообразную субпопуляцию, имеющую общность происхождения.

 

Бездомные (бесхозяйные) собаки

 

     IV . Условно-надзорные бездомные собаки

    Имеют опекунов, практически постоянно присутствующих (проживающих) на «территории» (или ядровой зоне участка обитания) этих собак; опекуны снабжают собак кормом и иногда частично контролируют поведение и размножение. Опекуны обеспечивают также убежища для этих собак. Как стайные, так и одиночные. Среди этого весьма распространенного в разных условиях городской среды типа можно вычленить ряд «подтипов» - мы приводим три, между которыми есть переходные формы.

    В ряде источников подобный тип именуется «условно-безнадзорными» (именно в такой форме он появился в текстах А. Пояркова), видимо, подразумевается, что такие собаки при некоторых условиях не являются безнадзорными. На самом деле их поведение не достигает той степени контроля со стороны человека, как у владельческих. За ними только в некоторой мере имеется «надзор» (в том смысле, что они всегда или почти всегда на виду у опекунов. Поэтому мы считаем более подходящим термином «условно-надзорные» – контроль иногда есть, но всегда не в полной мере.

 

     А. Условно-надзорные собаки огороженных территорий

    Эти собаки большую часть времени находятся на огороженных площадях промышленных предприятий, складов, оптовых баз, автоколонн, автостоянок, стройплощадок и т.п. Индивидуальная или групповая «территория», то есть часть участка обитания, обычно охраняемая от проникновения посторонних собак, как правило, совпадает с границей ограды - то есть искусственно ограничена. Таким образом, часто у таких собак выражено территориальное поведение, обусловленное наличием четкой границы территории (оградой), имеющей лишь небольшое количество мест прохода. Впрочем, в непосредственной близости от проходов вне самой территории (например, у проходных) такие собаки часто тоже весьма активно защищают свои владения от чужаков - как от собак, так и от людей - что является причиной многочисленных конфликтов и покусов. (А остальная часть участка обитания за пределами ограды зачастую представляет собой сеть отдельных маршрутов, по которым собаки передвигаются, сопровождая своих опекунов.) Иногда такие собаки номинально считаются сторожевыми, но, в отличие от настоящих сторожевых, всегда имеют возможность беспрепятственно проникать за пределы ограды. Животные средних и крупных размеров, иногда метисы крупных пород (овчарки). Опекунами являются работники предприятий и сторожа. Иногда таких собак причисляют к "владельческим", имеющим "коллективного владельца" - но, в отличие от настоящих владельческих, "владельцы" этих собак никак юридически не оформлены, а главное - не несут никакой ответственности за поведение "своих" животных, не исполняют требований Правил содержания и т.д. - то есть принадлежность собак определяется только по факту их нахождения на территории и тесной привязанности к отдельным работникам. Основной источник корма – подачки опекунов, кроме того, собаки регулярно посещают мусорные контейнеры. Постоянные стаи (семейные группы) могут возникать как за счет естественного размножения, так и быть искусственно сформированы опекунами (например, сторожами) за счет перемещенных на участок животных. Зачастую эта категория собак в экологическом смысле непосредственно примыкает к сторожевым собакам, официально принадлежащим предприятиям; сторожевые собаки могут переходить в эту категорию при утере контроля над их поведением.

    На некоторых предприятиях работники пытаются регулировать размножение путем уничтожения и(или) раздачи потомства или стерилизации, на других предприятиях - никакого эффективного контроля нет. Этот «подтип» весьма распространен, особенно в зоне промышленной застройки. Легко переходят в следующую категорию (полуодичавшие), особенно если изменяются условия среды - например, сносится автостоянка, заканчивается строительство здания, перепрофилируется предприятие, при которых жили собаки.

 

     B . Условно-надзорные дворовые собаки («собаки из подъездов»)

    Территория (ядро участка обитания) искусственно не ограничена . Живут во дворах общего пользования в многоэтажной жилой застройке, иногда – в административных зданиях. Тесно привязаны к человеческому жилью, чем отличаются от собственно бродячих (полуодичавших) собак, также обитающих в жилых кварталах. Ночуют и проводят значительную часть времени в определённых подъездах, иногда - в специально построенных опекунами будках у зданий. Могут охранять «свой» подъезд, как от посторонних собак, так и от посторонних людей – что иногда служит источником конфликтов. Всех размеров, часто мелкие. Основа рациона – подачки опекунов. Главным образом, это одиночные особи. Часто – выброшенные или потерянные бывшие владельческие собаки. Иногда номинально все еще имеют хозяев, которые, однако, практически никогда не пускают их в свою квартиру. Потомство самок опекуны обычно с переменным успехом пытаются раздать и(или) усыпить. Именно такие собаки - наиболее часто стерилизуются первыми при проведении кампаний ОСВ.

    Собаки, близкие к этому "подтипу", встречаются в помещениях некоторых учреждений, организаций, торговых точек и т.п., не окруженных забором. Своеобразную группу представляют собой собаки Московского метро, населяющие с некоторых пор вестибюли, подземные переходы части станций, и находящиеся под опекой торговцев и охраны; некоторые из них способны передвигаться самостоятельно в поездах между "кормовыми точками". Впрочем, многие "метрособаки", особенно стайные, все же не находятся даже под частичным контролем, и могут быть отнесены к следующему типу - "полуодичавшим". Они используют подземные переходы и вестибюли как укрытия от непогоды, места для дневных лежек, но имеют достаточно обширный освоенный участок обитания и на поверхности.

 

C . Собаки бомжей

    Специфический, не очень многочисленный «подтип». Одиночные или группы до 3 - 4 (реже – более) особей. Обычно сопровождают своих опекунов-бомжей на маршруте от одной площадки с мусорными контейнерами (или точки попрошайничества) до другой. Фактически участок обитания представляет собой определенные маршруты, по которым передвигаются бомжи. Расстояния, на которые передвигаются эти собаки – наибольшие для всего типа условно-надзорных. Часто остаются с опекунами на местах их стоянок и ночёвок: в подвалах, теплотрассах и т.п.

    Питание – совместно с бомжами (сотрапезничество) или самостоятельное собирательство.

    Происхождение разнообразно – как бывшие владельческие (иногда потерявшие дом вместе с хозяином), от молодняка полуодичавших или самовоспроизводство.

 

     V . Полуодичавшие (или так называемые «бродячие») городские собаки.

    Использование термина «бродячие» по отношению к группе, имеющей сходные характеристики, ввел Поярков. Термин очень распространенный, исторически сложившийся – однако интерпретировать его надо с осторожностью, так как бродяжничество этих собак – это всего лишь неподконтрольность человеку, а вовсе не хаотическое перемещение по городам «туда и сюда». Нам кажется более удобным термином «полуодичавшие», отражающей степень отрыва собак от человека.

    Наиболее распространенный в большинстве крупных городов тип бездомных собак. Среднего и крупного размеров (очень редко мелкого). Беспородные (преимущественно так называемые лайкоиды), иногда имеющие некоторые внешние признаки той или иной породы. Это может объясняться, помимо прочего, участием владельческих самцов на «свободном» выгуле в «свадьбах» бродячих собак. Используют все возможные способы поиска корма – собирательство объедков во дворах, на помойках; попрошайничество и вымогательство у прохожих на рынках и улицах; иногда «грабеж» - выхватывание продуктов у человека, а также нападения на домашних животных с целью поедания. Активно взаимодействуют с человеком, иногда имеют подкармливающих опекунов, однако привязанность к опекунам, как правило, проявляется эпизодически, опекуны лишь периодически приходят с кормом на территорию обитания собаки или стаи – пустырь, рынок и т.п., не находясь на ней постоянно. Поведение и перемещение людьми не контролируются. При перемещении при попрошайничестве могут использовать даже транспорт (метро в Москве).

    Этот тип представлен как одиночными особями, так и постоянными стаями различного размера и разнообразной структуры. Среди стай можно выделить: а) родственные группы – «кланы» (обычно самка и ее выросшее потомство), б) сборные группы (пара самка – самец и более сложные объединения неродственных животных), в) стаи смешанного происхождения (в том числе стаи «полного состава» – это иногда крупные стаи (до 15-20 особей) имеющие смешанное происхождение: одна, две или три размножающиеся старшие самки; их взрослые щенки одного-двух пометов; самцы (иногда молодые самки), присоединившиеся к стае со стороны; подрастающие щенки.)

    Каждая стая имеет свой участок обитания, в состав которого входит относительно небольшая тяготеющая к центру «территория», зона «ядра», сердцевинная зона - зона с постоянными лежками, на которую обычно стая старается не допускать другие группы собак (но часто допускают одиночных собак, которые могут присоединяться к группе). На остальной, значительно более обширной площади участка обитания (периферийная или буферная зона) стая взаимодействует с другими стаями и одиночными особями. Таким образом, участки обитания как стай, так и одиночек значительно перекрываются. Границы участков (как правило, обширных - до нескольких кв. км) могут изменяться – в зависимости от сезона, беспокойства со стороны человека, поисков корма и т.д.

    Полуодичавшие собаки могут проявлять активность в любое время суток, но стаи, и особенно, крупные стаи – активно передвигаются преимущественно ночью. Имеются излюбленные маршруты передвижения. Родильные логова устраивают в разнообразных местах, часто – в подвалах домов и под гаражами. Размножение слабо контролируется человеком; выжившие щенки либо остаются с матерью, создавая клан – зародыш будущей стаи, либо присоединяются к уже имеющейся стае, либо разбредаются по окрестностям. В отличие от волков, самцы редко участвуют в заботе о детенышах. Часть щенков иногда пристраивают временные опекуны. Этот экологический тип также постоянно пополняется за счет выброшенных хозяевами домашних собак.

 

    Широко представлены в районах как жилой, так и промышленной застроек. В последней в любой момент свободно проникают за пределы "своих" предприятий (на территории которых базируются), и никак не зависят в передвижениях от опекунов (в отличие от условно-надзорных собак, которые и за пределами забора ориентируются на опекунов, следуют за ними и вообще стараются не покидать свою территорию надолго - впрочем, грань между двумя типами весьма размыта). Плотность может быть на порядок или два порядка выше, чем у диких хищников (волков). Крупные стаи тяготеют к участкам, сочетающим обильные источники корма и малодоступные для людей убежища – например, рынки и мусорные контейнеры по соседству с пустырями, зарослями и массивами гаражей.

    Внешний облик этих собак зависит от их происхождения. В городах с субпопуляцией бездомных собак, еще не перешедшей к массовому самовоспроизводству (ситуация в которых под относительным контролем), как правило, морфотипы собак достаточно разнообразны, или отражают соотношение среди пород хозяйских животных. В этом случае причиной пополнения генофода бездомных животных может быть как прямой переход бывших владельческих в ряды бездомных, так и спаривание хозяйских кобелей с бездомными суками (на самовыгуле или при прямом попустительстве владельца или даже по его желанию - что тоже нередко происходит). К примеру, в карельских городах Костомукша и Беломорск бездомные собаки-лайкоиды имели преимущественно рыжий окрас, что было объяснено значительной долей карельских лаек среди владельческих собак (наблюдения Н.А. Седовой). Если ситуация в городе вышла из-под контроля и преобладает самовоспроизводство бездомных собак, особенно многолетнее - зависимость от соотношения пород значительно меньше и унификация внешнего облика намного выраженнее. Но, тем не менее, связь с хозяйскими животными сохраняется (например, среди московских собак мне приходилось наблюдать собак с ярко выраженными "догообразными" чертами ("молоссоидностью", укороченной лицевой частью черепа, массивной головой) - что почти не встречается среди петрозаводских бездомных собак, и, видимо, связано с более ранним и массовым распространением соответствующих пород в Москве.

 

VI . Одичавшие собаки

    В городах по численности это относительно небольшая группа, обитают на пустырях, окраинах и в непосредственной близости от города, обычно в районе свалок. Обычны в сельской местности – то есть это группа, представленная в основном негородскими животными. Слабо взаимодействуют с людьми. В большинстве случаев при виде человека стараются удалиться. Никогда не выпрашивают корм и не имеют опекунов. Кормятся за счет собирательства на свалках. Периодически нападают на домашних и на диких животных. Логова вдали от строений, часто – в лесу, в поле. Часть представителей этой группы – выброшенные за пределами города домашние собаки. Плотность обычно выше, чем у волков. Обычны у свалок в пригородах.

    Внешне – обычно лайкоиды разного окраса. Однако изредка бывает и по-другому - там, где предками были представители только одной породы, внешний облик собак сохраняет ее черты (например, на некоторых Галапагосских островах - гончие).

    В экологическом отношении одичавшие собаки, обитающие у городов, близки к представителям некоторых диких видов, находящимся в процессе синантропизации - то есть приспособлению к обитанию вблизи и в пределах человеческих поселений без вступления в непосредственный близкий контакт с человеком с целью получения пищи. Примеры - так называемые "городские лисицы" в Великобритании, еноты-полоскуны в США и Германии, койоты в некоторых городах США. Но, в отличие от этих животных, одичавшие собаки происходят не из дикой природы, а наоборот - от полноценных домашних животных. По своим поведенческим особенностям они заметно отличаются от волков, чью экологическую нишу они частично занимают. В общем, они демонстрируют все те же характерные черты городских бездомных собак, с поправкой на меньший непосредственный контакт с человеком. Например, вот что пишет о таких собаках кинолог Л. Чебыкина: «Сообщества одичавших, беспризорных собак во многом схожи с волчьими стаями, однако имеются и различия. Обычно такая стая образуется вокруг суки-основательницы и ее разновозрастного потомства, имеющего зачастую уже собственных щенков. Группа занимает свою собственную территорию, в пределах которой перемещается. Собачьи сообщества диффузны (новые члены стаи свободно приходят и уходят), в них менее ярко выражены ранговые отношения. Суки, как правило, полигамны, а кобели, как и щенки прошлого помета, не принимают участия в выращивании потомства. Не все, а только отдельные суки «усыновляют» чужих щенков.»

 

  VII . Дикие собаки

     Седьмая , наиболее отдалившаяся от человека категория, уже никак от него не зависящая в своем пропитании. Это дикие собаки, процесс вторичного одичания которых дошел до конца – не только в поведенческом, но и в экологическом смысле. Они не нуждаются в свалках и помойках, почти не пополняют свою численность за счет прихода собак из населенных пунктов, абсолютно самостоятельно существуя в природных экосистемах «на правах» звена естественных трофических цепей. Причем необходимость выживать в жестких условиях дикой природы привела к тому, что размножаются они обычно один раз в год, а их популяционная плотность практически равна таковой для обычных диких хищников. Наблюдаются в малонаселенных районах Земли.

    Наиболее характерный пример такой собаки – австралийские динго (да и то, наверное, в самых нетронутых районах Австралии), произошедшие от полувольных собак (родственных собакам-париям Юго-Восточной Азии) охотничьих племен, добравшихся до Австралии несколько тысяч лет назад. Длительная изоляция динго от других собак привела даже к закреплению их генетических и морфологических особенностей, что дало возможность выделить их в особый подвид волка Canis lupus dingo.

    Группы собаки, которых можно отнести к этому типу, но не насчитывающие в своей истории тысяч лет жизни без вмешательства человека, можно встретить и в других отдаленных районах мира (например, об этом свидетельствуют работы американского исследователя Гипсона ( P . Gipson) об аляскинских собаках). Однако, в настоящее время, когда плотность человеческих поселений весьма велика, дикие собаки все более и более вовлекаются в контакт с человеком, смешиваются со вторично-безднадзорными собаками (так, считается, что чистокровные динго – уже редкость).

    В российских условиях такой разрыв собаки с человеком уже практически невозможен из-за довольно плотной заселенности территории (по крайней мере, в Европейской части)…

 

    Несколько слов о волко-собачьих гибридах (метисах). Гибридизация происходит легко: ведь собака и волк - это один и тот же биологический вид. Возможность гибридизации возникает, когда имеется субпопуляции безнадзорных собак, имеющих возможность выходить за пределы населенных пунктов. Обычно волки рассматривают собак как добычу, но волчица в состоянии течки вполне может принять ухаживания кобелей. Гибриды, встречающиеся в природе, чаще именно результат такого союза, и рождаются в обычном волчьем логове. Видимо, такое нередко происходит среди собак в архаических культурах (у охотников Севера). В более развитых культурах - способствует этому явлению положение, когда волчья популяции разрежена и у кобелей мало сильных конкурентов-волков.

    Реже гибриды появляются при спаривании волков с сукой, выходящей с хозяйского двора в сельской местности - точнее, такие гибриды по понятным причинам реже встречаются в диком состоянии.

    Гибриды, при в целом волчьем телосложении, часто имеют «собачий» окрас, не характерный для диких волков (например, черный, черно-белый). Поведением они напоминают одичавших собак (иногда отмечается их несколько меньший страх перед человеком) – возможно, генетически заданная черта, унаследованная от одного из родителей.

 

    3.2.4. Первично и вторично-бездомные .

    При классификации следует учесть и фактор происхождения . Происхождение всех вышеуказанных групп безнадзорных собак – двоякое. Они как бывшие владельческие животные или их прямые потомки, так и бездомные в большем числе поколений.

    По происхождению все бездомные собаки подразделяются на следующие категории:

    I . Первично-бездомные. В развивающихся странах, в городах тропической зоны – это собаки- парии, относящиеся к социально-экологическим типам полувольных владельческих, условно-надзорных (community-ownеd dogs), полуодичавшим и одичавшим. Это животные, обитавшие «на улице» на протяжении тысячелетий. Первично-бездомные собаки никогда не подвергались целенаправленному отбору (если и был, то он был скорее бессознательный), они - предки так называемых примитивных пород.

    Впрочем, в формировании этой группы могли участвовать и потомки собак сельской местности – животные кочевых племен и народов охотников и скотоводов - с их относительно вольным способом содержания собак, но тем не менее имеющимся целенаправленным отбором по рабочим качествам.

    II . Вторично-бездомные – в промышленно развитых странах. Отличие от первично-бездомных – их предки были владельческими и прошли определенный целенаправленный отбор, зачастую – были породными животными. Вторично-бездомные характерны для городов развитых стран (в том числе и для России). В России все бездомные собаки – выходцы из субпопуляций владельческих или их потомки. Вторично-бездомные – потомки беспородных владельческих животных (прошедших, тем не менее, определенный искусственный отбор на протяжении многих поколений, когда их предки были сторожами, охотниками и компаньонами) и породистых животных.

    Среди вторично-бездомных можно в свою очередь выделить: а) собак, которые когда-то были владельческими, а затем потерялись или были выброшены и б) собак – потомков потерявшихся-выброшенных, которые сами не были хозяйскими, а родились уже на улице.

 

     Парии – первично-бездомные. Города Юго-Восточной Европы, Малой Азии, Ближнего Востока, Африки, Южной и Юго-Восточной Азии исторически входят в область географического распространения городских уличных собак, обычно известных как городские собаки-парии. Это своеобразная экологическая форма безнадзорных собак, обитающих по соседству с человеком на улицах южных городов и поселков, зачастую в огромных количествах (до нескольких сотен тысяч в крупных поселениях). Причем, это явление прослеживается на протяжении всей истории городов. Хотя парии – это, прежде всего, исторически сложившийся «экологический тип» собак, занимающий особую социально-экологическую нишу в специфической среде южных городов, иногда считается, что наряду с экологическими особенностями, типичные парии имеют ряд характерных наследственных морфологических черт (определенный ограниченный набор морфотипов, возможно, следы древнего отбора). Их облик не всегда однообразен и может иметь региональные черты. О существовании парий известно со времен античности. Скорее всего, собаки-парии появились как компонент городского животного мира тысячи лет назад одновременно с возникновением городской цивилизации в вышеназванных регионах (отбившиеся полувольные охотничьи и пастушеские собаки, ненужные горожанам) и всегда были весьма многочисленны. В Константинополе и Египте их описывал еще А. Брем как характерную южную экзотику. В схожих городских условиях некоторых бедных районов Латинской Америки также имеются париеподобные собаки, экологически схожие с первичными париями Старого Света.

    Относительно благоприятные условия для поддержания большой численности собак-парий обеспечиваются за счет сочетания ряда условий, включая и социально-культурный фактор: очень теплый климат; большое количество неутилизированных отбросов и подкормка местным населением, веками делящим с собаками свои кварталы; гетерогенность (дробность, мозаичность, разнообразие) городской среды, зачастую имеющей вид запутанной малоэтажной застройки (с уличными базарами, иногда обширными трущобами, обилием заборов, внутренних двориков и т.п.), перемежающейся пустырями и зарослями. Играет роль и своеобразная культура содержания домашних животных, предусматривающая их обитание на улицах, а не в домах (так, в ряде стран содержание собак в жилых помещениях считается недопустимым по причине религиозных запретов и вековых обычаев).

    Их весьма много и они образуют большие субпопуляции (которые фактически можно считать общегородскими популяциями, из-за незначительного числа владельческих собак) – по некоторым оценкам, их до 30 тыс. в турецком Стамбуле, до 183 000 в индийском Бангалоре (2007 г., причем в последнем количество возросло за семь лет ОСВ с 70 000) ( источник The Hindu Times) . Интересно, что при этом в такой крайне неоднородной среде сохраняются условия («экологические ниши») для существования и других видов животных, например, бездомных кошек, разнообразных грызунов, иногда обезьян, виверровых и других мелких млекопитающих. Так, по данным некоторых зоозащитных организаций, в Бангкоке более 100 000 уличных собак (по другим данным, их до 300 000), и более 25 000 (по другим данным, не менее 100 000) уличных кошек.

    Как уже упоминалось выше, в экологическом плане собаки-парии – могут быть отнесены к трем из вышеуказанных типов безнадзорных собак: полувольным владельческим (с той особенностью, что находятся «на самом краю» этой категории, почти не бывая под полным контролем хозяина), условно-надзорным и полуодичавшим. Некоторые из них действительно являются так называемыми «животными общин» (community-owned animals), их группы в определенной степени зависимы от конкретных человеческих общин - населения бедных кварталов. Также некоторые парии имеют одного номинального хозяина и могут быть уподоблены европейским владельческим животным на бесконтрольном «свободном выгуле», однако с той разницей, что тропические «условно-владельческие» собаки обычно находятся на подобном «выгуле» практически круглые сутки, в дом не допускаются и значительную часть рациона добывают сами, что соответствует местной исторической культуре «содержания» животных. Но настоящих владельческих домашних собак и кошек в европейском и российском понимании (pet animals, городские животные-компаньоны) там практически нет, или их относительно мало. Они концентрируются в основном в европеизированных районах. Следовательно, вся проблема «перепроизводства» животных «вынесена на улицу», их численность зависит от лимитирующего фактора - имеющейся кормовой базы при наличии внутри- и межвидовой конкуренции (последняя ослаблена наличием разных по характеру мест обитаний для кошек и собак). Общая численность собак-парий во многих странах, видимо, испытывает кратковременные колебания на фоне общего роста за счет увеличения человеческого населения и площади городов в странах «третьего мира». Продолжительность жизни собак очень невелика, в среднем не более двух лет.

 

     3.2.5. Некоторые закономерности шкалы социально-экологических типов. «Ферализация».

    Общие тенденции в вышеприведенной последовательности социально-экологических типов, по мере увеличения «степени одичания», или степени «ферализации» ( от англ. feral – одичавший) , то есть при продвижении от нормативно содержащихся хозяйских к одичавшим:

    - увеличивается доля стайных, то есть живущих группами, животных (хозяйские – не живут стаями, их «стая» – семья хозяина);

    - уменьшается плотность популяций (если брать наиболее крупные группы – хозяйские, полуодичавшие городов, и одичавшие сельской местности – эта зависимость прослеживается очень четко в местностях, где представлены все эти типы), увеличивается смертность во всех возрастных группах; это объясняется неравномерным распределением и разной доступностью ресурсов;

    - разнообразие способов кормежки (пищедобывательных стратегий) наибольшее у типов в середине списка (у полуодичавших), они получают корм, как общаясь с человеком (попрошайничая), так и самостоятельно;

    - уменьшается выраженность полиэстричности, уменьшается плодовитость и доля выживающих щенков;

    - увеличивается выраженность территориального поведения (для групп);

    - уменьшается морфологическое разнообразие (унификация внешнего облика – теряются признаки пород, закрепленные искусственным отбором, остаются лишь признаки, характерные для «дикого» типа)

    - уменьшается агрессивное поведение по отношению к человеку, (однако стоит помнить, что стайная организация полуодичавших собак компенсирует это обстоятельство – стая более уверенна и опасна, хотя в среднем каждая бездомная собака в отдельности боится человека больше, чем хозяйская).

 

    Распределение представителей разных экологических форм в большом городе неравномерно. В промзонах, в гаражных массивах и т. п. представлены как полуодичавшие, так и условно-надзорные собаки – причем, как правило, в большем числе, чем в жилой зоне. Безнадзорных настоящих владельческих там немного. В жилых массивах представлены почти все типы (одичавшие – только заходят ночами). Но чем меньше в домах этажей и беднее район (город) – тем больше безнадзорных владельческих собак. В деревенском (усадебном) типе застройки они, видимо, в большинстве случаев являются преобладающей группой. В лесопарках, обширных пустырях на окраинах, сельхозугодьях – плотность собак меньше, чем в населенных пунктах, там повышена доля «не-подпускающих-человека к себе» одичавших животных.

    Очень важно помнить, что в реальных условиях очень четких границ между социально-экологическими типами не существует, имеются промежуточные группы, кроме того, собака на протяжении жизни может переходить из одного типа в другой (например, из условно-поднадзорной стать бродячей). Это не дает возможности искусственно отграничить домашних от бездомных, что, в свою очередь, служит аргументом против химеричных программ регулирования численности безнадзорных собак, искусственно ограничивающих безвозвратный отлов только бывшими владельческими животными.

    В практическом плане наиболее важен и распространен процесс дичания собак – то есть переход по вышеприведенной шкале от более социализированных на человека животных к менее. Именно к этому процессу итальянский биолог Луиджи Боитани применил название «ферализация». Так, собака из сельского населенного пункта может, став бездомной, перейти в разряд полуодичавших, а потом совершенно одичать. Ферализация возможна и для отдельной особи, но часто происходит на протяжении поколений. Обратный путь также возможен – но затруднен для собак, рожденных вне жилья человека, и особенно - вне поселений. Как правило, в этом случае лучше адаптируется к новым условиям молодняк. Переход из категории бездомная в категорию владельческая возможен только лишь с непосредственным участием человека – но осуществляется постоянно в виде «подбирания животных».
 

     Схема ферализации по Л. Боитани.

 

    Как показывают наблюдения, в некоторых местностях поведение собак может изменяться в зависимости от сезона (например, безнадзорные владельческие собаки населенных пунктов в лесотундре и тундре могут летом периодически жить как одичавшие вдали от поселений, там же активно избегать контактов с человеком – но зимой они собираются в населенных пунктах и контактов с человеком не избегают, например, охотно потребляя предлагаемый корм). Это так называемая «временная ферализация».

     В случае с такими быстроразмножающимися, многочисленными домашними животными как собаки и кошки, ферализация практически неизбежна в любом месте их обитания. Предки собак и кошек - волки и дикие кошки - животные с обширным ареалом распространения, приспособленные широкому диапазону условий. Их потомки - не менее пластичны, ограничителем лишь для кошек являются климатические зоны с суровой зимой и высоким снежным покровом (поэтому в северных городах бездомные кошки привязаны к укрытиям в строениях человека). В случае с собаками-париями и кошками, обитающими в развивающихся странах, ферализация завершилась (до определенной степени) еще тысячи лет назад фактически параллельно с последними этапами доместикации. Однако при правильной организации системы борьбы с бездомностью, ферализацию можно пресечь на ранних стадиях – особенно относительно собак, более крупного и заметного, чем кошки, вида. На практике это выглядит так: потерявшееся или выброшенное животное отлавливается раньше, чем успевает одичать и(или) начать размножаться на улице.

 

    3.2.6. Социально-экологические типы кошек.

 

     I . Владельческие кошки домашнего (квартирного) содержания.

    Кошки, которые никогда не покидают пределов квартиры или дома. В англоязычных странах их называют indoor cat. Такой тип содержания кошек всячески стимулируется частью западных зоозащитных организаций, а также некоторыми организациями по охране птиц и другой дикой фауны (Великобритания, Австралия). Предлоги – кошка дома находится в безопасности сама и не представляет опасности для диких животных.

    Размножение полностью контролируется хозяином.

    Распространены в многоэтажных городах, в малоэтажных соседствуют со следующей группой. В мире – преимущественно в развитых странах, в крупных городах.

 

     II. Владельческие кошки полувольного содержания.

    Кошки полувольного содержания – периодически гуляют «сами по себе». Обычный тип содержания для сельской местности и малых городов по всему миру (прежде всего, городов с усадебным типом застройки). В больших городах – могут быть во дворах относительно малоэтажной застройки вдали от оживленных трасс. Это те самые «кошки, гуляющие сами по себе». В отличие от собак, законы и правила содержания относятся более терпимо к самовыгулу кошек (то есть и такой тип может быть отнесен к нормативным). Тем не менее, в некоторых развитых странах имеются местные требования не выпускать кошек за пределы частного участка около дома. В Австралии в некоторых городах введен «комендантский час» для кошек – их необходимо запирать дома на ночь. Это мера призвана предотвратить истребление кошками представителей уникальной австралийской фауны.

    В российской городской культуре распространен смешанный тип «сезонно полувольные кошки» - те, кто зимой живут дома у хозяев, а летом гуляют на даче.

    Контроль размножения кошек со стороны владельца менее силен, чем у собак. По данным американских исследований, темп размножения хозяйских нестерилизованных кошек, имеющих полувольный статус, близок к предельно возможному для вида. Тогда как хозяйские собаки размножаются намного реже (контроль строже). Кроме того, кошек чаще содержат по две и более в одной квартире – если они разных полов, то размножение будет происходить и в закрытых условиях.

 

     III. Бесхозяйные условно-надзорные кошки.

    Условно-надзорные (или кошки коллективного владельца), переходная от владельческих к бесхозяйным группа – в зданиях и на территориях различных предприятий и организаций (пример – кошки, живущие в служебных помещениях петербургского Эрмитажа). В сельской местности – кошки, живущие на фермах, в сараях и т.д. Даются в руки или дают себя кормить с рук. К ним относятся, как к естественному барьеру против грызунов.

 

     IV. Бесхозяйные полуодичавшие кошки.

    Полуодичавшие (нет четкой границы, отделяющей от предыдущей группы – иногда в одной колонии кошки ведут себя по-разному). К этой категории относятся знаменитые кошки Колизея и Форума в Риме, а также множество других городских кошек, образующих колонии во многих городах мира – от Москвы до Сиднея. Кошачья колония – это особенность домашних бездомных кошек – представителей семейства, большинству представителей которого не свойственно образование долговременных социальных групп (за исключением прайдов львов). Впрочем, в отличие от львов, кошки не совершают сложных совместных действий. Колония – это общность места жительства, но не общность перемещения и согласованных действий. Образование колонии обычно происходит в пределах удобного места обитания (например, подвал) и относительно обильной пищевой базы (доставляемой людьми).

    В колониях есть как родственные животные (потомки самок основательниц), так и пришлые.

    Колонии кошек в населенных пунктах встречаются по всему миру. В странах с холодной зимой обычно приурочены к тем или иным человеческим сооружениям, в России типичный пример колоний полуодичавших кошек – подвалы городских многоэтажек. Могут жить в заброшенных домах в «деревенской» застройке.

 

     V. Одичавшие кошки.

    Одичавшие (в экологическом плане – они совершенно дикие кошки, хотя являются потомками домашних Felis silvestris catus) – полностью перешли на самостоятельное существование и включились в естественные пищевые цепи. Пропитание получают за счет охоты. Наиболее распространены в Средиземноморье, в Австралии и на некоторых океанических островах (характерный пример - остров Кергелен в Индийском океане). Обычно не образуют колоний из-за скудости ресурсов (то есть близки к социальной организации предковых форм – диких подвидов Felis silvestris, например, буланой кошки). Скрещиваются с изначально дикими представителями своего вида (в Европе, Азии и Африке). Причем такое скрещивание приводит к «размыванию» генотипов популяций диких кошек – что является негативным явлением, грозящим существованию диких подвидов (например, шотландских диких кошек Felis silvestris grampia). Изолированные островные популяции одичавших кошек сохраняют внешние черты своих владельческих предков-основателей, если нет притока новых животных: так, все несколько тысяч кошек острова Кергелен имеют только черный, белый или черно-белый окрас - который имели первоначальные шестеро кошек, оставленных на острове в 50-х годах французскими исследователями.

 

    Стоит подчеркнуть, что у кошек граница между первично- и вторично-бездомными размыта сильнее, так как они изначально более склонны к полусамостоятельному образу жизни.

 

     3.2.7. Основные факторы, влияющие на численность и распространение бездомных кошек и собак.

    1. Культура и традиции содержания животных и нормативные акты в этой сфере. В частности, если допускается или приветствуется безнадзорный выгул части животных, некоторые из них неизбежно будут дичать. Действие этого фактора прямо влияет на количество бездомных животных, бывших когда-то владельческими. Косвенно самостоятельный выгул также способствует перепроизводству животных (безнадзорные животные бесконтрольно спариваются). Полностью антропогенный фактор (то есть результат человеческой деятельности).

    2. Культура разведения животных среди владельцев. Если допускается ситуация так называемого перепроизводства (несбалансированности спроса и предложения на котят и щенков или взрослых животных), то часть животных, на которых нет спроса, неизбежно оказывается на улицах. Действие этого фактора прямо влияет на количество бездомных животных, бывших когда-то владельческими. Полностью антропогенный.

    3. Пищевая база (целенаправленно или нецеленаправленно предоставляемая человеком). Этот фактор зависит как от поддержания чистоты в городе, так и от интенсивности подкармливания бездомных животных населением. (см. 3.4.2.) Действие этого фактора влияет на выживаемость бездомных животных (как бывших владельческих, так и потомственно-бездомных), и на рождаемость бездомных (более сытые самки могут приносить потомство чаще). В городах – практически полностью антропогенный. Определяет поддерживающую емкость среды – то есть максимально возможное количество животных, могущее выжить за счет ресурсов данной территории.

    4. Климат и микроклимат. Климатические условия прежде всего влияют на таких относительно теплолюбивых животных, как кошки. В странах с суровой, холодной и снежной зимой бездомные кошки могут выжить преимущественно в постройках человека, утепленных или имеющих отопление (в условиях России – чаще всего подвалы многоэтажных домов). Более холодостойкие собаки намного менее зависимы от утепленных укрытий (страдает прежде всего молодняк). Иногда, в холодные зимы (особенно в условиях Севера и Сибири), погибают и взрослые собаки, особенно вынужденно малоподвижные (самки могут замерзнуть вместе с выводком щенков).

    В пустынях и полупустынях лимитирующим фактором может быть наличие воды (колодцы прежде всего доступны для людей и владельческих животных и скота).

Этот фактор влияет на выживаемость животных. Природный фактор, корректируемый человеческой деятельностью. Определяет поддерживающую емкость среды.

    5. Укрытия и убежища, точнее - пространственная структура и иные особенности мест обитания. Наличие укрытий от беспокойства и угрозы со стороны человека, его транспортных средств или других животных очень важно. Как правило, чем более мозаична и неоднородна среда, тем больше в ней может обитать бездомных животных. Иногда этот фактор ослабляет межвидовую борьбу (пространственное разделение экологических ниш, например, в запутанных трущобах тропических городов, позволяющее сосуществовать кошкам и собакам-париям).

    Влияет на выживаемость и рождаемость. В городах – практически полностью антропогенный. Определяет поддерживающую емкость среды.

    6. Активные мероприятия по регулированию. При их регулярном проведении – прежде всего, в виде безвозвратного изъятия – это основной лимитирующий (то есть сдерживающий численность) фактор. Обычно отлов поддерживает численность на определенном «равновесном» уровне, если продолжают действовать факторы, восстанавливающие численность. Только при отсутствии отлова или при применении косвенных методов (ОСВ) основное влияние оказывают другие факторы («животных столько, сколько может данная территория прокормить» и т.д.)

    Фактор, прямо влияющий на численность (уменьшает условную выживаемость). Исключительно антропогенный фактор.

     Сходным образом действует нецеленаправленное, случайное уничтожение бездомных животных человеком (например, при наездах автомобилей, или случайном отравлении при дератизации). Но масштаб влияния случайного уничтожения на популяции, как правило, намного меньше. Так, хотя наезды автомобилей являются одной из главных причин гибели взрослых бездомных собак в крупных городах (а также бездомных кошек там, где нет стай бездомных собак) - заметно сократить численность они не могут. Более важным нецеленаправленным воздействием является изменение среды обитания животных, то есть влияние на действие вышеописанного фактора 5 - например, известное "замуровывание подвалов", лишающее бездомных кошек мест обитания, или уничтожение (застраивание жильем) промзон, вызывающее отток оттдуда бездомных собак.

    7. Межвидовые отношения. Проявляет в себя в ходе различных взаимоотношений между местными популяциями как самих кошек и собак, так и диких животных с кошками и собаками.

    Самая яркая иллюстрация первого типа взаимодействий – полное или частичное подавление бездомными собаками бездомных кошек при отсутствии контроля численности бездомных собак. Кошки на численность собак не влияют.

    Конкуренция за пищу между видами, как правило, относительно ослаблена.

    Отношения собак и кошек с дикими (в том числе синантропными) животными тоже характеризуются ослабленной конкуренцией. По крайней мере, ни один другой вид животных не может считаться серьезным конкурентом бездомных кошек и собак, имеющих в городах возможность пользоваться подкормкой человека.

    Дикие животные оказывают меньшее влияние на животных в населенных пунктах; как правило, охота диких хищников на собак и кошек может сказываться на их численности только в относительно отдаленных и малонаселенных районах. Безнадзорные деревенские собаки в России страдают от нападений волков, на Д. Востоке – тигров. Кошки – от нападений лисиц и рысей. В индийской глубинке собак истребляют леопарды, в американской глубинке кошек – койоты. Вне населенных пунктов волки могут заметно снизить численность бездомных собак или полностью их вытеснить.

Фактор влияет на выживаемость. Природно-антропогенный фактор (условия для проявления охотничьего поведения создаются людьми).

    8. Инфекционные заболевания. Фактор, еще недостаточно изученный. Как правило, инфекции вызывают значительную смертность среди молодняка. Смертность молодняка в некоторых случаях, возможно, приводит к невозможности поддержания численности бездомных животных только за счет самовоспроизводства (наблюдения Л. Боитани одичавших собак в Италии, у которых 95% щенков погибали, не дожив и до года). В других случаях смертность покрывается рождаемостью (промзоны в России). Видимо, зависит от плотности субпопуляций.

    Влияет на выживаемость. Природный фактор, действие которого корректируется людьми (борьба с инфекционными заболеваниями среди владельческих животных может повлиять на распространение их среди бездомных).

    9. Внутривидовые отношения. Фактор, недостаточно изученный. Тем не менее, есть основания полагать, что он влияет не непосредственно на численность, а на структуру субпопуляций, причем в зависимости от плотности. Например, на возникновение и поддержание стай определенного размера. Формы проявления – родительское поведение (выкармливание потомства), социальные связи (образование стай и колоний); иерархические отношения в стае (благоприятствование старшим животным); территориализм (изгнание чужаков – противостоит социальным связям); конкуренция за ресурсы как внутри стаи, так и между стаями, гибель взрослых собак во взаимных конфликтах и инфантицид (уничтожение молодняка взрослыми); сигнальные факторы, влияющие на размножение (гипотетическое перераспределение полов в пользу самок в растущей за счет самовоспроизводства субпопуляции).

    При создании «благоприятных» условий человеком, популяционная плотность может быть чрезвычайно большой (для собак – свыше 150 особей на кв. км. – показано в Москве в 2006 г. исследованиями А. Пояркова, для кошек – до 200 особей на кв. км, наблюдения автора в г. Кондопоге в 2007 г.) - несмотря на возможные внутрипопуляционные механизмы сдерживания численности.

    Влияет на рождаемость и выживаемость. Природно-антропогенный фактор (физиологические и поведенческие особенности собак и кошек – в значительной мере результат доместикации, реализуются в созданных человеком условиях).

 

    Факторы, как правило, действуют совместно – однако среди них есть в конкретных условиях более важные (лимитирующие) и менее значимые.

 

/p

3.3 . Краткая история собак и кошек в городах России.

 

     Теперь небольшое историческое отступление. Происхождение отдельных пород достаточно неплохо изучено кинологами – чего пока нельзя сказать об истории масс беспородных животных, населявших российские города и веси. Несмотря на то, что специальные исторические исследования жизни городских животных почти отсутствуют, в качестве предварительной попытки можно предложить нижеследующую наиболее общую реконструкцию. Было бы неплохо, чтобы создание полной картины и популяризация полученных данных заинтересовали специалистов-историков.

      Необходимо заметить, что ситуация, когда в городах имеется много бездомных животных, как ее ни называй (вплоть до использования слова «культура») не только не соответствует современным представлениям о том, как должен выглядеть цивилизованный город, но и не отвечает историческим традициям России. Никогда бездомность не считалась в нашей стране нормой.

       3.3.1. До XX века.   В давние времена в России домашних животных, в том числе и собак, было принято содержать с вполне утилитарными целями. Понятно, что в городе надобность в охотничьей и пастушеской функциях были относительно ограничены, поэтому на первый план выходила охранно-сторожевая.

       На протяжении столетий существовала традиционная культура содержания городских домашних собак, соответствующая наиболее обычному для старой России типу застройки и пространственному членению среды, которые сохранялись в разных городах до начала - середины прошлого века и в принципе дожили до наших дней в сельских населенных пунктах. Города представляли собой массивы одноэтажной или малоэтажной жилой застройки, причем каждый дом обычно имел свой двор с надворными постройками, флигелями и т.д., огороженный высоким забором («подворье», «усадьба»). Основным и преобладающим «экологическим типом» городских собак были собаки дворовые (чаще обычные беспородные дворняги, откуда, видимо, и слово), то есть животные, непосредственно обитающие на территории этих дворов (одна, две, редко больше на двор, причем собак заводили далеко не во всех дворах). Эти собаки более-менее успешно и целенаправленно выполняли сторожевые функции. Были они при этом вполне «хозяйскими», принадлежащими, как правило, домовладельцу. Двор и был особо охраняемой от чужаков индивидуальной «территорией» собаки. Впрочем, они далеко не всегда сидели на цепи у своей будки и в отсутствие «правил содержания животных» зачастую выходили за пределы двора и часть времени проводили на улицах. То есть в эти периоды самовыгула формально являлись «безнадзорными владельческими». Аналогично ведут себя собаки в современных российских деревнях. Самки рожали на подворье у хозяина, и лишние щенки, как правило, быстро уничтожались. Некоторая, относительно малая, часть собак постепенно и в разной степени теряла связь с двором хозяина; такие животные и становились бездомными, тяготея к свалкам и пустырям. И только там могли бездомные иногда самостоятельно плодиться – ведь почти весь остальной город был поделен на «подворья». В экологическом смысле их до некоторой степени можно уподобить южноазиатским полуодичавшим и условно-надзорным собакам-париям, однако, если популяции уличных парий на юге самоподдерживаются на протяжении сотен лет, то в России бездомные собаки – все же в основном результат периодического вторичного дичания дворовых владельческих. Связь с человеком в России сильнее.

      Поэтому и ретроспективно нельзя говорить о существовании в России полностью «самовоспроизводящихся популяций» бездомных собак – они всегда происходили от владельческих или, по крайней мере, пополнялись ими. Обычно владельческих собак было больше, чем бездомных (возможно, за исключением периодов наиболее тяжелых исторических кризисов: разорений и войн, когда гибли или оставались без крова хозяева).

      Бездомные собаки в России, как водится, жили по законам выживания сильнейшего, и от них старались избавиться - и во время вспышек эпидемий бешенства, и между ними – используя, как правило, весьма негуманные с нынешней точки зрения методы; впрочем, соответствующие нравам своего времени. Некоторых собак могли впоследствии использовать в грубо-практических целях – на мех. Особо массовые кампании по уничтожению собак проводились, как упоминалось, при вспышках эпидемий бешенства.
 Кошки всегда пользовались практически неограниченной свободой передвижения и вольно ходили по дворам, улицам, крышам, чердакам и подвалам. Часть из них, несомненно, была бездомна – но полного одичания городских котов, конечно, не было, и они не избегали контакта с человеком. Н.В. Гоголь упоминает их как более «цивилизованных», чем дикие коты: « Лесных диких котов не должно смешивать с теми удальцами, которые бегают по крышам домов. Находясь в городах, они, несмотря на крутой нрав свой, гораздо более цивилизированы, нежели обитатели лесов».

       По мере развития промышленности и роста населения, города стали постепенно терять облик «больших деревень». Появились массивы сплошной многоэтажной застройки, правда, кое-где еще некоторое время сохранявшей дворовые территории, ограниченные заборами или воротами и кое-где условно-сторожевых дворняг.

     В середине – конце 19 века в городах стали появляться первые «правила содержания», предписывающие выгул собак в общественных метах на поводке и отлов безнадзорных собак. В 19 веке появились и первые «пункты передержки» (называемые часто «живодернями»), в которых отловленных животных могли передерживать несколько дней в ожидании хозяина, который должен был заплатить выкуп. Средства умерщвления невостребованных остались прежние – удушение или удар по голове. Появившееся «Российское Общество покровительства животным» стало требовать замены этих способов на усыпление хлороформом.

     С развитием собственно городской культуры постепенно стала возникать потребность в домашних животных, почти или совершенно не предназначенных для выполнения утилитарных функций (охраны двора, охоты, крысоловства) – то есть потребность в животных, необходимых в основном просто «для общения», в тех, кого теперь принято называть животными-компаньонами.  Видимо, этот социально-психологический феномен связан с распадом в городе традиционных больших крестьянских семей, и необходимостью и возможностью для городского человека в большей мере переносить свое социальные поведение, эмоции и чувства на представителей других видов, то есть на домашних животных. Если раньше животные для красы или забавы (например, декоративные собачки и охотничьи породы) были в городах в основном прихотью и привилегией аристократии, то теперь все более широкие слои горожан стали заводить четвероногих друзей и постепенно переходить к их содержанию непосредственно в своем жилье по мере исчезновения старинной застройки. Хорошо известные литературные примеры собак, которых с достаточным основанием можно причислить к ранним компаньонам – тургеневская Муму и чеховская Каштанка. (Кстати, они показывают, как в компаньоны рекрутировались представители или метисы распространенных тогда охотничьих пород: спаниель Муму и «помесь такса с дворняжкой» Каштанка. Позже, есть все основания полагать, основную массу компаньонов стала составлять пестрая смесь, состоящая в разных пропорциях из породистых «без родословной», различных метисов и беспородных собак).

 
      3.3.2. XX век.  Количество собак-компаньонов постоянно росло на протяжении двадцатого века, а исчезновение дворов с заборами постепенно положило конец существованию «традиционных» городских дворняг в больших городах, за исключением их окраин. Массовая многоэтажная застройка второй половины 20-го века с обширными дворами «общего пользования» сделала городские кварталы жилой застройки «прозрачными» для прохода любых собак и потенциально сделала возможным широкое перекрывание индивидуальных и групповых участков обитания животных – как безнадзорных, так и бездомных (впрочем, до поры эта возможность не реализовывалась).

     Со второй половины двадцатого века средние и крупные города России заселены животными-компаньонами, обитающими в домах хозяев – что полностью аналогично ситуации в развитых западных странах. Соответственно, бездомные собаки – это дичающие выброшенные «компаньоны» или их потомки.

      Середина и особенно вторая половина двадцатого века, видимо, отмечены еще рядом тенденций. Количество городских собак-компаньонов и кошек в России на протяжении второй половины 20 века, видимо, выросло в несколько раз (по крайней мере, подобный рост прослеживается во многих развитых странах). Нарастание количества владельческих собак сопровождается явлением, известным как перепроизводство-переизбыток домашних животных (англ. Pet overpopulation),  хорошо изученным специалистами на Западе. Если владельцы не принимают соответствующие меры, собаки и кошки производят такое количество потомства, которое не находит спроса у потенциальных хозяев. Это приводит к «обесцениванию» животных в глазах многих людей и увеличению числа выбрасываемых на улицу животных. Чем больше владельческих животных в городе, тем потенциально больше тяжесть ситуации перепроизводства. Так, во второй половине прошлого века наблюдался постоянный приток собак на улицы, впрочем, до поры умеренный.

     На этом фоне действовали советские муниципальные службы отлова, действовавшие в подчинении жилищно-коммунальных служб городов, и чьи методы, увы, зачастую не сильно отличались от использовавшихся в предыдущие века. (Можно и нужно было постепенно приводить их в более цивилизованный вид, как в развитых странах, однако в те времена об этом почти не задумывались). Тем не менее, обычно практиковалась передержка отловленных живыми собак сроком не менее 3 дней. Использовались для умерщвления либо удар по голове, либо, позднее, электроток, либо нефильтрованные газы от ДВС (в Москве и некоторых других городах); иногда использовались также "передвижные газовые камеры" - выхлопные газы подавались непосредственно в закрытый кузов автомобиля службы отлова (в этом случае передержки не было). В некоторых городах для умерщвления после передержки применяли хлороформ (как помним, его использование для умерщвления отловленных животных пытались ввести еще в 19 веке). В сельской местности практиковали отстрел из огнестрельного оружия. Иногда в целях быстрого избавления от собак применялись потравы (например, в Москве перед Одимпиадой-80).

Как бы то ни было, на большей части территории городов, как правило, удавалось удерживать относительно небольшую плотность субпопуляций бездомных собак.

     Количество бездомных кошек тоже часто регулировалось теми же методами, но с гораздо меньшим усердием; они постоянно присутствовали на улицах большинства городов.

       Вторая особенность связана с изменениями городской среды, которые сопровождали индустриализацию и повышение уровня потребления горожан. Обычными стали отдельные участки и целые обширные массивы огороженных заборами территорий, на которых располагались фабрики, заводы или крупные склады и продуктовые базы. По степени защищенности они представляли относительно удобное место для поселения собак, и собаки не замедлили с появлением на этих участках – сторожа заводили их в качестве сторожевых или «как бы сторожевых»; на эти территории люди притаскивали ненужных животных из жилой зоны. Затем собаки размножались и в определенной степени дичали на огороженных территориях. Так постепенно формировалась армия бездомных «зазаборных»  собак, свойственных районам промышленно-складской застройки. От традиционных владельческих дворняг в огороженных дворах застройки старинного типа они отличались тем, что образовывали устойчивые и временами достаточно крупные стаи и, будучи бесхозяйными, в разной степени дичающими - в целом слабее контролировались людьми. При Советской власти их было относительно немного (хотя и кое-где заметно больше, чем в жилых районах), многие были все же более-менее под контролем сторожей и работников предприятий, то есть относились к категории условно-надзорных. Именно подобные собаки одной из промзон Москвы в свое время – в начале 80-х - послужили объектом наблюдений часто цитируемого специалиста по собакам А.Д. Пояркова. (Из чего, кстати, следует, что эти исследования относятся к определенному участку пространства и времени, и их выводы не могут быть произвольно распространяемы на всех ныне существующих бездомных собак).

       Увеличение числа домашних собак, расширение городов и мозаичное чередование новой застройки с участками природных и сельскохозяйственных ландшафтов приводило к периодическому проникновению собак в загородные экосистемы и дичанию их там. Дичали собаки и выходящие из сельских населенных пунктов (их подробному описанию была посвящена статья охотоведа Рябова в 70-е годы 20-го века – см. Приложение 3).

 
       3.3.3. Последние 20 лет. «Порог неблагополучия».  Хаос поздней перестройки и падения Советского Союза сопровождалось деградацией служб коммунального хозяйства, соответственно, временным сокращением или прекращением отловов. Города в целом стали грязнее: появилось больше продуктовых торговых точек, следовательно, больше отбросов – потенциального корма для собак, а службы вывоза мусора часто не справлялись с обязанностями – тоже последствия экономического кризиса и деградации. Появились многочисленные огороженные участки, прежде всего автостоянки и гаражи, непосредственно в районах жилой застройки – то есть потенциальные укрытия для стай, особенно если работники таких заведений не контролируют пребывание животных на своей территории. Но не только эти факторы влияли на изменение ситуации. Упала культура содержания животных, уменьшилась степень ответственности владельцев. В сознании людей стало укореняться представление, что животных можно содержать как угодно и разводить в каких угодно количествах. Результатом стало дальнейшее усугубление ситуации перепроизводства и массовый поток животных, поступающий на улицу. «Разведение» бездомных собак в промышленной застройке возросло. Широко распространился, а кое-где возник с нуля социально-психологический феномен уличного «опекунства»,  когда попрошайничающие собаки находят себе постоянных опекунов-кормильцев. В случае со стайными полуодичавшими собаками опекуны, обычно пенсионерки, как правило, не способны эффективно контролировать поведение и размножение своих подопечных, что зачастую приводит к возникновению стаи (взрослое потомство от одной первоначальной самки) или росту подкармливаемых стай, как за счет приплода, так и за счет присоединения собак со стороны на «хлебное место».

      Все это вместе заметно увеличило «поддерживающую емкость» городской среды для бездомных собак, то есть способствовало устойчивому росту их численности и высокой плотности субпопуляций, произошло формирование многочисленных стай полуодичавших собак не только на участках промышленно-складской и смешанной, но и зачастую в районах многоэтажной жилой застройки. Размеры стайных собак в целом увеличились за счет появления на улицах более рослых, сильных особей, имеющих преимущество в выживании.

      Вкратце, можно сказать, что экономические и социальные изменения увеличили общий объем кормовой базы и разнообразие кормовых ресурсов – как за счет отбросов, так и попрошайничества и «вымогательства», которые кое-где стали основными формами получения корма. Возросло число укрытий. Если кое-где на Западе и без того немногочисленные уличные собаки – это, как правило, одиночки, то в России во многих городах в последнее время велика доля стайных собак.

     Кстати, поэтому, исходя из комплексного анализа сложившейся ситуации, для решения проблемы следует предусмотреть не только пропаганду ответственного отношения к животным, борьбу с перепроизводством и работу непосредственно с бездомными собаками, но и меры по снижению емкости среды для собак, сужению их потенциальной «экологической ниши», снижения уровня «емкости среды» – за счет уборки города, огораживания и закрытия мусорных баков, регламентации содержания сторожевых собак на огороженных объектах, разъяснения последствий прикорма собак и т.д., учитывая относительную пластичность и вариабельность пищедобывательного поведения собак.

 

     Итак, в тех случаях, когда ситуация слабо контролируется, в социальной структуре субпопуляции начинают преобладать стаи (семейные группы). Это случается во многих населенных пунктах (обычно в городах средних и крупных размеров, но не только), где реализуется возможность многолетнего существования групп собак. Например, есть относительно защищенные от беспокойства со стороны посторонних людей участки местности – как правило, это промзоны, где стаи находят укрытия за заборами предприятий, или пустыри и окраины городов. Либо, напротив, места большого скопления людей, совпадающие с обильной пищевой базой, но с нерегулярным или отсутствующим отловом – например, рынки и остановки общественного транспорта (в некоторых городах – даже станции метро). Особенно «благоприятно» для стай соседство двух вышеуказанных условий.

В сущности, современные типичные асфальто-бетонные жилые городские кварталы – не слишком благоприятное место для скоплений собак (относительно мало укрытий и высок уровень беспокойства со стороны горожан и их домашних собак). Однако при отсутствии регулирования или подмены регулирования неэффективными программами можно обеспечить и в этих условиях довольно значительную плотность. В этих условиях значительно снижают плотность бездомные кошки, интенсивно уничтожаемые собаками.

     Однако – и это следует подчеркнуть - в некоторых городах количество бездомных собак увеличилось сравнительно незначительно по сравнению с советскими временами – например, относительно небольшие города (пример – карельская Кондопога), с резким преобладанием одной разновидности среды - однообразной жилой застройки (многоэтажной или разной этажности) без значительных промзон (или с четко отграниченными промзонами, не вкрапленными в жилые кварталы). Многие молодые города этого «гомогенного типа» – созданные во второй половине 20 века - выглядят обычно как несколько городских кварталов пяти-девятиэтажек, поставленных среди сельского или лесного ландшафта. Довольно часто в них сохранилась служба отлова, что тоже отражается на ситуации.

Относительно немного собак может быть и в более крупных городах - там, где активность отлова сохранялась высокой.

     В таких городах в структуре субпопуляции бездомных собак по-прежнему преобладают одиночные особи, а общая плотность субпопуляции относительно невелика. Но может иметься значительное количество безнадзорных владельческих собак (их число еще больше, если к типично городским кварталам примыкают небольшие участки одноэтажной усадебной застройки). Обычно жители таких городов мало знакомы с такими явлениями, как массовое уничтожение кошек стаями собак (напротив, кошки во дворах общего пользования там весьма многочисленны – как владельческие на традиционном вольном выгуле, так и бездомные, подчас образующие колонии).

     В большинстве крупных городов сходный характер собачьего населения наблюдается, как правило, только в глубине обширных городских кварталов, с плотной многоэтажной застройкой.

     Имеются и города с промежуточным вариантом, "балансирующие на грани" - в которых стаи (как правило, небольшие) есть, но сосредоточены только в промзонах или на дальних окраинах(там представлены одичавшими собаками).

     Образование и преобладание стай по всему городу – можно назвать порогом неблагополучия , знаком того, что ситуация в городе вышла из-под контроля. Интенсивное образование стай, видимо, в населенных пунктах происходит, когда популяционная плотность превышает 15 – 20 бездомных (именно бездомных, а не безнадзорных владельческих) собак на кв. км. (Безнадзорные владельческие (полувольные) собаки даже при значительно больших значениях плотности постоянных стай, как правило, не образуют.) Субпопуляция переходит к самовоспроизводству как основному фактору поддержания и роста численности, хотя приток со стороны владельческих все же сохраняется. Если такая ситуация затягивается надолго, то массово появляются "дикорожденные" в нескольких поколениях собаки.

     Методы отлова городских коммунальщиков в послеперестроечные годы изменились в большинстве городов на более радикальные – собак не столько отлавливают живыми как раньше, а умерщвляют на месте с помощью препаратов-миорелаксантов (например, дитилина; это более дешево и быстро). В отношении передержки (точнее, ее отсутствия), таким образом, в ряде городов был даже сделан шаг назад по сравнению с советскими временами. С другой стороны, как уже указывалось, из-за экономических неурядиц 1990-2000-х годов в городах службы отлова могли временно прекращать функционирование или вели очень слабый отлов. В таких городах (например, Самара) прибегали к вознаграждениям за сданных населением животных.

     Кстати, привлекая и опыт России, и опыт других стран, можно сделать вывод, что количество бездомных собак в немалой степени зависит от социального и экономического благополучия в стране. А количество бездомных кошек может быть относительно велико как в развитых странах (но обязательно с теплым климатом), так и в экономически отсталых странах, однако в последних при слишком сильном ухудшении ситуации их численность падает, так как они подавляются собаками.

 

 3.4. Некоторые особенности поведения и социальной организации бездомных собак. Собачьи стаи. Добывание пищи. Воспроизводство. Пространственное распределение.

 

     3.4.1. Собачьи стаи.  От условий обитания зависят различные особенности приспособления собак к жизни в населенных пунктах и вне их.

     Способы взаимоотношений между отдельными особями одного вида определяют «пространственно-поведенческую» или «пространственно-социальную» структуру субпопуляций. В субпопуляциях бездомных собак можно в качестве основного элемента социальной структуры выделить: 1. отдельных животных (одиночные особи), которые в большинстве ситуаций ведут себя самостоятельно, образуя лишь временные скопления или группировки (например, свадьбы); и 2. относительно постоянные семейные группы (стаи), связь животных в которых сильнее, чем связь с животными, не входящими в стаю; отдельные члены которых обычно взаимно координируют свои действия (ограниченно самостоятельны). Стая – это группа животных (в нашем случае собак), которые «передвигаются, отдыхают, ищут корм и охотятся вместе» (из статьи американских авторов Т. Дэниелса и М. Бекофф «Популяционная и социальная биология безнадзорных собак»). Стая – единица социальной структуры субпопуляции, возникающая в определенных условиях (в дополнение к одиночным особям или почти полностью замещая их). Четкой границы между временным скоплением и стаей нет, возможны переходы.

       У собак сильна наследуемая склонность к формированию групп. Многочисленные стаи возникают, когда меры регулирования численности недостаточны, есть возможность размножаться на улицах, достаточно корма, защищенных территорий, достаточных для размещения стаи, а главное – отсутствует человек-авторитет (то есть хозяин), на которого отдельная собака может переориентировать свое социальное поведение. Стаи – в условиях относительно большой плотности обычная социальная структура для полуодичавших и одичавших собак (хотя среди этих социально-экологических типов сохраняются и одиночные особи). В стаях собаки ориентируются на поведение своих сородичей, человек-опекун полуодичавшей стаи не имеет такого «авторитета» и таких средств контроля над стаей, как настоящий хозяин над своим домашним питомцем.

     Стай нет в условиях активной регуляции с помощью отлова и дополнительных мер по повышению культуры содержания. Играют роль также особенности городской среды. Интересно, что самые ранние работы по экологии безнадзорных собак 70-х годов 20 века – исследования Бека и, особенно, Дэниелса, проведенные в городах востока США, не позволили авторам сделать вывод о том, что безнадзорные собаки способны организовывать крупные постоянные стаи (в отличие от волков). Большая часть наблюдаемых собак были владельческие безнадзорные, меньшая – одиночные бездомные. Однако эта кажущаяся странным «асоциальность» безнадзорных собак, скорее всего, следствие относительно благополучной ситуации в данных городах. Владельческие собаки вообще не склонны к образованию стай, а популяционная плотность истинно бездомных – мала.

     Однако особой адаптивной ценности для собак стаи в городах обычно не имеют – в отличие от естественных экосистем, где стаи имеют преимущество при охоте на крупную добычу и в борьбе с сородичами-конкурентами.

       Итак, поведение бездомных собак достаточно лабильно, далеко не все сосредоточены в стаях, даже там где стайные численно преобладают, имеются и многочисленные собаки-одиночки (см. 3.2.3. об экологических типах бездомных собак), часто любящие попрошайничать, иногда собирающиеся в рыхлые слабоструктурированные временные скопления в местах с обильным кормом – у скоплений ларьков и т.д. « Но степень сплоченности» и постоянных стай разная – некоторые стаи имеют постоянное «ядро» и временных примкнувших членов.

     Участок обитания – район, в пределах которого перемещаются животные в ходе своей суточной активности. Индивидуальные (одиночных животных) и групповые (стай) участки обитания собак в городе широко перекрываются.

     В пределах группового участка обитания каждая стая имеет свою относительно небольшую, наиболее любимую сердцевинную зону («ядро», «ядровая зона»). В зоне «ядра» находятся постоянные места отдыха (лежки), часто в укрытиях (под навесами, в норах и т.д.); а также, как правило – родильные логовища самок. Зачастую именно сюда приносят корм опекуны. Это ядро и есть зачастую «территория» стаи в строгом смысле слова – так как именно для ее пределов характерно так называемое территориальное поведение, направленное против пришельцев, как других собак, так и людей. Сюда обычно (но не всегда) стайные собаки стараются не пускать другую стаю (но вполне пускают «понравившихся» или «амбициозных» одиночек, за счет чего может происходить рост группы). Бывает и так, что в пределах участка обитания имеется несколько излюбленных мест («ядер»), и стая периодически перемещается межу ними.

     Остальная, намного более обширная зона осваивается стаями совместно. Это так называемая «буферная зона» участка обитания стаи, перекрывающаяся с буферными зонами других стай. В городах обычно именно эти зоны совместного освоения покрывают большую часть площади населенного пункта. На «общих» участках живут одиночки разных «фаз одичания», в том числе выброшенные, там возможно возникновение новых стай, противоборство или «сотрудничество» стай и т.д. Зона ядра и буферная часто не имеет четких границ, наблюдается просто нарастание степени территориальности к ядру. Впрочем, у условно-надзорных собак огороженных территорий, ядровая зона может быть более четко пространственно очерчена – а именно забором. Небольшое количество проходов в заборе делает его охрану от чужаков более простым делом.

     Перемещаясь по участку обитания, собаки собирают корм, попрошайничают; или патрулируют его в поисках других собак, проверяя места с наибольшей концентрацией запаховых меток. При встрече с соседними стаями или забредшими на участок одиночными собаками могут возникать конфликты, иногда кончающиеся травмами или смертельным исходом. Впрочем, иногда контакты стай происходят вполне мирно – при долгом сосуществовании групп.

      Хозяйских собак на выгуле с владельцем бездомные стаи встречают обычно агрессивно.

       Итак, территориальное поведение у собак не имеет абсолютного характера. Каждая стая имеет свой групповой участок обитания – зону, которую она более-менее регулярно посещает, например, в поисках корма. Но значительную долю этого участка стая делит с соседними стаями и с одиночными собаками.

     Центральная территория («ядро») обычно включает в себя места постоянных лежек стаи (мест отдыха), любимые укрытия - часто территория имеет участки, защищенные преградами – заборами, кустами и т.д. Здесь чаще всего можно встретить стаю, здесь места основной внутристайной социальной активности – иногда именуемые «дневками» (хотя собаки, конечно, бывают там не только днем). На этом участке или в непосредственной близости находятся родильные логова стайных самок.

      Существуют разные варианты соотношения стайных и одиночных собак, и снова надо говорить о разных населенных пунктах и типах застройки.

      Например, в городе Петрозаводске ситуация такова. По данным учета 2004 года в Петрозаводске обитало приблизительно 1200 бездомных и дичающих безнадзорных собак, при этом в более-менее устойчивые стаи от 2 до 15 животных входило только две трети животных. Причем в районах одноэтажной и смешанной застроек одиночки составляли большинство (свыше 60%), стаи преимущественно населяли районы многоэтажные, тяготели к рынкам, огороженным площадкам и были широко представлены в промзонах (там стайных было более 80 % от всех собак).

       Но даже в границах ядра, «территории», собаки не всегда демонстрируют «территориальность». Например, во время «собачьих свадеб», временные гонные стаи, следующие за самкой в эструсе, могут объединять самцов из разных стай, перемещающихся по чужим территориям. Сильные, «авторитетные», крупные стаи могут проходить по территория более слабых (явление «межстайной иерархии»). Наконец, самое важное – стаи совсем не обязательно изгоняют одиночек. Зачастую одиночки включаются в состав группы.

       Это видно хотя бы по составу стай (подробнее – см. Приложение 3).

     а. Например, существуют полностью «сборные» группы  – то есть объединения неродственных животных. Простейший и широко распространенный вариант – сука и один-два кобеля. Такие стаи возникают как объединения одиночных животных, и при определенных обстоятельствах бывают весьма крупными. Вот привычные варианты мест появления крупных стай такого рода:

      1) в местах массового оставления животных людьми – в садоводческих кооперативах;

      2) там, где обильна кормовая база, привлекающая взрослых собак, но из-за сильного прямого влияния человека плохо сохраняются выводки – например, на многолюдных рынках;

      3) на огороженных площадках некоторых предприятий, где работники полностью уничтожают пометы, но постоянно приводят новых собак в качестве «сторожевых» и т.д. Такие стаи постоянно обновляются и даже растут за счет включения новых животных.

     б. Другие стаи – «смешанного происхождения » - постоянно имеют в своем составе «родственный компонент» - взрослых потомков одной или двух старших самок. Но в таких стаях присутствуют и неродственные особи – доминирующий самец или, часто, несколько самцов, иногда взрослые самки и молодь обоих полов, приходящие «со стороны» - если представлены все эти компоненты, то можно говорить о смешанной стае «полного состава».

     в. Только относительно небольшая доля (в Петрозаводске – не более 10%) стай – это «кланы». Они представлены только родственными животными – обычно, самка и ее выросшее потомство (у собак, в отличие, от волков, самец крайне редко участвует в воспитании потомства, отсюда и возможность появления «матерей-одиночек».) Иногда клан - это молодняк, расселяющийся без матери (подросшие щенки из одного помета). Но, как правило, «клан» - только временный этап в истории стаи, образующейся путем размножения самок-основательниц, к клану рано или поздно будут стремиться присоединиться кобели, «заинтересованные» в занятии доминирующего положения. Так стая становится полносоставной (сука, ее потомство и неродственный им кобель или кобели).

     Состав стай непостоянен, особенно в плотных популяциях: в плотных популяциях вокруг каждой стаи имеется некоторое количество «отщепенцев» либо «кандидатов в члены» стаи, например, кобелей, стремящихся к стайным сукам. Крупные стаи могут делиться на относительно самостоятельные подгруппы, иногда крупные кобели образуют отдельные скопления, опекающие несколько стай с самками, расселяющийся молодняк образует небольшие мигрирующие стайки, мелкие стаи могут объединятся в крупные и т.д.

     Преобладание того или иного типа стай и их размеры зависят от степени управляемости ситуацией в городе. По мере потери контроля над бездомными собаками в населенном пункте сначала появляются сборные стаи из одиночек, прежде бывших владельческими; вскоре возникают кланы (невылавливаемые собаки переходят к размножению на улицах), а затем преобладающим типом становятся стаи смешанного состава, все более крупные. Эти стаи в свою очередь, обычно в «запущенных »случаях могут организовывать относительно рыхлые групповые объединения более высокого иерархического порядка (иногда называемые парцеллами).

     Стая имеет определенную, хотя и непостоянную структуру, в ней складываются иерархические отношения. Возможна параллельная иерархия среди самцов и самок: доминирующие особи (как правило, старые самки и крупные самцы) и животные, имеющие более низкий статус. Это различие хорошо заметно при кормежке - первыми потребляют пищу старшие особи. Они же выбирают маршрут передвижения стаи и принимают активное участие в драках с чужаками (хотя зачинщиками могут выступать субдоминантные особи).

     Еще одной характеристикой стай является степень сплоченности группы. Некоторые стаи (обычно сборные) могут довольно легко распадаться при изменении условий (например, гибели лидирующих особей), другие - связанные родством, то есть многолетним, со щенячьего возраста, совместным проживанием - остаются едиными, даже переселяясь на новое место.

     Возможны иерархические отношения на более высоком уровне структурирования субпопуляции - то есть среди стай. Так, бывает, что одна стая может доминировать над несколькими, свободно посещая их участки обитания, кобели этой «старшей» стаи получают преимущество в доступе к течным самкам «подчиненных» стай (такое явление было описано А.Д. Поярковым на модельном участке в Москве в начале 1980-х гг.). Стаи могут и объединяться (на время или навсегда) – например, когда одна стая перемещается на сердцевинную зону другой. Как уже указывалось, в общем, картина получается весьма сложная, динамичная, если не сказать хаотическая, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ведь городские условия весьма непостоянны, в отличие от природных; человеческая деятельность постоянно вносит изменения – например, исчезновение пустыря, прекращение стройки, открытие нового рынка и т.д.

     Городские условия необычны настолько, что пытаться надеяться на некое «саморегулирование» невозможно, тем более что собаки – вид с очень большой генетической лабильностью, ушедший далеко от строгих ограничений диких предков (например, размножения один раз в год). Впрочем, обитание в условиях, сильно измененных человеком, сказывается даже на волке – виде, не прошедшем доместикацию. Зоолог Д.И. Бибиков с соавторами в 1985 г. показал, что у синантропных волков (то есть волков, обитающих вблизи человечески поселений) сформировался новый стереотип поведения, «постоянное беспокойство со стороны человека способствовало изменению межстайных отношений, при котором вероятно нивелируются механизмы пространственной саморегуляции», а, следовательно, это ведет к «созданию повышенных плотностей». По мнению Бибикова, «для синантропных волков характерна повышенная плодовитость как адаптация к интенсивному преследованию, мобильность полового и возрастного состава. Они переходят на добычу домашних животных, не требующее сложного охотничьего поведения, нарушается территориальное поведение. Исходя из этого, можно предположить, что влияние человека может существенно отразиться на социальной организации и поведенческих стереотипах отдельного вида». (Бибиков Д.И., Кудактин А.Н., Филимонов А.Н. Использование территории, перемещения // Волк. - М.: Наука, 1985.)

 

     3.4.2 . Источники пищи и способы ее добывания. Основные источники пищи делятся на территориально зависимые (фиксированные) – не зависящие от численности собак, и социально зависимые (нефиксированные) – относительно зависящие от численности.

     а ) Продукты питания и отходы - территориально зависимые источники пищи  – это остатки продуктов питания, выброшенные в мусорные баки или просто на улицу и доступные собакам. Их количество в данном месте зависит от конкретного типа среды – жилая это застройка или промышленная и т.д. В жилой застройке – это обычные открытые мусорные баки, а также пищевые отходы, выброшенные непосредственно на улицу. В промышленно-складской – это баки вблизи объектов общепита. За городом – свалки.

     Этот корм предоставляется собакам, конечно, нецеленаправленно; его наличие – недостатки работы дворников и коммунальных служб уборки мусора. Количество отходов, выбрасываемых в баки и на свалки и доступных для собак, конечно, не зависит от количества собак (фиксировано). При увеличении числа бездомных собак это постоянное количество просто распределяется между большим числом едоков.

     Собаки должны сами добывать эту пищу – в ходе собирательства  на маршрутах своих ежедневных передвижений. В поисках отбросов собаки обшаривают дворы и улицы, но чаще маршруты пролегает между площадками с мусорными контейнерами. Собаки собирают отходы вокруг них и залезают непосредственно в баки (иногда переворачивая их, активно роясь в завалах мусора и разрывая пакеты). Маленьким щенкам этот способ добывания пищи недоступен, и они зависят от кормления материнским молоком, подачек опекунов и корма, приносимого матерью.
 

      Фото 1. Бездомная собака в поисках отбросов роется на дне мусорного контейнера. Петрозаводск.
 

      Фото 2. Собаки ловко перемещаются между контейнерами. Петрозаводск.

      Фото 3. Бездомная собака вытаскивает пакет с отходами из бака. Петрозаводск.

     б) Продукты питания и отходы - социально зависимые источники пищи  – по-простому говоря, это целенаправленная подкормка собак населением. Этот ресурс не является независимым от количества собак – важная особенность, которую следуют учитывать при разработке программ регулирования.

     В населенных пунктах по мере роста численности бездомных собак до определенной степени растет и количество пищи, поставляемой им сентиментальными людьми. Типичный сценарий - собака прибивается к определенному месту, например во дворе многоквартирного дома. Там ее начинают подкармливать местные пенсионерки, которые становятся ее опекунами. Собака рожает щенков, которые вырастают; либо к ней присоединяется пришедшая во двор новая собака – опекуны начинают кормить вновь появившихся (прибывших) животных. И так далее. Ситуация совершенно аналогична содержанию все возрастающего числа животных в доме – при увеличении количества собак или кошек в квартире хозяева изыскивают все большее количества корма для них. Только в нашем примере все происходит на улице, и животные остаются бездомными со всеми вытекающими последствиями.

     Таким образом, наблюдается положительная обратная связь между числом животных и обилием пищи – пищевая база растет пропорционально количеству животных.  Эта парадоксальная особенность городской экосистемы, отличающая ее от естественных, где с увеличением количества животных одного вида количество доступных для них ресурсов уменьшается.

     Конечно, такое увеличение небеспредельно – но способно поддерживать огромные субпопуляции намного выше порога «комфортности».

     Поведение собак тоже приспособлено к такого рода получению пищи. Основная форма его – попрошайничество . Оно может быть активным – собака подходит к людям и, глядя на них («умильно» или «страждуще»), виляя хвостом, выпрашивает корм. Часто собаки выделяют в толпе потенциально более перспективных дарителей (чаще женщин с сумками). Собаки - подростки, как правило, менее настойчивы в таком выпрашивании, и им достается меньше, чем взрослым.
 

Фото 4. Бездомные полуодичавшие собаки следуют за старушкой в ожидании подачки. Петрозаводск.

      Фото 5. Собаки лица БОМЖ ждут лакомых кусков от своего "хозяина". Петрозаводск.

     Пассивное попрошайничество – собака просто занимает место, на котором можно перехватывать подачки прохожих или ждать постоянных опекунов. Опекуны - постоянные подкормщики, знающие "своих" животных на протяжении длительного времени. Они зачастую не только предоставляют корм, но и обеспечивают убежище - строят временные укрытия и постоянные будки.
 

      Фото 6. Опекун-пенсионерка и опекаемая ей стая на окраине Петрозаводска.
 

      Фото 7. Пресыщенная подачками бездомная собака и синантропные птицы, пользующиеся её недоеденным кормом. Москва.

     Из попрошайничества могут развиваться другие виды получения пищи – вымогательство  (собака активно преследует человека, добиваясь пищи) или грабеж  (собаки разрывают продуктовые пакеты в руках у прохожих).

     Подкормка и опекунство – противоречивое социальное явление, которое вызывает резкую поляризацию мнений в обществе. Так как в целом результаты его негативны, особенно в случае с таким конфликтным видом, как собаки (фактически это работа на увеличение кормового ресурса – то есть на увеличение численности субпопуляции) – то следует вести пропаганду по разъяснению его последствий, а энергию и ресурсы опекунов по мере возможности направлять на помощь приютам.

     Только одичавшие собаки, никогда не занимающиеся попрошайничеством, не имеют такого источника корма.

     в) Другие животные.  Третий теоретически доступный пищевой ресурс, получаемый в ходе хищничества  – играет в питании городских собак незначительную роль. Только у собак, выходящих за пределы поселений, в том числе одичавших собак, хищничество может быть значимым для выживания. Однако и в этом случае, как правило, основным ресурсом остаются свалки и помойки – что негативно влияет на численность собачьих жертв, так как собаки, не зависящие в энергетическом смысле от поедания добычи, могут сильно истребить виды-жертвы, сами при этом не испытывая негативных последствий для своей собственной численности. Собаки могут добывать животных разных размеров – от полевок до оленей и лосей (результат коллективной стайной охоты). Каннибализм (поедание собаками собак) – тоже регулярно отмечается наблюдениями.

     Доступность пищи для разных возрастных групп – неодинакова. Это действительно единственный естественный (не зависящий от человека напрямую) фактор, значение которого недооценено в свете программ регулирования численности и который более важен, чем гипотетический дисбаланс полов среди новорожденных после отлова. Конечно, действие этого фактора, как и любого другого, может нивелироваться человеком – например, когда ставится задача выкормить всех щенков помета и довести их до взрослого состояния. Но чаще, в случае с полуодичавшими собаками, мы видим его действие во всей силе. Молодняк после прекращения кормления материнским молоком, и особенно в период покидания логовища - в добывании пищи менее конкурентно успешен, чем взрослые. Это обстоятельство, а также высокая смертность молодняка от инфекционных болезней, вызывает явление относительной обедненности плотных субпопуляций подростками (их там от 10 до 20 процентов). Что делает безвозвратный отлов более эффективным, так как у субпопуляции нет резервов для мгновенного восполнения численности отловленных взрослых собак.

 

     3.4.3. Воспроизводство. Логовища и судьба потомства.

     Течка у самок может происходить в любой сезон, до двух раз в год. Количество щенков у крупных собак – до 12 – 14, в среднем 5 – 7. Бездомные собаки начинают размножаться в возрасте до года (особенно одиночные суки).

     Родильные логова стайные самки устраивают, как правило, вблизи "ядра" участка обитания стаи. Одно и тоже логово может использоваться много лет и разными самками (если речь идет о самках одной стаи). Впрочем, иногда самки каждый год используют разные логова (обычно такие самки – вне стай).

     В городе чаще всего собаки пользуются искусственными сооружениями или дефектами в искусственных сооружениях. Так, в Петрозаводске логова чаще всего устраиваются под автомобильными гаражами. Иногда собаки немного расширяют лаз в полость под гаражом (сараем, ларьком, в трещине под фундаментом дома). Недавно выброшенные одиночные собаки склонны устраивать логова в людных местах (например, под ларьком на остановке), стайные самки, часто уже родившиеся на улицах – устраивают логова в более укромных местах, на пустырях, в гаражных массивах, в развалинах.

     Часто опекуны устраивают импровизированные будки, где собаки могут рожать. Это характерно особенно для условно-надзорных собак на предприятиях, но также и неконтролируемых полуодичавших собак (такие собаки обычно покидают такую будку при приближении многих людей).

     Логова, устроенные собаками вообще без содействия, вольного или невольного, человека - чаще всего норы – встречаются в парках. При этом часто используются расширенные полости под корнями вывороченных ветром деревьев. Такие же полости часто используют и одичавшие собаки за пределами городов. Они, кроме того, могут занять лисьи и барсучьи норы (наблюдалось в окрестностях Петрозаводска), использовать стога сена.

     Самец (в отличие от волков) воспитанием щенков обычно не занимается. Щенки начинают покидать логово в возрасте свыше одного месяца, в этот время они еще не боятся человека – даже у одичавших собак. Начиная с двух месяцев щенки полуодичавших и одичавших собак начинают при приближении человека прятаться в логово (отсутствие социализации на человека при редких контактах с ним). Щенки условно-надзорных собак могут и избежать развития такой реакции, находясь в более тесном контакте с человеком.

     В возрасте от 3 до 5 месяцев щенки окончательно покидают логово (если оно не совпадает с общим укрытием для стаи – бывает и такое, например, в обширных подвалах). Этот период – время наиболее массовой гибели молодняка. Щенки встречаются с неблагоприятными факторами среды, постепенное прекращение получения антител с материнским молоком делает их уязвимыми для инфекционных заболеваний. Иногда пометы вымирают полностью - по нашим наблюдениям, чаще всего от парвовирусного энтерита, реже от других болезней. (Кстати, щенки также обычно поражены и внутренними и наружными паразитами: среди гельминтозов часто встречается токсокароз, практически все животные поражены блохами, реже - власоедами). Обычно общая смертность среди щенков (до года) полуодичавших и одичавших собак – от 80 до 90 процентов. Среди других причин гибели молодняка – уничтожение людьми (работниками предприятий в случае условно-надзорных собак в попытке регулирования численности), или бомжами (в целях употребления в пищу). Иногда щенков убивают другие собаки (самка-доминант может убить щенков младшей суки). В городах еще одной причиной исчезновения части щенков с улиц может быть подбирание и пристраивание их в «добрые руки», которые проводят как общественные организации, так и частные лица. Однако, как уже указывалось, для этой деятельности есть определенные временные границы – щенки, родившиеся на улице и не имевшие непосредственного постоянного контакта с человеком, начиная с 3 месяцев, требуют, как правило, после отлова периода социализации (привыкания к хозяину- первое время они стараются в доме спрятаться, забившись в укромный уголок). Щенки с 5 – 6 месяцев, даже если их удастся социализировать – могут остаться робкими и недоверчивыми всю жизнь. Но, как правило, в этом возрасте они уже не даются в «руки» и отловить их доброжелателям очень сложно.

     Общая высокая рождаемость иногда позволяет компенсировать смертность и численность субпопуляции остается стабильно высокой. Также смертность щенков может временно уменьшиться, если пищевые и иные ресурсы не востребованы собаками полностью – тем самым уменьшается конкуренция. Такое может быть при освоении собаками новых территорий (например, при возникновении стаи на новом месте за счет размножения самки-основательницы), а также после отлова, когда недовыловленные самки остаются на участке с прежним обилием пищевых ресурсов.

     Но несомненно, встречаются субпопуляции, в которых смертность не компенсируется рождаемостью, и численность поддерживается еще и притоком выброшенных животных. Соотношение этих двух источников разное. Например, в городах и странах, где отлов интенсивен – небольшая доля собак успевает начать размножаться на улицах, большая часть собак на них – бывшие владельческие. Также, видимо, только частично являются родившимися на улицах собаки, обитающие в условиях высокой смертности щенков, которая может вызываться как человеческой деятельностью (условно-надзорные и т.д.), так и суровыми условиями среды (например, окраина города без большого количества пищевых отходов). Примечательно, что такие зарубежные авторы, как Дэниелс (США) и Боитани (Италия), указывая на высокую смертность молодняка (свыше 50 % в США, до 95% в итальянской сельской местности), полагали, что бездомные собаки в городе (США) и одичавшие собаки на окраинах поселений (Италия) не способны сами поддерживать свою численность.

 

     В зависимости от характера начальных условий судьба выживших щенков варьируется:

     а) они разбредаются по окрестностям и прибавляются к общему пулу одиночных бездомных собак (в небольших городах) или сформиров /ать свою стаю («клан» из родственников-сибсов);

     б) если самка – стайная, они могут пополнить стаю, увеличив ее размер и (или) заменив погибших взрослых;

     в) остаться с самкой, образовав стаю («клан» с самкой-основательницей);

     г) переместиться в субпопуляцию владельческих – если их подберут и пристроят люди; как правило, не позднее трех месяцев, потом – это делать сложнее из-за одичания.

 

     3.4.4. Половозрастной состав.  Соотношение полов (подробнее см. Приложение 2) – зависит, как можно предположить, от культуры содержания животных и методов регулирования численности. В общем случае соотношение полов среди взрослых животных примерно равное. Может быть преобладание самцов при условии, что бездомные – потомки владельческих в значительной мере и среди владельческих в данном населенном пункте преобладают самцы (которыми люди по преимуществу обзаводятся, чтобы не иметь проблем с течными суками). В таком случае соотношение полов в субпопуляции бездомных отражает соотношение полов среди владельческих. Второй фактор, действующий на преобладание самцов – вероятный выборочный отлов самок. Отлов самок в период течки позволяет быстро ликвидировать «свадьбы», вызывающие неудовольствие населения. Выборочно уничтожаться самки в пометах могут и работниками предприятий, в целях создания «условно-надзорных» стай из менее проблемных в содержании самцов.

     Изменение соотношения полов среди новорожденных щенков бездомных собак остается предметом дискуссий. Пока нет оснований предполагать, что оно заметно отличается от соотношения полов среди владельческих (примерно равное с небольшим преобладанием самцов). Имеются гипотезы о возможном увеличении доли самок в быстро растущей за счет самовоспроизводства популяции (например, после отлова при сохранении пищевой базы) – однако они не подтверждены наблюдениями.

     Соотношение полов – показатель, которому иногда придается неоправданно высокое внимание в ходе разработки «программ регулирования». На основании гипотезы о преобладании самок в период восстановления численности после отлова, делался вывод о невозможности это восстановление предотвратить (?). Однако, какое бы количество самок ни родилось после отлова, нет необходимости ожидать их взросления и вхождения в репродуктивный возраст. Регулярность отловов снимает эту проблему (даже если бы гипотеза о дисбалансе полов подтверждалась).

     В плотных популяциях обычно невелика доля щенков от одного – полутора месяцев - от 10 до 20 процентов. Смертность бездомных собак крайне велика в возрасте до года. Потом она уменьшается (среди взрослых собак, переживших полуторогодовалый рубеж, смертность обычно от 15 до 30 % собак в год при отсутствии интенсивного отлова). Тем не менее, до возраста свыше 6 – 7 лет доживают единицы.

     Выжившие и дожившие до годовалого возраста бездомные собаки приобретают навыки, позволяющие адаптироваться к городской среде. Иногда бездомные собаки демонстрируют сложное поведение - выпрашивание подачек только у определенных людей (выделение их в толпе, чаще - это женщины), поездки на транспорте, маневрирование среди потока машин, переход дороги по зеленому сигналу светофора (часто такое поведение возникает и закрепляется вследствие следования за подкармливающими людьми), запоминание машин "служб отлова" - что дает пищу для разного рода спекуляций на тему о появлении особой разновидности "собак-гениев". Однако даже у самой умной собаки щенки гибнут в большом количестве - то есть нет оснований говорить о закреплении "гениальности" отбором. Собаки - достаточно высоко развитые животные, и умение относительно приспосабливаться к сложной среде вполне укладывается в рамки их обычных наследственных способностей. Случайные превратности жизни и смерти в опасной среде дают возможность проявить эти способности одним - но не дают другим, гибнущим в молодости.

    Если говорить о сравнительной приспособленности к вольной жизни потомственно-бездомных и бывших хозяйских собак - то, вопреки складывающемуся мнению, собаки, не родившиеся на улице, все же обладают определенным преимуществом перед теми, кто никогда не имел хозяина. Конечно, они менее знакомы с опасностями города (например, автотранспортом), зато привыкли к более тесному контакту с человеком, что дает выигрыш при попрошайничестве.

 

     3.4.5. Пространственное распределение, социальная структура и происхождение безнадзорных собак  – зависят от местных условий (особенностей среды (укрытия, беспокоящие факторы), обилия пищевой базы и политики городских властей).

     Вне пределов населенных пунктов – в естественных или антропогенных экосистемах (таких как леса, сельхозугодья и т.п.) встречаются одичавшие собаки, образующие стаи небольших и средних размеров (до 5 - 7 особей), реже - более крупные. Плотность относительно невелика (менее 5 особей на кв. км.) Также в эти экосистемы проникают владельческие собаки из сельских населенных пунктов и окраин городков. Питание животных здесь – хищничество и собирательство на свалках (см Приложение 3). Происхождение бездомных собак – как самовоспроизводсво, так и пополнение собаками из населенных пунктов. Одной из основных форм является выбрасывание (ненужное животное вывозится из населенного пункта) и его разновидность – покидание животного – чаще всего, на дачах после окончания летнего сезона. Собаки из деревень могут дичать «самостоятельно».

     Относительно крупные скопления собак вне населенных пунктов с повышенной плотностью - обычно только на свалках, где вышеназванные группы соседствуют с собаками местных бомжей.

     Как уже отмечалось, в населенных пунктах России (как и в населенных пунктах развитых стран) преобладающей группой являются владельческие собаки. Вообще, в таких странах соотношение «количество собак – количество жителей» отражает условия жизни населения. В многоэтажных домах содержание собак более затруднено, чем в одноэтажных, да еще имеющих свой огороженный дворик. В России в многоэтажной застройке это соотношение, видимо, колеблется в пределах 1 : 15 – 1 : 25. В одноэтажной оно иное – 1 : 5 - 1 : 10. Кстати, в ней оно близко к среднему показателю США (примерно 1 : 6 ) – страны с преимущественно индивидуальными домами. Количество бездомных собак всегда много меньше, чем владельческих (хотя в сельской местности это обстоятельство несколько маскируется вольным выгулом последних). Бездомных даже в самых запущенных случаях в 8 – 10 раз меньше. Всего в России не менее 10 млн. хозяйских, и до 600 000 бездомных собак.

     Среди бездомных в самих сельских населенных пунктах преобладают полувольные владельческие (дворовые) собаки, имеющие возможность покидать двор хозяина (самостоятельно или как результат периодического выпуска «погулять»). У безответственных, опустившихся в социальном плане владельцев такие собаки практически становятся бездомными, хотя и продолжают базироваться в их дворе (там и плодятся). Настоящие бездомные (полуодичавшие) обычно менее многочисленны, тяготеют к окраинам деревень и поселков, образуя стаи, часто постепенно переходя к совершенно одичавшему образу жизни.

     От качества жизни населения, от решимости сельской администрации часто зависит количество свободно гуляющих владельческих собак. Бывают в деревнях периодические облавы с привлечением бригад ловцов из ближайшего города, при этом, как правило, население заранее предупреждается о дате рейда с просьбой держать собак по дворам. В таежных и тундровых населенных пунктах к «регулированию» могут привлекаться местные охотники.

     При осуществлении хотя бы эпизодического регулирования обычно складывается ситуация, когда большая часть бездомных собак являются бывшими владельческими (обычно являясь беспородными – из-за малой ценности этой категории собак). Они не имеют возможности сформировать самоподдерживающуюся субпопуляцию.

     Небольшие города с массивами одноэтажной и малоэтажной застройки по составу собачьего населения могут напоминать деревни. Как правило, чем больше этажей в домах, тем меньше полувольных владельческих собак встречается на улицах.

     В некоторых из городков количество бездомных собак относительно невелико (менее 5 особей на кв. км), они – одиночки, и теряются среди безнадзорных владельческих (кстати, подобная структура субпопуляций наблюдалась в американских городах в 1970-е годы). Большая часть бездомных – бывшие владельческие (см. ниже).

     Корреляцию между плотностью безнадзорных владельческих собак и плотностью бездомных собак показал еще в 80-е годы Л. Боитани для разных регионов Италии. Чем более слаба связь между хозяином и собакой, тем легче она рвется навсегда.

     Особо стоит отметить состояние дел в северных поселках без плотного соседства огороженных частных дворов (в тундре и лесотундре). Там собаки – как номинально хозяйские, так и бездомные – традиционно постоянно находятся на улице, и беспрепятственно плодясь, могут организовывать довольно крупные скопления, приуроченные к тому или иному району поселка. В бесснежный период они далеко проникают в тундру. Их периодически «разреживают» с помощью отстрелов (кстати, в Канаде, где в эскимосских поселках имеется подобная же проблема, в последнее время для уменьшения необходимости в отстрелах проводят кампании стерилизации владельческих собак).

     К перемещению в теплое время года на окраины населенных пунктов и выходам за их пределы в определенной степени склонны и бездомные (одичавшие, полуодичавшие) собаки лесной и степной зон. Более активны за пределами сел и городов в это время и безнадзорные владельческие собаки. Таким образом, наблюдается сезонная изменчивость участков обитания собак окраин населенных пунктов. Зимой, видимо, снеговой покров является причиной того, что участки обитания сокращаются и ограничиваются в основном самим населенным пунктом. Еще одним сезонным изменением численности и структуры популяции собак - но изменениями, связанным с активностью человека - являются колебания плотности безнадзорных собак в дачных поселках (то есть сезонно заселенных участках застройки сельского типа). Летом там, естественно, регулярно встречаются владельческие собаки владельцев дач, привезенные из города - в том числе и безнадзорные (выпускаемые на самовыгул). Зимой, после окончания дачного сезона, в поселках остаются только собаки, практически ставшие бездомными - оставленные по осени хозяевами.

     В средних и больших городах экологический «зазор» между владельческими и бездомными как правило шире, чем в менее крупных населенных пунктах - меньше там доля промежуточной группы полувольных владельческих. В целом ситуация с бездомными зависит от типа городской среды и от интенсивности и регулярности отловов, от того, не был ли длительный период их слабой интенсивности или отмены. В этом отношении города могут быть подразделены на: а. город с субпопуляцией преимущественно одиночных бездомных собак (как на Западе или в наиболее благополучных небольших городках)- видимо, в России такие города среди крупных и средних редки; б. город с субпопуляцией смешанной структуры (в промзонах и на окраинах - стаи, в жилых районах - преимуществено одиночки) - это обычно города с интенсивным и непрекращавшимся отловом; в. город, где стаи присутствуют и в жилых районах или даже преобладают в них ("запущенные" города, с низким уровнем неупорядоченного отлова, пример - Москва в расцвет программы ОСВ). Наиболее заселены бездомными собаками мозаичные промышленно-гаражно-складские зоны - там обычно возникают первые городские стаи (когда в остальном городе собаки еще одиночные), там и сохраняется наибольшая популяционная плотность собак (до 100 – 150 собак на кв. км в городах со слабым отловом или запущенной ситуацией). Там же обычно преобладает самовоспроизводство бездомных собак. Большинство собак - стайные. Из промзон (обычно по ночам) стаи проникают далеко в кварталы жилой застройки, посещая контейнеры с мусором и охотясь на кошек. Стаи также тяготеют к пустырям на окраинах жилых кварталов.

     Плотность и структура субпопуляций бездомных собак в жилой застройке городов широко варьируется в зависимости от местных условий и истории регулирования. Например, в маленьком карельском городе Костомукше популяционная плотность бездомных собак в 2006 составляла всего 1.2 особи на кв. км (Седова, 2006); в среднем по размерам Петрозаводске - 17.5 особи на кв. км (Рыбалко, 2006); в мегаполисе Москве - от 21.6 особи на кв. км (старая застройка) до 33.3 ос. на кв. км в новой застройке (Верещагин, Поярков, 2006). Для более крупных городов характерны относительно высокие различия плотности в зависимости от типа среды. Например, в Москве есть и обширные, занимающие несколько квадратых километров, жилые массивы и лесопарки с небольшой плотностью бездомных собак - и почти столь же обширные мелкомозаичные промышленные зоны с плотностью, превышающей 60 особей на кв. км. (по принципу: "где густо, а где - пусто").В городах маленького размера участки отдельных типов среды имеют меньшую характерную площадь, относительно велики марганальные участки, поэтому градиент плотности, как правило, меньше.

     В районах жилой застройки городов местные стаи начинают появляться и затем преобладать, начиная с определенной пороговой плотности (от 15 – 20 особей на кв. км). Там они базируются в районах рынков, крупных торговых точек, вкраплений промышленных зданий, в массивах гаражей. Стаи могут также находить убежище на огороженных территориях школ, вузов, учреждений здравоохранения. Представлены как полуодичавшими, так и в меньшей степени – условно-надзорными. В плотной административно-деловой (нежилой) застройке больших городов стаи небольшие, часто встречаются одиночки – здесь не очень удобное местообитание для животных. Однако при "запущенной ситуации" выросшая субпопуляция "втискивает" своих членов в самые, казалось бы, а первый взгляд непригодные для обитания уголки - пример тому Московское метро, где в последние годы обосновались несколько сотен "метрособак" (частично пришедших с улиц, частично - из технических помещений метро, где ранее обитали "на правах" условно-надзорных "коллективных питомцев" по данным А. Пояркова).

     В жилой застройке городов соотношение «родившиеся на улице – бывшие владельческие» варьируется в довольно широком диапазоне. Это зависит не только от количества выброшенных и потерянных, но и от интенсивности и регулярности отлова – как правило, чем более интенсивен отлов, тем меньшую роль играет самовоспроизводство. В Москве, например, бывших владельческих, видимо, не более 10 – 15 %, в Петрозаводске – не менее 30%, в ряде небольших городов (например, карельской Кондопоге) – свыше 80%. В любом случае, не соответствуют действительности оба широко распространенных заблуждения, касающихся происхождения бездомных собак («все бездомные - бывшие хозяйские» и «все бездомные - потомственные обитатели улиц, а бывшие хозяйские там не выживают»).

     Естественная миграция из города или любого населенного пункта преобладает над миграцией в город, так как в городах гораздо большая популяционная плотность, (что, в свою очередь, объясняется большим количеством ресурсов и источников, пополняющих число бездомных собак - например, за счет выбрасывания хозяйских). Кроме того, для живущих за городом собак свойственно более выраженное стремление избегать близких контактов с человеком - там чаще встречаются совершенно одичавшие собаки. Такие собаки неуютно чувствуют себя в глубине кварталов и не стремятся там закрепиться (проникают обычно только по ночам). Кстати, поэтому беспочвенны опасения о массовом наплыве собак из сельской местности в города, если в них будет мало "своих" собак. А вот миграция из одного населенного пункта в другой происходит более легко - но только в случае близкого расположения поселений.

 

  3.5. Межвидовые отношения бездомных собак как актуальные примеры закономерностей городской среды.

 

    Отношения бездомных собак с другими животными отражают общие закономерности, которые были показаны выше. Созданные человеком экологические ниши и возможность их заполнения создают ситуации, в которых реализуются те или иные поведенческие сценарии и экологические взаимосвязи.

 

    3.5.1. Собаки и крысы.

    Межвидовые отношения зависят как от пищевых предпочтений двух видов (в этом отношении один вид может быть источником корма для другого или конкурировать с ним за корм), так и от особенностей пространственного членения совместного городского местообитания (то есть от того, насколько пересекаются жизненные пространства видов, их экологические ниши). При рассмотрении межвидовых отношений необходимо учитывать, что периодический прямой контакт отдельных особей разных видов (в виде хищничества – преследования и поедания одним животным другого, или непосредственной конкуренции за пищу) может и не быть основным фактором, характеризующим взаимовлияние популяций этих видов. Опосредованные, косвенные отношения могут быть важнее для популяций в целом. Именно это и имеет место в отношениях бездомных собак и серых крыс – видов, чьи экологические ниши довольно заметно разделены пространственно (несмотря на тесное соседство), а источник корма может быть одинаковым.

 

     а. Охота на крыс.  Отношение бездомных собак к серым крысам на уровне отдельных особей варьируется от почти полного безразличия (собаки и крысы могут одновременно есть из одной посудины предложенную собачьими опекунами еду) до активной охоты собак на крыс.

    Наши наблюдения в Петрозаводске показали наличие периодического охотничьего интереса собак к грызунам на открытых участках местности. Так, собаки преследовали и ловили крыс, выходивших на поверхность, на асфальтовых площадках, иногда в траве. Периодически собаки пытаются поймать замеченную крысу под снегом. Особенно интересует собак мышкование на открытой местности во время интенсивного весеннего снеготаяния и сразу после него, в это период они пытаются добывать грызунов (крыс, а также других грызунов, например, полевок) в вытаивающих подснежных ходах. Грызун, если его удается поймать, далеко не всегда поедается – то есть налицо незавершенное хищничество (см. ниже отношения бездомных собак и кошек). Молодые собаки иногда любят играть с мертвой крысой (часто убитой не ими, а подобранной), таская ее в зубах.   

     Крайне малую значимость грызунов как пищевого ресурса для бездомных собак показало исследование, проведенное в Казани. Э. Шамсувалеева при вскрытии желудков 125 собак, отловленных и умерщвленных городской службой отлова в первой половине 2004 г., не обнаружила останков крыс и мышей. Основой рациона являлись пищевые отходы (Шамсувалеева Э.М. Особенности экологии собак в г. Казани и его окрестностей. Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. биол. наук. М. 2009).
 

      Фото 1. Мышкование безнадзорной собаки зимой. Петрозаводск.

      Фото 2. Кусты, подрытые весной собаками в поисках грызунов в парке Петрозаводска.

 

    Охотничье поведение бездомных собак по отношению к крысам наблюдается не всегда. Иногда исследователи в отдельных городах его вообще не фиксируют. Так, омские авторы М. Макенов, Б. Сидоров и Г. Кассал (2006) отмечают, что не наблюдали его на протяжении нескольких лет: «за 2001-2006 гг. - период визуальных наблюдений за 554 собаками-париями (так авторы именуют бездомных собак - В.Р.) и 103 стаями этих животных нами ни разу не было зафиксировано активного нападения собак на крыс (в отличие от кошек)» (Макенов М., Сидоров Б. и Кассал Г. Биотические отношения собак-парий с серыми крысами и другими животными //"Ветеринарная патология" №2(17), 2006).

 

    б. «Сотрапезничество» - совместное поедание корма, целенаправленно предоставляемого собакам людьми . Впрочем, отношения собак и крыс намного разнообразнее и сложнее и на популяционном уровне могут быть вполне благоприятны для грызунов. При изучении постоянных лежек, участков попрошайничества и других мест социальной активности собак зачастую регистрировались следы пребывания там же и крыс. Так, выразительный пример сожительства бездомных собак и крыс был зафиксирован у убежища-логова крупной стаи в одной из петрозаводских промзон.

    Скопление крыс наблюдалась под снятым с колес железнодорожным вагоном, переоборудованном в кладовую дорожными рабочими - там же находилось постоянное укрытие-логово стаи бездомных собак (6-7 особей) и стайные суки периодически приносили потомство. Крысы наблюдались как в светлое, так и в темное время суток, одновременно в поле зрения находилось до трех грызунов, они активно передвигались в собачьем логове под вагоном и на площадке по соседству, часто вблизи от щенков. При наличии в поле зрения в светлое время суток одиночных крыс или их групп, можно сделать оценочный вывод об очень высокой заселенности данного помещения (участка) грызунами (см. Карасева Е.В., Телицына А.Ю. Методы изучения грызунов в полевых условиях. М.: Наука, 1996 ). Таким образом, в вагоне и примыкающих помещениях и подземных коммуникациях, видимо, существует крупное скопление (колония) серых крыс. Этому благоприятствует обильная локальная кормовая база.

    Крысы, стараясь не контактировать напрямую со взрослыми собаками, активно разыскивали и поедали остатки корма, принесенного к логову опекунами собак, а также остатки пищи с упаковок продуктов (пакеты, банки и др.), которые собаки самостоятельно притаскивали в логово. Крысы частично объели мертвого щенка, погибшего в логове (видимо, от токсокароза), и мертвую кошку, убитую и принесенную в логово собаками стаи. Случаев преследования собаками крыс в окрестностях вагона за время наблюдений отмечено не было. Теснота самого логова, многочисленные узкие щели и норы крыс по его периферии, густая травянистая растительность по соседству, соседние небольшие технические помещения и подземные коммуникации делали бы поимку крыс сложной задачей для собак, если бы они даже активно заинтересовались такого рода охотой (пример пространственного разделения экологических ниш).
 

      Фото 3. Щенки стайной бездомной собаки в логове под вагоном.
 

      Фото 4. Крыса в том же логове направляется к остаткам приношений опекунов (щенки спрятались в глубине норы)

 

      Фото 5. Две крысы в глубине логова под вагоном.
 

      Фото 6. Череп кошки, найденный в логове. (В том же логове была обнаружена мертвая кошка, недавно убитая собаками).

 

      Фото 7. Мертвая кошка в логове.

 

    В другом случае наблюдалось тесное соседство крыс с одиночной условно-надзорной собакой, обитавшей на стройке. Опекуны соорудили для нее импровизированную утепленную будку из строительного мусора, досок, кусков фанеры, которые несколькими слоями перекрывали жилую камеру конуры. Между этими «перекрытиями» и жили крысы, общим числом не менее 15 особей, питаясь остатками от приношений опекунов – выяснилось это при разборке будки .

    Наблюдалось даже одновременное питание крысы и бездомной собаки с одного подноса, на котором собачьи опекуны принесли корм. Пока собака ела размоченный в молоке хлеб с одной стороны подноса, крыса вытаскивала куски с другого.
 

      Фото 8. Совместное потребление пищи бездомной собакой и серой крысой. Петрозаводск.

 

    в. «Нахлебничество» - крысы извлекают пользу из собачьего собирательства. Как уже упоминалось, крысы могут не только подъедать за собаками остатки корма, принесенного людьми – они также могут извлечь пользу из самостоятельной активности собак по добыванию корма. Бездомные собаки регулярно обшаривают мусорные контейнеры, активно в них роясь, доставая оттуда пакеты с мусором, разрывают и растряхивают их. Иногда контейнеры просто переворачиваются. Это делает корм из них намного более доступным для грызунов, которым сложно добраться до пищевых отходов по высоким стенкам мусорных баков. Кроме того, крысы могут питаться и объедками, приносимыми собаками в логово.

    Кстати, отмечено поедание крысами экскрементов собак. Это соответствует некоторым наблюдениям американского исследователя А. Бека (А. Beck), показавшего возможность совместного питания безнадзорных собак и крыс: « В дополнение, работники санэпидслужб и местные жители в районе моего исследования наблюдали крыс, поедающих собачьи экскременты, и, действительно, крысы чаще всего встречаются в переулках с высоким уровнем загрязненности собачьими фекалиями. Отбросы из перевернутых и выпотрошенных собаками контейнеров и фекалии, видимо, являются важными компонентами пищевой цепи крыс» ( Beck A . The Life and Times of Shag , a feral dog in Baltimore // Natural History . 1971. vol .80, P .60-61.)

    Таким образом, крысы здесь выступают как одна из сторон «комменсализма» в форме сотрапезничества и нахлебничества - взаимоотношения видов, когда только один из видов-партнеров извлекает для себя пользу от жизнедеятельности другого. В данном случае, крысы получают выгоду от сосуществования с собаками, для самих же собак присутствие крыс не несет ни прямого вреда, ни прямой пользы.

 

    г. Другие формы влияния.  Относительно конкуренции собак и крыс за ресурсы можно указать, что такое взаимодействие данных видов, видимо, ограничено ситуациями, когда подкормка собак опекунами отсутствует, а отбросы одинаково доступны и крысам, и собакам (например, деревенские бесконтейнерные выгребные помойки, свалки и проч., где крысы не зависят от добывающей деятельности собак).

    Еще один важный аспект в межвидовых отношениях – косвенное, опосредованное влияние собак на крыс путём подавления численности представителей другого вида, а именно кошек (см. ниже). Для грызунов в этом отношении оправдывается пословица: «Враг моего врага – мой друг». То есть дополнительным фактором, благоприятствующим крысам, является истребление бездомными собаками (прежде всего стайными), уличных кошек – как бездомных, так и владельческих на вольном выгуле. Проходя ночью по дворам и уничтожая кошек, собаки возвращаются на свои дневные постоянные лежки («дневки»), оставляя дворы в распоряжении грызунов. Дератизационная функция кошек не требуют особого пояснения - причем, более сильному, чем у собак, воздействию охоты кошек на крыс и мышей помогают меньшие размеры кошки (способствующие проникновению в подвалы и прочие пустоты) и меньшая склонность к широким перемещениям (способствующая сосредоточению охотничьих усилий на небольшой площади). Безусловно, не каждая кошка способна охотиться на взрослых крыс, но при условии, что кошек достаточно много, в их среде обязательно находятся особи, мотивированные и умеющие это делать. Как и в случае с собаками, молодняк перенимает приемы охоты у взрослых - что делает их более эффективными охотниками. Кроме того, любая кошка опасна для крысят и домовых мышей. Известно, что жители сельской местности активно используют владельческих и "условно-надзорных" кошек для защиты от грызунов своих домов и хозяйственных построек. В старые времена в дверях всех хозяйственных построек на Русском Севере проделывали небольшие отверстия для прохода кошек; а в Англии и США есть даже специальный термин - "амбарная кошка" (barn cat) для особого экологического "подтипа" этих животных, которых фермеры традиционно содержали и содержат на своем подворье в целях борьбы с грызунами. Нечто подобное иногда наблюдается и в городах: так, в Петрозаводске жители одного из многоквартирных домов на ул. Пушкинской использовали колонию бездомных кошек в качестве щита от грызунов, оберегающего запасы картошки и других продуктов, складированных в подвале в индивидуальных сарайчиках. (И действительно, в местах нахождения колоний кошек присутствие крыс жителями домов отмечается реже). Упомянутая колония кошек была почти полностью уничтожена стаей собак, проникшей в подвал.

 

    Итак, для собак крысы – скорее случайная, "факультативная" добыча, на которую они охотятся не ради пропитания, а ради временного удовольствия. Причем серьезного ущерба популяции крыс это не наносит. Ядро крысиного царства - различные узкие подземелья и норы - для собак недостижимы. (Иными словами, их экологические ниши достаточно сильно разделены в пространственном отношении). Кроме того, образ жизни городских бездомных собак сопровождается не столько конкуренцией с крысами за еду, сколько, наоборот, появлением большого количества доступных для крыс пищевых отходов. Как уже упоминалось, это могут быть и растерзанные собаками пакеты с мусором, из которых вывалились доступные для крыс куски. Это могут быть остатки обильных приношений людей - собачьих «опекунов». Так многочисленные крысы становятся нахлебниками отдельных собак и целых стай на местах их постоянной дислокации. То, что некоторые крысы становятся добычей собак - знак того, что грызунов в городе очень много и они чувствуют себя уверенно, позволяя себе прогулки на "открытом воздухе", единственно, где они уязвимы для собак. Так, в Москве в ходе программы ОСВ на фоне большого количества бездомных собак, наблюдалось обилие крыс - что пришлось признать даже идеологу программы А.Д. Пояркову, который связал это явление с обильной опекунской подкормкой собак, от которой перепадает и крысам.

    Выводы:

    - несмотря на непосредственную близость мест обитания серых крыс и бездомных собак в городской среде, основные убежища крыс малодоступны для собак (относительно малое перекрывание экологических ниш в пространственном отношении);

    - собаки и крысы частично делят между собой пищевую базу, при этом конкуренция за нее происходит лишь в определенных условиях относительно одинаковой доступности и скудости пищевых ресурсов;

    - существует периодическая охота собак на крыс, приуроченная, однако, в основном к открытым стациям (незастроеннымо пространству между зданиями, газонам и т.п.), охота часто носит игровой характер и не сопровождается поеданием добычи, по всей вероятности обычно не представляет собой фактор, лимитирующий численность популяции крыс;

    - существует ряд экологических факторов, связанных с собаками, видимо, локально благоприятных для популяции крыс: 1. комменсализм двух видов (в форме сотрапезничества) вблизи логов и убежищ - поедание крысами остатков подачек собакам со стороны человека, а также фекалий собак, 2. комменсализм двух видов (в форме нахлебничества), когда для крыс потенциально благоприятна одна из форм добычи корма собаками – собирательство, а точнее, поиск корма в мусорных контейнерах, сопровождающийся вытаскиванием, разрыванием и вытряхиванием пластиковых пакетов с мусором, 3. побочный результат по преимуществу игрового (незавершенного) хищничества собак по отношению к виду, опасному для крыс - а именно уничтожение кошек. Эти обстоятельства, очевидно, приводят к поддержанию значительной численности крыс в местах обитания плотных собачьих городских субпопуляций.

    Так крысы, платя дань собакам отдельными своими представителями, выигрывают популяционно.

    Поэтому в целом несостоятельно опасение, что при уменьшении численности бездомных собак возрастет численность крыс. Ведь в этом случае пищевая база грызунов скорее сократится, чем вырастет; а уменьшения конкуренции с собаками или ослабления пресса хищничества со стороны собак популяция грызунов практически не заметит из-за их и без того слабого воздействия. Кроме того, в случае исчезновения стай, возрастет число находящихся на улицах кошек (там, где позволяют условия). Наблюдения в городах с относительно малым количеством бездомных собак (карельская Кондопога) не дают оснований говорить о засилье там крыс.

 

    Похожее трофическое содействие наблюдалось в отношениях собак с другим синантропным видом – серой вороной (иногда галками, голубями, воробьями). Вороны потребляли корм (отбросы), высыпавшийся из растерзанных собаками пакетов. Синантропные птицы охотно потребляют недоеденный собаками корм – приношения опекунов на городских улицах.

 

    3.5.2. Бездомные собаки и кошки. Экологические ниши собак и кошек перекрываются в пространстве гораздо заметнее, чем ниши собак и крыс. Причина этого – относительно большие размеры кошек и их образ жизни (необходимость периодического выхода на поверхность даже при наличии убежищ в подвалах).

 

     а. Экологическая и поведенческая характеристики взаимоотношений бездомных собак и кошек.

    В некоторых случаях взаимоотношения бездомных собак и кошек взаимно нейтральны, особенно при низкой популяционной плотности безнадзорных собак - собаки (как правило, одиночные, с низкой степенью одичания, условно-надзорные) соседствуют с кошками (бездомными или владельческими) в одном дворе. В этом случае собаки с раннего возраста знакомы с кошками, животные взаимно относительно социализированны. Проживая на одной территории, они получают корм от одних и тех же людей, или на одних и тех же мусорных контейнерах. Подобное сосуществование характерно также для владельческих собак и кошек в сельских поселениях. Нападения собак на кошек происходят, но сравнительно редки; особенно опасны возбужденные кобели во время собачьих свадеб; регулярно отмечена и охота отдельных собак на кошек. Кошки, со своей стороны, могут проявлять агрессию к собакам - при вторжении чужой собаки на участок обитания кошки, особенно - кошки с котятами. Но при относительно высокой популяционной плотности безнадзорных собак, и особенно при стайной структуре субпопуляции бездомных собак, охота собак на кошек является преобладающим типом взаимоотношений между видами, оказывающим реальное влияние на численность одного из них.

    Как уже упоминалось, во многих российских населенных пунктах характерной особенностью социальной структуры субпопуляций бездомных собак является наличие постоянных собачьих групп – стай. В городах и сельских населенных пунктах стаи собак постоянно нападают на гуляющих во дворах домашних и бездомных кошек. (Если субпопуляция собак состоит из одиночных животных – опасность меньше).

    По форме такое поведение – охотничье, но без поедания добычи («незавершенное хищничество», как определил его омский биолог М. Макенов). Полное определение хищничества как одного из типов межвидовых (биотических) отношений – «экологическое взаимодействие двух видов, когда организмы одного вида умерщвляются и поедаются организмами другого». Хищничество – это процесс передачи органического вещества (следовательно, и энергии) от одного организма другому по трофической цепи. Для подавляющего большинства бездомных собак (всех экологических типов условно-надзорных и полуодичавших, как стайных, так и одиночных) оно не является энергетически значимым, так как большую часть рациона они получают из других источников. Но, признавая настоящее, законченное хищничество (то есть с поеданием добычи) собак по отношению к кошкам как трофическое взаимодействие относительно редким явлением, мы не можем сделать вывод о редкости охоты собак на кошек без цели поедания. А именно, умерщвление без поедания является основной формой нападений, при которых гибнут кошки. Собаки их обычно не едят, а, убив и наигравшись, бросают.

      Видимо, это и можно рассматривать как одну из форм игрового охотничьего поведения, столь характерного для высших хищников. Развивается оно, видимо, на основе врожденного стремления волков (и их потомков собак) преследовать и «пробовать на зуб» животное, по размерам и поведению являющееся потенциальной добычей, например убегающее и небольшое. (За подробностями можно обратится к капитальным работам Я.К. Бадридзе по охотничьему поведению собачьих). Погоня, поимка жертвы и игра с умерщвлением сами по себе являются источниками столь положительных эмоций, что не требуют дополнительного подкрепления в виде поедания – особенно если хищник относительно сыт или, что возможно в городе, просто «не знает», что умерщвленное тело съедобно. (Как показал Бадридзе, щенки, вскормленные готовой «кусковой» пищей, просто не догадываются, что под шкурой жертвы есть нечто съедобное, если только нет значительного повреждения кожных покровов и кровотечения из ран.) Надо ли говорить, что собаки в городе привычны к отбросам, а не «парному мясу».

      Может быть, играет роль и излишняя «щенячья» игривость собак. Как считают некоторые авторы, в том числе и изучавшие бездомных собак, например, Алан Бек, при одомашнивании человек отдавал предпочтение менее агрессивным и более игривым особям, в большей степени сохранявшим «щенячье» поведение, то есть свойственное ранним стадиям развития.

       Частично предотвратить преследование и уничтожение собаками кошек может только ранняя социализация собаки на кошек, например, при совместном проживании в квартире хозяина. Для бездомных собак возможность такой социализации весьма ограничена. Кроме того, зачастую, признавая отдельных «своих», «знакомых» кошек, бездомные собаки, выросшие с ними в одном дворе, тем не менее, могут нападать на незнакомых, за пределами центральной зоны своего участка обитания.

       (Конечно, можно придумать пока фантастические выходы из положения, не требующие полной ликвидации безнадзорности, правда, требующие несколько иного уровня технологий, чем нынешние. Например, тотальное введение в уличных кошек и собак особых микрочипов, отслеживающих с помощью радиосигналов взаимное расположение животных и подавляющих, например, с помощью неприятных импульсов, желание собак приблизиться к кошке на опасное расстояние. Теоретически это вполне возможно, как показали опыты того же Я. Бадридзе, отучавшего волков, возвращаемых в природу, охотиться на домашний скот с помощью ударов тока от электрифицированного ошейника. Кстати, так можно будет управлять и другими аспектами поведения животных, обеспечивая функции абсолютного телохранителя. Но, увы, мы живем в мире, где подобные мечты находятся пока что за горизонтом будущего. Кроме того, боюсь, что к тому времени некоторые апологеты эволюционирующего радикального биоцентризма подобные механизмы будут рассматривать как неоправданное вмешательство в личную жизнь животных и «нарушение» их прав. Возможен и такой вот парадокс. Но вернемся к нашей совсем не сказочной, а весьма неприглядной действительности.)

       Такие смертоносные «игры» в условиях высокой плотности собак не могут не носить массовый характер. Как уже говорилось, особенно опасна для кошек стайная охота собак, когда собаки, разделившись, отсекают жертве все возможности отступления. Необходимость в регулярном проявлении подобных форм поведения, видимо, диктуется врожденной для собак склонностью к созданию и поддержанию тесных групп, при этом важно периодически оттачивать групповые формы поведения, такие как охота. Новички осваивают и закрепляют приемы загона добычи, ориентируясь на поведение опытных животных. Это ведет к более эффективной добыче пищи. В природе это имеет биологический смысл, а в городе работает вхолостую, и ведет только к увеличению числа собак, умеющих и любящих загонять кошек и даже специально разыскивающих их ради этого. В естественной среде поведение животных обычно отвечает экологической целесообразности, в городе - искусственном образовании – мы видим серьезные нарушения этого правила.

      Итак, это всего лишь охота ради охоты. С точки зрения биотических трофических отношений на уровне популяций, собаки от этого «развлечения» не выигрывают практически ничего – еще один пример бессмысленности бездомного существования домашних животных. Вещества и энергии от кошек они не получают (так как это в массе своей не хищничество для поедания, что мы уже выяснили). Возможно ли рассматривать это как полезную для собак конкуренцию за пищу - в форме конкурентного исключения вида, занимающего сходную экологическую нишу? Но такое взаимодействие малозначимо, зачастую получаемое преимущество для собак минимально, особенно в случае, если основную долю корма собаки получают, попрошайничая на улицах и от своих опекунов-«собачников», а кошки – от опекунов-«кошатников», то есть кормовые ресурсы двух видов заметно разнятся. Поэтому скорее мы имеем здесь более неординарный вариант отношений. Подобное межвидовое взаимодействие - подавление одного вида другим без всякого выигрыша или проигрыша для себя, иногда называют аменсализмом, применяя его главным образом к миру растений (например, подавление одного растения другим при его затенении). Кстати, некоторые авторы утверждают, что этот термин по своей этимологии не антоним «комменсализма», а происходит от латинского слова amens – «безумный»; термин вполне адекватный для последствий непродуманного введения ОСВ. Такое одностороннее влияние применительно к видам крупных животных достаточно редко встречается в естественных условиях. Его опасность в том, что нет никакой обратной связи между видом-жертвой и видом-охотником; в крайних случаях охотник может очень сильно подорвать или полностью истребить популяцию жертвы, но сам не «почувствует» этого (или почувствует косвенно, если жертва играла важную роль в стабильности экосистемы, занимая важное место в трофических цепях).

    Надо ли говорить, что, учитывая крайне упрощенный характер связей между видами в урбаценозе (городском сообществе животных), массовое уничтожение кошек не окажет на собак даже косвенного экологического влияния. Единственное негативное последствие для бездомных собак лежит в другой сфере – социально-психологической, так как уничтожение кошек (часто на глазах их владельцев и опекунов, в том числе детей) любви у населения к бездомным собакам не прибавляет (чему есть неоднократные свидетельства).

      И еще один негативный момент. Городской «аменсализм» собак по отношению к кошкам имеет тенденцию продолжаться неограниченно долго. Трагичность ситуации не в том, что собаки могут раз и навсегда переловить всех городских уличных кошек, и, следовательно, уничтожение будет прекращено, а в том, что такая довольно массовая гибель может длиться и длиться. Зачастую собаки сильно сокращают численность кошек на улицах, но не уничтожают их полностью. Идет процесс наподобие стрижки газона или частично эффективного муниципального отлова (см. часть 5.1). Кошки – еще более плодовитый, чем собаки, вид. В условиях перепроизводства владельческих кошек, многие животные оказываются выброшенными на улицы. В городской среде сохраняются убежища (незакрытые подвалы, чердаки), где выброшенные кошки получают возможность размножаться. Поэтому поток молодых кошек на улицы – то есть впоследствии в зубы собак – все равно будет продолжаться.

    Хорошо иллюстрирует это явление исследования Е. и С. Ильинских в Москве – наблюдения за колониями кошек (Ильинский Е.А., Ильинская С.О., Собаки, как доминирующие хищники в экосистемах городов. // "Ветеринарная патология", №2(17), 2006 г.). При появлении многочисленных стай в жилых кварталах, где в подвалах многоэтажек находились кошачьи колонии, стала наблюдаться массовая гибель кошек от нападений бездомных собак. Размеры колоний уменьшились, некоторые были истреблены полностью. Собаки подкарауливали кошек из продухов, ведущих из подвалов. Если стая имеет возможность попасть непосредственно в подвал – гибель колонии происходит почти сразу.

 
    Фото 9. Молодая кошка, убитая собаками. Вскрыта брюшная полость. Петрозаводск.

 

     б. Формы и способы охоты.  Как уже говорилось, стайная охота - наиболее распространенный вид охоты собак на кошек. Чаще она происходит ночью, когда стая покидает ядро своего участка обитания ("дневку", место постоянных лежек и дневной активности) и начинает прочесывать окрестности (находясь в "буферной" зоне). Собаки зачастую знают места расположения кошачьих колоний и включают их в свой маршрут. Иногда стая может на несколько часов задержаться у подвальных продухов, карауля кошек.

 Очевидно, наиболее уязвимы кошки, находящиеся на поверхности земли (открыто передвигающиеся по своему участку обитания), а также увлеченные охотой на грызунов или поисками пищи в контейнерах. Собаки пользуются преимуществом своего большего роста, зачастую намного раньше замечая кошек. Впрочем, обычны и случайные встречи, когда кошка неожиданно сталкивается с собаками, например, обшаривающими кусты или мусорную площадку. Увидев кошку, стая обычно сразу бросается в погоню, часто рассыпаясь, стараясь перерезать пути отступления жертвы. Незаметное для кошки первоначальное скрадывание жертвы встречается реже и характерно для одиночных собак. При броске опытные собаки следуют впереди, молодняк учится на их примере. Охота вызывает крайнее возбуждение у собак, схваченную одной собакой кошку стараются перехватить другие члены стаи, иногда "перетягивая" еще живое животное между собой./p Бросок и погоню за кошкой, и ее дальнейшее перетягивание и перетаскивание сопровождает характерный заливистый "охотничий" лай стаи (хотя первые фазы преследования могут проходить и в тишине). Если кошка успевает залезть на дерево - собаки облаивают ее там, иногда на протяжении нескольких часов; если дерево (или столб) невысокое - стараются допрыгнуть до кошки. Кошку, спрятавшуюся под машину, стараются вытащить, подлезая вслед за ней. Иногда кошка, вырвавшись от собак (на дерево или в подвал), умирает позже - от обширных внутренних кровотечений. Как правило, долго убитой добычей не играют - иногда бросают на месте, но могут и утащить - вплоть до "дневки".

Убитые кошки зачастую не имеют особо заметных внешних повреждений - кроме обслюненной и скомканной собаками шерсти (нашедшие кошку наутро хозяева или прохожие иногда думают, что кошку ударили палкой или сбила машина). Зимой снег около убитой кошки испещрен собачьими следами. При вскрытии обычно обнаруживаются колотые проникающие ранения грудной полости, разрывы внутренних органов. Если кошку таскали подольше - обычно обнаруживается рана на спине; или незавершенная попытка поедания - вскрытая брюшная полость.

Кроме стайной охоты (как правило, ночной), есть и индивидуальная – как уже упоминалось, некоторые одиночные собаки могут особо пристраститься к ней. Они особенно опасны для котят. Хотя в городах, где стай нет (не перейден «порог стаеобразования»), индивидуальная охота не носит характера серьезного популяционного воздействия на кошек – кстати, там обычно значительная часть бездомных собак является бывшими хозяйскими, зачастую социализированных на кошек в доме владельца. В таких городах нередко можно наблюдать совместное кормление собак и кошек у одних опекунов, или совместное нахождение на мусорных контейнерах (нечто подобное наблюдал и А. Бек в американском городе Балтиморе в 70-е годы).

    Кроме того, как стайные собаки, так и одиночки (чаще самки) могут приносить убитых кошек в логова к щенкам (пережиток родительского поведения волков). Так в Филевском парке г. Москвы весной 2008 года на протяжении почти двух недель в будке (или по соседству с будкой) со щенками одной из обитающих там стай, ежедневно находили по убитой кошке (однажды – нашли двух). Подобное поведение наблюдалось и в Петрозаводске. Щенки редко поедают кошек (за исключением щенков одичавших собак).

    Кошки остаются в относительной безопасности только в центрах обширных жилых кварталов с плотной застройкой, куда редко забредают стаи с их окраин, либо в населенных пунктах, где стаи по тем или иным причинам отсутствуют. Способствует относительной безопасности кошек и повышенная мозаичность среды - классический пример - усадебная застройка с индивидуальными дворами, огороженными заборами.

    За пределами больших населенных пунктов жертвами собак зачастую становятся кошки, привезенные хозяевами летом на дачу - если в дачном поселке или вблизи него образовалась стая из когда-то покинутых там собак, или их потомков. Отсутствие в дачных поселках высоких заборов дополнительно делает кошек очень уязвимыми.

    Контраст между городами (средними и небольшими), где есть многочисленные собачьи стаи и городами, где их нет, зачастую хорошо заметен даже неискушенному наблюдателю - по наличию в последних кошек на улицах. При сравнении в ходе наших иccледований двух городов: Петрозаводска и Кондопоги в 2006 году - оказалось, что в Петрозаводске (где стаи собак обычны и в жилых кварталах, куда они проникают из промзон) популяционная плотность уличных (как владельческих, так и бездомных) кошек приблизительно в три раза меньше, чем в Кондопоге - городе, где собачьих стай не было. В Петрозаводске в жилых кварталах с застройкой разной этажности плотность субпопуляции бездомных собак составляла 17.5 особи на кв. км., среди них были и стайные, помимо этого по ночам жилые районы посещались стаями из промышленных зон. В этих условиях популяционная плотность уличных кошек - 14.5 особи на кв. км. По опросам опекунов бездомных кошек и владельцев домашних кошек, основную угрозу для жизни кошек составляли именно нападения стай. В Кондопоге, в сходной по характеру застройки жилой зоне, популяционная плотность бездомных собак по оценкам составила всего 4.3 особи на кв. км, стаи отсутствовали; наблюдались лишь относительно многочисленные одиночные владельческие собаки на вольном выгуле. Количество кошек на улицах было значительно больше - 48.5 особи на кв. км, наблюдались целые скопления кошек (как владельческих, так и бездомных) у подъездов. По рассказам опекунов кошек, нападения собак на них были редкостью, отдельные одиночные собаки представляли опасность для котят.

    Охотничье поведение, схожее с вышеописанным, стаи средних и крупных по размеру собак, иногда проявляют и по отношению к случайно встреченным собакам маленьких размеров или чужим щенкам - они могут быть убиты при участии всех членов стаи.

 

    Выводы. Характер охоты собак на кошек отражает уже упомянутую особенность межвидовых отношений в городской экосистеме. Охота ради охоты, "игровая охота", "незавершенное хищничество" - следствие малой зависимости вида-охотника от численности жертв. Ведь, как все прочие значимые виды городской фауны, вид-охотник (вид-хищник, в нашем случае - собаки) имеет основным источником корма человеческие продукты питания, и не зависит от результатов охоты. Малая энергетическая зависимость хищника от жертвы в сочетании с его - хищника - высокой популяционной плотностью (также особенность городской экосистемы) может привести к очень значительному подрыву численности жертвы. Особенно - если экологические ниши заметно перекрываются в пространстве (как у собак и кошек, но не собак и крыс), охота не требует заметных трат энергии, охотничье поведение высоко мотивировано, вызывает положительные эмоции, и нет сдерживающих поведенческих факторов в виде ранней (щенячьей) социализации хищников на жертву. Подобным образом бездомные собаки могут влиять и на представителей дикой фауны (в лесопарках крупных городов, в сельской местности). Зоологи и охотоведы подчеркивают обычно крайне негативное влияние собак (имеющих пропитание на свалках или непосредственно от людей) на диких животных - от ежей и гнездящихся на земле птиц в Москве до копытных в разных регионах мира и молоди тюленей на Белом море. Причем не всегда собаки даже убивают жертву непосредственно. Характерны наблюдения игровых загонов собаками оленей в США, приводивших к изнеможению жертвы или гибели ее при ударе о забор или при столкновении с автомобилем при попытке спастись от собак, пересекая автодорогу.

    Последнее редактирование 16/12/2009.

Часть 4.1. Искомый идеал или о роли защиты животных в деле регулирования численности бездомных собак и кошек.

Часть 4.2. Перепроизводство домашних животных и его последствия.

  5.1. Как «работает» безвозвратный отлов: вопрос об эффективности

 

     5.1.1. Составляющие численности.

     Первым (и до сей поры распространенным) способом регулирования численности бездомных собак и кошек было их безвозвратное изъятие с улиц (формы же этого изъятия варьировались в зависимости от эпохи и степени цивилизованности конкретной страны). Сейчас в большинстве случаев это изъятие называется отловом (хотя судьба отлавливаемого животного по-прежнему может сложиться совершенно по-разному). В аргументации сторонников программ ОСВ часто звучит такой тезис: безвозвратный отлов совершенно неэффективен, а потому альтернативы ОСВ нет. При этом часто ссылаются на некие «научные данные» - но не приводят ссылок. Что неудивительно – никаких научных данных о неизбежной неэффективности отлова попросту нет.

     Рассмотрим, как формируется численность животных в каком-либо ограниченном районе. Есть простая формула, описывающая это:

     Численность = рождаемость + миграция извне – смертность – миграция вовне.

     Все переменные в этой формуле зависят как от биологических особенностей данного вида животных, так и от конкретных условий обитания.

     Если численность животных постоянна – значения двух первых переменных в сумме равны значениям двух вторых. Если численность животных падает, следовательно, две последних переменных в сумме превосходят две первых. Применительно к субпопуляциям бездомных собак и кошек их безвозвратное изъятие (отлов) городскими властями можно в терминах данной формулы трактовать как принудительную составляющую смертности (если изъятие осуществляется с немедленным умерщвлением), либо как принудительную и подконтрольную миграцию (если отлавливают и вывозят живых особей). Если на протяжении определенного времени эти мероприятия (каждое по отдельности или вместе) превысят поступление новых животных (в том числе и такую ее форму, как выбрасывание хозяйских животных – разновидность «миграции извне»), то число животных будет падать. До каких пределов оно упадет, восстановится ли снова и как скоро – вот это и определяется обстоятельствами.

     Ниже мы рассматриваем эти обстоятельства, предварительно заметив – речь сначала пойдет лишь о популяционной роли безвозвратного изъятия, а не его конкретных методах (отстрел, отлов с немедленным умерщвлением или отлов с дальнейшим помещением в приют). Эти методы методы и их влияние на эффективность изъятия рассмотрены в пункте 5.1.3.

 

     5.1.2. Изъятие с точки зрения эффективности.

     Безвозвратное изъятие безнадзорных животных (чаще всего – собак) из городской среды (общественной территории, территорий общего пользования)– обычный метод, предусмотренный законами практически всех развитых стран и нормативными актами многих регионов и городов России. Обычно муниципальному отлову подлежат все безнадзорные собаки, реже - кошки. На практике превалирует именно отлов собак, поводами к которому служат жалобы и заявки населения и предприятий, противоэпидемические кампании или желание властей сделать город чище (перед каким-либо мероприятием). Отлов кошек, как правило, происходит параллельно с отловом собак; и в заметных количествах - обычно только в тех городах, где количество бездомных собак относительно невелико, стай нет или они немногочисленны и сосредоточены в промзонах. То есть бездомные собаки не снижают количества кошек до величин, не вызывающих неудобств у населения (там, где стаи интенсивно уничтожают кошек, отлов кошек обычно не ведется - так, в Москве централизованного отлова этих животных фактически давно нет).

     Если считать эффективностью безвозвратного изъятия его способность снизить численность (предполагается - до нуля), то отлов, соответственно, может быть: а) полностью неэффективным, б) частично неэффективным, в) абсолютно эффективным.

 

     а) Совершенно неэффективное изъятие встречается редко (несмотря на утверждения пропагандистов ОСВ). «Совершенно неэффективно» – это значит, что ни на одно мгновение в данной местности (в субпопуляции бездомных животных определенного города или его отдельного района) количество взрослых животных не уменьшается; нет искусственно вызванных колебаний численности, и она определяется лишь поддерживающей емкостью среды. Такое бывает, если интенсивность отлова столь мала, что он всего лишь замещает часть «естественной» смертности или миграции. Например, если изымается из пометов часть щенков, которые и так бы не дожили до половой зрелости. Или если на некоем небольшом участке изымаются собаки, на место которых немедленно приходят другие, которые до этого были в нетерпеливом ожидании на границе территории, охраняемой данными собаками от чужаков (эта ситуация обычно характерна для очень небольших участков типа двора).

     Особым, иногда встречающимся случаем почти неэффективного отлова будет вмешательство "человеческого фактора", когда после отлова (как безнадзорных) неправильно, "полувольно" содержащихся сторожевых собак на каком-либо предприятии, сторожа сразу снова заводят новых - как безусловно необходимых им для работы. Хотя чаще в больших городах на предприятиях живут и отлавливаются бездомные условно-надзорные собаки (обитающие там часто "в дополнение" к настоящим сторожевым в будках и вольерах), не представляющие в массе особой рабочей ценности, на восстановление численности которых (за счет миграции или привода людьми новых) уходит определенное время, уже по другому, нижеописанному сценарию. Тем не менее, это обстоятельство требует распространения городских правил содержания животных и на собак, принадлежащих организациям (см. ниже 5.1.3.)

 

     б) Чаще всего в реальной жизни мы имеем дело с примерами частично неэффективного (или частично эффективного) отлова. Есть две его разновидности: отлов с последующим полным восстановлением численности , и отлов с неполным восстановлением численности.

 

     Отлов с полным восстановлением численности.  В первом случае происходит изъятие определенной доли животных, вслед за которым наступает относительно длительный перерыв, позволяющий численности восстановиться. Через некоторый промежуток времени следует новый отлов (в «нецивилизованном» случае – отстрел или потрава). Часто это происходит, когда снова накапливается критическая масса жалоб на животных, или происходит вспышка опасного заболевания. Относительно бездомных собак в условиях России такая картина редких отловов наблюдается либо в отдаленных «глухих» районах городов, либо в небольших населенных пунктах, где нет собственной службы отлова и куда изредка наведываются бригады ловцов – нанимаемые местной властью из других городов раз в год или несколько лет. Во многих, обычно слаборазвитых, странах редкие зачистки собак-парий часто приурочены к регулярным вспышкам бешенства или к каким-либо важным публичным мероприятиям, когда нужно показать город в привлекательном для гостей виде (политические саммиты, международные спортивные мероприятия…). Иногда в этом случае животных не уничтожают, а просто вылавливают и вывозят далеко за пределы городов (где предоставляют их своей судьбе) - во избежание массового непосредственного умерщвления (что ухудшало бы имидж города с зоозащитно-популистской точки зрения).

     По тому же принципу происходят и иррегулярные выловы кошек – но обычно значительно реже, в связи с меньшей конфликтогенностью этих более мелких зверей.

     Восстановление численности происходит как за счет недовыловленных особей-самок, так и за счет миграции бездомных животных из-за пределов района отлова или за счет выброшенных-потерянных владельческих. Недовыловленные особи – это как «постоянно прячущиеся» с повышенной степенью одичания, так и, напротив, условно-надзорные, оберегаемые опекунами, скрывающими их от отловов - например, на предприятиях.

     Время, за которое происходит полное восстановление численности – зависит от количества невыловленных животных и от миграции. В большинстве случаев при изъятии трети и более особей оно требует от полугода до года - для городской собачьей субпопуляции при умеренной миграции. Относительно медленное восстановление объясняется тем, что плотная собачья популяция (например, близкая к максимально возможной численности), как правило, относительно бедна подростками (особями возрастом от полугода до года) – их 10-20 процентов. А ведь именно этот молодняк – тот непосредственный резерв, который начинает восполнять ряды взрослых на данном участке после отлова. Кроме того, именно молодняк склонен к миграциям – то есть он обеспечивает и восполнение за счет миграции. Некоторое ускорение восстановление численности взрослых может наблюдаться лишь спустя несколько месяцев после отлова, что обусловлено несколько более высоким уровнем выживания маленьких (до 4 месяцев) щенков в разреженной субпопуляции (из-за меньшей конкуренции за ресурсы). То есть после отлова до перехода в категорию подростков будет доживать бОльшая доля маленьких щенков, чем раньше. Но пока эта подрастающая смена достигнет взрослого состояния, пройдет несколько месяцев. (См. 5.1.5)

     Еще одним фактором в районах жилой застройки, замедляющим восстановление, служит то, что значительного времени для восстановления требует непостоянная, социально обусловленная составляющая пищевой базы – это те самые случайно возникшие прикормочные пункты нахлебничающих бездомных собак (см. 3.4.2). В отличие от постоянных пунктов, возникающих на базе постоянного источника пищевых отбросов: типа помоек, столовых, рынков – случайные прикормочные пункты требуют сочетания обстоятельств, когда новые собаки вновь привлекут к себе внимание потенциальных опекунов. Эти случайные обстоятельства требуют времени для своего вторичного возникновения – собака должна найти место потенциального прикорма, ее должны заметить опекуны и т.д. – и только после этого начнется постоянное пребывание собаки, а затем присоединение к ней новых, размножение на этом месте и т.д. Чем больше случайных факторов способствовало возникновению стай на данном участке, тем больше времени потребует восстановление численности (придется ждать нового «благоприятного» стечения обстоятельств). Пример из петрозаводских наблюдений – несколько довольно крупных (до 5 – 6 особей) стай, обитавших в центре города (плотная жилая и административная застройка), после полного отлова в 2004 – 2006 гг. не восстановились по настоящее время (2009 г.)

      Необходимо отметить и то, что эффективность отлова, как правило, тем выше, чем меньше вклад самовоспроизводства уже бездомных собак в поддержание численности. Отлавливать (а затем находить для них хозяев) бывших владельческих животных легче, чем полуодичавших животных, выросших на улице. (Тем более, что самовоспроизводство характерно уже для достаточно многочисленных субпопуляций в "запущенных" случаях). Это важно помнить при принятии решений о стратегии решения проблемы в том или ином городе. Не стоит доводить ситуацию до положения, когда потребуются массовые изъятия после бесконтрольного роста численности.

     Миграция из-за пределов города новых, «агрессивных», незнакомых с городскими реалиями, собак, которой зачастую пугают сторонники ОСВ – тоже не может являться фактором, заметно меняющим ситуацию. Такие собаки (часто социально-экологического типа «одичавшие» - см. часть 3.2 и Приложение 3) именно из-за большего страха перед беспокоящим влиянием людей, меньше склонны задерживаться в городе (обычно посещая жилые массивы ночами). Кроме того, популяционная плотность у таких собак обычно ниже, чем у городских, и попросту нет таких массовых скоплений, которые могли бы сразу заместить выловленных городских.

 

     Отлов с частичным восстановлением численности . Во втором случае частично эффективного отлова – численность вообще не восстанавливается до конца, то есть не достигает уровня поддерживающей емкости среды. Это наиболее распространенный сценарий для России (как в прошлом, так и сейчас). Его можно уподобить стрижке газона – трава на нем растет, но не вырастает до максимальной высоты. Так же как и в предыдущем случае, после отлова идет восстановление - ведь часть собак остается недоступной для отлова, часть – поступает из владельческой субпопуляции или мигрирует извне. Но полного восстановления не происходит – очередной отлов в данном районе происходит раньше, чем численность достигнет первоначальных (или максимально возможных) величин. Особенно если собаки оказываются на активно посещаемой людьми общественной территории.

     Общая численность животных в таком случае колеблется около определенного равновесного значения , определяющегося как интенсивностью и периодичностью отловов, так и потенциалом восстановления численности. При снижении темпов отлова этот равновесный уровень растет, при интенсификации отлова – падает. (Так, в Петрозаводске при работе одной бригады по отлову собак в 2004 – 2005 гг., численность взрослых бездомных собак колебалась около значения 1 200 особей, при начале работы двух бригад в 2006 г. – снизилась до примерно 900 особей.) Рост равновесного уровня может происходить и при сохраняющихся постоянных темпах отлова, если возникают более благоприятные для появления или размножения бездомных собак условия (увеличиваются значения двух переменных в первой части вышеприведенного уравнения). Например, стали больше выкидывать животных или увеличилась пищевая база - так произошло во многих российских городах в 90-е годы. Темпы отлова остались теми же, или уменьшились (из-за экономических проблем) - и он уже не успевал компенсировать рост численности собак.

     В российских условиях даже самый интенсивный отлов редко сокращает количество животных до нуля, так как существует приток на улицу владельческих, не перехватываемый эффективной системой приютов (хотя отлов может и поддерживать численность на уровне, не позволяющем существовать стаям бездомных собак). Кроме того, методы отлова (см. 5.1.3.) и некоторые другие обстоятельства делают относительно малодоступными для него определенные категории собак - прежде всего, "условно-надзорных" на предприятиях, находящихся под "охраной" своих опекунов. Как правило, желание и решимость регулировать численность животных, базирующихся на своей территории, находится всецело в руках руководства и работников предприятий, которые могут и не испытывать (до поры) стремления ограничивать число "своих" собак или не желающих платить деньги за вызов бригады отлова (отлов на немуниципальной территории может быть платным).

     Иногда приходится слышать мнение (возможно, небезосновательное), что муниципальный отлов в том или ином городе мог бы быть более эффективным, не будь преднамеренного оставления ловцами части собак «на развод» (там, где оплата идет «по головам»).

     Интересно, что отлов с частичным восстановлением численности, несмотря на его неабсолютную, но все же эффективность - тем не менее, в популярных источниках в пользу ОСВ часто преподносится как совершенно неэффективный (а потому и ненужный) на основании того, что «собаки все равно бегают и их меньше не становится», «70 (вариант – 120) лет ловили – и не выловили» и т.д. Причем негативное восприятие усугубляет статистика - количество ежегодно «бесполезно» отлавливаемых и, главное, умерщвляемых собак. В расчет не берется то, что, хотя бездомные собаки и продолжают сохраняться как явление, их количество все же меньше, чем могло бы быть. Эта иллюзия у населения (но не у наиболее упорных сторонников ОСВ) обычно развеивается при отмене отлова – тогда возросшее число собак и увеличение «стайности» достаточно эффектно контрастируют с «отловными» временами (как это имеет место быть в Москве).

 

     Еще одно замечание - именно первый сценарий с полным восстановлением численности (относительно долгими промежутками между отловами) – сопровождается еще большими протестами той части населения, что подкармливает бездомных собак, так как за относительно долгий период восстановления к животным успевают привязаться. Да и масштабы изъятия в этом случае больше. К сожалению, такое может случиться в результате неправомерного использования ОСВ (период применения которого как раз и будет сроком, за который субпопуляция восстановит – и даже увеличит – свою численность).

     Кошки в этом отношении представляют собой относительно малоконфликтный вид, поэтому «порог комфортности» (число животных, вызывающее резкий протест) при сосуществовании с ними довольно высок – что вызывает довольно значительное накопление их в городской среде (или в одном конкретном месте) до нового отлова. Это обычное явление как для России, так и для других стран. Вот почему ОСВ для кошек имеет больший смысл, чем ОСВ собак и с точки зрения расходования средств на муниципальные отловы – как правило, они не будут столь регулярными, чтобы заметно сократить численность, как отловы собак - из-за общественной «малозначимости» кошек.

 

     в) абсолютно эффективный отлов, численность бездомных животных близка к нулю – в городской среде достигается не только регулярностью изъятия, но и дополнительными мерами (пропаганда высокой культуры содержания, борьба с перепроизводством и выбрасыванием – то есть с источниками восполнения численности, и отсутствием размножения бездомных (не успевают сами начать плодиться на улицах). Такова ситуация с бездомными собаками во многих европейских странах. Что касается кошек, то при наличии свободногуляющих хозяйских кошек полное удаление кошек с улиц как задача не ставится.

 

     5.1.3. Замечание о методах отлова, и их влиянии на эффективность. Ныне наиболее широко используемый в России метод отлова – применение дистанционного (с помощью пневматического оружия) обездвиживания собак препаратами-миорелаксантами (то есть веществами, вызывающими обездвиживание за счет блокирования проведения нервных импульсов к мускулатуре). Наиболее часто употребляемое из них - дитилин. Обычно, из-за намеренной передозировки (причем опасная доза лишь относительно ненамного отличается от дозы, вызывающей обездвиживание) собаки погибают на месте отлова из-за паралича дыхательной мускулатуры. Метод также применялся (и применяется) ранее в некоторых азиатских странах.

     Этот метод относительно прост и дешев, и потенциально позволяет поддерживать высокие темпы изъятия – однако имеет свои неизбывные недостатки. И самый главный из них – само умерщвление животных на месте. Это обстоятельство вызывает протест населения, и как результат – попытки так или иначе противодействовать отлову. Например, в случае, когда сука рожает щенков где-нибудь под гаражом или в другом убежище во дворах или на предприятии, свидетели вовсе не стремятся вызвать смертоносный отлов, а пытаются с тем или иным успехом раздать щенков, или пристроить собаку (это в лучшем случае – и то не всегда результативно), а часто вообще ничего не предпринимают, кроме прикармливания животных. Это кончается появлением и ростом стаи со всеми вытекающими из этого негативными последствиями: часто в конечном итоге всё те же люди все же вызывают отлов, но крупную полуодичавшую стаю полностью отловить сложнее, чем одну собаку. Иногда противодействие отлову носит активный характер – животных прячут или прогоняют ловцов. Ловцы зачастую отказываются выезжать на отлов в «слишком людные» места, чтобы избежать конфликтов. Что снижает эффективность отлова, увеличивает потенциал восстановления, снижает профилактические функции (то есть не дает возможность убрать собаку с улицы до того, как она одичала и (или) начала размножаться).

     Кроме того, этот летальный метод не дает законным образом отлавливать хозяйских собак, находящихся на вольном выгуле, как того требуют обычные нормы развитых стран (и многие российские местные Правила содержания).

     Заметно изменить ситуацию может изменение метода отлова и создание инфраструктуры передержки и пристраивания, приютов и пунктов передержки (см. часть 5.1.) – то есть приближение к тому, что существует в развитых странах. При этом сами методы могут оставаться столь же эффективными – например, использование для дистанционного отлова других, менее опасных препаратов или механических приспособлений («летающий сачок» или сеть). Такой подход сделает возможным большее сотрудничество населения со службами отлова, и позволит с большим основанием бороться с противодействием отлову на основании аргумента «животных жалко», проводить разъяснительную работу против «выкармливания стай». Ведь любители собак в этом случае получат возможность (при правильной организации приютской системы!) помогать пристраивать животных из приютов, помогать приютам и т.д. То есть ресурсы, которые сейчас тратятся на «выкармливание стай» в определенной степени могут быть перенаправлены на помощь приютам.

     То есть речь идет о том, чтобы сделать в вышеприведенном уравнении основным лимитирующим фактором не нынешнюю принудительную смертность, а принудительную миграцию (в приют).

     Увеличение эффективности отлова приведет к дальнейшему снижению «равновесного уровня» - то есть попросту к уменьшению численности. А также – к изменению структуры субпопуляции, смещению основной доли в ней от стайных полуодичавших животных к менее многочисленным, одиночным, более социализированным на человека собакам (часто – бывшим хозяйским, или условно-надзорным), шансов на пристраивание у которых больше.

     Всё вместе соответственно приведет к уменьшению количества отлавливаемых и усыпляемых животных. Параллельно необходимо начать повышать культуру содержания животных и бороться с перепроизводством – эффект будет намного заметнее и необратимее. При этом следует обратить особое внимание на собак, базирующихся на территориях предприятий и организаций. В принципе, на них тоже должны распространяться общие правила содержания животных в населенных пунктах и необходимость регулирования их численности - что необходимо понять и органам местного самоуправления, если они действительно стремятся изменить ситуацию , а не ограничиваться формальным контролем только "общественных территорий". Если же руководство и работники предприятий настаивают на присутствии собак, то можно рассмотреть вариант ограниченного ОСВ при строгом контроле изолированности данной группы - что является одним из обязательных залогов успешности этого, альтернативного безвозвратному отлову, метода (подробнее см. часть 5.3., "Сравнительная эффективность методов")

     Добавим также, что эффективность безвозвратного отлова зависит от начальной численности собак. Чем она меньше (ситуация менее запущена), тем более результативным отлов станет с самого начала; и необходимости в ОСВ может совсем не быть (нет укорененных на том или ином месте условно-надзорных собак).

     Итак, чтобы отлов был более эффективным, он должен быть регулярным, гуманизированным (нелетальным) и сопровождаться профилактической работой по животным из субпопуляции владельческих.

     Конечно, с зоозащитно-популистской точки зрения, даже такой отлов будет проигрывать тотальному ОСВ - так как он предусматривает помещение животных в пункты передержки и приюты, во избежание переполнения которых и паралича их работы, придется усыплять часть животных. Причем на первых порах - часть значительную (в тех городах, где ситуация "запущена"). Впрочем, в тех городах (а таких тоже немало), где не образовались многочисленные стаи, среди относительно немногочисленных бездомных преобладают бывшие владельческие собаки, доля усыпляемых может сразу быть относительно небольшой, и включать в себя по преимуществу нежизнеспособных, новорожденное потомство, агрессивных и т.д. (то есть сразу приближаться к ситуации в наиболее развитых западных странах).

     Кроме того, необходимо еще добиться введения цивилизованных методов усыпления - что представляет собой отдельную задачу, с учетом запрета в России для ветеринарного использования тех препаратов (барбитуратов), которые применяют для усыпления на Западе. Как попытку "обойти" этот "недостаток" безвозвратного отлова в глазах населения (как правило, имеющего смутные представления о перспективности той или иной стратегии), можно расценивать решение правительства Москвы от 2008 года о создании гигантских приютов бессрочного (пожизненного) содержания под всю армию московских бездомных собак. Вряд ли именно это тактическое решение можно назвать оптимальным (хотя сама наметившаяся в Москве стратегия отказа от ОСВ как основного метода вполне соответствует ситуации). Приюты любого размера все равно рано или поздно переполнятся (если отлов действительно будет хоть сколько-нибудь интенсивным - приток животных будет сохраняться, пусть и менее обильный, так как отловить всех собак сразу и больше не нуждаться в отлове - совершенная утопия); а поддержание соответствующих норм содержания животных в приютах на тысячи собак - крайне затруднительная задача (велика опасность превращения их в переполненные концлагеря без соответствующего ухода). Поэтому нужна соответствующая подготовка общественного мнения, просвещение населения относительно перспектив применяемого метода - пусть усыпление будет, зато оно будет подконтрольным и гуманным (в отличие от самосудных расправ и полулегальных отловов при ОСВ, или нынешнего распространенного в России муниципального уничтожения с помощью дитилина, при котором шансов не оставляют ни одному отлавливаемому животному). Даже действующее законодательство позволяет применять вполне гуманные методики усыпления (например, предварительное погружение животного в наркоз перед использованием миорелаксантов). И главное - мы по изменению числа отловленных и числа усыпленных собак сможем объективно судить об успешности всей программы: чем меньше и тех и других - тем ближе мы к идеалу победы над бездомностью или, по крайней мере, к промежуточной цели - передаче всех отлавливаемых собак новым или старым хозяевам.

     Что касается кошек, то, учитывая практику свободного выгула и относительной малоконфликтности этих животных, безвозвратный отлов для них, видимо, имеет смысл применять прежде всего в местах, где их присутствие нежелательно (территория учреждений здравоохранения и т.д.), при возникновении конфликтных ситуаций, при угрозе эпидемий, либо для предотвращения гибели самих кошек (например, при перепланировки жилых кварталов, сносах зданий, где находились колонии кошек и т.д.). Возможность применения метода ОСВ для кошек значительно шире, чем для собак.

 

     5.1.4. Иллюстрация  действия безвозвратного изъятия.  Иллюстрацией к вышесказанному может послужить данные наблюдений в Москве. Первое – относится к временам Советского Союза.

     Методы отлова в городах тогда, конечно, были простыми, передержка недолгой; зачастую (в 80-е гг.) производился неофициальный жестокий отлов «на собачьи шапки» (тогда бывшие в определенном смысле модными); иногда отлов заменяла просто потрава (перед Олимпиадой в Москве). Тем не менее, отлов справлялся с удержанием численности на относительно низких показателях. Как правило, все выясняется при простом опросе жителей городов - "да, раньше собак было поменьше". Конечно, дело не только в отлове - дело в относительно более строгом подходе властей и общественного сознания к содержанию животных в те времена. Не было такой «безалаберности», как в нынешнее время.

     К сожалению, научных исследований на данный счет почти нет - тогда бездомных собак в нашей стране почти никто не изучал. Тем ценнее все же тот небольшой материал, что у нас имеется.

     Речь идет о кандидатской диссертации А.Д. Пояркова, нынешнего сотрудника Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова. Он изучал микропопуляцию (локальное поселение) бездомных собак вблизи главного здания МГУ в Москве на тогдашних Ленинских горах и в прилегающей обширной промзоне за Ломоносовским проспектом. Наблюдения в основном проводились с 1980 по 1985 гг. В 1981 году популяционная плотность в этом районе составила около 13 собак на кв. км., а в 1985 г. - примерно 7 собак на кв. км (уменьшение было вызвано просто регулярным отловом в этом месте - правда, не только официальным, но и, по мнению Пояркова, нелегальным, "на шапки").

     Таким образом, эти результаты иллюстрируют эффект регулярного (но нецивилизованного) отлова, снизившего численность почти в два раза за 4 года. При этом определенная часть собак находилась вне досягаемости ловцов, будучи под защитой сторожей предприятий (по свидетельству Пояркова).

     Кстати, эти данные - это показатели по определенному типу городской среды, то есть промзоне, где по преимуществу и находился «исследуемый участок». В других (жилых) районах Москвы, как пишет сам Поярков - "в подавляющем большинстве районов города плотность уступает таковой на исследуемом участке во много раз" (Поярков А.Д. Социальная организация бездомных собак в городских условиях: Дисс. …канд. биол. наук. Москва. 1991. – С. 50).
      Для сравнения можно посмотреть, какова плотность популяции в нынешней Москве по учетам того же А. Пояркова (2006 г., Отчет по мониторингу и учету безнадзорных собак для ГУП СОДЖ).

     Для типа городской среды "дробная промзона" (а именно таковая у МГУ по данным Пояркова) - 74 собаки на кв. км. Конкретно для учетной площадки у МГУ - 120 особей на кв. км ! (без учета щенков).

     Вне промзон: для городского типа "новостройки" - 33 собаки на кв. км. Для сталинско-хрущевской застройки - 22 особи на кв. км. (Напомним, что это как раз те районы, в которых в 80-е плотность была во много раз была, чем 13 особей на кв. км).

     Иными словами, и несколько огрубляя, по данным А. Пояркова в Москве:

     - в начале 1980-х гг. в дробных промзонах было 7 - 13 бездомных собак на кв. км, в жилых районах - "во много раз" меньше, чем 7 - 13 собак на кв. км;

     - в 2006 г. в промзонах было 74 бездомные собаки на кв. км (а местами и 120), в жилых районах - 22 - 33 собак на кв. км.

     Таким образом, не будет большим преувеличением сказать, что со времен Советского Союза плотность субпопуляции бездомных собак выросла в Москве почти на порядок!

     Конечно, снова нужно оговориться – в этом увеличении сыграло роль не только ослабление отлова в кризисные 90-е (приведшее к появлению многих стай), и его полная (официальная) отмена в 2000-е (при введении программы ОСВ, что еще более усугубило ситуацию). Были и второстепенные причины - упал уровень ответственности при содержании собак (как просто горожанами, так и работниками предприятий и организаций) и увеличилась загрязненность города (см. часть 3.3.). Началась "цепная реакция" опекунства - до определенного момента наблюдается следующее явление: чем больше бездомных собак, тем больше корма им предлагается подкормщиками-опекунами и случайными прохожими, и тем больше появляется самих опекунов.

 

     Итак, отлов – обычно главный лимитирующий фактор, определяющий численность собак в поселении. При его отсутствии численность возрастает, и ее ограничивают иные факторы – прежде всего, доступная пища, укрытия и выживаемость молодняка.

     Наибольшую эффективность безвозвратного изъятия (в случае собак) можно ожидать в условиях привязки его к системе пунктов передержки и приютов в сочетании с борьбой с перепроизводством.

 

    5.1.5. Примечание. Почему регулярный отлов бездомных собак может быть сравнительно эффективным.

    Рассмотрим упрощенную (но не очень) модель. Предположим, имеется изолированная группа (поселение, микропопуляция) бездомных собак из 100 взрослых (полностью взрослыми условно будем считать животных старше 1 года) особей. Соотношение самок и самцов - равное. Самки размножаются, причем достаточно интенсивно – хотя и не достигая максимальных возможных для вида показателей: каждая самка рожает 2 раза в год по 5 щенков. Это почти на пределе для плотной популяции (некоторые бездомные самки могут рожать каждые полгода по 8 - 10 щенков - но есть и такие, что рожают намного реже и имеют меньше детенышей в помете). Итого, 50 самок приносят около 100 пометов в год, это порядка полутысячи щенков в год. В месяц - 8 пометов, в которых примерно 40 щенков.
     В год от "естественных причин" умирает примерно треть взрослых собак (это близко к данным реальных наблюдений в ряде городов). В месяц - умирает 3 собаки, следовательно 3 собаки из тех, кому меньше года, становятся на их место.
     Каждый месяц наблюдается следующая демографическая картина:
      100 взрослых собак.
      40 щенков, родившихся в текущем месяце.
      20 щенков, оставшихся с прошлого месяца.
      13 трехмесячных щенков.
     Распределение щенков по возрастам следует пояснить особо. Гибель (и исчезновение по прочим причинам) двух третей щенков в возрасте до трех месяцев - явление обычное и подтверждается наблюдениями. Именно в этом возрасте щенки наиболее уязвимы для болезней, нападений сородичей, уничтожения людьми. Пристраиваются бездомные щенки сердобольными людьми тоже по большей части именно в возрасте до трех месяцев - более старших зачастую трудно выловить. Итак, далее:
      10 - четырехмесячных.
      7 - пятимесячных.
      5 - полугодовалых.
     И по 3 - 4 подростка и молодых животных от 7 до 11 месяцев. Таковых "подрастающих" получается лишь около 15 - 18% от взрослой популяции - что довольно близко соответствует многим наблюдениям в реальных условиях. (Например, в петрозаводских стаях в 2004 г. мы наблюдали не более 14% собак в возрасте от 6 месяцев до года. По данным Пояркова (1991 г.), в изученной им на протяжении 5 лет микропопуляции бездомных собак в Москве, средняя доля подростков (свыше 6-ти месяцев) составляла около 11%.) Смертность среди подростков и молодых животных возрастом до года заметно меньше, чем среди маленьких щенков. И именно они непосредственно замещают умерших взрослых.
     Итак, кроме сотни взрослых, мы имеем чуть более сотни щенков и подростков - с абсолютным преобладанием щенков младше 6-ти месяцев.
     Представим, что в один месяц выловлена половина животных - во всех возрастных группах (самки вылавливались вместе с выводками, как это часто бывает). Предположим даже, что теперь в условиях разреженной популяции мы можем ожидать, что выживаемость оставшихся щенков резко увеличится (за счет уменьшения конкуренции, лучшего питания самок и уменьшения опасности эпидемий ) и до 4-х месяцев будет выживать не треть, а две трети щенков. Либо увеличится рождаемость - до 8 щенков каждые полгода. Но даже в этом случае полное восстановление численности взрослых собак произойдет не ранее, чем через 11 месяцев или год после отлова - пока подрастут невыловленные щенки. Ведь, как мы выяснили, непосредственный резерв, готовый сразу заместить отловленных взрослых - а именно, молодняк от 6 месяцев до года - относительно малочислен. Если сразу будет отловлена треть (но и выживать до 4-х месяцев будет только половина щенков), то восстановление займет примерно столько же. Если выживаемость щенков будет определяться не конкуренцией, а другими причинами, не зависящими от плотности популяции - то восстановление потребует еще большего времени (так как выживаемость не увеличится).
     Если в этот период до полного восстановления будет проведен новый отлов , а потом еще - то численность до первоначального значения не восстановится никогда . Скорее всего, она будет колебаться у более низкого, равновесного значения, определяемого интенсивностью и регулярностью новых отловов. То есть это будет "частично эффективный" отлов без полного восстановления численности.
     Итак, относительно медленное восстановление численности непосредственно сразу после отлова объясняется тем фактом, что обычно популяция весьма богата маленькими щенками (их ненамного меньше, чем взрослых), но относительно бедна подростками - а именно они и служат немедленно вступающим в игру резервом восстановления сразу после отлова. Такое соотношение подтверждается и обычной работой служб отлова, в которых не менее половины поступающих животных - щенки.
     Таким образом, если осуществлять регулярный отлов в приюты неограниченного приема, то постепенно можно уменьшить численность популяции, причем с определенного момента отлов будет затрагивать в основном молодняк, его легче выловить, и это именно тот контингент, который объективно будет более подходящ для пристраивания (не такие одичавшие).
     Конечно, это упрощенная модель. Например, не учтены миграция и выбрасывание, впрочем, миграция в настоящем городе может быть нивелирована отловом на соседних территориях. Отлов для относительно крупных (свыше нескольких десятков особей) скоплений редко бывает одномесячной акцией, так как обычно такое количество собак распределено по довольно обширной территории, которую службы отлова "обрабатывают" с той или иной интенсивностью в течение нескольких недель и месяцев. С другой стороны, репродуктивный потенциал собак в условиях города редко реализуется с такими высокими темпами. Но, так или иначе, вышеприведенные выкладки и соображения всегда должны рассматриваться при сравнении различных методов, в особенности при утверждении о «неэффективности отлова в любом случае и эффективности ОСВ в любом случае».

5.2. О ПРИЮТАХ

       Приют для животных – сооружение (комплекс сооружений) и соответствующая инфраструктура для, как правило, относительно долговременного содержания собак и кошек (иногда и других животных).

 

История и разновидности приютов.

1. В европейских странах, как и в России, до поры не обращали внимания на бездомных животных. Если они мешали – их просто уничтожали на месте, убивая палками, из ружей и т.д. Ситуация стала меняться в 19 веке. В промышленно развитых странах со все более образованным населением, имеющим время и средства на занятия животными, зародилось движение в защиту животных - что явилось элементом вообще растущей вовлеченности общественности в разные сферы городской жизни. Животные стали рассматриваться не только с утилитарной точки зрения. На фоне зарождающегося движения в защиту животных, возникло стремление облегчить существование бездомным кошкам и собакам. Стали появляться частные и общественные приюты – специализированные заведения для содержания подобранных бездомных животных, как собак, так и кошек. Также стали подниматься вопросы санитарии городской среды, что привлекло внимание городских властей к животным, обитающим в городе – начали вводиться правила содержания животных и систематический муниципальный отлов бездомных собак (и гораздо реже – кошек) – причем животные перестали умерщвляться при отлове. Для содержания отловленных животных потребовались особые учреждения – впоследствии ставшие муниципальными приютами. Впрочем, для нужд муниципального отлова подряжались и частные приюты (эта практика широко распространена и поныне). Одним из первых стран, продвинувшейся в двух этих направлениях, стала Англия, а одним из первых приютов, созданных в Лондоне, стал известный приют в Баттерси. К концу 19 века различные формы учреждений передержки появились во многих странах, в том числе и некоторых городах России.

Поначалу приюты, работавшие на городские власти, в своем большинстве действительно были всего лишь пунктами передержки, где с соблюдением весьма немудреных стандартов, животных содержали чаще всего несколько дней. Если не забирали, то животные умерщвлялись (фактически, это стратегия «отлов – умерщвление», англ. catch and kill ). Основными тенденциями в 20 веке стали увеличение срока содержания и доли не умерщвляемых, а пристраиваемых животных. Также происходила гуманизация методов умерщвления – от ударов, удушения и декомпрессионных и газовых камер к медикаментозному умерщвлению с обязательным погружением в наркоз. Впрочем, в развивающихся странах этот процесс еще далеко не завершен.

В развитых странах приюты образуют довольно густую сеть (так, в США по оценкам более 3 000 приютов, в европейских странах – от нескольких десятков до нескольких сотен). Большинство этих приютов функциональны на муниципальном уровне – то есть являются действенной частью городских систем контроля бездомных и безнадзорных собак, а также играют значительную роль в контроле кошек (наряду с программами ОСВ для потомственно бездомных кошек в некоторых странах). Основная задача современных приютов – временное содержание отловленного или сданного владельцами животного до передаче его новым хозяевам (или прежним – в случае с потерянными животными). Также приюты – центры по ветеринарному обслуживанию животных, их реабилитации, иногда – дрессировке, часто в приютах практикуется обязательная стерилизация всех половозрелых особей перед передачей новым владельцам. Если животные еще слишком молоды, новые хозяева могут затем стерилизовать свое животное со скидкой. Приюты ведут активные кампании по поиску новых хозяев, а часто – и работу по проверке готовности потенциального нового хозяина к содержанию кошки или собаки.

 

2. Ряд организаций (например, американская зоозащитная организация HSUS – Гуманное общество Соединенных Штатов), подразделяет приюты на две категории – а) приюты ограниченного и б) приюты неограниченного приема  – в зависимости от проводимой политики относительно поступления животных в приют. Если приют принимает для передержки всех животных, которые поступают в него от населения и служб отлова – то это приют неограниченного приема (англ. open - admission shelter ).

Приют ограниченного приема (англ. limited - admission shelter ) может отказать в приеме животных.

Как правило, это функциональное различие связано с тем, что приюты ограниченного приема никогда не усыпляют здоровых и неагрессивных животных, а содержат их на протяжении неопределенного времени (это связано обычно с моральным выбором владельцев приюта, как правило, частных лиц и общественных организаций). Приюты неограниченного приема могут усыплять здоровых животных, не пристроенных на протяжении определенного времени – чтобы обеспечить ротацию животных в приюте и обеспечить постоянное наличие свободных вольеров (клеток) для вновь пребывающих. Как правило, приюты неограниченного приема являются муниципальными или частными или общественными, но участвующими в выполнении муниципальных программ регулирования бездомных животных.

Приют неограниченного приема, осуществляющий муниципальные программы, фактически может прекратить усыпления здоровых животных (то есть стать приютом «без умерщвления») только в том случае, когда приток животных относительно невелик и для всех поступающих можно найти владельца. На практике такая ситуация складывается в наиболее благополучных европейских странах, например, скандинавских или Германии, и прежде всего - относительно собак. В таких странах собаки выбрасываются на улицу редко, нет постоянных субпопуляций бездомных собак, и, следовательно, их приток в приюты незначителен. Относительно велика доля отказных собак (например, содержание которых тяжело из-за преклонного возраста хозяев или из-за их переезда) – но и количество таких животных в абсолютном выражении невелико.

 

3. Итак, приюты ограниченного приема – это, как правило, приюты «без умерщвления» (англ. no kill ) – то есть такие, в которых не усыпляют здоровых, неагрессивных, но невостребованных животных. Среди них есть и частные, и общественные. Имеются приюты как отдельно для собак, так и для кошек; разных размеров и вместимости (однако не на десятки тысяч животных); среди них бывают даже частные «пансионаты» для старых и больных животных. В Европе и Северной Америке приюты «без умерщвления» существуют, по крайней мере, уже десятки лет. Однако в самом конце 20-го века в тех странах, где все еще существует потребность в усыплении животных, прежде всего в США, на общем фоне увеличения зоозащитной активности началось более интенсивное движение по увеличению относительного количества таких приютов, в том числе из соображений большей привлекательности для публики. В целом общественное течение « no kill », к которому склонялись многие местные зоозащитные организации, ставило задачей превратить все приюты США в приюты «без усыпления» (иногда даже назывались сроки в несколько лет). Но в условиях, когда такие приюты оперируют при не до конца решенной проблеме перепроизводства-переизбытка домашних животных (в условиях ограниченного спроса) и (или) большого притока бездомных животных с улиц, политика «без усыпления» приводит к тому, что значительная часть таких животных все равно остается на улицах, так как в приюте не хватает мест. То есть такие приюты относительно малоэффективны в деле решения проблемы бездомных животных, несмотря на внешнюю «большую гуманность» (которая зачастую специально подчеркивается владельцами приюта). Сама по себе политика перехода к «неусыплению» требует более длительного применения комплекса мер: увеличения доли пристроенных животных (за счет работы с населением), программ стерилизации животных как в приюте, так и у владельцев, активное взаимодействие с властями, введение альтернативы отлову - метода ОСВ для потомственно-бездомных кошек (но только действительно необходимого и успешного!) и т.д. Но не все местные организации, содержащие no kill приюты могут быстро достичь результатов на эом пути. Это противоречие заставило HSUS в конце 1990-х годов даже выпустить специальное заявление о «приютах неограниченного приема», призывающее их четко осознавать ограничения своей политики и не торопить события. В заявлении, в частности говорилось:

«…учитывая то, что приюты ограниченного приема не принимают всех животных, поступающих к ним, HSUS считает, что такие организации имеют моральное обязательство обеспечить свое нахождение только поблизости от приюта, чьи двери открыты для всех бездомных или выбрасываемых животных. Если такого приюта в городе не существует, то организация, отказывающаяся принимать всех животных или обращающаяся к частным лицам с просьбой передержать животное, пока не освободится место, подвергает этих животных риску быть выброшенными на улицу или другой жестокой участи, и несет частичную ответственность за такой исход.  Таким образом, организация, сделавшая выбор в пользу ограниченного приема, может дополнить деятельность приюта неограниченного приема, но не может ее заменить.» ( Источник : журнал "Animal Sheltering", September - October 1997, стр . 18. ).

Также неоднократно выражалась озабоченность условиями содержания в подобных заведениях – очень длительное (пожизненное) содержание животных требует особых стандартов, а попытки принимать больше животных, чем позволяют размеры приюта, достаточно быстро превратит приют в переполненный «концлагерь» с невыносимыми условиями. В них животные и без всякой эвтаназии могут начать погибать из-за последствий скученности, плохого ухода. (Кстати, такие условия часто встречаются в приютах «без усыпления» в развивающихся странах).

Так или иначе, несмотря на снижение применения эвтаназии животных по всей стране (с 17.8 млн. в 1985 до около 6 млн. в 1995, и примерно 4.5 млн. в 2005 – данные газеты Animal People ) и успехи в отдельных городах (самый крупный из них Сан-Франциско, где до 82% приютских животных находит дом) - планы быстрого превращения США в « no kill страну» не осуществились, и даже имеются отдельные случаи возвращения приютов, выполняющих муниципальные программы, к эвтаназии, или закрытия приютов, проводивших такую политику. Опасность спешки в таких вопросах отмечается и в современных документах, например « Руководстве по гуманному регулированию численности собак» М еждународной коалиции по регулированию численности животных – компаньонов человека (ICAM) от 2007 года. О политике отмены эвтаназии там сказано (стр. 23): «Действительно, большинство стран не способно достигнуть подобного положения вещей в короткие сроки, им нужно поработать в этом направлении. Принятие того факта, что некоторое количество здоровых животных также может быт подвергнуто эвтаназии, поскольку их некуда пристроить, может обеспечить хороший уровень благосостояния [в приютах]».

Следует также упомянуть о «приютах на дому» (англ. foster homes ), распространенных в ряде стран. Это заведения, в которых их хозяева и животные-постояльцы делят общий кров (проживают в одном домовладении, квартире, на одном участке). Некоторые приюты или зоозащитные организации заключают договоры с частными лицами, владеющими домами, о том, что они будут брать на передержку определенное число животных. Услуги по содержанию обычно оплачиваются. Есть и самостоятельные, ни от кого не зависящие «домашние приюты», в которых сами их хозяева устанавливают политику приема. В целом их нельзя четко отграничить от просто домов со множеством животных, принадлежащих одному хозяину.

В этом деле тоже иногда встречаются злоупотребления, связанные с патологической страстью к «накопительству животных» - англ. animal hoarding (чаще кошек, но иногда и собак). Время от времени появляются сообщения об обнаружении домов, битком набитых животными (больными, истощенными); специалисты-зоозащитники связывают это с психическими отклонениями у их владельцев.

 

Приюты в России. Характерные черты и функциональность.

Приюты в России стали появляться в конце 80-х, начале 90-х годов, сейчас процесс, видимо, стал убыстряться – хотя они еще далеко не являются сетью, покрывающей всю территорию страны. Во многих малых и средних городах приютов нет. Возникновение таких учреждений в России имеет двоякий характер. Чаще всего возникают стихийно, и создаются энтузиастами – частными лицами или общественными организациями. Подавляющее большинство из них – фактически «нефункциональные» приюты ограниченного приема (что объясняется как отсутствием муниципальных контрактов, так и крайней ограниченностью ресурсов и финансирования, а также эмоциональной неготовностью отечественных зоозащитников всерьез рассматривать проблему усыпления). Приюты, как правило, занимаются пристраиванием животных, используя все доступные каналы (СМИ, Интернет) – впрочем, встречаются частные приюты накопительного типа, без активной ротации, с малосменяемой популяцией «долгожителей»; при наличии средств приюты пытаются стерилизовать большинство животных, проходящих через них – но в целом политика и условия приема и содержания животных в таких приютах находятся в полной зависимости от желаниях и возможностей их владельцев. Впрочем, иногда приюты заключают договоры с местными властями на выполнение функций приема всех отловленных городом собак или их определенной части (так было и в Петрозаводске на протяжении нескольких месяцев 2002 г.) – но до сих крайне мало достоверной информации об успешности этих попыток и о действительной функциональности таких приютов.

Также, в сторону более длительного и цивилизованного содержания животных могут развиваться оставшиеся с советских времен пункты временной передержки (которые существовали согласно советским нормативным актам, в том числе постановлению Совмина РСФСР № 449 от 1980 г., действующему до сей поры (2009 г.), в котором предусматривалось, что отловленные породистые собаки или «собаки с регистрационными знаками» должны содержаться три дня). Но обычно это движение непоследовательно, нет активных программ по пристраиванию отловленных животных, нет дополнительных программ по профилактике бездомности. Иногда муниципальные приюты создаются с «нуля» - наиболее яркий пример – Москва, где приюты строятся «на пустом месте».

«Приюты на дому» в России гораздо реже являются действительно приютами с пристраиванием и ротацией - хотя часть из них задействована в работе интернет-сетей по пристраиванию подобранных и отказных животных (пример - московский сайт "Пес и Кот") и являются аналогами зарубежных "foster homes". Но часто – это просто частные пожизненные накопители животных (преимущественно кошек, реже – собак), содержащихся до самой смерти хозяина (типичный пример такого хозяина – одинокая пенсионерка). Иногда встречаются и откровенные случаи патологического «накопительства», хотя их все же нужно отличать от попыток действительно спасти животных с улиц в условиях опасности, которая подстерегает их на улицах российских городов в отсутствии муниципальных приютов и эффективной борьбы с бездомностью (например, кошек многие люди спасают от стай бездомных собак, собак – от отлова). Проблемы, сопровождающие такие приюты (бедность хозяина, скученность, антисанитария, конфликты с соседями, неопределенность судьбы животных в случае болезни или смерти хозяина) – одни из самых тяжелейших из круга проблем, связанных с городскими животными в России.

Как уже упоминалось, пример функциональной системы приютов (то есть действительно участвующих в программе, снижающей численность бездомных собак) – это Москва. Данные по другим городам пока скудны, разрозненны и противоречивы. Нынешние московские «мегаприюты», создаваемые с 2008 г. под новую программу безвозвратного отлова бездомных собак – это своего рода уникальный пример попытки выйти из «ловушки ОСВ», максимально удовлетворив все «заинтересованные стороны». С одной стороны, частично устраняется давно накопившееся недовольство населения, высокая конфликтность и эпидемиологическая угроза, вызванные провалом ныне отмененной программы ОСВ. Действительно, по общему мнению, численность бездомных собак в Москве после начала функционирования приютов снизилась. С другой стороны, так как при запуске программы ОСВ в 2001-2002 гг. была во всеуслышание заявлено о прекращении усыпления – то, чтобы формально не отказываться от этой декларации и не будоражить определенные круги зоозащитной общественности, видимо, решено было просто собрать всех собак с улиц в приюты на пожизненное содержание. Отсюда и большие размеры – до 4.5 тыс. собак в одном приюте (данные о приюте ЭКО в Некрасовке на восточной окраине Москвы); всего приюты рассчитываются на размещение более, чем 22 тыс. собак (большинство вольеров пока – неотапливаемые). Однако, несмотря на огромные размеры, эти приюты все равно будут переполняться – при условии продолжения отловов, так как отлов не обладает абсолютной эффективностью (см. 5.1.) и потребность долавливать сохранится еще многие годы. Пристроить всех собак – прежде всего полуодичавших, с улиц – безусловно, нереально. Поэтому, для сохранения возможности ротации, видимо, придется либо легализовать эвтаназию (как в других странах), либо ограничить прием в приюты (возможно, с одновременным прибеганием к скрытому, негласному умерщвлению части животных – чему может способствовать и потенциальная (или уже реальная) переполненность приютов с плохими условиями проживания и повышенной «естественной» смертностью).

Тем не менее, переход Москвы к приютской системе – шаг в верном направлении от бесперспективного тотального ОСВ. Но в этом направлении нужно сделать еще много других шагов (в том числе и по работе с владельческими собаками, по наведению порядка с содержанием собак на ведомственных площадях (стройках, автостоянках и т.д.), регистрации). Другие города могут и не повторять прихотливых зигзагов московской политики и переходить к работоспособной приютской системе непосредственно – тем более, что при незапущенной ситуации есть шансы пристроить большее количество отловленных собак, не успевших размножиться и одичать на улицах. Для этого, скорее всего, нужно создавать комплексные муниципальные программы, исходя из особенностей местной ситуации (подобная программа была создана в Петрозаводске), в которых многофункциональные приюты неограниченного приема являлись бы центральным элементом инфраструктуры системы контроля численности животных. Но важно, чтобы эти начинания были соразмерны и местным бюджетам – иначе они не заработают. И также нужно, чтобы местная власть была настроена серьезно в отношении проблемы бездомных животных и не рассматривала ее как неизменно третьестепенную. Этому бы сильно поспособствовал соответствующий взвешенный и четкий федеральный закон, создание которого еще впереди.

      Путь к реальному благополучию животных намного дольше и труднее, чем кажется многим нашим нетерпеливым или сентиментальным защитникам животных. До лучших западных достижений (минимум лишних животных при минимуме усыплений в приютах) нам предстоит дорога в годы и даже десятилетия. Но другой альтернативы нет. Гуманность не возникает сама собой, например из принятия наивного "гуманного" закона, наполненного популистскими лозунгами. Их удел - остаться в виртуальном пространстве благих пожеланий. Гуманность возникает, когда в её сторону изменяется реальная жизнь, пусть даже медленно.

 

Приложение.

 

Типы приютов в США
1. Государственные (муниципальные) приюты (службы контроля численности животных)  - эти приюты и службы контроля содержатся за счет средств налогоплательщиков и платы пользователей услуг. Службы контроля численности животных выполняют функции практического исполнения нормативных актов и распоряжений по контролю численности и содержания животных, по приёму и отлову лишних (отказных) и бродячих животных, а также в области охраны здоровья и благополучия граждан, проживающих в определенном районе - путем сведения к минимуму количества животных, производящих порчу имущества, угрожающих людям, являющихся причиной дорожно-транспортных происшествий, нарушающий покой и распространяющих болезни. Теперь муниципальные службы контроля численности животных понимают, что предотвращение возникновения подобных проблем может оказаться экономически более выгодным, чем попытки решить их после того как они возникли. Так появился интерес к усилиям по просвещению граждан.
2. Частные приюты (организации по гуманному обращению с животными, защите животных)  - Большинство районов, городских и сельских, обслуживается одной или несколькими такими местными организациями (их обычные названия: Общество по гуманному обращению с животными или Гуманное общество (the Humane Society), Лига спасения животных (Animal Rescue League), Общество по предотвращению жестокого обращения с животными (the Society for the Prevention of Cruelty to Animals), а также используются иные именования, которых говорят о зоозащитном характере деятельности организации); как правило, это некоммерческие, не облагаемые налогами, благотворительные организации, существующие на средства, завещанные им или на пожертвования. Частные организации, принимающие всех животных, поступающих к ним, обязаны усыплять животных, которые не были востребованы за определенный период.  (То есть содержать приюты неограниченного приема - В.Р.)
       Эвтаназия часто имеет место из-за того, что поступающих животных много, а мест для их размещения и средств для содержания не хватает. Организации, не прибегающие к эвтаназии животных (приюты без умерщвления, no-kill), не могут принять всех поступающих к ним из-за недостатка места, и обычно многих домашних животных отказываются принимать. Приюты без умерщвления, как правило, имеют длинные "списки ожидания" владельцев животных, желающих сдать своих любимцев, и многие из этих владельцев вынуждены находить альтернативные пути выхода из положения. (Эти приюты также называются приютами ограниченного приема - В.Р.)
       Частные организации по гуманному обращению с животными нередко проводят образовательные программы по уходу за животными и их защите. Потенциальные новые хозяева животных, взятых из приюта, получают консультации и проходят обучение по вопросам ухода за любимцами и ответственности владельцев до того как им будет позволено взять животное из приюта. Кроме того, перед новыми владельцами обычно ставится требование произвести стерилизацию/кастрацию взятого из приюта животного. Частные организации применяют различные последующие процедуры в целях гарантирования выполнения требования стерилизации, либо они располагают собственной клиникой, где производится стерилизация животных. Кроме того, частные организации могут осуществлять иные программы, как-то: службы спасения животных, выработка навыков послушания у собак, консультирование по проблемам поведения и расследования фактов жестокого обращения с животными.
3. Частная организация с государственным контрактом  - Приюты третьего типа принадлежат частным некоммерческим организациям, имеющей контракт с муниципалитетом города или округа (графства) на проведение работ по контролю численности животных и введению в жизнь правил, касающихся населения. Иногда приют служит лишь для содержания отловленных или сданных животных, в то время как сотрудники службы отлова животных и контроля правил содержания работают под руководством и наблюдением департамента полиции. В других случаях частная организация может нанимать, обучать и надзирать за работой сотрудников службы отлова животных, а не только предоставлять помещение для задержанных животных. Частные организации получают деньги от местной власти на содержание службы контроля численности животных, хотя они могут также собирать частные пожертвования для финансирования иных программ, таких как обучение гуманному обращению с животными и спасение животных. (Как правило, организации, обеспечивающие муниципальные программы, обязаны содержать приют, допускающий эвтаназию невостребованных животных, то есть приют неограниченного приема - В.Р.)

 

Источник: Кэрол Мултон, Филлис Райт, Кахрин Райнди. Роль приютов в контроле перепроизводства домашних животных (Carol Moulton; Phyllis Wright; Kathryn Rindy, The role of animal shelters in controlling pet overpopulation . The Journal of the American Veterinary Medical Association (JAVMA), Vol. 198, No. 7, April, 1991; P. 1172 - 1176)

 

Последнее редактирование 02/12/2009

 

  5.3. Метод Отлов-Стерилизация-Возврат. Его теория и практика.

    Внимание: в статью вносятся изменения по мере поступления новой информации. Последнее редактирование - 03.03.2010.

    Содержание
     5.3.1. Краткая характеристика метода. История и примеры использования.
     5.3.2. Факторы, препятствующие успеху ОСВ для собак в российских условиях.
     5.3.3. Развернутые комментарии: к вопросу о методике ОСВ, теории и практике.
     5.3.4. Сравнение ОСВ и безвозвратного отлова. Смешанные подходы - выбор стратегии (для собак).
     5.3.5. Последствия неудачного применения ОСВ для собак.
     5.3.6. Выводы.

 

     5.3.1. Краткая характеристика метода. История и примеры использования.

    a . Отлов-стерилизация-возврат (ОСВ), известен также как «стерилизация бездомных животных с возвратом на место обитания» - один из методов регулирования численности бездомных кошек и собак.

    Происхождение сокращенного названия метода - от английского Trap-Neuter-Return (TNR) . Иногда в англоязычных источниках используются иные термины с тем же значением (например, Catch-Neuter-Release, Trap-Alter-Return, в Индии этот метод известен под аббревиатурой ABC – Animal Birth Control – «Контроль рождаемости животных»).

    Усложненный вариант ОСВ для кошек называется Отлов-Проверка-Вакцинация-Стерилизация-Выпуск (англ. Trap-Test-Vaccinate-Alter-Release или TTVAR). В этом случае отловленные животные не только стерилизуются, но проверяются на носительство некоторых вирусов - возбудителей опасных заболеваний (выявленные носители могут быть усыплены) и вакцинируются.

    В России широко известен под названиями "стерилизация бездомных животных", "стерилизация бездомных собак" или "программа стерилизации". Данные формулировки не отражают основную особенность метода - возвращение стерилизованных животных обратно на место обитания. Это зачастую вызывает путаницу - например, отрывочные сведения о том, что "на Западе массово стерилизуют собак" у нас зачастую принимаются за свидетельство использования там ОСВ для бездомных собак. Но на самом деле в развитых странах для борьбы с перепроизводством массово стерилизуют владельческих собак, а также бывших бездомных собак в приютах перед передачей новому владельцу (а не перед выпуском обратно - на Западе метод ОСВ для собак не применяется). ОСВ часто рассматривается как альтернатива любым формам безвозвратного изъятия бездомных животных с улиц населенных пунктов.

 

    б. Биологические основания метода.

    Метод ОСВ, в отличие от безвозвратного отлова, делает ставку не на прямое изъятие бездомных животных, а на постепенное снижение их численности (или остановку роста численности) за счет самостоятельного вымирания по «естественным причинам». («Естественными причинами» в городах зачастую является действие опасных факторов городской среды – массовых инфекционных заболеваний в плотных субпопуляциях, наезды автомобилей, конкуренции с другими животными или гибели от их нападений и т.д.).

     Модель субпопуляции, используемая для обоснования применения ОСВ, обычно упрощена: подразумевается изолированная самовоспроизводящаяся совокупность (группировка) бездомных животных (собак или кошек). При самовоспроизводстве погибающие по "естественным причинам" животные все время замещаются новыми - то есть, место умерших животных занимают вновь родившиеся. Таким образом, за счет размножения самок, численность остается прежней. Чтобы предотвратить это замещение, метод ОСВ предусматривает отлов и стерилизацию размножающихся самок этой совокупности: либо на определенном участке (в целом городе, отдельном районе и т.п.), либо в отдельной группе животных (стае, колонии) - и возвращение их после операции обратно в "среду обитания" (на место отлова). Следовательно, как предполагается, возмещения численности не будет, так как стерилизованные самки не размножаются, и численность постепенно пойдет на спад. Причем без всякого безвозвратного отлова и усыпления животных.

     Стерилизация (кастрация) самцов считается желательной, но не обязательной для успеха с точки зрения снижения численности. На практике стерилизация (кастрация) самцов широко используется в программах ОСВ для колоний кошек на Западе. В развивающихся странах в программах ОСВ для собак иногда прибегают к кастрации кобелей одновременно с их вакцинацией против бешенства (вакцинация в этом случае - первоочередная цель).

     Часто сторонники ОСВ утверждают, что стерилизованные животные, не размножаясь сами, будут препятствовать появлению на своей территории животных, пришедших со стороны - что обычно не соответствует действительности из-за отсутствия у бездомных собак и кошек абсолютной территориальности (безусловной защиты своего участка обитания от любого чужака) – см. ниже.

 

в. Критерии успеха

    Обычно ОСВ пытаются применять в тех же целях, что и безвозвратный отлов - то есть для уменьшения численности бездомных животных. При этом подчеркивают привлекательные стороны метода: немедленный отказ от массового умерщвления животных и его дешевизну ("достаточно стерилизовать всех самок на отдельной территории, и можно уже почти не тратить деньги на дальнейшее регулирование - животные вымрут сами"). Некоторая часть сторонников ОСВ утверждает, что этот метод способен снизить численность бездомных собак и кошек "в несколько раз" или даже до нуля. Однако более значительная доля сторонников ОСВ, частично осознавая ограничения метода (см. ниже), говорит лишь о том, что численность несколько снизится до величин, приемлемых для властей и населения и не вызывающих никаких конфликтных ситуаций. При этом обычно всячески подчеркивается необходимость сохранения явления бездомности ("для регулирования бездомными животными крыс, утилизации мусора, сдерживания прихода диких животных из-за города, удовлетворения интересов опекунов" и т.п.)

    При неудовлетворительных результатах применения ОСВ (численность взрослых бездомных животных не снизилась или увеличилась) обычно "этические аргументы" сторонников метода сохраняются, но в измененном виде - "животным все равно лучше, ибо нет отлова и умерщвления" (при этом могут игнорироваться иные причины страданий животных). Иногда упоминают и то, что щенков (котят) рождается все же меньше, чем до введения ОСВ, так как часть самок удалось стерилизовать. (На самом деле это может быть и не так - например, за счет изменения соотношения полов в популяции в пользу нестерилизованных самок или увеличения числа детенышей в их пометах).

    ОСВ также часто сопровождается рядом косвенных негативных последствий, препятствующих комплексному решению проблем городских животных (см. ниже).

 

    г. Порог эффективности

    Как уже указывалось, принципиальной особенностью метода является то, что он применим только для групп (популяций), которые пополняются в основном за счет размножения уже живущих на улице бездомных самок (самовоспроизводящихся), а не за счет притока бывших владельческих (то есть выброшенных и потерянных) животных.

    Кроме того, для успеха любой кампании ОСВ даже в группе (популяции), изолированной от притока выброшенных, крайне важно достичь определенной доли стерилизованных самок. Численность не будет падать, если в популяции будет сохраняться положение, когда родившиеся у оставшихся нестерилизованными самок щенки (котята) будут заполнять остающиеся вакантными места в популяции, образующиеся в результате смерти взрослых животных. Стерилизация устраняет одних детенышей, не рождающихся у оперированных самок - но одновременно дает возможность выжить множеству других, появившихся у еще не стерилизованных. Ведь остаются вакантные места, не занятые потомством стерилизованных; уменьшается конкуренция в среде молодняка.

    Поэтому идеальным вариантом является одновременная стерилизация всех самок в группе (популяции). Или, по крайней мере, достижение "порога эффективности". Показано, что в абсолютно изолированной, однородной, близкой к состоянию свободного скрещивания, популяции собак или кошек только при поддержании доли стерилизованных самок 75 – 80 % от общего их числа, количество родившихся и доживших до половой зрелости (взрослого состояния) щенков или котят будет равно (или меньше) количеству гибнущих взрослых животных. Иными словами, достижение порога в 75 – 80 % стерилизованных самок критически важно для успешной программы ОСВ, только в этом случае смертность гарантировано превысит выживаемость.

    Это примерно тот «порог эффективности» для большинства популяций, при котором даже высокие темпы компенсаторного размножения и высокая доля выживающих щенков сравниваются с темпами вымирания. При превышении этой доли и дальнейшем постоянном поддержании темпов стерилизации при условии потенциальной доступности всех животных можно ожидать постоянного снижения численности – вплоть до полного вымирания. Следует особо подчеркнуть, что для этого нужно постоянное превышение порога эффективности – то есть одноразовое его превышение при последующем снижении доли стерилизованных животных к успеху не приведет.

    Однако эта модель однородной, изолированной популяции, в которой все животные равно доступны для стерилизации и в которой можно в кратчайшие сроки достичь 80-ти процентного рубежа, как правило, не соответствует реальным популяциям. В них всегда есть постоянная доля животных, которая остается недоступной для стерилизации. В зависимости от относительного вклада этой доли в популяцию, ОСВ либо проваливается, либо достигает лишь относительно небольшого сокращения численности, то есть после первоначального преодоления «порога эффективности» в дальнейшем не удается его постоянно превышать и доля стерилизованных животных колеблется у его границы (см. 5.3.2.). Так, даже самые успешные примеры проведения ОСВ для собак в небольших или однородных популяциях, когда первоначально быстро достигается 80-типроцентный рубеж, не демонстрируют полного вымирания. Сокращение хотя бы на одну треть от первоначальной численности считается крупным успехом для этого метода (индийский Джайпур). Несколько большего сокращения численности собак удается достигнуть лишь в сочетании с безвозвратным отловом в еще менее крупных и почти абсолютно изолированных популяциях.

    В случае с ОСВ для кошек, согласно некоторым иностранным источникам, иногда достигается полное вымирание изолированных небольших колоний кошек, но такие случаи очень редки.

    Отметим, что для субпопуляций владельческих животных аналог «порога эффективности ОСВ» (то есть доля стерилизованных животных, при которой общее количество начинает снижаться) может быть как выше, так и ниже, чем для субпопуляций бездомных. Видимо, для нормативно содержащихся животных, чье поведение все время находится под контролем человека (это прежде всего собаки), такой уровень ниже – действительно, ведь человек может предотвратить беременность и иными способами, нежели кастрация (например, просто не давая возможности спариваться). А вот для свободно выгуливаемых хозяйских животных (а это прежде всего кошки) уровень может быть и выше (но не обязательно) за счет большей выживаемости молодняка в квартирах у хозяев, чем бездомного молодняка на улицах.

 

    д. История и распространение метода ОСВ для кошек.

     По некоторым данным, метод ОСВ впервые стал применяться в Дании и Великобритании применительно к колониям (небольшим устойчивым группам) бездомных кошек в 70-х гг. прошлого века. Дальнейшее его распространение применительно исключительно к кошкам произошло в 80-х годах. В разных масштабах его стали применять во Франции, Испании, Италии, Швеции, Польше и других европейских странах, а также в Канаде, весьма активно – в некоторых штатах США, а также ряде развитых азиатских стран – Сингапуре, Японии, Корее. Кампании проводятся как на деньги благотворительных организаций (чаще всего), так и за счет муниципальных бюджетов (например, некоторые города США).

    Предпосылки применения ОСВ для кошек следующие. Кошки – домашние животные, которые относительно часто попадают на улицу (их труднее отслеживать, чем собак), они за счет быстрого размножения формируют локальные группы (колонии), которые могут достигать заметной численности (до нескольких десятков особей). Однако при этом до определенного момента кошки в колонии могут не привлекать большого внимания со стороны городских властей (в отличие от собак), как относительно малоконфликтные животные. Так как проблемы, создаваемые колониями кошек, особенно находящимися относительно далеко от жилья, были невелики, то не было острой необходимости в их немедленном изъятии-отлове. Кроме того, кошки в колониях слабо социализированы на человека, поэтому затруднена их раздача населению через систему приютов. У организаций защиты животных и прикармливающих кошек опекунов возникло стремление ограничить рост этих колоний (до того, как они начнут вызывать раздражение жителей), и, по возможности, предотвратить страдания рождающихся в колониях котят, большая часть которых погибала от болезней и иных причин в первые месяцы жизни.

    Усложненная (прежде всего американская) версия ОСВ для кошек называется Отлов-Проверка-Вакцинация-Стерилизация-Выпуск (англ. Trap-Test-Vaccinate-Alter-Release или TTVAR). Вводится дополнительная процедура – тестирование животных на носительство вирусов вирусной лейкемии кошек и вирусного иммунодефицита кошек. Животные-носители вирусов могут быть усыплены, чтобы предотвратить распространение вирусов. Впрочем, эта методика не имеет повального распространения даже в США.

    Стерилизованные кошки в колониях помечаются (обычно путем отрезания кончика уха), чтобы отличить от еще не стерилизованных. Полностью стерилизованная колония признается «управляемой» (managed colony), и можно ожидать ее постепенного сокращения.

    Если невозможно выполнить требование одновременной стерилизации большинства кошек колонии и (или) существует приток кошек в колонию извне, то стабилизации или уменьшения численности достичь не удается. Поэтому ОСВ для кошек далеко не всегда приносит плоды. Это вызывает довольно много противоречий и споров при использовании ОСВ для кошек на Западе, поэтому применение данного метода имеет ограничения (основой работы по бездомным кошкам в городах большинства развитых стран остается система приютов). В США и Австралии активными противниками ОСВ также являются организации по охране диких животных (птиц и мелких млекопитающих).

    Иногда при невозможности вернуть кошек на прежнее место используется разновидность метода, которую иногда называют ОСП (отлов-стерилизация-перемещение), когда кошек перевозят в другое место, например, из центра города на загородную ферму (применяется в Англии).

 

    е. Примеры ОСВ для кошек.

    По применению ОСВ для бездомных кошек имеется ряд научных публикаций в США, прежде всего в "Журнале американской ассоциации ветеринарной медицины", Journal of the American Veterinary Medical Association ( JAVMA ) . Особый интерес представляет весьма детальный отчет о проведении программы ОСВ для кошек в относительно изолированном университетском городке (кампусе) в штате Флорида с 1991 по 2002 гг. ( Статья: « Оценка эффекта долгосрочной программы ОСВ и пристраивания на популяцию безнадзорных кошек », Evaluation of the effect of a long-term trap-neuter-return and adoption program on a free-roaming cat population, J.K. Levy , D. W. Gale , L. A. Gale // JAVMA, January 1, 2003, Vol. 222, No. 1, Pages 42-46). Городок, занимая площадь около 5 кв. км, первоначально служил домом для 11 кошачьих колоний. До 1991 г. никакого регулярного контроля численности не было (кроме периодических попыток администрации ловить и вывозить избыточных кошек и попыток студентов пристраивать котят). Программу ОСВ помогли осуществить работники и студенты университета. Начатая в 1991 г., программа ОСВ, видимо, сразу набрала большие темпы (быстро был превышен порог эффективности). В 1996 г., когда был проведен первый тотальный учет кошек в кампусе, из 68 живущих там кошек, только один самец оставался нестерилизованным. С 1995 г. на территории городка не наблюдалось ни одного котенка (то есть к этому времени были стерилизованы все самки). Кроме того – и это важно подчеркнуть – наряду с ОСВ часть кошек была пристроена. Таким образом, это было не ОСВ в чистом виде, а разновидность смешанного подхода – ОСВ плюс безвозвратное изъятие, что повысило эффективность. Всего за время действия программы (11 лет) на территории кампуса было поймано 155 кошек (видимо, бОльшая часть из них родилась там до начала ОСВ, часть – поступала за время действия программы извне). Из 155 кошек, прошедших через программу, 73 (47% - почти половина!) были пристроены (часть – спустя некоторое время после возврата на место отлова), 17 (11%) – усыплены (больные или являлись вирусоносителями), остальные – оставались на месте обитания. Дальнейшая судьба оставшихся: 23 – безвестно пропали, 10 – найдены мертвыми (причиной гибели чаще всего были автомобили – понятно, что в университете не было собачьих стай или других хищников, охотящихся на кошек; а инфекционные заболевания, видимо, были предотвращены вакцинацией), 9 – мигрировали в окружающую лесистую местность, и 23 кошки – оставались в кампусе в 2002 году, к концу периода наблюдений. (Следовательно, одномоментная численность кошачьего поселения снизилась с 1996 по 2003 год на 66%, с 68 до 23 особей). Число кошек в колониях в начале эксперимента колебалось от 3 до 25, в конце – от 1 до 5.

    Интересно, что среди кошек преобладали полуодичавшие или одичавшие (англ. feral) – 75%, они были отнесены к этой категории на основании поведения – избегали непосредственного контакта с человеком, прежде всего незнакомым. 25% - видимо, с самого начала «давали себя гладить» любому человеку, то есть определялись как «социализированные». Тем не менее, и часть полуодичавших удалось приручить и пристроить – этому способствовало то, что первоначально среди кошек было много молодняка, и через программу 57% кошек прошло, не достигнув и 6 месяцев от роду (то есть, видимо, наиболее интенсивное пристраивание имело место еще до полной стерилизации всех кошек). Из 23 кошек, остававшихся в городке к 2002 г., 22 были полуодичавшими.

    Итак, мы видим пример удачного комплексного подхода, пример того, как удалось на две трети сократить изолированную субпопуляцию путем интенсивного ОСВ в небольшой изолированной группировке вкупе с активным безвозвратным изъятием (по словам авторов: «пристраивание отвечает за весьма весомую долю уменьшения численности»). «Чистое» ОСВ, или ОСВ с менее активным изъятием, как правило, таких результатов не дает. Пример – исследование «Характеристика безнадзорных кошек и их опекунов» ( Characteristics of free - roaming cats and their caretakers . L.A. Centonze , J. K. Levy , JAVMA, June 1, 2002 , Vol. 220, No. 11, Pages 1627-1633). Были опрошены частные лица-опекуны 132 колоний бездомных кошек во Флориде, которые в разные годы прошли через программу ОСВ. Кстати, среди опекунов 84% составляли женщины (замужем из них – 52%), что в целом отражает половой состав опекунов и в других странах – играет роль гендерный социально–психологический фактор «материнского» отношения к животным в современном урбанизированном обществе. Большая часть кошек проживала в пределах личных земельных владений (придомовых участков) опекунов. Период опекунства – от нескольких месяцев до 7 лет. Как оказалось, среднее число кошек в колонии до ОСВ составляло 7 особей, средний размер колонии после ОСВ – 5,1 особей. Общее число кошек во всех колониях до ОСВ – 920 животных, после – 678 (сокращение менее, чем на треть, причем это было достигнуто путем весьма интенсивной стерилизации – из первоначальных 920 животных было стерилизовано 70% , из нестерилизованных, видимо, оставались в основном самцы).

    Стоит упомянуть опубликованные результаты о применении стратегии ОСВ к кошкам в Европе, а именно в Риме: «Контроль бездомных кошек в городской среде Рима (Италия)» (Management of feral domestic cats in the urban environment of Rome (Italy). Natoli et al. Preventive Veterinary Medicine, Volume 77, Issues 3-4, 18 December 2006, Pages 180-185). Римские бездомные кошки, пожалуй, наиболее известные бездомные кошки в мире - почти в любои популярном тексте о кошках упомянуты кошачьи колонии в развалинах древнеримского Форума и Колизея. Кроме них в Риме существуют еще сотни групп бездомных кошек. С 1991 года ОСВ стала узаконенной и превалирующей процедурой для регулирования бездомных кошек в Италии (по крайней мере, номинально). В Риме городская ветеринарная служба совместно с опекунами колоний, стала проводить широкомасштабную программу "стерилизации с возвратом". Оценка успехов в одном из районов Рима была проведена в ходе исследования, охватившего 103 колонии. Сравнивали количество кошек в них в период 1994 - 1998 гг. (начальное) и в 2000 г. (конечное). Общее количество кошек сократилось с 1665 до 1293 особей (на приблизительно 22%). Сократились в размерах 55 колоний из 103, 28 колоний - увеличились в размерах. Количество кошек на колонию в начале колебалось от 4 до 50 животных, спустя 2 - 6 лет оно составило от 2 до 40 животных. Большие колонии (свыше 21 кошки) стали встречаться реже (21 до ОСВ, 9 - после). Тем не менее, более значительного успеха ОСВ не достигло. Если в начале число еще нестерилизованных кошек было относительно невелико (231 животное, порог эффективности явно преодолен, кроме того, как утверждают авторы исследования - опекуны разбирали почти всех родившихся котят) - в 2000 г. число нестерилизованных кошек в этих колониях составляло уже 441 особь! Это результат присоединения к колониям посторонних кошек, в том числе выброшенных, бывших хозяйских. Так наглядно демонстрируется сложность проведения успешной кампании ОСВ в городе даже при первоначальном превышении порога эффективности.

    Какие трудности для ОСВ отмечают американцы? Вернемся к первой статье, в которой дан краткий обзор некоторых других опубликованных данных о программах ОСВ для кошек. Например, программой ОСВ на территории одной американской больницы была сразу охвачена колония из 41 кошки, 40 было стерилизовано, 1 – усыплена из-за болезни. Через три года в колонии было 36 кошек, 30 – прежние, а 6 – вновь прибывшие (пример миграции в стерилизованную колонию). В Великобритании были подведены итоги по ОСВ в нескольких десятках колоний кошек (всего около 270 кошек), охваченных ОСВ в 70-е – 80-е годы. Спустя 5 лет, 21% кошек были пристроены, а 70% - оставались на прежнем месте (кстати, еще один пример достаточной долговечности бездомных кошек в отсутствие стай собак). В Лондоне ОСВ было применено для контроля численности колонии из 20 кошек в заброшенных гаражах. За пятилетний период наблюдений количество кошек менялось слабо – смертность почти перекрывалась миграцией в колонию новых кошек. К концу наблюдений в колонии было 17 кошек.

    Приведены примеры и откровенных неудач ОСВ. В двух парковых зонах на юге Флориды отмечено, что «наличие интенсивно подкармливаемых колоний провоцирует нелегальное подбрасывание новых кошек». Первоначальная популяция из 81 кошки сократилась на 20% за год, но за то же время прибытие новых кошек предотвратило сокращение колонии, и к концу года в наличии было уже 88 кошек. (Авторы отмечают – и это важно! – что эти результаты опровергают часто цитируемое утверждение о том, что утвердившаяся на своей территории кошачья колония изгоняет чужаков). «Были отмечены минимальные проявления территориального поведения, и взаимная агрессия обычно ограничивалась установлением порядка потребления корма». Авторы отмечают важность сокрытия подкормочных станций кошачьих колоний от широкой публики, иначе подбрасывание нестерилизованных хозяйских кошек окончательно подорвет программу, если они не будут вовремя выявлены и стерилизованы. Также отмечена миграция кошек между колониями. Авторы отмечают в общем довольно медленное уменьшение размеров колоний. В этой связи отметим, что таким образом проблема перепроизводства хозяйских кошек в форме подбрасывания отказных кошек в колонии не позволяет ОСВ быть достаточно эффективным. Этому также посвящена хорошо известная американским противникам ОСВ статья «Неэффективность методов ОСВ для контроля «колоний» домашних кошек на общественных территориях». ( Trap/Neuter/Release Methods Ineffective in Controlling Domestic Cat "Colonies" on Public Lands Castillo, D, Clarke , AL, Natural Areas Journal. Vol. 23, no. 3, pp. 247-253. Jul 2003.), призывающая прежде всего сосредоточиться на проблемах владельческих животных.

    Противники ОСВ также указывают на то, что места подкормки кошек становятся грязными «помойками» (этому посвящены некоторые расследования авторов сайта http://www.tnrrealitycheck.com ), и что далеко не все опекуны и организации, занимающиеся ОСВ, могут (или хотят) поддерживать необходимые темпы стерилизации (в якобы «управляемых» колониях, например, в портовой зоне Филадельфии, критики ОСВ находили нестерилизованных кошек, котят и кормящих самок). То есть, фактически увеличивается пищевой ресурс для бездомных кошек (а также для синантропных птиц и даже крыс), и не соблюдается важнейшее условие успешности ОСВ – достижение порога эффективности.

    Отметим также, и это важно - проведение программ ОСВ для кошек все же менее трудоемко, и чаще все же намного более эффективно, чем ОСВ для собак, так как бездомные собаки более склонны к миграциям и, как правило, не образуют изолированных «колоний». Этот метод при соблюдении известных условий вполне применим и к российским бездомным кошкам, особенно в пределах населенных пунктов, где нет угрозы дикой фауне, зато распространены кошачьи колонии. Они обычно располагаются в подвалах многоквартирных жилых домов или в технических помещениях. ОСВ показано, если нет возражений жильцов, эпидемиологической угрозы и сами кошки в относительной безопасности (например, поблизости нет оживленной автомагистрали, так как автомобили представляют собой довольно значительную угрозу для бездомных животных). Первичный опыт проведения таких акций имеется во многих городах, хотя обычно они не проводятся как полномасштабные централизованные муниципальные мероприятия, или находятся в тени собачьего ОСВ (кстати, в последнем случае применение ОСВ для кошек может быть попросту насильственно прервано или обессмыслено по причине уничтожения стерилизованных колоний или отдельных кошек бездомными собаками, расплодившимися в результате неудачного собачьего ОСВ, как то показывают наблюдения Е.и С. Ильинских в Москве) . Обычно кошек стерилизуют на средства самих опекунов кошек или общественных организаций. Эффективность применения пока по понятным причинам оценить сложно.

 

    ж. Развитые страны не используют ОСВ для собак.

    В развитых странах Западной и Восточной Европы, в США, Канаде, Австралии, Японии, Южной Корее, Израиле и других, успешно решающих проблему бездомности собак, метод ОСВ к бездомным собакам практически не применяется, не применялся и не планируется к применению (за исключением двух индейских резерваций в США и ряда районов юга Италии, где, впрочем, сохраняются относительно крупные популяции бездомных собак). Это обстоятельство следует подчеркнуть особо, так как многие отечественные агитационные материалы в пользу ОСВ неверно информируют население России о применении метода ОСВ для бездомных собак в таких странах, как Германия, Великобритания, США и даже Швеция, где якобы именно этот метод привел к их нынешнему благополучному положению.

    На самом деле в странах Европы и Сев. Америки ОСВ противоречит как требованиям закона, запрещающего нахождение безнадзорных собак в общественных местах, так и социально-экологическим и зоозащитным взглядам, согласно которым оптимальной ситуацией для населенного пункта является минимум или отсутствие бездомных собак. А, как известно, метод ОСВ практически не способен значительно уменьшить количество бездомных собак в более-менее крупном городе (он рекомендован лишь при «неизбежной бездомности»). Особенно рискованно его применение в городе, где популяция собак представлена несколькими экологическими типами, а по численности превалируют владельческие собаки-компаньоны (то есть преимущественно «европейский стиль содержания»), за счет которых происходит пополнение субпопуляции бездомных собак.

    В развитых странах использовалось и используется только безвозвратное изъятие безнадзорных собак с улиц («безвозвратный отлов») и помещение их в приюты для передержки (разного срока длительности, в зависимости от условий). Находящиеся в приютах собаки передаются как прежним, так и новым владельцам. Невостребованные на протяжении определенного срока собаки могут быть усыплены (если нет свободных мест в приютах). Большое внимание в этих странах уделяется профилактике безнадзорности и бездомности собак – это повышение культуры содержания животных, их регистрация, выполнение правил содержания. Ведется борьба с излишним разведением хозяйских собак (в целях установления баланса между спросом и предложением на животных), в этих целях в ряде стран приветствуется и стимулируется стерилизация владельческих животных (а не ОСВ бездомных).

 

    з. ОСВ для собак в Южной Европе и развивающихся странах.

    С начала 90-х годов метод ОСВ для уличных собак стали в качестве экспериментов использовать в некоторых странах Юго-Восточной Европы (юг Италии, Румыния, Сербия, Болгария, Босния-Герцеговина, Греция), Южной и Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. Впоследствии в некоторых из этих стран (Индия, Турция, Греция) он был узаконен как основной (однако далеко не всегда используется на практике).

     Для программ ОСВ привлекаются как средства муниципалитетов, так и спонсорские - обычно зарубежных западных организаций. Преобладает стремление свести к минимуму срок послеоперационной передержки; иногда его вообще нет и животное сразу поступает на улицу. Для идентификации обработанных собак нет единого метода. Используются с переменным успехом: пластиковые ошейники или метки-клипсы в ухе (недостаток - быстро теряются); отрезание кончика уха (наиболее проверенный метод, недостаток - невозможность индивидуальной идентификации животных); татуировки (малозаметны на расстоянии); введение микрочипов (дорогостоящий метод, необходимость наличия считывающих устройств-сканеров, невозможность распознавания на большом расстоянии из-за ограничений действия сканеров).

    Предпосылкой применения ОСВ в некоторых из этих стран, преимущественно азиатских, стала исторически, тысячелетиями сложившаяся ситуация: очень большое количество уличных собак – как бездомных, так и номинально владельческих, но постоянно находящихся на вольном выгуле. Такова культурная традиция содержания животных в этих странах, в которых правила содержания животных либо отсутствуют, либо практически не действуют («азиатский стиль содержания»). Нормативное содержание собак (т.е. постоянный контроль владельца) – как правило, относится только к очень небольшой части популяции собак. Превалируют по численности именно уличные животные (в Азии и Юге Европы – так называемые собаки-парии), которые составляют относительно однородную в экологическом смысле субпопуляцию. (Хотя несколько более доступны для отлова, вакцинирования против бешенства и стерилизации номинально владельческие собаки, более близкие к людям). Средняя продолжительность жизни подобных собак невелика, но их общее количество испытывает тенденцию к росту в связи с ростом самих городов.

    Обычным способом для решения проблемы вспышек численности уличных собак в этих странах были периодические отстрелы и потравы, иногда – вывоз животных за пределы городов. Для того, чтобы избежать этих жестоких способов, защитники животных (обычно при содействии некоторых западных организаций) и власти ищут альтернативу. ОСВ было выбрано ими как способ стабилизировать или несколько снизить численность уличных собак. причем в ряде южных стран основной целью было не снижение численности, а борьба с бешенством (так как наряду со стерилизацией проводилась вакцинация собак). При использовании вакцины, создающей иммунитет на протяжении трех лет, ожидалось, что этого будет достаточно для всего срока жизни большинства собак-парий. При этом через программу ОСВ проходят не только самки, но и самцы.

    Создание для этой цели сети приютов для части из этих стран (прежде всего тропических стран Азии и Африки) было бы действительно нецелесообразно, так как даже пристроенные из приютов животные вновь оказались бы на улице из-за местной традиции содержания животных. В некоторых других странах (прежде всего Южной Европы), приютская система, возможно, все же была более перспективна, чем ОСВ, так как относительная численность владельческих собак и степень их подконтрольности выше, чем в Азии («смешанный стиль содержания»). ОСВ встречает ряд сложностей по этой причине - например, греческие зоозащитные организации отмечают проблему выбрасывания владельчесих собак на улицы, "туда, где за ними якобы присмотрят" (Источник: совместный обзор стратегий контроля популяций бездомных животных в европейских странах, издание WSPA и RSPCA, 2007). По поводу целесообразности ОСВ для той или иной южной страны, особенно европейской, до сих пор продолжаются споры.

    Эти споры поддерживаются также неоднозначными последствиями применения ОСВ. Ни одна организация не ведет централизованного сбора сведений по данной методике, но, судя по имеющейся информации из разных источников, до сих пор в подавляющем большинстве случаев применение ОСВ не привело к каким-либо положительным результатам. Как правило, достигнуть стабилизации или некоторого снижения численности собак удается только в небольших населенных пунктах (итальянский Кастель-Вольтурно – первое применение ОСВ для собак в Европе), городах с относительно небольшой и однородной популяцией собак-парий(индийский Джайпур) или изолированных территориях (например, промзона южно-итальянского города Таранто). Для достижения более заметного эффекта зачастую ОСВ приходится комбинировать с безвозвратным отловом, иногда весьма интенсивным (Румыния – Бухарест, Констанца). В ряде случаев неудача ОСВ приводит к резкому росту численности собак – как в индийском Бангалоре, где за 7 лет ОСВ количество бездомных собак возросло более, чем в 2 раза (по данным местных властей, с 70 000 до почти 184 000(!) (источник - статья "В Бангалоре программа по бездомным животным пошла в неверном направлении", газета The Hindu, 15 августа 2008 года). При неудаче программы ОСВ, она, как правило, периодически прерывается массовыми отстрелами, потравами, вывозом собак за пределы города (Греция, Турция, Индия, Таиланд). Как примеры – попытки вывезти бездомных собак за пределы Афин и их потравы перед Олимпиадой 2004 г. , регулярные потравы собак в Стамбуле, румынских городах и т.д.

    Неоднозначную роль играют в этой ситуации западные зоозащитные организации из развитых стран. Часть из их (обычно содержащих на своей родине приюты «без усыпления») продвигает использование ОСВ в развивающихся странах (мотивированы они прежде всего необходимостью избежать массовых отловов). Но при этом не всегда достаточно скрупулезно изучаются местные условия и перспективы применения этого метода – особенно для стран Южной и Восточной Европы, на которые некритически переносятся представления о ситуации в Южной Азии. Усугубляется это положение понятным отсутствием опыта проведения таких программ в тех странах, где базируются эти организации (отсюда часто умозрительность и упрощенность их популяционных моделей). В качестве удачных примеров используются только немногие, отдельные «образцово-показательные» города, в организацию ОСВ в которых вкладываются большие суммы обычно не одной, а сразу нескольких организаций.

    Италия. Первым (конец 80-х – начало 90-х) таким образцово-показательным населенным пунктом, видимо, был южный итальянский городок Кастель-Вольтурно в административном регионе Кампания, с населением (тогда) около 11 тыс. человек. Италия, в отличие от большинства других развитых стран, характеризуется резким контрастом между разными частями страны в отношении количества бездомных собак. Это связано с тем, что на юге страны традиции содержания животных, скорее, напоминают таковые в развивающихся странах (вольный выгул, безответственность владельцев, отсутствие или недостаток приютов и т.д.), также в городах юга наличие уличных собак, фактически сходных с азиатскими париями - многовековая «традиция». Север же страны – вполне соответствует общеевропейским стандартам. Поэтому плотность бездомных собак в северных провинциях намного меньше, чем в южных (разница для отдельных провинций почти в 5 раз по данным зоолога Л. Боитани). Программу по использованию «смешанного метода: ОСВ плюс безвозвратное изъятие» в Кастель-Вольтурно, где до этого регулирования численности не было вообще, проводила немецкая активистка Д. Фриц (D. Fritz ), с привлечением значительных денежных средств из германских и англо-американской (North Shore Animal League) зоозащитных организаций. В городке первоначально насчитывалось 430 «уличных» собак (часть из них, видимо, владельческие, которые не участвовали в дальнейшей программе). Д. Фриц был создан приют, в который доставлялись собаки. Данные по прохождению через него собак за три года: 180 – усыплено (то есть полного отказа от эвтаназии не было), 56 – пристроено, 240 – стерилизовано и возвращено (половой состав не уточняется, но, скорее всего, преимущественно самки). Таким образом, на долю безвозвратного изъятия (усыпление плюс пристраивание) приходится примерно половина. К сожалению, более подробных экологических и демографических данных нет (что не позволяет судить о превышении порога эффективности в данном случае). Данных по количеству собак на улицах спустя три года программы не приводится, отмечено лишь уменьшение стайности, и что стаи теперь лишь «приходят из-за пределов города».

    Более строгий и достоверный отчет о программе ОСВ получен от Д. Фриц относительно промышленной (портовой) территории г. Таранто (южный регион Апулия) – относительно изолированной и не имевшей хозяйских собак . Из 300 обитавших там собак за несколько месяцев удалось стерилизовать 278 (вместе, как самцов, так и самок). Был превышен порог эффективности. В результате через 2 года численность сократилась до 217 собак (то есть примерно на 22%), из них 132 особи - из числа первоначальных, а свыше 80 – вновь прибывшие за эти два года на территорию. Д. Фриц подчеркивала, что результаты в промзоне Таранто более убедительны, чес в Кастель-Вольтурно. (Данные по экспериментам Фриц публиковались на сайте International Companion Animal Welfare Conference).

    Румыния. В 2008 году на роль «образцово-показательного» города - примера европейского ОСВ - выдвинулась румынская Орадя (Oradea), город на западе Румынии с населением около 200 тыс. человек. В этом городе ОСВ для собак проводилось на средства крупных и богатых английских « no-kill» организаций, таких как уже упоминавшаяся North Shore Animal League, DogsTrust и лондонский « no-kill » приют Баттерси (Battersea Dogs and Cats Home). Их внимание к городу привлек британский бизнесмен, работавший в Румынии. Первоначально в Ораде и окрестностях насчитали около 3 500 «уличных» собак (частью, видимо, номинально владельческих, учитывая существование «частного» сектора, одноэтажной застройки в Ораде). Регулирования численности не было. На английские деньги был построен пункт стерилизации, в котором стерилизовали до 2008 г. (года окончания программы) 6 137 собак (не уточняется, какова среди них доля владельческих, и соотношение полов). В качестве идентификационной метки для стерилизованных животных избрали американский «кошачий» способ &‐ отрезание кончика уха (ввиду дороговизны и сложностей при детектировании - микрочипов и ненадежности - ошейников). Из этого числа 2 200 собак было пристроено. Параллельно проводилась просветительско-образовательная программа по увеличению ответственности населения в части содержания животных. Этих данных недостаточно, чтобы определить, был ли преодолен порог эффективности. Информации об оценке численности собак на улицах после программы организаторами (сайт организации DogsTrust) тоже не приводится; косвенно указывается на уменьшение стайности, а также на то, что больше стало «подконтрольных (хозяевам?) собак.
 Подобная же программа, но несколько более длительная, была осуществлена в городе Галаце (Galati) на востоке Румынии. По информации румынских активистов, там с западной помощью было стерилизовано до 19 000 собак (видимо, с 2002 по 2007 гг., частью это были собаки из пригородов, половой состав не уточняется), из них около 11 000 - с 2002 по 2004 гг. Тем не менее, не приводится данных о динамике численности собак (или о снижении численности) в этом городе в ходе проведения акции. Примечательно распределение собак по экологическим типам, приведенное активистами (обнародовано в американском зоозащитном издании Animal People, март 2006 г.): «в Галаце (без пригородов) - 11 200 бездомных-бродячих собак, 14 000 дворовых собак (видимо, из усадебной застройки сельского типа, имеющих возможность выходить за пределы двора), и только 3 000 собак, живущих в квартирах». Очевидно, что такое cоотношение (относительно много уличных собак, мало собак-компаньонов) могло подтолкнуть именно к ОСВ. Однако, в том же издании упомянуто, что порог эффективности ОСВ к 2005 г. не был преодолен. В Галаце, судя по данным из Интернета, не отменен безвозвратный отлов. Напомним также, что в столице Румынии, Бухаресте (приводятся данные о 50 000 бездомных собак, возможно, завышенные), кампании ОСВ, начатые еще с середины 1990 гг., не привели к настоящему времени к результату, и периодически прерываются отловами и даже потравами.

     Болгария. Реконструкцию происходящего в Болгарии приходится вести на основании сообщений СМИ и местных организаций. Научных публикаций о результатах проводящихся там кампаний нет. ОСВ в Болгарии в ряде населенных пунктов было принято под влиянием соседних Греции и Румынии. Наибольшее освещения получила программа ОСВ в столице страны, Софии. Начата она была была осенью 2006 года. А уже через 10 месяцев муниципальное предприятие "Экоравновесие", проводившее работы, заявило, что численность бездомных собак якобы упала с 20 тыс. до 11 тыс. (то есть почти в два раза!), при этом стерилизовано за этот период было всего 3862 собаки. Даже если предположить, что в первоначальной субпопуляции самки составляли всего треть, а среди стерилизованных - исключительно самки, все равно доля стерилизованных составляла всего 59% от общей численности самок (то есть ниже теоретического порога эффективности) - и это без учета неизбежной сменяемости собак в субпопуляции за этот период и неизбежного роста численности после отмены отлова! Понятно, что эти неправдоподобные "успехи" были встречены скептически даже местными зоозащитными активистами. Скорее, всего речь идет о манипулировании разными оценками численности собак (а настоящих учетов численности там не проводилось, по крайней мере, об этом ничего не известно). Последующая история подтверждает эту версию. С 2007 по 2010 год никакого заметного изменения численности не наблюдается и не заявляется. СМИ приводят оценки от 10 тыс. до 8 тыс. животных, чаще всего называется количество в 8 500 собак (что для двухмиллионной Софии - очень большое количество, по соотношению "количество бездомных собак - количество жителей" этот город превосходит даже самые неблагополучные Российские города). И это при том факте, что с 2006 по 2009 гг. муниципальными и частными организациями было стерилизовано около 15 000 собак. При этом продолжают возникать конфликтные ситуации, а в январе 2010 года произошел беспрецедентный случай - стая собак проникла в софийский зоопарк и загрызла там 13 диких животных (муфлонов и оленей). Неудивительно, что возникают сомнения в правильном выборе пути. Э. Кузманов, представитель болгарского зоозащитного фонда Animal Programs, прямо говорит о провале программы ОСВ в Софии и о том, что значительную долю реального регулирования численности собак в городе осуществляют нелегальные предприниматели, в том числе и использующие собак на шкуры. В 2009 году в печати появились идеи создания мегаприютов (видимо, по типу Московских) для размещения там всех собак.

     Индия. На данный момент, видимо, примером наиболее широкой и поддерживаемой правительством программы ОСВ является индийская, развернутая с конца 90-х годов в нескольких крупных городах. Напомним, что во многих странах Южной Азии, в отличие от европейских, применение ОСВ встречает меньше вопросов, так как там преобладает иное отношение к содержанию домашних животных - бездомный или уличный их статус считается нормой. Отметим также, что в южных азиатских странах, прежде всего в Индии, целью стратегии ОСВ было не заметное сокращение численности уличных собак или ликвидация бездомности, а борьба с заболеваемостью бешенством, одним из основных переносчиков которого являются собаки. В ряде случаев этой цели удалось достичь - видимо, прежде всего потому, что первоочередным отлову, стерилизации и вакцинации подвергались наиболее близкие к людям собаки, так называемые "общинные собаки" (community-owned dogs). При этом, по всей вероятности, наибольшее продвижение достигнуто в тех городах, где также удалось и стабилизировать численность собак, преодолев порог эффективности. Например, по сообщениям СМИ (газета The Hindu Times, статья от 10 июня 2009 года), в городе Ченнаи (Chennai, бывший Мадрас), случаев бешенства среди людей не наблюдалось в последний год. Ченнаи - город, одним из первых начавший применять программу ОСВ в Индии в 1996 году, и по сообщению газеты, в городе на 2009 год стерилизовано 80 процентов собак (в каждом отдельном районе порог преодолевался за 6 месяцев), а их численность стабилизирована на отметке 1 собака на 40 жителей (учитывая, что официально население Ченнаи составляет 4,3 млн. человек, можно прийти к выводу, что в городе обитает не менее 100 000 собак, преимущественно уличных парий). При этом в городе для поддержания стабильности каждый год приходится достерилизовывать новых собак, появляющихся от недоотловленных самок (см. п. 5.3.3.)- темпы такой "достерилизации" приходится поддерживать достаточно высокими, от примерно 10 000 до 13 000 операций в год (данные организации The Blue Cross по 2000 - 2005 гг.).

      Что касается примеров зафиксированного относительно заметного уменьшения численности собак-парий в ходе ОСВ, то в своей статье от июня 2009 года на сайте общеиндийской зоозащитной организации The Blue Cross ее председатель Чинни Кришна (Chinny Krishna) отмечает лишь уже упоминавшийся Джайпур. Численность собак в этом городе, точнее в его центральном районе - так называемом "Розовом Городе", снизилась на 28% за период проведения ОСВ с 1994 по 2002 гг. (Встречающееся в некоторых русскоязычных публикациях утверждение о снижении численности собак в некоторых городах Индии на 65% - конечно, не соответствует действительности, сами индийцы нигде не говорят об этом). Доля стерилизованных сук в Джайпуре за 1999 - 2002 гг. превысила 65%, но выше подняться не смогла по причине недоступности для отлова примерно трети популяции самок (источник: Reece JF, Chawla SK. Control of rabies in Jaipur, India, by the sterilisation and vaccination of neighbourhood dogs. The Veterinary Record. 2006;159:379–383). Во многих крупных индийских городах порог эффективности так и не был достигнут и за несколько лет, и нет ни уменьшения, ни, по всей видимости, даже стабилизации - как в уже упомянутом Бангалоре. Причина этого - огромные (хотя и однородные) популяции и недостаток ресурсов, а также - недоступность всех собак даже в однородной популяции. В Дели за несколько лет ОСВ доля стерилизованных собак пока не превысила порог эффективности. Как сообщало 10 октября 2009 года индийское информационное агенство IANS, первый общегородской учет численности показал, что в 2009 году в Дели обитало около 263 000 собак-парий. Причем доля кастрированных кобелей составляла 55%, а доля стерилизованных сук - лишь 45% от общей численности представителей обоих полов (ранее сообщалось о 25%). В таких городах власти периодически прибегают к безвозвратным изъятиям (данные на 2009 год).

    Представляет практический интерес очевидно наблюдаемая все же относительно слабая зависимость успеха кампаний ОСВ в Индии от размера популяций. С одной стороны при интенсивных темпах стерилизации удается оперировать десятки тысяч животных в год (как в Ченнаи, и видимо, в Дели), достигая заметной доли стерилизованных животных. Но, с другой стороны, даже в городах с малыми популяциями (например, наблюдаемая одномоментная численность собак в "Розовом Городе" Джайпура не превышала 2 000 особей) даже после первоначального достижения порога эффективности не удается "достерилизовать" всех животных до конца - от 20% до трети популяции остается вне охвата метода и численность если и снижается, то ненамного. При этом приходится поддерживать очень высокие темпы достерилизации - в Джайпуре в период наблюдений ежегодно стерилизовали больше самок, чем их одномоментно находилось в городе!

    Таким образом, даже специально отобранные, образцовые примеры программ ОСВ в относительно слаборазвитых регионах мира, на которые зачастую также были затрачены значительные суммы и ресурсы из-за рубежа, не дают возможности говорить об успешности ОСВ в деле полной ликвидации бездомности собак (что вполне соотносится с теоретическими основами метода). При этом, следует повторить, в СМИ находим намного больше примеров неэффективного применения ОСВ для городских бездомных собак (примеров, которые, по понятным причинам, подробно не рассматриваются и не пропагандируются организациями, применявшими данный метод в этих городах). Эти неудачи, безусловно, связаны с весьма ограниченным комплексом условий, при которых этот метод «срабатывает».

    Ввиду невозможности с помощью ОСВ кардинально решить проблему бездомных собак, в некоторых странах Южной Европы и Азии (Испания, Израиль, крупные города Малайзии, Сингапур и др.), несмотря на историческое присутствие собак-парий или экологически подобных им собак, властями и зоозащитниками сделан выбор в пользу европейского пути решения проблемы (безвозвратное изъятие, приюты с допущением эвтаназии и упор на работу с владельческими собаками). В этих странах ОСВ для бездомных собак не используется или используется крайне ограниченно. (Применимо ОСВ для кошек).

 

    и. ОСВ в России и СНГ

    В конце 1990-х гг. информация (обычно крайне искаженная или неполная) о методе ОСВ стала проникать в Россию; идея довольно быстро завоевала популярность благодаря внешней «экологичности» и «научной обоснованности», а также кажущейся возможности сразу прекратить отловы-отстрелы собак. Первым российским городом, принявшим программу ОСВ как основу регулирования численности бездомных собак, стал Нижний Новгород в 2001 г. Он же стал первым городом, отказавшимся от ОСВ как превалирующего метода, спустя 2 года, после увеличения численности бездомных собак. Затем ОСВ был принят в Москве (знаменитая «московская программа стерилизации», см. часть 2). Судя по сообщениям СМИ, в настоящий момент программы ОСВ осуществлялись или осуществляются в нескольких маленьких городах (в том числе Выборг, Кронштадт – в нем применение ОСВ как эксперимента было оправдано островным положением города и малой изолированной однородной популяцией собак), среди крупных и средних - в С.-Петербурге, Москве, а также, судя по сообщениям СМИ, в Великих Луках, Мурманске, Самаре. Декларативное решение о переходе к ОСВ к 2008 г. принималось в нескольких других городах (Казани, Новосибирске, Ростове-на-Дону, Туле, Архангельске и др.), но практические работы там только развертываются; или вообще почти не начинались, и превалирует отлов. Как правило, решение о переходе к ОСВ власти того или иного города принимают почти исключительно под влиянием московских агитационных материалов, без изучения собственной популяции и мирового опыта (так, в С.-Петербурге решение об ОСВ как основном методе было принято даже без сколько-нибудь достоверной информации о численности бездомных собак)

    В большинстве городов ОСВ сопровождается безвозвратным отловом разной интенсивности. Примеры - Москва, С.-Петербург, Мурманск, Казань. Объемы изъятия обычно увеличиваются по мере того, как становится ясно, что ОСВ не действует. «Сопровождающий отлов» во многих городах носил и частично до сих пор носит «полуофициальный» или нелегальный характер. (Что приводит к невозможности проконтролировать его методы). Имеются случаи самосудов над собаками - расцвет этого явления произошел в Москве.

    Нет достоверной научной информации (результатов учетов) об успехе ОСВ (именно как основного метода, без сопутствующего официального или неофициального отлова) где-либо в России. Сообщалось о сокращении численности собак в островном г. Кронштадте на 45%. ОСВ в этом городке - пример попытки осуществить программу тотального ОСВ в течении всего пары месяцев для малой (от 100 до 200 особей) и изолированной, в буквальном смысле островной, субпопуляции бездомных собак, с применением передовой ветеринарной методики Ю. Микитюка, т.е. без передержки и последующего снятия швов. Однако данные о сокращении не подтверждены из независимых источников, и, главное – сообщалось о продолжении безвозвратных отловов в Кронштадте и после кампании по стерилизации.

    Самый длительный и масштабный эксперимент в России – ОСВ в Москве, на данный момент привел не к уменьшению, а к достоверному увеличению численности бездомных собак. Динамику численности здесь действительно можно проследить по результатам двух учетов, проведенных до и после введения ОСВ. Учеты были заказаны правительством Москвы и проведены биологом А.Д. Поярковым (Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН) и его коллегами. (Кстати, А.Д. Поярков является одним из авторов "программы стерилизации" в Москве). Результаты обобщены в статье: Верещагин А.О., Поярков А.Д. и др. Учет численности безнадзорных и бесхозяйных животных (собак) на территории г. Москвы, 2006 г. // Проблемы исследований домашней собаки. Материалы совещания. ИПЭЭ им. А.Н. Северцова РАН, М., 2006. стр. 95 - 114.
 По данным учетов 1996-97 гг., до введения "программы стерилизации" в Москве обитало "порядка 20 000 - 21 500 особей" бездомных собак. Согласно результатам второго учета, в 2006 г., то есть спустя 4 - 5 лет с начала осуществления программы ОСВ, численность составляет около 26 000 особей (по одной из методик расчета, нацеленной на подсчет только постоянно обитающих на учетной площадке собак) или около 29 000 особей - (по другой методике, учитывающей всех собак, и, по мнению Пояркова, "дающей несколько завышенные результаты"). После проведения учета в популярных источниках (например, социальной рекламе в метро, призывающей брать животных из приютов) наиболее часто стало упоминаться значение "около 30 000", примерно соответствующее второй методике. Видимо, это связано с тем, что в публичных выступлениях сами авторы исследования иногда упоминали имненно это значение (например, А. Верещагин на заседании экспертного совета комиссии по экологической политики Мосгордумы в феврале 2007 года). Авторы исследования подчеркивают, что численность, "если и увеличилась, то незначительно", однако сам факт увеличения численности нельзя не признать полным провалом ОСВ (численность не удалось даже стабилизировать после прекращения официального отлова, несмотря на вложения сотен миллионов рублей). Причем даже сами авторы программы стерилизации в своих выступлениях признают увеличение "стайности" бездомных собак, и поведенческие изменения в субпопуляции ("собаки становятся более наглыми", по словам А. Пояркова) - что в социальном плане является еще более важными изменениями, чем увеличение численности. В целом в Москве отмечены все более многочисленные жалобы населения на бездомных собак, уничтожение собаками кошек в жилых кварталах и диких животных в лесопарках. За период проведения ОСВ в Москве от нападения стай собак погибли по меньшей мере два человека. В свою очередь, участились самосуды над собаками. Возможно, численность возросла бы еще больше, если бы не начало массовых "теневых" отловов.

    Очевидная неудача ОСВ побудила правительство Москвы начать с 2008 г. переход на безвозвратный отлов и систему приютов как основную стратегию контроля численности бездомных собак. Как отмечают СМИ, численность бездомных собак после этого несколько сократилась.

    За пределами России в СНГ метод ОСВ принят пока (иногда на декларативном уровне) в ряде городов Украины (данные на начало 2009 года). В столице, Киеве, ОСВ как основной метод стал применяться с 2007 года, на фоне информационной кампании по демонизации безвозвратного отлова и усыпления. В результате применения ОСВ выросло число конфликтных ситуаций, чаще стали появляться жалобы на собак (видимо, связано с ростом численности бездомных собак) - о таком росте можно косвенно судить по появлению ранее не наблюдавшихся крупных стай собак до 15 - 20 особей (Л. Мацевич - личн. сообщение). Как результат, в 2009 г. появились сообщения о потравах собак (то есть повторилась «московская история»). Наконец, в конце 2009 года с нападением крупной стаи (в которой были и стерилизованные собаки) связали гибель молодого человека - оператора телевидения, в одном из районов Киева. Стоит сказать, что программа ОСВ в Киеве была принята без какого-либо научного обоснования и изучения особенностей местной субпопуляции (об этом можно судить по документам, сопровождающим программу). Сейчас стоит вопрос о пересмотре подхода к бездомным собакам в Киеве.

    Сведения о возникновении конфликтов приходят и из Харькова. В этом крупном украинском городе программа ОСВ была принята в начале 2008 года, тогда же был соответственно резко сокращен безвозвратный отлов - в 10 раз. По данным коммунального предприятия Центр обращения с животными, несмотря на стерилизацию в год до 2000 собак, положительных результатов достигнуто не было. Визуально наблюдается резкий рост численности собак, уничтожение ими кошек, увеличилось число жалоб со стороны населения. В феврале 2010 года от нападения стаи собак погибла женщина. Стоит вопрос об изменении стратегии.

    В наиболее «чистом» виде эксперимент по ОСВ был проведен в Одессе, где несколько лет назад на средства германских благотворителей был построен крупнейший на Украине стерилизационный центр. Однако, несмотря на все усилия, ОСВ в Одессе не привело к видимому уменьшению численности бездомных собак. По словам руководства центра стерилизации, с 2006 года было стерилизовано до 14 000 собак, однако объективных сведений о влиянии этого процесса на численность нет. СМИ публикуют противоречивые и часто совершенно неправдоподобные данные о количестве бездомных собак в Одессе (диапазон оценок от 15 тыс. до 50 тыс.!). Очевидцы тем временем свидетельствуют о появлении в городе (особенно на окраинах) крупных (более 10 особей) стай собак, в которые входят животные, имеющие сходные окрас и размеры - видимый признак перехода части популяции к самовоспроизводству. В СМИ с 2008 года регулярно проходят сообщения о самосудах (потравах) над собаками в Одессе.

    В другой стране из бывшего Союза, Молдове (а точнее, в ее столице Кишиневе), судя по данным СМИ, попытка ОСВ тоже не принесла результатов, выросшее поголовье бездомных собак интенсивно уничтожает кошек, постоянно возникают конфликты из-за собак. Зафиксирован случай гибели человека. Также рассматривается вопрос об изменении подходов.

 

     5.3.2. Факторы, препятствующие успеху ОСВ для собак в российских условиях.

 

    а. Невозможность достижения порога в быстроразмножающейся группе ("городской субпопуляции бездомных собак").

    Если темпы ОСВ не позволяют быстро достичь «порога эффективности», то в субпопуляции будут все время подрастать все новые размножающиеся самки – потомки нестерилизованных, замещающие старых, стерилизованных самок. Этих новых самок снова придется стерилизовать. (Ситуацию может усугубить миграция и бывшие владельческие животные.) Процесс ОСВ может длиться бесконечно, но не приносить плодов, несмотря на огромные затраты (пример – Москва). «Накопления» стерилизованных самок не происходит‐, они все время сменяются нестерилизованными (подробнее см. 5.3.3.).

    Необходимые для достижения порога эффективности темпы ОСВ зависят от скорости обновления субпопуляции («сменяемости»). Она зависит от средней продолжительности жизни собаки и от интенсивности миграции. Значения общей сменяемости (для всех бездомных собак на участке) порядка 50 – 60 % в год были получены А.Д. Поярковым для субпопуляции бездомных собак Москвы в конце 90-х гг в некоторых районах. Близкие к ним показатели отмечены и для других городов (Петрозаводск). По оценкам, в таких условиях для гарантированного достижения 80-типроцентного порога эффективности ОСВ, необходимо провести кампанию стерилизации в течение всего примерно полугода (причем при обеспечении полного отсутствия выбрасывания хозяйских собак, пополняющих субпопуляцию бездомных, и отсутствия миграции извне города).
 Такие темпы почти недостижимы технически для средних и крупных городов (необходимо оперативно выявлять всех самок в субпопуляции, отлавливать их живыми, оперировать, наносить идентификационный знак и при возможности обеспечить послеоперационный уход), особенно при учете ограниченности финансовых средств, которые могут быть выделены на эти цели. Даже стерилизационный центр петербургского ветеринара Ю. Микитюка, использующего передовую, так называемую бесшовную технологию стерилизации без передержки, сумел достичь подобного темпа только относительно только той части субпопуляции Петербурга, которую легко отловить и подготовить к операции (прежде всего условно-надзорных собак). 80-ти процентного порога для всех бездомных собак в С.-Петербурге достичь не удалось, и численность бездомных собак в этом городе после введения ОСВ не уменьшилась (и, возможно, имеется тенденция к увеличению).

    Пример Москвы еще более наглядно демонстрирует крайнюю сложность достижения порога эффективности даже при относительно высоких темпах ОСВ. При численности самок бездомных собак в столице к началу ОСВ (в 2001 г.) не более 10 тыс. особей, стерилизации в год подвергалось до 7 – 10 тыс. особей (даже с учетом возможных приписок). Тем не менее, по данным учета А. Пояркова, к 2007 г. доля стерилизованных самок в субпопуляции не превысила 25%! Безусловно, при таком соотношении рост численности собак в Москве был неминуем, чему способствует следующий фактор.

 

    б. Рост численности после прекращения отлова.

    Так как переход к ОСВ сопровождается поначалу резким сокращением или полным прекращением официального безвозвратного отлова, субпопуляция немедленно проявляет тенденцию к росту до уровня поддерживающей емкости среды (максимально возможной в данном городе численности). Это неизбежно увеличивает затраты на ОСВ и необходимые темпы его проведения. Как правило, любой регулярный отлов держит численность субпопуляции около определенного равновесного уровня (хотя зачастую и не может ее заметно сократить – см. 5.1.). При его отмене давление отлова исчезает и численность растет.

    При невозможности в краткий срок достигнуть порога эффективности («вялотекущем ОСВ»), рост численности субпопуляции может даже ускориться за счет уменьшения конкуренции в отдельных возрастных группах – имеется в виду молодняк. Нестерилизованные самки и их потомство, испытывая меньшее конкурентное давление из-за несколько снизившейся доли молодняка и изменений в иерархии, получают большие шансы на выживание. Уменьшающаяся плотность молодняка уменьшает и угрозу эпидемий среди него – что тоже служит уменьшению смертности. Так происходит «неожиданная» вспышка численности вместо ожидаемого уменьшения или хотя бы стабилизации. Особенно если нет компенсирующего все это постоянного отлова. Не только на возможность, но и на постоянную повторяемость таких «издержек ОСВ» указывают некоторые зарубежные источники.

    Еще один важнейший фактор при ОСВ способствует повышению емкости среды за счет увеличения кормовой базы. В отсутствие отлова собаки скапливаются у «прикормочных» пунктов, к которым временные опекуны несут все больше и больше корма. То есть растет так называемый социально-зависимый пищевой ресурс (см. 3.4.2.). Даже если все животные у таких пунктов оперативно стерилизуются, все равно в популяции остаются «скрытые» источники новых животных, которые привлекаются на места прикорма почти неограниченной кормовой базой. Например, по сообщениям опекунов в Москве существуют «опекунские» стаи из 10 и более собак, все самки которых стерилизованы, тем не менее, такие стаи продолжают увеличивать свой размер за счет числа пришлых животных, соответственно, растет и их кормовая база в виде подачек. Этот фактор играет большую роль в поддержании роста численности собак. Интересно, что этот ресурс особенно значим именно в России и соседних странах, с относительно благополучным экономическим положением и возможностью делиться "излишками" с бездомными животными. В более бедных развивающихся странах Юга это ресурс, видимо, далеко не так велик и относительно более стабилен - большие массы населения стараются прежде всего прокормить себя, а излишков значительно меньше.

 

    в. Отсутствие абсолютно выраженной территориальности.

    Модель субпопуляции, на которой строятся программы ОСВ, часто чрезмерно упрощена. Она предполагает, что каждая бездомная собака (или группа собак) на территории города не пускают на свой участок обитания других собак, следовательно, к стерилизованным собакам не могут присоединиться нестерилизованные. (То есть предполагается, что город фактически оказывается поделенным собаками на небольшие строго изолированные участки, на каждом из которых живет одна стая и на котором можно легко достичь «порога эффективности»). Но в действительности, практически все исследователи бездомных собак указывали на отсутствие у собак абсолютно выраженного территориального поведения (то есть безусловного стремления гнать любого чужака). Групповой участок обитания стаи состоит из: а) «ядра» – зоны с укрытиями, постоянными лежками и родильными логовами, где территориальное поведение выражено отчетливо и б) намного более обширной буферной зоны, в пределах которой собаки взаимодействуют с одиночками или другими группами. Участки обитания собак в буферных зонах в значительной мере перекрываются. И даже в пределы "ядра" стаей могут быть допущены одиночные особи или группы молодняка – стая может расти за счет пришлых особей, объединение отдельных особей может формировать стаю. Иногда наблюдается и объединение целых стай. Широкую распространенность этих явлений подтверждают наблюдения. Например, как показывают результаты учетов, в городе Петрозаводске около 90 % стай составляли полностью сборные стаи (стаи из неродственных животных) и стаи смешанного состава (то есть состоящие как из неродственных между собой животных, так и родственников – обычно самки и ее взрослых щенков). Полностью родственные стаи ("кланы"), в которых нет пришлых особей, составляли лишь 8 % от общего числа стай.

    Отсутствие абсолютной территориальности собак в совокупности с высокой степенью мозаичности городской среды не позволяют выделить в поселении отдельную, территориально изолированную зону, в которой можно было провести «локальную программу» ОСВ для всех собак всех экологических типов. Потенциально такие зоны возможно выделить только в ограниченных искусственными препятствиями (заборами) территориях предприятий, изолированных микрорайонов и т.д. При этом собаки должны иметь высокую степень социализации на человека (социально-экологический тип "условно-надзорные") с тем, чтобы относительную территориальную изоляцию можно было бы подкрепить и соответствующими действиями со стороны людей-опекунов (социальной изоляцией) - прежде всего, недопущение выхода собак за пределы зоны. Нужен и запрет на прикорм вновь приходящих животных.

 

    г. Приток животных из других субпопуляций и миграция.

    Совокупность всех городских собак ("городская популяция собак") в российских условиях обычно может быть подразделена на три "субпопуляции": 1. хозяйских собак нормативного содержания (содержащихся согласно Правилам содержания), 2. хозяйских собак полувольного содержания (собак на вольном выгуле - характерны для малых и средних городов) и 3. бездомных собак разных экологических типов (см. 3.2.2.). Между тремя городскими субпопуляциями собак нет непреодолимых границ, нет репродуктивной изоляции - и бездомные собаки являются открытым сообществом, куда имеется приток бывших владельческих животных. Следовательно, все попытки хоть сколько-нибудь заметно уменьшить количество бездомных собак с помощью ОСВ (даже при стерилизации 100 процентов собственно бездомных собак), будут обречены на неудачу, если сохранится поток собак из субпопуляции полувольных владельческих (в виде постепенно дичающих и отдаляющихся от хозяев) и из популяции нормативно содержащихся владельческих (в виде выброшенных и потерянных). Так, в СМИ публиковались сведения, что в год на улицы Москвы поступает до 5 тысяч бывших владельческих собак. Хотя достоверность именно такого значения оценить сложно, тем не менее нельзя не признать во внимание, что колоссальная московская субпопуляция владельческих собак, достигающая не менее 600 тыс. особей (сореди которых, очевидно, далеко не все являются породистыми), не может не поставлять на улицы довольно значительного количества животных. В других, более мелких населенных пунктах, где, помимо прочего, более распространена практика самовыгула хозяйских собак, такое пополнение может быть еще более интенсивным. Усугубляют эту проблему наличие ситуации перепроизводства (несбалансированности спроса и предложения) среди владельческих собак (особенно беспородных) и низкая культура содержания животных.

    Наличие (как дополнительной меры при ОСВ) приютов только для выброшенных и отказных собак не решит эту проблему. Приют не сможет оперативно перехватывать всех отказных животных до поступления их на улицы – как показывает практика, даже в развитых странах, имеющих систему регистрации животных, это невозможно. Так, в США только половина отказных животных попадает сразу в приюты, остальные попадают в них с улицы после определенного срока обитания вне дома. Разделять выброшенных, проживших какое-то время на улицах и «потомственно бездомных» собак – технически крайне громоздкая задача, попытки ее решить отвлекут ресурсы от более важных сфер привлечения средств и усилий. Таким образом, выявляется надуманность, слабая привязка к реальным условиям и реальным возможностям некоторых отечественных программ «смешанного» характера, предусматривающих: а. ОСВ для всех без разбора экологических типов бездомных собак и б. безвозвратное изъятие и помещение в приют выброшенных и отказных владельческих собак.

    Также надо учитывать и разнородность самой субпопуляции бездомных собак, между отдельными социально-экологическими типами в которой происходит постоянный обмен. Например, в связи с особенностями поведения, крайне затруднено проведение программы ОСВ для социально-экологического типа одичавших собак. Размножаясь на окраинах города, эти собаки будут пополнять своим молодняком общегородскую субпополяцию. Безвозвратный отлов таких собак вполне возможен, хотя и не может вестись теми же темпами, что для других типов – но сокращать численность вполне способен.

 

    д. Затрудненный контроль эффективности.

    Неудачу программы ОСВ в Москве общественное мнение часто приписывает расхищению недобросовестными исполнителями средств, выделенных на нее. Но это не совсем так – несмотря на значительные злоупотребления, темпы стерилизации все же были весьма интенсивными.

    Но с другой стороны, именно ОСВ как метод способствует разного рода нецелевому использованию средств. При проведении программы ОСВ, многие параметры принципиально не поддаются четкому контролю (судьба возвращенных животных, их миграция, изменение поведения и положения в иерархии, межвидовые отношения и т.д.).

    ОСВ часто подается как метод, в экономическом плане более выгодный, чем отлов. Аргументируется это тем, что после однократной стерилизации собак в одном районе про него «можно будет забыть» - популяция сама начнет вымирать. На деле, из-за сложной структуры популяции, вымирания обычно не происходит и приходится все время «достерилизовывать» все новых и новых собак. ОСВ превращается в высокозатратный метод (в Москве в год на него выделялось от 40 до 100 млн. руб), но не приносящий никаких успехов в плане уменьшения численности. Если метод требует огромных денежных затрат, но не приносит никаких ощутимых (измеримых) результатов – он автоматически превращается в удобное поле для всяческих махинаций.

 

    е. Противоречие целям повышения культуры содержания владельческих животных.

    ОСВ – метод, который фактически легализует пребывание на улицах и прочих общественных местах безнадзорных собак. Это иногда и не скрывается апологетами этого способа, один из ярких примеров – один из тезисов «требований к правительству России» одного из интернет-сайтов, координирующих продвижение ОСВ во всех городах страны: «отменить нормативные акты, запрещающие содержание и нахождение собак в лечебных, детских и т.п. учреждениях. Вакцинированная, здоровая, нормально ведущая себя собака должна иметь право находиться где угодно. Присутствие же собак в лечебных и детских учреждениях, согласно данным современной науки и практики, не только безвредно, но и благотворно». Не будем требовать указать источник столь радикальных «данных современной науки». Обратим внимание лишь на то, что воплощение данного тезиса в жизнь фактически будет означать, что любой владелец на основании заявления «моя собака здоровая и нормальная», сможет запускать ее без присмотра в любое помещение, на любую территорию и т.д.

    Конечно, не всегда пропаганда ОСВ сопровождается столь откровенными крайними заявлениями. Напротив, часто необходимость «строго спрашивать с владельцев» за выброшенных, или (реже) неподконтрольно выгуливаемых собак присутствует в «официальных программах стерилизации». Но сама по себе ситуация, когда легализованные бездомные собаки «обладают правом» - просто в силу своей неподконтрольности – находиться «где угодно», не может способствовать правильному воспитанию владельцев хозяйских собак, которые формально вынуждены соблюдать правила, но могут в любой момент задать вопрос – почему мое животное не обладает такими же «правами», почему не может находиться на самовыгуле или, скажем, не может быть выгуляно мной на территории детского сада? Это входит в резкое противоречие с целями введения Правил содержания собак, что не способствует их эффективному введению в жизнь, затрудняет повышение культуры содержания животных. Кроме того, выброшенные владельцами животные «теряются» среди бездомных, что не дает возможности их отследить и наказать их бывших хозяев.

    В этой связи характерно мнение Рэя Батчера (Ray Butcher), президента Федерации европейских ветеринарных ассоциаций (FECAVA), высказанное им на конференции по проблемам гуманного регулирования численности собак и кошек (Афины, 2003 г.): «Может ли ОСВ сочетаться с пропагандой ответственного содержания животных? Если вашей целью является ответственное содержание животных владельцами, то ОСВ не тот метод, с помощью которого общество получит правильный сигнал».

    В том же духе выступает авторитетная межправительственная организация Международное эпизоотическое бюро (МЭБ, OIE), известная также под названием Всемирная организация здоровья животных (World Organization for Animal Health), в своих рекомендациях по контролю бездомных собак - в редакции, утвержденной на встрече Комиссии OIE по ветеринарным стандартам для наземных животных (The OIE Terrestrial Animal Health Standards Commission), 7 – 18 сентября 2009 года в Париже. Там подчеркивается, что именно «продвижение ответственного содержания собак владельцами может значительно уменьшить количество бездомных собак». В свете этого также утверждается, что метод ОСВ «более приемлем в ситуациях, когда присутствие бездомных собак считается неизбежным и терпимо обществом. Это метод неприемлем, и может быть незаконным, в странах и регионах, где закон запрещает выбрасывать собак. Уровень проблем, вызываемых собаками, таких как шум, загрязнение фекалиями, раны от покусов, дорожно-транспортные происшествия - не будет снижен, если собаки будут возвращены в населенный пункт и их передвижение не будет ограничено. Если местное сообщество располагает владельческими собаками, и стерилизованные [бездомные] собаки будут возвращаться назад, следует серьезно отнестись к риску того, что это может поощрить выбрасывание животных, ставших более ненужными. В ситуациях, когда множество собак являются владельческими, более подходящими могут быть программы контроля популяций, сфокусированные на стерилизации и ответственном содержании владельческих животных».

    Ясно, что при сохранении низкой культуры содержания животных, в условиях ОСВ сохранится мощный поток выброшенных на улицу собак. В социально-психологическом отношении ОСВ будет работать против своей собственной намеченной цели сокращения численности. Это одно из принципиальных противоречий этого метода.

    В условиях неэффективного ОСВ теряет смысл и аргумент о том, что этот метод позволяет прекратить массовое умерщвление животных коммунальными службами. На самом деле, официальные отловы заменяются никем не контролируемыми неофициальными или самосудами (потравами, отстрелами) со стороны населения. Кроме того, на улицах продолжает свирепствовать "закон джунглей", в результате которого продолжается массовая гибель животных в ходе борьбы за существование. Бездомные собаки истребляют кошек; в среде самих собак продолжается внутривидовая борьба за ресурсы, агрессия в отношении мелких и слабых особей и т.п.; происходит гибель из-за болезней, травм и т.д.

 

     5.3.3. Развернутые комментарии: к вопросу о методике ОСВ, теории и практике.

    Метод ОСВ появился как альтернатива безвозвратному отлову в 70 гг. прошлого века. Предпосылками его стало широкое распространение стерилизации и относительная дешевизна этой операции, достигнутая к этому времени. Но, несмотря на выросшую с тех пор популярность, теоретические основы метода остаются недостаточно изученными. Рассмотрим их поподробнее применительно к наиболее известной в России разновидности ОСВ – «программам стерилизации собак».

    а) При популярных описаниях этих программ часто упускается очень важный момент. Он состоит в том, что нужно не просто стерилизовать животных - нужно стерилизовать определенное количество, определенную долю животных, чтобы достичь измеримого эффекта. И при этом всегда помнить, ради чего проводится та или иная кампания, и соответствуют ли методы поставленным целям.

      Во-первых, эффект должен состоять, как минимум, в реальном сокращении численности. Как максимум – и это, по нашему мнению, та цель, ради которой стоит что-либо предпринимать в долгосрочной перспективе – в сокращении численности до нуля. То есть до полной победы над бездомностью.

      Во-вторых, по большому счету любой подобный эффект от стерилизационной кампании достижим, только если имеется доступ ко всей популяции собак в данном населенном пункте. Намерение стерилизовать только представителей какой-то определенной экологической формы (субпопуляции), в нашем случае бездомных, имея одновременно приток от нестерилизованных владельческих, может быть абсолютно нерезультативным.

      Итак, попробуем подробнее рассмотреть условия эффективности программы стерилизации самок бездомных собак в последующим возвратом на место обитания. Для начала нужно понять, почему речь заводят, прежде всего, о стерилизации самок. Именно суки приносят щенков, а не кобели. Репродуктивные возможности популяции определяются количеством самок. Хотя на практике при обработке небольших групп (например, колоний кошек в развитых странах или животных в приютах) кастрируют и самцов. Кастрируют кобелей при программах ОСВ и в некоторых развивающихся странах (но там это прежде всего связано с необходимостью отлова и самцов в целях их вакцинации против бешенства). Экономические возможности и первоочередной экологический смысл диктуют необходимость сосредоточиться на стерилизации только самок, если речь идет о больших популяциях. (Хотя стерилизация только самок может иметь некоторые негативные вторичные последствия, связанные с поведением животных – см. ниже).

 

       Как конкретно будет работать программа ОСВ - определяется несколькими обстоятельствами. Рассмотрим для начала самую упрощенную модель популяции – самовоспроизводящуюся, совершенно однородную, ограниченную по размерам и абсолютно изолированную группу животных, скажем, где-нибудь на острове.

      Ясно, что если за короткий срок лишить возможности размножаться абсолютно всех самок, в том числе, конечно, и молодых, то через некоторое время стоит ожидать полного исчезновения животных – они постепенно вымрут.

      Но, положим, часть животных, всегда где-нибудь скрывается и ее невозможно обработать, или имеются технические или материальные ограничения и т.д. Таким образом, мы не можем стерилизовать всех животных. В таком случае, исход дела зависит от доли стерилизованных животных и соотношения рождаемости и смертности (или рождаемости и выживаемости) в данной группе.

      Если рассмотреть наиболее простую модель воспроизводства – каждая условная пара собак независимо от плотности популяции и прочих условий за всю жизнь производит только пару потомков, доживающих до половой зрелости, то уменьшение численности такой популяции будет в прямой зависимости от доли стерилизованных животных. Если однократно стерилизовано 20% - численность постепенно сократится на 20%, если половина – то наполовину и т.д. (В этом случае мы не учитываем среднюю продолжительность жизни особей, зависящую от смертности и определяющую абсолютный размер самовоспроизводящейся популяции.)

      Однако эта модель чрезмерно упрощена и не отвечает действительности ни в одном из возможных в реальности случаев. Собака за жизнь может произвести несколько десятков щенков. Потенциально собака может рожать два раза в год и приносит в среднем по 6-7 щенков. Хотя этот потенциал в реальных условиях далеко не всегда реализуется, но рождаемость все равно остается высокой. Просто, как правило, большая часть щенков не выживает, так как «вмещающая способность» среды ограничена. Но если места под солнцем освобождаются за счет вымирания взрослых, щенки занимают освободившиеся места.

      В действительности, в плотных городских субпопуляциях бездомных собак обычно выживаемость щенков очень невелика, но есть все основания полагать, что она увеличивается при уменьшении плотности и, соответственно, конкуренции со стороны взрослых. Особенно в относительно защищенных местах, таких как территории предприятий, где нет контроля размножения собак, задворки рынков и т.д. (Строгое, независимое от плотности соответствие рождаемости и смертности молодняка возможно только при действии особых факторов, например специфического человеческого влияния: если работники предприятия, на котором обосновались собаки, уничтожают или раздают почти всех щенков, оставляя всегда только определенный процент. То есть искусственно реализуют вышеописанный вариант: от пары собак – только пара собак, независимо от их количества на предприятии. На самом деле такой абсолютный добровольный «общественный контроль» на практике почти никогда не реализуется, тем более относительно больших городских совокупностей животных.)

      Поэтому однократная кампания  стерилизации даже значительной доли собак приведет к тому, что сокращения численности не будет вовсе или после некоторого уменьшения она снова восстановится за счет размножения нестерилизованных самок и выживания более, чем двух щенков от пары (Размеры эффекта будут зависеть от продолжительности жизни и доли однократно стерилизованных животных. Потенциально на нашем условном острове даже одна нестерилизованная самка может снова восстановить прежнее число).

      Из этого следует вывод, что для стабилизации численности на несколько меньшем, чем первоначальный, уровне или для ее постоянного снижения, необходима постоянная стерилизация новых животных, появляющихся (рождающихся) в однородной популяции. Но и в этом случае доля стерилизованных животных должна всегда быть достаточно велика. Численность не будет падать, если в популяции будет сохраняться ситуация, когда родившиеся у оставшихся необработанными самок щенки будут заполнять остающиеся вакантными места в популяции, образующиеся в результате смерти взрослых животных. Вялотекущая стерилизация устраняет одних щенков – не рождающихся у оперированных самок, но одновременно дает возможность выжить множеству других, появившихся у нестерилизованных. Популяция не выводится из стационарного состояния в плане ее численности.

  Если нет какого-либо независимого от плотности специфического фактора, уменьшающего выживаемость щенков, то, исходя из теоретических расчетов и эмпирических наблюдений над ограниченными группами животных, и получены известные 70 – 80 % стерилизованных самок от общей их численности для однородной популяции. Это примерно тот порог для большинства популяций, при котором даже высокие темпы компенсаторного размножения и высокая доля выживающих щенков сравниваются с темпами вымирания. При превышении этой доли и дальнейшем постоянном поддержании темпов стерилизации при условии потенциальной доступности всех животных можно ожидать постоянного снижения численности вплоть до полного исчезновения.

      Впрочем, если некоторое фиксированное число животных, скажем, несколько процентов от первоначального числа, будет постоянно избегать обработки («прятаться»), будет недоступно для наших методов отлова, то рано или поздно, снижая численность, мы подойдем к моменту, когда не сможем обеспечить превышение 80-процентной доли. В таком случае можно будет, поддерживая постоянные темпы (темпы, максимально возможные для данной ситуации) стерилизации, зафиксировать численность популяции на некотором уровне. Насколько меньше первоначального будет этот уровень – зависит от доли «недоступных» животных. Если эта доля с самого начала превышает 20% - то мы вообще не сможем достичь порога эффективности.

    Добавим также, что достижение заветного порога в 70-80 процентов должно быть достаточно быстрым. Это обусловлено тем, что стерилизованные самки смертны (а в неостровной популяции еще и склонны к миграциям) – почти так же, как и нестерилизованные. Не будем забывать, что сменяемость животных за счет гибели старых и замещения их новыми (а также миграции) - свойство всех популяций. Если, скажем, в нашей популяции смертность среди взрослых животных составляет треть за год, то, стерилизуя в год по 20 % самок, мы вовсе не выйдем через четыре года на заветный уровень в 80 % (ведь всего через год от наших первоначальных стерилизованных останется всего две трети, а еще через год – две трети от этих двух третей, а место выбывших стерилизованных самок будут занимать постоянно рождающиеся нестерилизованные); в общем, несложно подсчитать, что через четыре года мы не достигнем и 50-типроцентной доли стерилизованных самок в популяции, а 80-типроцентной не достигнем вообще никогда. При стерилизации 40% самок в год мы достигнем заветного порога через 4 года – но это в случае одинаковой доступности всех животных.

 

      б) Теперь вернемся от нашей все еще крайне упрощенной и фантазийной островной модели к реалиям настоящих населенных пунктов. Картина еще более усложняется. Мы обычно наблюдаем большие размеры рассматриваемых групп, затрудняющие их обработку; действительно неодинаковую доступность их для отлова; но главное – это уже не «островная ситуация». Необходимо учитывать такую составляющую, как миграция – поступление новых особей (как с соседних территорий, так и из сообщающихся, проживающих на том же месте, субпопуляций владельческих собак). При этом нужно помнить, что миграция в разной степени затрагивает разные совокупности интересующих нас животных. Одно дело, когда мы рассматриваем общую популяцию – совокупность всех собак, скажем, небольшого городка, отдаленного от других поселений. Другое дело – субпопуляция только бездомных собак в большом городе или даже отдельная группа бездомных собак в одном из его районов. Нужно принимать во внимание степень изолированности этих групп. Кроме этого, усложняется ситуация с доступностью всех животных. Необходимо учитывать также разную степень миграции для разных возрастов и экологических групп, общую смертность и разные причины смертности для разных возрастов и зависимость этого от плотности популяции, соотношение полов и т.д.

      Итак, если мы задумаемся о возможности решать проблему бездомных собак с помощью только стерилизации без изъятия с места обитания, то нужно учесть всю упомянутую сложность ситуации. Еще раз подчеркнем - речь идет не о географически изолированной популяции животных, а всего лишь об экологической форме (субпопуляции бездомных собак), делящей тот же город с владельческими собаками. Наличие притока особей извне группы может свести на нет все усилия даже при абсолютно полном охвате интересующей нас группы. И многое зависит от конкретных начальных условий.

      Например, вполне физически возможна (из-за относительно малого объема) постоянная и при этом даже почти 100% стерилизация бездомных собак в пределах какого-нибудь маленького городка или поселка. Но вряд ли это даст какой-либо эффект, если имеется распространенная для таких поселений ситуация, когда подавляющее большинство бездомных собак в нем – бывшие владельческие, покинувшие родное подворье или заброшенные хозяином и постепенно дичающие. Собственно бездомные собаки здесь – лишь относительно небольшая «производная группа», всецело зависящая от степени безнадзорности и перепроизводства хозяйских животных. Намного уместнее для исправления ситуации в таких населенных пунктах охватить собак владельческих и обеспечить хоть какую-нибудь ответственность хозяев при создании эффективной службы безвозвратного отлова и небольшого приюта (Впрочем, эти задачи первоочередные и для крупных городов).

      Другая ситуация – стоящее в значительном отдалении от поселения промышленное предприятие, ферма и т.п. Часто там собаки представляют собой более-менее однородную группу условно-сторожевых постоянно прикармливаемых животных. Их можно охватить всех, а интенсивность миграции извне в эту отдаленную группу будет невелика и полностью подконтрольна человеку при незначительных организационных затратах.

      Но если эта ферма находится вблизи населенного пункта с большим количеством владельческих собак, да вокруг у свалок уже накопилось достаточное количество собак одичавших – мы уже будем иметь усложненную картину, где стерилизацией группы собак опять же не отделаешься.

      В значительных по размеру городах, имеющих пригороды, разнообразные типы застройки, с основательно «запущенной ситуацией» (то есть наличием стай во всех типах застройки), и многообразными экологическими типами собак картина еще более усложняется. Прежде всего, снова надо иметь в виду наличие владельческих собак. Хотя - в отличие от небольших поселений - в средних и больших городах с многоэтажной жилой и административной застройками и промзонами, «экологическая дистанция» между бездомными и владельческими собаками больше (см. 3.4.5.) Зачастую больше и плотность бездомных, а собственно бывших владельческих животных среди бездомных относительно меньше. Хотя все же поток существует и реализуется в виде достаточно ощутимой доли выживших на улице бывших владельческих животных. В зависимости от города и района их – от 5% до 30% и больше от общей численности бездомных. (Эти данные нуждаются в дальнейшем уточнении). Иногда утверждают, что выброшенных собак в крупных городах крайне мало, так как среди бездомных почти не видно чистопородных животных. Но ведь у нас пока не все владельцы содержат породистых собак (см. 3.2.3.). Надо учитывать и имущественную дифференциацию среди хозяев. Породистых и выбрасывают с большей неохотой – всё же они представляют некоторую ценность и часто куплены за деньги. Беспородные животные, как правило, живут у малообеспеченных хозяев, или достаются бесплатно и, следовательно, выкидываются на улицу чаще. Кстати, породистые хуже выживают на улицах (особенно зимой и короткошерстные); и их с намного большей охотой подбирают люди. А беспородные и метисы – те, кто выживают - постепенно бесследно растворяются в массе себе подобных на улицах. Между прочим, этот поток может быть и косвенным, например, одичавшая на окраине города выброшенная собака приносит щенков, впоследствии перемещающихся в многоэтажные районы.

      Итак, принцип остается тот же. Субпопуляции владельческих и бездомных собак в любом городе – как два сообщающихся сосуда. Абсолютной изоляции нет. Размер «отверстия» между ними, то есть интенсивность притока от одной группы в другую – определяется различными обстоятельствами. Но в целом, если переизбыток владельческих собак – поток животных устремляется к бездомным. Если количество бездомных уменьшают – значит, шансы в конкурентной борьбе на улицах увеличиваются у выброшенных. Поэтому и нужны юридические и экономические механизмы для предотвращения разведения хозяйских животных, чтобы поток прекратился или устремился в обратную сторону.

 

      в) Имеет смысл рассмотреть и внутреннюю структуру субпопуляции бездомных собак. Известно, что для бездомных собак при отсутствии активного контроля со стороны человека характерны стаи – устойчивые семейные группы - как форма социального структурирования субпопуляции. Иногда приходится встречать утверждения о том, что каждая стая «строго охраняет свой участок обитания от посягательств чужаков» - то есть своим территориальным поведением обеспечивает отсутствие миграции. В таком случае, каждую стаю можно было бы рассматривать как отдельную островную популяцию и, следовательно, стерилизовав, ожидать ее постепенного сокращения в размерах, что обеспечит общее уменьшение численности собак на данном участке.

      Но на деле все не так просто. Во-первых, не все бездомные собаки – стайные. Существуют разные варианты, снова надо говорить о разных населенных пунктах и типах застройки.

       (Например, в городе Петрозаводске ситуация такова. По данным учета 2004 года в Петрозаводске обитало приблизительно 1200 бездомных и дичающих безнадзорных собак, при этом в более-менее устойчивые стаи от 2 до 15 животных входило только две трети животных. Причем в районах одноэтажной и смешанной застроек одиночки составляли большинство (свыше 60%), стаи преимущественно населяли районы многоэтажные, тяготели к рынкам, огороженным площадкам и были широко представлены в промзонах.) В «промежутках» между стаями возможно существование большого количества одиночек.

    Во-вторых, как уже указывалось, и у стайных собак нет абсолютно выраженного территориального поведения. Поэтому нет оснований полагать, что стерилизация стайных самок автоматически повлечет уменьшение количества собак на ее участке обитания. Крайне высока вероятность миграции с соседних участков (которую, при отсутствии достаточно интенсивного безвозвратного отлова, мы не сможем предотвратить).

       На ее темпы и характер могут влиять различные факторы, в том числе определяемые и самой стерилизацией. Так, если для стерилизации полуодичавших самок применялась наиболее перспективная с точки зрения ветеринаров технология – удаление яичников и матки (что уменьшает риск осложнений), то такие самки со сниженным уровнем гормонов и соответствующими изменениями в поведении по объективным причинам имеют шансы потерять привлекательность для самцов. В условиях большой численности, сильной внутривидовой конкуренции и слабой изолированности территорий обитания (что характерно для полуодичавших собак, живущих на окраинах густонаселенных кварталов, на пустырях у гаражных массивов и т.д.) это может повлечь снижение социального статуса стерилизованных самок и увеличит шансы привлечения в группу новых, нестерилизованных сук, которые будут иметь больше шансов занять выгодные места. (Нечто подобное, видимо, наблюдалось при эксперименте с ОСВ для бездомных собак в Нижнем Новгороде). В условиях относительно большой доли стерилизованных самок стремящиеся к спариванию самцы будут преследовать оставшихся нестерилизованными особей, что может повлечь к возникновению крупных и агрессивных гонных стай («свадеб»), увеличению миграционных потоков. А пытаться стерилизовать еще и самцов – увеличивает как минимум вдвое затраты на отлов и организационное обеспечение и т.д.

      Есть еще аспект, важный, наоборот, для некоторых более «защищенных» стай (или если применялась стерилизация без удаления яичников). «Кривая выживания» (график, показывающих долю выживших в зависимости от их возраста) для собак, рожденных на улице, в самом начале жизненного пути очень круто идет вниз. Смертность неполовозрелого молодняка очень велика. Затем линия несколько выравнивается, хотя и идет вниз более круто, чем у владельческих собак. Жизнь на улицах полна опасностей. Большинство взрослых собак не переходят предел 4 – 5 лет. Однако, в некоторых постоянных стаях, живущих в относительно защищенных условиях, где-нибудь «на задворках», в глубине дворов, за заборами предприятий, формируется ядро из 1 – 4 доминирующих животных, которые, приобретая богатый жизненный опыт, способны прожить 6 - 7 и более лет, постоянно держа на периферии стаи малоопытный молодняк. С возрастом у них уменьшается тяга к далеким авантюрным походам, что еще более способствует их сохранению. Стерилизация отнюдь не помешает этому, а наоборот, может поспособствовать. Территориальное поведение после стерилизации практически не меняется. Такие долгожители, составляя небольшую долю в общей численности бездомных собак, тем не менее, стабилизируют стаи, сохраняя их на излюбленном месте (иногда даже когда первоначальные условия на участке обитания изменились). Такая территория может служить центром привлечения новых собак, претендующих на место в стае или около нее. Особенно этому способствует организация около такой «стабилизированной» стаи подкормочного пункта опекунов. Хотя и не обязательно, но этот процесс может быть отчасти поддержан применяемыми ветеринарными технологиями. Например, суки, стерилизованные с оставлением яичников (то есть «не кастрированные»), по-прежнему приходят в эструс и часто остаются так же привлекательными для кобелей. Тем более, что кобелей зачастую на улицах несколько больше, чем сук. Так процесс «естественного вымирания» стаи собак, где особи-доминанты сумеют сохранить свой статус, может продлиться долгие годы, и повышается вероятность присоединения к этой стае новых животных, тем более что стая, как правило, базируется на участке с более-менее обильной кормовой базой, часто обеспечиваемой «опекунами», которая привлекает новых животных. Это сведет попытки уменьшить стаю к нулю или даже увеличит ее размеры. Впрочем, новичкам в зависимости от условий, можно даже и не присоединяться к старой стае, а сформировать рядом свою и т.д.

 

      г) Добавим к этому социально-психологические мотивы. Наличие узаконенной, пусть и «стерилизованной» бездомности вряд ли будет способствовать повышению уровня культуры содержания животных в городах. Не будет казаться экстраординарным событием выбрасывание животного на улицу с последующим его растворением в «управляемой популяции» или прикормка большой стаи собак где-нибудь «за забором» или у рынка. Общий уровень ответственности снижается, общественное мнение дезориентируется. Этот «субъективный» аспект объективно ведет к увеличению нестабильности популяции, выкидыванию и т.п. – следовательно, и миграции.

      Наконец, если ОСВ вводится вместо безвозвратного отлова или при ограничении его областью некоторых «избранных» животных (крайне неопределенные категории «агрессивных», «экологически излишних» собак, спорная практика «разреживания стай» - постоянного сокращения размера стаи до некоего «нормального» уровня), то тем самым убирается один из мощных факторов, удаляющий с улиц животных и частично «перекрывающий» миграцию и размножение.

 

      Таким образом, мы видим крайне высокую зависимость стерилизационных кампаний в средних и крупных городах от множества факторов, часть из которых технически невозможно проконтролировать. Многообразие экологических типов безнадзорных собак, наличие разных типов застройки, миграционные потоки внутри города делают крайне сложным по техническим причинам достижение искомого порогового (скорее всего, не менее 70 – 80 процентного) уровня среди общегородской субпопуляции бездомных. Но даже чисто теоретическое достижение и даже превышение порогового уровня при массированных финансовых вливаниях - во многих случаях все равно не даст заметного уменьшения общей численности из-за притока выбрасываемых населением животных (аналог «постоянно прячущихся» собак в островной модели), а также бездомных животных, малодоступных для отлова (одичавшие). Отмена или ограничение отлова, а также взаимосвязанные с этим отрицательные социально-психологические следствия узаконивания бездомности могут повлечь (и реально влекут) увеличение численности. Все это делает крайне затратной и трудноосуществимой задачу достижения управляемой ситуации – даже если ставится задача всего лишь достигнуть некоего «оптимального уровня бездомности». Постоянно надо будет «достерилизовывать» все новых и новых животных, но значительное уменьшение так и не будет достигнуто. Кстати, это наглядно показано на примере городов Индии (Ченнаи и Джайпура) - даже при достижении порога эффективности численность снижается не намного, а необходимость достерилизовывать сохраняется (учтем при этом однородность тамошних популяций собак-парий).

    У нас потенциально это более возможно лишь при массированном применении стерилизации на определенных частично изолированных участках, например, в промзонах, отделенных пустырями или глухими заборами от других строений. И только если обеспечено активное вовлечение человека в управление миграционными потоками, иначе говоря, если люди не допускают появления новых собак и их присоединения к уже имеющимся. Достичь такого можно только при нормативном регламентировании содержания животных на изолированной территории предприятий.

 

      Есть и еще факторы, которые нужно принимать во внимание.

      Например, имеются основания полагать, что в реальных условиях существует еще один экологический механизм, когда стратегия ОСВ для значительных скоплений животных, не достигающая 70 – 80%, в некоторых условиях не только не сокращает численность, а может даже содействовать ее увеличению. Это связано с параметрами внутривидовой конкуренции. Нестерилизованные самки и их потомство, испытывая меньшее конкурентное давление из-за несколько снизившейся доли молодняка, получают большие шансы на выживание. И мы имеем «неожиданную» вспышку численности вместо ожидаемого уменьшения или хотя бы стабилизации. Особенно если нет компенсирующего все это постоянного отлова.

    Сменяемость даже среди наличных, не прячущихся, относительно доступных для ОСВ собак может быть весьма высока (свыше 50 процентов в год для взрослых – в сменяемость, как уже указывалось, вносят вклад миграция и смертность) – что диктует необходимость крайне высоких темпов стерилизации, (а ведь это требует выявления самок, их отлова, стерилизации, наблюдения за ситуацией после выпуска): технически это очень затруднительно.

 

      Наконец, стоит подчеркнуть крайнюю громоздкость организационной составляющей и контролирующих механизмов, подспудно заложенных в политику «ОСВ как основной механизм достижения оптимального уровня численности бездомных собак». Попытки внедрить безвозвратный отлов как дополнительную меру для некоторых животных, не изолированных никак от остальной субпопуляции (агрессивных и т.д.) только еще более усугубит эту запутанность. Во-первых, мы уже видели, как трудно контролировать успешность стерилизации с возвратом. Нужно отслеживать миграционные потоки, проверять, стерилизовано ли данное животное или нет (возникает проблема дистанционной идентификации, которую в Москве пытаются решать с помощью малонадежной и дорогостоящей системы чипирования бездомных собак). Во-вторых, часто декларируется некий «уровень» - ниже которого, видимо, опускаться «не следует» и который либо должен непонятно как рассчитываться (да еще для разных типов застройки), либо неким образом оперативно определяться уже во время кампании на основе данных о миграции. Каким образом на деле муниципальный чиновник - «специалист по фауне» может эффективно контролировать этот уровень в подведомственном районе? Например, включать ли в него безнадзорных владельческих животных или нет? А если нет, то что с ними делать? Если положено изымать только «агрессивных» животных, то по каким критериям измерять эту «агрессивность»? И превентивно ли это делать, по факту угрожающего поведения или по количеству людей, уже покусанных данной особью? А если жалобы на стаю, то какая нужна стандартная исследовательская процедура для выделения в ней более или менее агрессивных собак? Каковы «оптимальные» размеры и структура стай? Если на участок ночами приходит стая из соседней промзоны, а днем ее нет, то по ночной или дневной плотности определять «уровень»? Что делать со щенками от нестерилизованных самок – отправлять ли в приют (если он не переполнен) или прогнозируя их степень выживания и возможность миграции или раздачи опекунами, оставлять на месте в надежде, что часть их дополнит «уровень». И при этом иметь в виду и «уровень» соседних участков. И т.п. и т.д.

      Степень громоздкости, непонятность критериев эффективности и огромное количество малоконтролируемых параметров этой схемы, да еще в российской безалаберной атмосфере не будут способствовать ее успешному функционированию. Зато чему они вполне могут способствовать, так это росту абсолютно бесполезного управленческого аппарата, бесконечному и бессмысленному расходованию бюджетных средств, различным злоупотреблениям и сохранению ситуации «мутной воды», в которой удобно ловить отнюдь не собак, а выгодную «рыбку».

 

      Таким образом, мы имеем попытку «регламентировать» проблему вместо того, чтобы ее решать.

      С нашей точки зрения, вообще не должно определяться никаких «оптимальных численностей» бездомных животных. Это бессмысленно экологически и безответственно социально. Чем проще и прозрачнее будут определятся цели и критерии эффективности стратегии – тем лучше. Лучшей целью будет уменьшение численности бездомных собак насколько это возможно и без декларирования каких-либо «уровней». Конечно, каждой фазе осуществления нормальной программы будет соответствовать определенное количество собак на улицах, но считать этот уровень окончательным и оптимальным нельзя. Это стратегически неверно, если работать на перспективу.

 

     5.3.4. Сравнение ОСВ и безвозвратного отлова. Смешанные подходы - выбор стратегии (для собак).

    Бесспорно, ОСВ более предпочтительно с точки зрения современного зоозащитного популизма – так как позволяет сразу отказаться от усыпления здоровых неагрессивных животных (или, по крайней мере, значительно его сократить, если речь идет о гипотетической смешанной стратегии – «ОСВ для потомственно-бездомных, отлов и приюты – для выброшенных и отказных владельческих»).

    Но с другой стороны, безвозвратный отлов, как метод непосредственного влияния на численность, значительно менее зависит от удачного сочетания факторов и эффективен даже при относительно малых объемах регулярного изъятия (см. 5.1.). ОСВ же действует по принципу «все или ничего» - если порог эффективности не преодолен, результатов вообще не будет, либо (что на практике происходит чаще), результаты будут противоположны намеченным целям (вместо уменьшения численности – увеличение). Безвозвратный отлов – это ультимативный фактор прямого действия, универсальный очень мощный инструмент, способный (как показывает практика) уменьшать численность «в разы»; ОСВ – метод, как все косвенные методы отложенного действия - менее универсальный и менее эффективный (сокращает, но не быстро и обычно не намного), имеющий только одну определенную экологическую нишу применимости.

    Добавим, что метод ОСВ в большей степени уязвим от миграции новых животных на "обрабатываемый" участок, нежели безвозвратный отлов (хотя сторонники ОСВ и утверждают обратное). В случает отлова есть возможность с той или иной интенсивностью изымать прибывающих животных, в то время как при ОСВ как основном методе никаких действенных механизмов защиты от миграции попросту нет (кроме иллюзорных надежд на абсолютную территориальность самих стерилизованных животных).

    Видимо, учитывая сильные и слабые стороны каждого метода, необходимо решать вопрос об их соотношении. Причем безвозвратный отлов с самого начала не должен быть применяем только в урезанном псевдогуманном варианте - то есть только так, чтобы его интенсивность не вызывала необходимости в усыплении, «ловить, но не слишком много, чтобы хватило места для всех в пожизненных приютах». Надо помнить, что прекращение усыплений не должно быть самоцелью, ведь неусыпленные «лишние» животные все равно будут гибнуть, но неподконтрольно и наверняка «негуманно», а деятельность служб отлова и приютов будет в значительной степени парализована.

    Выбирая ОСВ как основной метод, а отлов как дополнительный, да еще и запрещая усыпление (классическая схема «программы стерилизации») – мы заранее сужаем пространство для маневра, если что-то пойдет «не так». Мы лишаем себя значительной доли наличного в современном мире цивилизованного инструментария для решения проблем. А возможность применять и отлов (в неурезанном виде, то есть с допущением усыпления), и ОСВ – дает нам полный набор возможностей оперативно реагировать на изменения ситуации.

 

    Относительно конкретного рекомендуемого соотношения методов «ОСВ» - «безвозвратный отлов», то, сразу стоит подчеркнуть: если есть возможность обойтись вообще без ОСВ – то лучше сделать такой выбор. Если же ОСВ рассматривается как вариант (в силу уменьшения необходимости отловов и усыплений сразу ), то границу между двумя методами нужно проводить, исходя из наибольшей возможности обеспечить эффективность именно ОСВ (как метода, более подверженного превратностям действия случайных факторов, нежели безвозвратный отлов). По нашему мнению, такая граница (в случае собак) проходит по условной линии, отделяющей социально-экологический тип «условно-надзорные собаки» от всех прочих типов. Действительно, применять ОСВ ко всей субпопуляции бездомных собак – значит столкнуться со всеми вышеописанными трудностями. Применять ОСВ только к родившимся на улице (потомственно-бездомным) собакам, а безвозвратно отлавливать лишь бывших владельческих – технически очень сложная задача: как отследить судьбу каждого находящегося на улице животного? Ведь задача чипирования или иной надежной идентификации у нас не решена, и даже в случае внедрения – остается задача оперативного выискивания новичков в субпопуляции на предмет их проверки на наличие чипов. Отлавливать лишь агрессивных или «экологически избыточных» - значит, также столкнуться с трудностями их распознания, отделения от остальной массы собак и пр.

    Что же касается условно-надзорных – то в этом случае мы имеем более надежные критерии различения, меры привязки этих животных к определенной территории и меры по их изоляции от остальных. Помогут факторы городской среды – в случае с собаками на предприятиях это забор (ограничение передвижения, которое можно усилить, заткнув щели в заборе или даже установив вольеры). И главное - наличие опекунов, постоянно присутствующих при собаках, чью взаимную психологическую привязку можно и нужно подкрепить юридической (то есть оформить опекунов как владельцев, с несением полной ответственности за поведение своих подопечных).

    Пока же стихийная стерилизация условно-надзорных собак на средства предприятий или опекунов происходит даже в тех городах, где нет официальной муниципальной программы ОСВ (например, в Петрозаводске) - что доказывает их естественную роль кандидатов на применение метода ОСВ. Этот процесс необходимо ввести в законные рамки.

     Основой работы по уже имеющимся бездомным собакам должен оставаться безвозвратный отлов, но, конечно, в его цивилизованном варианте, с последующим помещением собак в пункты краткосрочной передержки и приюты (для долгосрочной передержки). Для осуществления этого нужно прежде всего создать особые профессиональные структуры (муниципальные предприятия, специально предназначенные для эффективного и гуманного контроля городских животных).

     Традиционно безвозвратный отлов обвиняют в том, что он создает «вакуум-эффект», то есть некую пустоту, которую по принципу «свято место пусто не бывает» заполняют своим потомством недовыловленные собаки или мигранты. Причем считается, что эти пришельцы, как правило, молоды, агрессивны (так как делят между собой новую территорию) и подвержены болезням из-за неустоявшегося иммунитета. Но, во-первых, в реальности ОСВ тоже создает некоторый вакуум-эффект, все равно новые особи на место вымирающих приходят, и источников для этого предостаточно. Следовательно, в субпопуляции все равно присутствуют и молодые животные, а возможное меньшее проявление агрессии в отношении себе подобных (что, кстати, совершенно необязательно) с лихвой компенсируется увеличением вероятности агрессии в отношении людей (см. ниже о последствиях неудачного непродуманного ОСВ). Во-вторых, вышеназванные претензии к отлову отчасти справедливы только по отношению к периодическим «зачисткам» уже сформированных стай, когда животных вылавливают (или отстреливают) на определенном участке, не заботясь ни о полном изъятии самок (иногда, как думается, оставляя «на развод»), ни об обработке соседних участков. Соответственно, в последующие месяцы возникает описанная ситуация полного восстановления численности. Стоит заметить, что на практике чаще численность так и не успевает восстановиться полностью, то есть достигнуть максимально возможных значений, определяемых местными ресурсами, наличными и потенциальными (подробнее см. часть 5.1.).

    Простой рецепт - необходимо следить, какая ситуация складывается на месте отлова. Восстановления вообще практически не будет, если применять систематическую (или лучше профилактическую) профессиональную обработку участков, с постоянным изъятием мигрантов и молодняка. Изъятие молодняка, если он будет рождаться, имеет и другую положительную сторону – щенки до определенного возраста достаточно легко поддаются «социализации на человека», проще говоря, обычно не столь одичавшие, как взрослые, и их легче раздать.

     Схема максимально проста, прозрачна и понятна – отлову подлежат все безнадзорные собаки (возможно, за исключением некоторого ограниченного числа четко идентифицируемых условно-надзорных). Отлову подлежат и потерянные, выброшенные или потенциально проблемные безнадзорные владельческие (их потом передают владельцам, желательно с компенсацией с его стороны стоимости отлова и содержания). Наличие интенсивного цивилизованного отлова оказывает дисциплинирующее воздействие на владельцев и лиц, ответственных за содержание животных на предприятиях, что уменьшает выбрасывание и миграцию. Согласуя этот подход с борьбой против перепроизводства владельческих животных, можно в перспективе достичь заметных результатов. Именно такой путь прошли развитые страны, где, между прочим, никогда не применялась стратегия ОСВ для собак.

     Итак, ОСВ в российских условиях больших городов в основном не имеет экологического смысла (или имеет только отчасти, например, для собак на огороженных глухим забором участках, где сама ограда с небольшим количеством проходов обеспечивает четко видимую и легко охраняемую от чужаков границу собачьей «территории»). В основном ОСВ может иметь смысл только социально-психологический. Так как интенсивность безвозвратного отлова должна быть на первых порах очень высокой, что может вызвать недовольство некоторых людей, привыкших прикармливать собак на улицах, или попытки прятать животных от отлова и т.п., - то целесообразно рассмотреть как временную меру использование ОСВ для некоторых собак в основном как переходный период для превращения этих животных в нормально содержащихся владельческих (либо в домашних животных-компаньонов, либо в сторожевых собак на предприятиях). Это касается так называемых условно-надзорных животных. Правильное официальное позиционирование ОСВ как дополнительной меры, как скорее исключения, чем правила, позволит избежать негативных социально-психологических эффектов, интенсифицирующих выбрасывание. И конечно, ОСВ нельзя применять при возражении со стороны населения данного района или хоть каких-то признаках конфликтной ситуации, вызванной бездомными животными.

 

     5.3.5. Последствия неудачного применения ОСВ для собак. Неизбежное возрождение безвозвратного изъятия – нелегальные методы и самосуд.

    При неудачном использовании метода ОСВ неизбежно возникают весьма негативные последствия. Так как не достигается уменьшение количества животных, то все прежние проблемы остаются налицо. Да, собаки укореняются в городе, стаи растут численно и заполняют все удобные места на долгие годы. Возникает относительная (!) стабилизация структуры популяции – но ее невозможно достигнуть в абсолютном смысле в постоянно меняющейся городской среде (например, строительство нового здания или дороги все кардинально поменяет); кроме того, какая разница – стабильна или нестабильна стая, например, в аспекте агрессивного поведения к людям? Старые собаки могут еще более уверенно (то есть, по простому говоря, нахально) чувствовать себя в городе, чем молодые. И для этого есть причины.

        Они состоят в следующем. Как уже отмечалось, применение ОСВ обладает одним интересным последствием, действующим на уровне не биологическом, а социально-психологическом. Оно провоцирует поддержание и увеличение кормовой базы для собак за счет поддержаниях их «устойчивых популяций», привлекающих опекунов. Кормовая база как бы «сама находит» своих потребителей – попрошайничающих бездомных собак. Проявления мимолетной жалости прохожих или постоянная подкормка опекунами (пожилыми женщинами чаще всего) – механизм реализации этой закономерности. Однако это явление не только увеличивает пищевую базу бездомных собак. Оно, вкупе с другими особенностями программы ОСВ, вызывает определенные поведенческие изменения в масштабах всей субпопуляции бездомных собак. Со временем собаки начинают воспринимать человека в общем как поставщика пищи (которую можно и вытребовать) или соседа по городской среде; во всяком случае, существо неопасное, «не суперхищника», животное, находящееся на той же ступени экологической пирамиды, что и собаки. Этому способствуют: а) отсутствие реакции со стороны властей, то есть отлова (то есть отрицательной обратной связи, «наказывающей» всю субпопуляцию за агрессию – как правило, именно агрессивное поведение собак прежде всего привлекает ловцов), б) слабая реакция со стороны горожан, общая «толерантность» (до поры!), безразличие большинства людей к собакам, или стремление ускользнуть (пассивная оборона) от собак при попытке агрессии с их стороны (то есть отсутствует наказание отдельных собак за неправильное поведение, как это происходит в случае с правильно воспитываемыми владельческими животными, которых сызмальства отучают от проявлений агрессии в отношении хозяина). Следовательно, проявления агрессии в отношении человека, например, как элемента территориального поведения, могут проходить безнаказанно и закрепляться. Так происходит при ОСВ постоянно, никакое выборочное «изъятие агрессивных» эту ситуацию не изменит – агрессия будет самовоспроизводиться. Недовольство в обществе накапливается, во властные инстанции начинают поступать все более многочисленные жалобы на собак – но власти могут лишь ответить, что вопрос решается, но «гуманно» («мешающих собак мы стерилизуем, и вернем обратно» ). Наконец, для каждой конкретной стаи или особи имеется определенный порог конфликтности, при преодолении которого, безразличие (или попытки избегать близких контактов с собаками, проще говоря, убегать) заменяются самосудом. Дополнительными причинами также могут быть и лай, нападения на домашних животных, опасения относительно болезней и т.д. Впрочем, страх перед агрессивными собаками, видимо, является главной причиной самосудов – в этом, кстати, большая вероятность ОСВ для собак выливаться во всякого рода эксцессы, чем ОСВ для кошек. Кошки, как правило, непосредственной угрозы для человека не несут и страха обычно не вызывают («порог самосуда» в общем случае выше, если только кошки не живут непосредственно в одном помещении с людьми).

    Так возникает необходимость возобновления безвозвратного изъятия. Только теперь, в отсутствие или ограниченности легального отлова, оно приобретает неконтролируемые и часто весьма жестокие формы, осуществляется в полулегальных и нелегальных вариантах (например, осуществляется частными фирмами или продолжается негласно прежними организациями). Спрос на вполне массовый безвозвратный отлов сохраняется – безусловно – и в какой-то мере всегда удовлетворяется! Спектр «решений» весьма широк – от муниципальных попыток «обойтись без усыпления» и вывезти собак «в чистое поле», то есть выбросить на произвол судьбы за пределами города (московская практика) или быстрых и малозаметных ночных дитилиновых отстрелов - до самосудных расправ самих горожан с использованием огнестрельного, пневматического или холодного оружия или более эффективного способа – потрав. Спрос действительно рождает предложение, и современное информационное общество его вполне удовлетворяет – в сети Интернет легко можно найти рецепты приготовления отравы (чаще всего используются сильные пестициды, а также изониазид – медицинский препарат для лечения туберкулеза, весьма ядовитый для собак). Все это, как отмечает московский зоозащитник Н. Данилов, «является наглядным примером того, как в условиях ОСВ происходит тотальная децентрализация системы регулирования численности бездомных животных, массовый распад её на сотни и тысячи не связанных друг с другом точечных, локальных центров уничтожения, деятельность которых не направляется никакими инструкциями и документами и поэтому является абсолютно неподконтрольной». Нетрудно понять, что такого рода «изъятия» вызывают ответный шквал негодования со стороны опекунов собак и зоозащитников – что, в общем продолжает поддерживать высочайшую степень взаимной ожесточенности дискуссий вокруг вопроса о бродячих собаках (в этом нетрудно убедиться, посетив московские Интернет-форумы, где обсуждается проблема). Вообще, Москва -ярчайший пример неправомерного и неудачного применения ОСВ и его тяжелейших последствий. Периодически в поле зрения СМИ попадают единичные судебные процессы над людьми, расправляющимися с собаками, но это только вершина айсберга – те случаи, которые удалось отследить, так как все произошло «на глазах». Как правило, большинство самосудов свидетелей не имеет.

    А власти в этой ситуации попадают в «ловушку ОСВ». Это еще одно негативное следствие этого метода – точнее, его популистского идеологического сопровождения. Ведь при начале ОСВ, как правило, под громкие фанфары городские власти рапортуют и дают обязательства решать проблему исключительно «гуманно», больше «не убивать животных». В дальнейшем, при провале ОСВ, становится «неудобно» идти на попятную перед дезориентированным общественным мнением - отсюда попытки «спрятать отлов» (то есть сделать его малозаметным – то есть неконтролируемым и малоэффективным) или прибегать для соблюдения внешней приверженности «принципам» к странным прожектам типа гигантских приютов пожизненного содержания. Иногда, обычно перед крупными международными мероприятиями, власти прибегают к судорожным попыткам «очистить» город путем кампаний по отлову собак в наиболее людных районах. Все это, конечно, затрудняет выход на верный путь решения проблемы и может длиться долгие годы.

 

     5.3.6. Выводы.

    Наиболее общими, но недостаточно принимаемыми во внимание, критериями при выборе ОСВ в качестве локального метода или общей стратегии представляются два следующих:
 а) ОСВ можно применять только там, где бездомность кошек или собак абсолютно неизбежна в среднесрочной перспективе - точнее, реально или потенциально нет социальных, экономических и экологических поводов и предпосылок к заметному, многократному снижению численности бездомных животных каждого вида, рассматриваемого отдельно. Но при этом есть потенциальная возможность соблюсти условия, необходимые для успешного применения самого ОСВ.
 б) ОСВ можно применять только, если его провал (как видим, весьма возможный) не повлечет за собой существенного ухудшения ситуации ("не станет хуже, чем до ОСВ"). Анализ того, что будет, если "ничего не получится" - чрезвычайно важен. Причем под провалом или неудачей ОСВ нужно понимать любое усугубление ситуации, затрудняющее борьбу с бездомностью - от роста численности после отмены отлова до дезориентации общественного мнения, а также увеличение числа конфликтов. Начало самосудов над животными - явный признак провала, подставляющего животных под бесконтрольные или жестокие способы "регулирования". Необходимо учитывать и размах последствий, зависящий от масштаба самой программы - одно дело, когда не удасться снизить количество кошек в маленькой колонии, и совсем другое - когда произойдет значительный рост численности бездомных собак в многосоттысячном городе. Авторы и проводники программ регулирования должны понимать и принимать всю степень своей ответственности.

     Подводя итоги, можно предложить следующие заключения относительно метода ОСВ:

    а) Метод ОСВ в широком масштабе (города, провинции, страны) рекомендуется применять только в случае, когда невозможно в обозримый период покончить с явлением бездомности кошек или собак, а потенциал конфликтности и угроз, вызванных животными, относительно невелик.

    б) Для достижения эффективности метода ОСВ необходимо строго соблюдать ряд условий и исходить из особенностей каждого населенного пункта.

    в) Область применения метода ОСВ для бездомных кошек заметно шире, чем область применения ОСВ для бездомных собак.

    г) Применение метода ОСВ относительно бездомных собак в условиях России имеет ряд серьезных противопоказаний; при решении о его применении метод должен быть ограничен животными одной социально-экологической категории (условно-надзорными).

    д) Неправомерное использовании ОСВ влечет долгосрочные негативные последствия, по ряду параметров превосходящие ситуацию до применения ОСВ.

 

    В заключение пара слов о новых технических перспективах стратегии, а именно «о химической стерилизации», то есть о лишении животных возможности размножаться без отлова и операции, а путем инъекции или скармливания препаратов, подавляющих половой цикл. Применительно к массовым кампаниям эти технологии еще не вышли из стадии проектов или экспериментов (и то в большинстве случаев испытывались по отношению к грызунам). Основания, условия эффективности и недостатки этого метода - практически такие же, как и для стандартного ОСВ. Гипотетически такой способ позволит увеличить темпы стерилизации по причине упрощения обработки животных, особенно при применении пищевых приманок с препаратом. Однако контроль за его реальной действенностью будет еще более затрудненным, особенно в случае собак - никаких средств отличить обработанное животное от необработанного нет. Возможно, потребуется многократная периодическая дача препаратов. Нецеленаправленное распределение приманок по улицам не очень приветствуется по причине возможности многократного потребления их владельческими животными.

 

    Смотрите также: Л.Л. Мацевич Эффективная и гуманная?

6. К ВОПРОСУ О ПУТЯХ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМ

      Уровень реальной зоозащиты напрямую зависит и от эффективности борьбы с бездомностью и безнадзорностью, так как именно бездомные животные страдают более всего, но они же и являются причиной многих конфликтов. Необходима борьба с бездомностью в целях как можно более полного искоренения этого явления в любых его формах как не соответствующего гуманности, нормам современной городской цивилизации и даже национальным традициям России. Теперь рассмотрим второй принципиальный момент, касающийся способов достижения такого идеала в исторической перспективе. Речь идет о том, какую выбрать основную стратегию и о конкретных методах работы с животными. Как обеспечить реализацию этой стратегии соответствующими нормативными актами, системой управления и контроля и инфраструктурой. Последнее условие очень важно, потому что отсутствие функционирующих специализированных учреждений – прежде всего эффективной системы приютов и гуманных служб отлова-сбора животных - в подавляющем большинстве городов России является камнем преткновения для решения большинства задач.

 

Выбор стратегий в России определен и самой структурой популяции городских собак и кошек, подавляющее большинство из которых составляют владельческие. Перепроизводство, низкая культура содержания и выбрасывание животных - звенья одной цепи, а их следствие – бездомные субпопуляции, наиболее конфликтна из которых – собачья. Осуществлять стратегию необходимо сразу на всех уровнях государственной власти, но практическая работа с животными, безусловно, будет все же осуществляться непосредственно на местах.

 

6.1 . Система регулирования и контроля – законодательный и управленческий компоненты.  Видимо, такая система должна быть основана на федеральном законодательстве – предпочтительнее, на специальном законе о животных-компаньонах, который бы определял общую политику государства в этой области и очерчивал полномочия, права и обязанности как органов власти всех уровней, так и владельцев животных. Такой закон должен быть дополнен соответствующими законами на уровне субъектов, которые также разрабатывают регламенты по конкретной работе с животными (регистрации, идентификации, отлову, содержанию, приютам и т.д.). Кстати, регламент по работе с бездомными животными уже принят несколько лет назад в Москве (его содержание достаточно заметно меняется в зависимости от довольно прихотливой истории московского подхода к проблеме). На местах – в органах местного самоуправления - координирующими и контролирующими элементами системы, видимо, могли бы стать специализированные отделы по контролю численности содержания городских животных в составе органов местного самоуправления (так называемые отделы фауны).

Кстати, из опыта моей работы в рамках городской зоозащитной организации следует неутешительный вывод – во многих конфликтных и ситуациях, ситуациях, когда под угрозой находится жизнь животного или благополучие людей – гражданам просто некуда обратиться. Кошка, застрявшая на вершине дерева; собака, провалившаяся в колодец или забредшая в чужой подъезд; безнадзорные животные, сбитые автомобилями – ситуации, которые ставят людей, озаботившимися ими, в тупик. Ни одно муниципальное ведомство не может отреагировать – и отправляют к общественникам, чьи возможности и ресурсы ограничены. Такого не должно быть.

На местах, следовательно, нужда четкая политика и соответствующие ей программы работы по городским домашним животным. Программы должны быть комплексными – охватывать все области проблемы, как владельческих, так и уже имеющихся бездомных животных, и учитывать местные реалии.

Хотя наиболее общие требования должны быть установлены в федеральном законе, к региональному и местному ведению относятся и правила содержания городских животных и контроль за их исполнением (кстати, это нужно закрепить в федеральном законодательстве о местном самоуправлении – пока такого права там нет). Тем не менее, правила содержания с определенными ограничениями можно вводить (и они на самом деле вводятся) прямо сейчас – особенно, если есть соответствующий закон о содержании животных, принятый на уровне субъекта федерации, а в кодексе об административных правонарушениях субъекта предусмотрена ответственность за их нарушения.

На местах, в соответствии с принятыми программами, нужно создавать и инфраструктуру – службу регистрации, службы отлова, пункты передержки и приюты.

 

Итак, общая схема такова:

а) Федеральный уровень – принятие закона о животных-компаньонах, определяющего общие полномочия и обязанности органов власти – и также права и обязанности владельцев животных. В его должны входить принципиальные требования в области содержания, оборота, регистрации, идентификации владельческих животных; вопросы защиты животных и прав их владельцев; общие требования к работе по безнадзорным и бездомным животным, обязательно проводимой органами местного самоуправления – введение правил содержания, регламентация отлова, создание пунктов передержки и приютов, вопросы судьбы отловленных животных, и общая регламентация эвтаназии.

б) Уровень субъектов федерации – принятие более детальных законов о животных, соответствующих федеральному закону, но детализирующих его требования (например, в области содержания собак и кошек), разработка общей политики в решении проблем на региональном уровне; обязательное создание и введение в практику подробных регламентов работы по животным в рамках общей политики решения проблем с описанием требований к отлову, транспортировке, идентификации, содержанию и ветеринарному обслуживанию в приютах, пристраивании и эвтаназии животных.

в) Уровень органов местного самоуправления, а также государственной ветеринарной службы регионов – здесь деятельность заключается в выполнении требований регионального и федерального законодательств. Именно на этом уровне разрабатываются и осуществляются местные комплексные программы и осуществляется практическая работа. Целесообразно вести ее в рамках трех функциональных блоков:

- управление и контроль, это отделы по фауне или специалисты по фауне в составе администраций, они занимаются планированием и общей организацией деятельности, и координируют ее со всеми заинтересованными структурами и организациями – от госветслужбы до общественных организаций защиты животных и клубов племенного разведения, ведется база данных по всем животным; а также проводится мониторинг ситуации - важно, например, хотя бы оценочно определить количество и происхождение бездомных животных на улицах;

- работа с населением – проводится местными властями (прежде всего отделами фауны), совместно с другими уполномоченными органами (государственной ветеринарной службой), задачи – регистрация и идентификация животных, контроль исполнения правил содержания и санитарных и ветеринарных норм, просвещение (в области содержания, стерилизации и т.д.) и информационное обеспечение населения (например, сообщается о найденных или отловленных животных);

- работа с бездомными, безнадзорными и отказными животными; для чего создается (модернизируется) соответствующая инфраструктура: 1. служба отлова, 2. пункт передержки (карантин) для краткосрочного содержания животных, 3. многофункциональный приют для долгосрочного содержания, ветеринарного обслуживания и пристраивания животных (см. также Приложение).

 

6.2. Работа с населением.  Необходимо идти по пути повышения культуры содержания животных – по поводу чего так еще и не выстроена четкая государственная политика.

Среди конкретных необходимых мер – регистрация и система идентификации животных. Государственная регистрация собак и кошек сейчас фактически находится в руках государственной ветеринарной службы (это выдача ветеринарных паспортов при вакцинировании против бешенства – такие паспорта рядовым владельцам нужны обычно при перевозе животных на большое расстояние в транспорте, или для вывоза животных за границу). Но эта система не функциональна по большому счету и никак не помогает решать проблему бездомности – она не предусматривает создания локальных баз данных, по которым можно было бы находить пропавшее животное или хозяина отловленного муниципалитетом животного; не предусматривает обязательной идентификации зарегистрированных животных – владелец лишь в частном порядке может снабдить свое животное микрочипом. Нет четкой системы регистрационных сборов с владельцев (в других странах с обязательной регистрацией, как правило, требуется ежегодный сбор с владельцев собак). Владельцы породистых животных регистрируют их (и наносят идентификационные метки) в клубах – но это опять же не охватывает всех животных вообще. В этом отношении нужен намного более действенный механизм, ввести который может лишь федеральный закон (введение обязательной регистрации может обеспечить только он, так как, согласно Гражданскому кодексу РФ, животные приравниваются к имуществу, а вопросы регистрации и налогообложения имущества находятся в ведении центральной власти). В рамках закона можно будет либо расширить полномочия и задачи нынешней ветеринарной регистрации, увязав ее с местными программам работы с животными (прежде всего в отношении единой базы данных по зарегистрированным собакам и кошкам), либо ввести регистрацию как функцию органов местного самоуправления (как в большинстве развитых стран мира). Вопрос об идентификационных отметках пока стоит остро, так как наиболее надежная и перспективная технология микрочипирования еще довольно дорога для многих граждан России - хотя именно она позволяет легче всего создавать базы данных. Тем не менее, нужно рассмотреть льготные схемы идентификации микрочипами, например, для малоимущих.

Правила содержания животных не только должны требовать соблюдения норм чистоты и безопасности (причем не доводя эти требования до абсурда – впрочем, здесь я на этом останавливаться не буду, это тема требует отдельного рассмотрения), но также должны способствовать борьбе с бездомностью и безнадзорностью. В отношении собак можно требовать обязательного наличия при выгуле идентификационного знака (если животное не чипировано). Общегородская база данных позволила бы наладить поиск владельцев найденных животных и быстрый их возврат хозяевам (сейчас эти функции в некоторых городах выполняют добровольцы-общественники из стихийно возникающих сетей по пристраиванию животных, координирующие свои действия по Интернету).

Обязательная государственная регистрация кошек относительно мало распространена в мире (может существовать в определенных условиях в нескольких европейских странах, в некоторых городах США и т.д.), это связано, видимо, с трудностью контроля. Тем не менее, поощрение добровольной регистрации и особенно, идентификации кошек – вполне возможно (например, снижением ветеринарного обслуживания, льготными схемами страхования для стерилизованных животных). Несмотря на невозможность ввести сейчас обязательную регистрацию даже для собак - по причине отсутствия федерального закона - создавать систему добровольной регистрации с соответствующими базами данных вполне возможно.

Возможно, следует подумать о необходимости создания экономических механизмов борьбы против излишнего (не пользующегося спросом) разведения собак и кошек – возможно, на уровне законов регионов. Именно такие механизмы, в виде дифференцированных сборов и налогов используются в некоторых развитых странах.

Должна внедряться массовая стерилизация животных у малоимущих владельцев – как за благотворительные средства, так, возможно и за средства, собранных в качестве регистрационных сборов. Сейчас эти занимаются (в ограниченных объемах) также общественные организации и ветеринары-энтузиасты. В рамках этого направления можно координировать помощь приютам на дому, способствуя хотя бы стерилизации находящихся там животных.

  6.3. Инфраструктура контроля безнадзорных владельческих и бездомных животных .   Отдельно встает вопрос о том, что делать с уже имеющимися массами бездомных собак и потоком отказных животных. На Западе для размещения и передержки этих животных существует обширная сеть приютов самых разных параметров – в том числе и аналоги наших стихийно возникающих «приютов на дому» (foster homes).  Нам следует двигаться по схожему пути. Общественные и частные приюты крайне нужны. Но в условиях бедности общественных организаций России и недостатка спонсоров они, скорее всего, будут играть важную, но, видимо, дополнительную роль. Поэтому на уровне муниципалитетов следует создавать профессиональные службы контроля городских домашних животных (до некоторой степени схожие с американскими службами Animal Control ), ведающие отловом и муниципальными приютами, создание которых вместо нынешних российских городских примитивных «пунктов передержки» представляется крайне необходимым.

Служба отлова должна остаться в муниципальном ведении. Тем более, что отлов безнадзорных собак, находящихся в общественных местах – задача муниципальных властей согласно большинству местных правил содержания, что вполне соответствует мировой практике. Отлов животных должен происходить без нанесения им травм. Применение дистанционного обездвиживания (с помощью летающих шприцов) может быть ограничено только собаками, избегающими близкого контакта. Масштаб применения этого способа, кстати зависит от конкретной структуры субпопуляции безнадзорных-бездомных собак в данном населенном пункте – если ситуация не запущена, большинство собак будут (бывшими) владельческими, близко подпускающими к себе, что даст больше возможностей для использования немедикаментозных средств (сачки, мягкие петли, сети). При применении летающих шприцов вместо опасного при передозировке миорелаксанта дитилина, можно использовать смеси на основе малоопасного ксилазина (рометара).

Пункт передержки служит карантином для отловленных животных. Он должен постоянно быть готовым сообщать о всех находящихся в нем животных – в целях упрощения возврата их хозяевам, если собаки или кошки потеряны. Оттуда невостребованные животные могут поступать в муниципальный приют для долгосрочного содержания (прежде всего, это животные, перспективные для пристраивания). Создание пунктов передержки и приютов, обеспечивающих неограниченный прием животных, должно быть вменено как обязанность для местных властей. Причем обязательны оба компонента, а пункт передержки может быть составной частью приюта. Создание условий для содержания хотя бы нескольких десятков животных – это вполне решаемая задача даже для скудных бюджетов. Тем более, что часть бремени содержания приюта могут взять на себя спонсоры, либо часть его функций примут на себя общественные или частные приюты и добровольные сети по пристраиванию животных.

Приют не только должен содержать животных – он должен активно распределять их среди новых хозяев, обязательно стерилизовать их перед передачей, обеспечивать лечение и т.д. (см. Приложение). Для проведения операций по стерилизации необходимо обязательное наличие в составе муниципального приюта оборудованного ветеринарного блока или мини-клиники (по примеру западных приютов) – кстати, это необходимо и для стерилизации приютских животных, предназначенных для передачи новым владельцам, и будет полезно для стерилизации владельческих животных как дополнение к уже имеющимся ветеринарным учреждениям.

 

    6. 4. Стратегии контроля.  Теперь встает второй весьма непростой вопрос о конкретных методах. Прежде всего, нет никакой необходимости произвольно отказываться от какого-либо метода, используемого в развитых странах. Муниципальная политика должна иметь в распоряжении весь возможный набор механизмов, признанных в мире гуманными и допустимыми – в том числе и потому, что ситуация может меняться и нужно сохранять возможность маневра (пример тому Москва, где пришлось переходить от неудачной стратегии ОСВ к системе приютов).

Я полагаю, опираясь и на собственные исследования, исследования коллег и на опыт развитых стран, что основным методом работы с бездомными и безнадзорными собаками следует признать безвозвратный отлов,  то есть изъятие животных из городской среды – так, как это делают в западных странах. Безвозвратное изъятие как единственный способ сохраняется в большинстве российских городов, но его необходимо привести в цивилизованный вид - как методы отлова, так и условия содержания отловленных животных. Сейчас и то и другое обычно совершенно не соответствует стандартам, принятым за рубежом.

      Стратегия профессионального отлова бездомных собак должна предусматривать не столько периодический выезд ловцов уже по факту существования огромных стай, сколько систематическую профилактику образования стай – регулярный отлов животных, выброшенных или мигрирующих, крайне желательно до того, как они одичали и (или) начали размножаться. Так можно избежать частичного восстановления численности, которое зачастую происходит при привычном для нас бессистемном периодическом отлове уже сформированных стай. Оно не представляет непреодолимого препятствия при систематической и комплексной работе. В отличие от дикой природы, в городе есть все условия для целенаправленного человеческого контроля, тем более контроля таких крупных животных, как собаки. Кроме того, оперативное изъятие не позволяет расти пищевой базе бездомных собак за счет прикорма   отдельными жителями (по принципу: «чем больше собак – тем больше подачек»). Это также убережет от моральных страданий прикормщиков-опекунов – так как просто у них не успеет выработаться привычка к кормлению «своей» стаи, отлов которой воспринимается болезненно.

Кстати, при отлове уже сформировавшихся стай, при возможности нужно содействовать опекунам в посещении «своих» собак в приюте – такую роль могли бы взять на себя общественные и частные приюты (не обремененные необходимостью поддерживать ротацию для муниципального отлова), а также огороженные загоны, организованные энтузиастами на территории предприятий (метод отлов-стерилизация-перемещение) и т.д. Но опекуны и общественники должны понимать – отлов с общественных территорий все равно будет, поэтому и в их интересах и в интересах собак способствовать скорейшему изъятию собак с улиц и их пристраиванию (даже лучше опережая муниципальный отлов), а не прикармливание собак «на месте». Именно такая политика разъяснения более перспективных путей помощи животным должна быть активно использована властью и зоозащитниками в просветительской работе.

По примеру развитых стран нужно отлавливать и тех безнадзорных владельческих собак, особенно крупных и «проблемных», которые свободно гуляют по городу, находясь абсолютно вне поля зрения хозяина. Последующий их возврат хозяину должен сопровождаться выплатой им определенной суммы за содержание животного, что будет иметь важное воспитательное значение для профилактики безнадзорности и бездомности, то есть уменьшения численности представителей первой экологической категории уличных собак. Как уже указывалось, для облегчения поиска хозяина необходима регистрация животных и (или) снабжение их носителями идентификационной информации (жетоны, татуировки, чипы).

      Также указывалось, что для передержки отловленных животных необходимо создание муниципальных пунктов передержки и муниципальных (или выполняющих муниципальные договоры) приютов «неограниченного приема», которые, помимо размещения отловленных животных, централизованно принимали бы отказных животных у хозяев, частично пресекая тем самым приток животных на улицы. Здоровые животные должны передерживаться на протяжении определенного минимального срока (см. ниже).

Метод ОСВ применительно к собакам должен быть второстепенным (учитывая его ограничения и высокую способность к дезориентации общественного мнения). Его можно применять исключительно к собакам, представляющих так называемый экологический тип «условно-надзорные» на территориях предприятий и организаций (там он и так часто стихийно применяется работниками и сторожами). При этом следует помнить, что использование ОСВ не освобождает эти организации от выполнения требований правил содержания собак – то есть не должно быть свободного «самовыгула» собак за огороженными территориями, нужны нормальные условия для проживания собак – будки и вольеры, а также человек, ухаживающий за ними; собаки регистрируются как собственность организации, на территории которой проживают. Можно при этом требовать покрытия части расходов на операцию самой организацией.

Использование ОСВ к условно-надзорным собакам в жилых кварталах нужно всемерно избегать, и, конечно, не узаконивать в нормативных актах. Возможно, отдельные, давно живущие во дворах особи могут быть возвращены назад для дальнейшего проживания – но речь здесь идет фактически о нарушении общепринятых правил выгула собак (требование нахождения обязательно под присмотром). Поэтому легальным выходом могло бы стать (при согласии всех жильцов) сооружение закрытого вольера для таких собак во дворе, с выгулом вне его на поводке (под присмотром) – а лучше, постепенным «одомашниванием» и переводом в квартиру одного из опекунов. Если это условие не будет выполнено, такие собаки фактически всегда будут на грани узаконенного безвозвратного отлова.

Что касается такого относительно малоконфликтного и мало привлекающего внимания властей вида, как кошки, то в их случае можно (и придется) более широко использовать ресурсы граждан – например, для локальных программ ОСВ. ОСВ для бездомных кошек, как в развитых странах, можно использовать шире, чем ОСВ для собак. Колония кошек в подвале дома или а предприятии – если не вызывает нарекания жильцов или не противоречит санитарным нормам – может быть стерилизована «вся сразу». Использованию ОСВ способствует и то, что правила выгула кошек обычно много «либеральнее», чем правила для выгула собак; требования к выгулу кошек под обязательным присмотром или на поводке обычно не выдвигаются, также как не форсируется их обязательный отлов в целях безопасности граждан и их домашних животных (безвозвратный отлов кошек, скорее, должен производится ради самих кошек, например, недавно выброшенных – чтобы, не допуская их дичания или гибели на улице, попытаться найти нового хозяина).

Несколько слов о том, что ОСВ должно правильно позиционироваться как скорее исключение, а не правило – в целях борьбы с бездомностью. ОСВ в России как основной метод часто сопровождается идеологическим сопровождением в виде утверждений о якобы неизбежности и необходимости, «нормальности и гуманности» бездомного статуса домашних животных в современном городе. Такая пропаганда дезориентирует общественное мнение и создает ситуацию, когда для части людей, любящих животных, изначально ненормальная ситуация начинает казаться правильной. Однако, к их сожалению, городская среда и горожане никак не желают обеспечивать «нормальной» жизни для бездомных животных, а животные, в свою очередь – «нормальной» жизни для города и горожан. Это вызывает бесконечную цепь объективно неизбежных страданий и конфликтов. Причина же в том, что объективная реальность не подчиняется заклинаниям. Наоборот, подобная идеологическая обработка может провоцировать еще большее усугубление проблем. Ведь если бездомность – это «хорошо», то, вообще-то нет ничего зазорного в том, что некто выбросил собаку или кошку на улицу или сквозь пальцы смотрит на бездомных собак, плодящихся и накапливающихся на территории его предприятия. Таков психологический механизм закономерности, которую просто и вполне логично можно представить так: оправдание бездомности увеличивает бездомность.  Для предотвращения этого следует не оправдывать бездомность, а ориентировать общественное мнение примерно так:  бездомность – зло, аномалия, ненормальность, беда; с ней нужно бороться.

Для увеличения потока животных с улиц в дома необходимо поощрять у людей интерес к животным без родословной, в противовес погоне за модными породами.

     6.5. Усыпление и сроки передержки. При выполнении программ встает необходимость усыпления. Ясно, что муниципальные приюты имеют ограниченные размеры, а приток собак и кошек не прекращается, если их много на улицах, и много сдается хозяевами (если доля стерилизованных владельческих невелика). Раздать всех в условиях перепроизводства и ограниченной потребности все равно совершенно невозможно. Кроме того, полуодичавшее взрослое животные очень сложно приручить для передачи владельцу. Для обеспечения выполнения муниципальных программ приют должен принимать всех поступающих, обеспечивая соответствующую ротацию животных. Следовательно, после срока минимальной передержки или в ходе дальнейшего содержания встает необходимость усыплять животных, невостребованных ни новыми владельцами, ни другими (общественными, частными) приютами.
       В российских условиях сложилась своеобразная ситуация, при которой усыпление (или как принято называть в последнее время, эвтаназия) совершенно не приемлется значительной долей и без того немногочисленных зоозащитников. При этом на Западе, несмотря на то, что необходимость усыпления невостребованных животных в ограниченных по емкости приютах ни у кого не вызывает восторга, наиболее крупные и влиятельные зоозащитные организации (такие как американские PETA и HSUS), считают, что эвтаназия является пусть печальной, но необходимостью, а ее произвольное декларативное прекращение приведет к еще более трагичным последствием.

      Российская оппозиция эвтаназии, видимо, имеет ряд причин. Это и информационный аспект - неосведомленность многих активистов о путях решения проблем за границей,  и, следовательно, наивная вера в то, что в любой момент достижимо, стоит только захотеть, состояние, когда «можно не убивать» и все сразу будет «в порядке». Это и социально-психологический аспект – распространенные сентиментальность и инертность или, наоборот, излишняя экспансивная эмоциональность, оборачивающиеся на практике «доктриной невмешательства» - пусть все идет как идет, животных надо только любить и кормить, и ни в коем случае «не трогать».  Сторонники этой позиции зачастую отвергают не только усыпление, но даже стерилизацию, как неоправданное насилие над личной жизнью животных. (Интересно, что, как свидетельствуют некоторые западные активисты, такие взгляды довольно распространены среди населения развивающихся стран.) При этом, чудовищные страдания животных в мясорубке уличного «закона джунглей» проходят мимо внимания или оправдываются – как якобы естественные процессы. Надо ли говорить, что в городе – искусственной экосистеме – никаких «природных процессов» быть не может, тем более в отношении видов животных, прошедших доместикацию. Крайности, как известно, сходятся – и построенное на эмоциях «невмешательство» неизбежно сопровождается массовой уличной смертностью и периодическими не менее эмоциональными самосудами над собаками. Проблемы бездомных животных – прежде всего собак - в России обычно сопровождаются бурями эмоций – как «против» животных, так и «за». Здравого смысла и трезвого анализа пока маловато – что совсем не способствует решению этих проблем. Наконец, третья причина также, видимо, связана с некоторыми особенностями менталитета многих отечественных интеллектуалов. Как давно известно, и отмечено многими мыслителями, например, Бердяевым, русское общественное сознание зачастую с удивительной готовностью перенимает заграничные идеи, при часто этом доводя их до крайности и пытаясь немедленно претворить в жизнь. При этом, как водится, наламывается столько дров, что первоначальная идея совершенно растворяется в издержках и приходится тратить множество усилий, чтоб постепенно выправить ситуацию. Несомненно, что масштабные примеры из нашей истории известны всем. Похоже, что это имеет место быть и в локальных идеологических случаях. Некоторые российские зоозащитники приняли близко к сердцу идеи радикальных западных мыслителей, работающих в области биоэтики, биоцентризма, борьбы с «антропологическим шовинизмом» и прочих довольно модных в западных левых интеллектуальных кругах «дискурсов». При этом наши адепты подобных взглядов не учли тот факт, что западные проповедники этих взглядов не являются специалистами в сфере управления городской фауной в специфических условиях, свойственным тем или иным странам. Они всего лишь задают определенный этический настрой, с довольно абстрактных позиций предлагая предоставить животным права по аналогии с человеком. При этом как конкретно должно на деле осуществляться признание этих прав человеком - поясняется редко, за исключением наиболее очевидных вопросов, таких как отказ от мяса, ношения мехов и экспериментов на животных. Отсюда широкая свобода интерпретаций, в России обычно находящая свое выражение в требовании немедленно запретить усыпление, вне зависимости от последствий, как якобы несоответствующее принципам зоозащиты (я уже пояснял, что это совсем не так). Да, на Западе тоже имеются очень многочисленные противники эвтаназии, но при этом, они обычно не навязывают произвольно свою волю целым городам и странам, а занимаются реальной деятельностью - содержат приюты «без усыпления» (no-kill),  то есть приюты «ограниченного приема»,  пропагандируют стерилизацию владельческих животных и поиск новых хозяев для отказных питомцев, содержащихся в приютах. Использование и пропаганда противниками эвтаназии стратегии ОСВ – преимущественно для бездомных кошек – ограничены определенными условиями.

      Ясно, что путь к обществу «без усыпления»  - точнее, без массовой преждевременной гибели животных, намного сложнее, чем кажется при поверхностном взгляде.

      А пока идет отказ даже говорить о необходимости эвтаназии, в России продолжается массовая гибель животных (возможно, в масштабах до десятков миллионов в год на страну) на улицах в условиях «закона джунглей» и при неизбежных легальных и полулегальных отловах и отстрелах, миллионы новорожденных «ненужных» котят и щенков топятся и закапываются живьем хозяевами. Опять приходится повторить старую истину о сходящихся крайностях. В условиях России не будет выбора – усыплять или не усыплять, умереть или жить. Для многих животных будет только выбор между двумя разновидностями смерти – насколько возможно безболезненной и быстрой - или мучительной и долгой. Вот почему наша страна крайне остро нуждается в разработке и внедрении цивилизованных критериев и методов эвтаназии для городских служб контроля. Ведь даже использование обычных для этих целей на Западе барбитуратов в России крайне затруднено из-за (вполне произвольных) ограничений, связанных с борьбой против распространения наркотиков. К сожалению, приходится констатировать, что исторически обусловленное (весь 20 век было не до того) отсутствие профессионального ядра муниципальных служб управления городской фауной, имеющих соответствующее ветеринарное обеспечение, позволяет дилетантам из разных ведомств творить произвол. Тем не менее, уже сейчас вполне доступны методы эвтаназии, не требующие использования барбитуратов, но тем не менее вполне гуманные, позволяющие вводить животное разрешенными препаратами (например, золетилом и ксилазином) в наркоз перед умерщвлением.

      Усыпление, увы, будет необходимо, и для части сданных хозяевами животных, если приют будет переполняться, однако, как представляется, в России его объемы будут меньше, чем в аналогичной ситуации на Западе, так как по имеющимся данным, у нас все же на душу населения содержится меньше собак, чем, например, в США. Кстати, прием и легальное усыпление новорожденного потомства собак и кошек в муниципальных приютах позволило бы уменьшить масштабы такого жестокого явления как утопление или закапывание живьем ненужных щенков и котят хозяевами (а это ведь мучительная смерть от асфиксии) – пока не стерилизовано большинство владельческих животных.

Вопрос о длительности передержки отловленных животных тоже необходимо решить. Согласно действующим требованиям Гражданского Кодекса РФ, найденное домашнее животное должно содержаться не менее 6 месяцев в ожидании появление его прежнего хозяина. Однако столь длительный срок минимальной передержки не используется ни в одной развитой стране (угроза при его применении – необходимость создания слишком больших приютов, что невозможно при ограниченных ресурсах местных властей; лишние многомесячные страдания заведомо непристраеваемых животных в переполненных приютах). Выходом может быть, например, законодательное определение статуса заведомо бездомых-бесхозяйных животных как собственности муниципалитетов (в этом лучае очень бы помог предварительный мониторинг ситуации в городе). А обязательному шестимесячному содержанию (до перехода в собственность муниципалитета) подлежат животные, имеющие признаки принадлежности владельцу (ошейник, метки, демонстрирующие соответствующее поведение (не одичавшие) и т.д.)

Судьба каждого отловленного животного в пункте передержки решается индивидуально.  Прежде всего, они осматриваются ветеринарным врачом, который обязан быть в штате. Все здоровые и неагрессивные (то есть не смертельно больные, травмированные или с некорректируемой агрессивностью) животные содержаться не менее того срока, который определен законом как минимальный срок передержки (видимо, пока оптимальным следует признать 2 недели). Ранее истечения этого срока здоровые животные не усыпляются. В течение этого срока животные могут быть переданы своим хозяевам (если те найдутся) или новым хозяевам (в случае, если не нужен карантин и животное гарантированно больше не имеет владельца – например, отказное или родившееся на улице). После истечения срока передержки - не усыплению, а передаче в муниципальный приют для длительного содержания подлежат те невостребованные животные, которые более перспективны для последующего пристраивания – например, более социализированные на человека. Впрочем, если частные или общественные приюты захотят взять любое животное из муниципального пункта передержки или муниципального приюта к себе – то для этого не должно быть никаких препятствий. Контроль за деятельностью муниципальных приютов должны вести комиссии с привлечением представителей общественных организаций (например, в рамках консультативных советов при «отделе фауны»). Муниципальные приюты должны допускать всех желающих обзавестись собакой или кошкой, но при этом проверять его дальнейшую судьбу после передачи новому владельцу (на основе заключения с ним договора).

      Таким образом, при нормальном развитии событий естественно возникнет переходная ситуация, когда некоторое время в городах будет сохраняться некоторое количество бездомных собак, и несколько большее – кошек. Но цель всегда должна быть четко осознаваема – постоянное, непрекращающееся, уменьшение численности бездомных животных. Результативность любой деятельности необходимо прежде всего проверять по тому, содействует она достижению этой цели или нет.

      Перспективы научно-технического прогресса также не стоит сбрасывать со счетов. Возможно, на подходе новые системы идентификации (чипы с расширенными функциями), позволяющие отыскивать потерявшихся животных на расстоянии; или безопасные и эффективные средства подавления репродуктивного цикла, по выбору хозяина позволяющие обходится без оперативного вмешательства (медикаментозные, новые физические технологии) и т.д.

      В качестве очень важных дополнительных мер необходима всемерная поддержка частных и общественных приютов и поощрение их создания. Даже приюты ограниченного приема могут значительно облегчить ситуацию, принимая к себе отказных животных, часть невостребованных животных от муниципальных служб и занимаясь активным пристраиванием. Такие приюты - отличное средство для привлечения ресурса благотворителей. Огромные перспективы приютов разной формы организации в том, что они могут аккумулировать средства и усилия людей, ныне растрачиваемые на подкормку собак на улицах - то есть эти средства пойдут на решение проблемы, а не на ее, зачастую, усугубление. Также уже существующие местные "сети пристраивания животных", состоящие из энтузиастов; волонтерские информационные службы "Потеряшка", которые действуют в некоторых городах; домашние передержки - все это должно быть конструктивно задействовано.

      Это, конечно, далеко не исчерпывающий список рекомендаций по решению проблемы - но основные направления определены.

      Возможен вопрос: не слишком ли сложна задача создания всесторонней профессиональной системы регулирования численности и содержания городских животных для экономически отстающей от развитых стран России? Но дело в том, что характер содержания подавляющего большинства городских животных в российских городах такие же, как на Западе, структуры городских популяций похожи (большинство собак и кошек – владельческие животные-компаньоны) и возникающие проблемы те же, хотя и имеют другие масштабы. Для России не годятся «простые и дешевые» суррогаты, годные для решения специфических проблем местных собак-парий в южных странах. Они у нас просто не сработают. Если мы хотим по-настоящему решать проблемы, нам нужно двигаться в сторону развитых стран умеренного климата, конечно учитывая некоторые особенности, присущие нашей стране. Сейчас главное – хотя бы начать движение в правильную сторону.

 

Приложение.  

Концепция системы контроля численности и содержания собак и кошек для города Петрозаводска (2007 г.).

Использована при разработке долгосрочной муниципальной целевой программы «Городские животные».

Направления деятельности

1) Координация и контроль . Осуществляется администрацией города и специалистом (специалистами) по вопросам содержания и контроля численности домашних животных («специалистом по фауне») – лицом, специально уполномоченными администрацией города, в составе муниципального приюта, в координации с органами государственной ветеринарной службы. Основные функции:

- общая координация и планирование деятельности по упорядочению содержания домашних животных, исполнению правил содержания, законодательства в области защиты животных, участие в контроле исполнения иных нормативно-правовых актов в данной области, а также профилактике бесконтрольного разведения;

- общая координация и планирование деятельности в рамках программ и проектов по снижению численности безнадзорных и бездомных животных; планирование и координация мероприятий по их безвозвратному изъятию (отлову) из городской среды; планирование мероприятий по предотвращению размножения бездомных животных без изъятия из городской среды (ограниченное применение по отношению к некоторым условно-надзорным животным метода ОСВ – отлов, стерилизация и возврат на место обитания под надзор опекунов при соблюдении правил содержания, или иных (медикаментозных) методов предотвращения воспроизводства);

- контроль работы службы отлова и пункта передержки;

- предоставление информации населению об отловленных животных;

- ведение общегородской базы данных по домашним животным – зарегистрированным, отловленным, сданным в приют, переданным из приюта и т.д. ;

- сбор и анализ информации о ситуации в городе, организация общегородского учета бездомных собак и мониторинг их численности, мониторинг конфликтных ситуаций с участием животных;

- координация деятельности с государственными ветеринарными и санитарно-эпидемиологическими службами, с частными и общественными приютами для животных, общественными организациями; создание консультационного органа (совета) из представителей всех заинтересованных организаций для координации усилий и обмена информацией;

- централизованное привлечение ресурсов общественности и потенциальных благотворителей к делу решения проблемы бездомных животных и финансирования работы приюта.

 

2) Работа с населением . Осуществляется специалистом по фауне муниципального приюта и администрацией города при поддержке других заинтересованных служб: учреждений государственной ветеринарной службы, УВД, санитарно-эпидемиологических, а также общественных и коммерческих организаций.

Функции:

- разработка и планирование мероприятий по добровольной регистрации домашних собак;

- участие в контроле выполнения Правил содержания животных, сбор информации об их нарушениях;

- стимулирование и пропаганда ответственного отношения к животным и недопущения их бесконтрольного разведения, пропаганда стерилизации домашних животных;

- выявление владельцев отловленных безнадзорных домашних животных;

- выявление случаев жестокого обращения с животными и конфликтных ситуаций с участием животных;

- предоставление населению и прием от населения информации об отловленных и потерявшихся животных, помещение информации в общегородскую базу данных;

- защита прав владельцев животных, помощь малоимущим владельцам;

- привлечение благотворительных средств для поддержки программы;

- привлечение к выполнению программы руководство организаций и предприятий, на территории которых находятся собаки

- привлечение благотворителей и добровольных волонтеров для поддержки работы приюта.

3) Исполнение . Осуществляется службами и структурами, выполняющими работу непосредственно с животными. Они включают: а) службу отлова и пункт краткосрочной передержки, б) приют для долгосрочного содержания и в) ветеринарный блок приюта.

Функции службы отлова:

- отлов бездомных животных;

- отлов безнадзорных владельческих животных;

- сбор животных у владельцев, отказывающихся их содержать;

- сбор и предоставление информации о содержащихся животных (населению и в общегородскую базу данных)

- транспортировка животных в пункт передержки,

- транспортировка животных в рамках программы ОСВ,

- транспортировка усыпленных животных для захоронения.

 

Функции пункта кратковременной передержки службы отлова:

- прием животных у службы отлова и населения;

- обязательная кратковременная передержка животных (до 14 суток);

- ветеринарный осмотр поступивших животных;

- передача животных прежним или новым владельцам;

- передача животных приюту для долгосрочной передержки;

- усыпление животных (больных, травмированных, и невостребованных владельцами и приютом (приютами) после периода кратковременной передержки).

 

Отлов осуществляется методами, предотвращающими причинение травм и гибель животных (сети, сачки, дистанционное обездвиживание – только с применением безопасных препаратов и дозировок). Информация об отловленных животных должна быть доступна населению.

 

Функции приюта:

- прием животных у службы отлова и пункта кратковременной передержки (передаче в приют подлежат в первую очередь невостребованные владельческие животные и социализированные или подлежащие социализации на человека бездомные животные);

- централизованный прием потерянных, выброшенных, изъятых по решению суда и отказных владельческих собак и кошек;

- содержание поступивших животных (до 6 месяцев, при необходимости – и более длительный срок в общественно-благотворительном подразделении приюта);

- организация централизованной службы информирования и поиска в отношении содержащихся в пункте передержки и приюте животных, в том числе разыскиваемых владельцами потерявшихся животных;

- при необходимости социализация (социальная адаптация для передачи новым владельцам) поступивших полуодичавших животных (прежде всего молодых) – в общественно-благотворительном подразделении приюта;

- передача содержащихся животных прежним и новым владельцам;

- регистрация содержащихся и передаваемых животных, изготовление или нанесение идентификационных знаков (или введение микрочипов), создание базы данных по животным, проходящим через приют, входящей в общегородскую базу данных домашних животных;

- создание базы данных по владельцам переданных животных, контроль условий содержания этих животных (в том числе и на условии договоров);

- при наличии свободных мест – гостиничные услуги (передержка владельческих животных)

Функции ветеринарного блока приюта

- ветеринарное обслуживание, вакцинация содержащихся в приюте животных;

- стерилизация содержащихся животных (перед передачей владельцам);

- ветеринарное обслуживание и стерилизация владельческих животных (сервисная услуга за счет владельцев или за счет благотворительных средств, льготная для малоимущих владельцев);

- реабилитация тяжело больных и травмированных животных (для общественно-благотворительного подразделения приюта);

- стерилизация и послеоперационная передержка условно-надзорных животных в рамках программы ОСВ перед возвратом их обратно (например, на территорию предприятий) под надзор опекунов (по согласованию с муниципальной службой отлова, руководством предприятий и населением района) при соблюдении требований правил содержания, нанесение идентификационных отметок на таких животных;

- передача тяжело больных, травмированных и невостребованных на протяжении длительного срока (не пригодных для передачи новым владельцам) животных для усыпления ветеринарным специалистам (по согласованию с администрацией города и муниципальной службой отлова, по ветеринарным показаниям и при необходимости избежать переполнения приюта) – функция муниципального подразделения приюта;

- иные ветеринарные услуги для населения.

Примечание: практический контроль численности безнадзорных и бездомных собак осуществляется с применением дифференцированного подхода с учетом принадлежности животного к одному из социально-экологических типов (см. Социально-экологические типы безнадзорных собак):  

а) Безнадзорные владельческие собаки - основные методы: предупреждение владельца; привлечение владельца к ответственности без отлова собаки; при неустановленном владельце – 1. отлов, 2. передержка в пункте передержки или затем в приюте, 3. передача владельцу;

б) Потерявшиеся, выброшенные, отказные владельческие собаки - 1. отлов или прием, 2. передержка, 3. передача прежнему владельцу, или передача в приют для поиска нового владельца;

в) Условно-надзорные бездомные собаки (3 подтипа) – 1.отлов, 2.передержка, 3. усыпление, или передача в приют для поиска нового владельца, или метод ОСВ.

г) Полуодичавшие («бродячие») и одичавшие бездомные собаки – 1.отлов, 2. передержка, 3. усыпление, или передача в приют для социализации и поиска нового владельца, или перевод в категорию условно-надзорные для ОСВ.

Определение принадлежности животного к определенному типу и идентификация производится:

- по результатам учета и мониторинга,

- по информации от населения,

- по базе данных о собаках (в том числе потерянным,)

- по идентификационным знакам, ошейнику и т.д.,

- породной принадлежности, морфотипу,

- особенностям поведения.

При соответствующей координации часть функций передается общественным и коммерческим организациям, входящим в консультационный орган (совет) при администрации. Привлекаются:

•  Частные приюты (при их наличии) – для долгосрочной передержки части отловленных животных.

•  Специализированные общественные и иные организации (общество защиты животных, клубы собаководства):

- для регистрации по общегородским нормативам собак у владельцев, входящих в эти организации;

- для контроля разведения и продажи животных;

- для проведения курсов дрессировки собак,

- для сбора информации о нарушениях Правил благоустройства;

- для информационно-просветительской работы с населением.

3. Ветеринарные клиники и практикующие ветеринары:

- для оказания сервисных услуг владельцам животных, включая стерилизацию животных.

4. Университеты и другие научные учреждения:

- для мониторинга численности бездомных собак.

 

Финансовое и материальное обеспечение деятельности муниципального приюта осуществляется:

- за счет целевого бюджетного финансирования;

- за счет благотворительных средств (в том числе благотворительного счета «Помощь животным») и непосредственной помощи населения.

 

Представляется также рассмотреть как целесообразное сочетание в приюте двух подразделений – муниципального и общественно-благотворительного. Распределение ресурсов приюта между ними устанавливается на договорной основе исходя из потребностей осуществления муниципальной программы.

 

Последнее редактирование 06/12/2009.

rtejustifyrtejustify